То, что под силу лишь мне.

Утром прощания не было: я молча собрал вещи, упаковал собранный отрывок в специальный водонепроницаемый пакетик на груди и нырнул ласточкой с борта корабля. Без прощаний - потому что портал откроется не всякому. Даже не первому встретившемуся эсперу - и уж тем более не недоэсперу. Придётся долго работать, я знал. При этом рисковать жизнями кого-то из "своей" команды - то есть, команды Хёбу - я не могу. А значит, придётся восстанавливать старые связи. Их не так уж много, но... Солнце застало меня на подплывах к берегу. Любой из членов спецотряда был тренирован на выживание в любой природной среде. Весь океан я, конечно, не переплыву, но через несколько часов доберусь до побережья. Карта, так много лет изучаемая мной, сложилась в голове сама. От побережья - двести километров вглубь, там - от водопада повернуть к старой деревне, пройти в сторону горы - и будет то самое место, отмеченное крестиком на карте. Я называл его "Островом Питера Пэна", хотя, судя по месту нахождения, это должна быть пещера. - Ты расстроил Югири. Очень. Она даже не вышла к завтраку. Когда в намеченное время я, усталый, как собака, и слегка прожаренный, вышел на побережье из воды, угадайте, кто ждал меня на брёвнышке, спокойный и терпеливый, как и положено возрасту? Ну, да, в лет этак девяносто? Ни за что не угадаете. - Мне очень жаль, - я свалился на бревнышко, скинул рюкзачок, разминая плечи - пусть высохнут вещи, тогда смогу перекусить. - Но я... - Держи, - мне протянули чашку молока, свежего, будто только что с рынка, и фрукты. - Перекусишь. Это так важно для тебя? Хёбу всегда с такой легкостью переходил с одного на другое, имея в виду оба сразу, что я потерялся на мгновение, словно мальчишка. А ведь мог уже привыкнуть. - Эй! Я задал вопрос, между прочим, - повторил он неожиданно настойчиво. - Это так важно для тебя - постоянно уходить? Для меня? Я сжал и разжал пальцы, разглядывая линии жизни на ладони. Всё, как у людей, но эсперы не люди. И войны никогда не кончатся, всех не спасешь. Я могу спасти хотя бы тех, кто дорог лично мне. Пусть небольшую горстку, но - спасти. Я снова сжал кулак, разжал и взял чашку с молоком. - Это важно, - ответил я. - Это моё дело, - усмехнулся, поднимая глаза на Майора. - Может быть - то, что умею лишь я? - Вечно уходить? - Хёбу встал с брёвнышка, потянулся, разминаясь. - Никогда не думал остаться? Молоко кончилось до странности быстро, фрукты тоже, и я поднялся. Этот вопрос задан не для того, чтобы отвечать. Скорее, чтобы дать повод сбежать. Нет уж. Вещи просохли быстро - полуденное солнце здесь довольно злое, - а значит, пора снова в путь. - Куда теперь? - Я свяжусь с вами, если найду что-то интересное, - бросил я. - Ну, а если я вам понадоблюсь - так вы и сами всегда знаете, как меня найти. - Ну, пока. До встречи. Я не оборачивался больше, но знал, что сзади снова никого нет. Пустынный берег. До деревьев я добрался только к вечеру. Перекусил наскоро походной едой из рюкзака, устроил из системы веревок поддержку для тела на ветках и забрался. Устроился на ветвях, кстати, довольно удобно. Давно так не спал, даже забыл, как это. Лежишь на ветках дерева, руки на манер подушки под головой, спина прямая, как эта самая ветка. Закрываешь глаза - и проваливаешься в сон сразу, ставя на внутренний будильник лишь одно: не двигаться. Через три-четыре часа такого сна просыпаешься бодрым и здоровым. Нас в своё время учили ещё спать по-волчьи, просыпаясь каждые десять минут и меняя позу, так эффект, как ни странно, ещё более сильный: через три часа ощущаешь себя не просто выспавшимся, а готовым не спать ещё пару суток. Впрочем, в жарком прибрежном лесу лучше всё же спать на деревьях. Снов про групповуху с Пандорой больше не снилось. Был другой сон, не такой плохой, но не лучший: теплые ладони бережно держали меня над землей, теплые руки крепко обхватывали меня за талию, а стоило повернуть голову - и я видел Хёбу, разлегшегося по кошачьи на ветке рядом со мной. Он, конечно, эспер, причем способностей много, и лежать может хоть на луне вниз головой, но я-то значок не включал. Значит, это всё же был сон. Тем более, что проснувшись утром, я нашел на ветвях всё как было. Да и не мог же Майор прилететь и обнять, не разбудив, всё же старая армейская закалка... Стоило вспомнить сон, теплые ладони под головой, сильные пальцы на талии - и по плечам пошел холодок, постепенно пробирающий до костей. Вроде не девка, тридцать три года... Возраст Христа, - криво усмехнулся я, плавно принимая вертикальное положение и спускаясь вниз уже с рюкзаком. Умылся в протекавшем неподалеку ручье, отчего холодок стал уже не внутренним, пробирающим ужасом, а приемлемо-внешним, присел позавтракать. Люди обычно в тридцать три года заводят семью и детей, эсперы - принимают сторону государства и работают под колпаком, либо умирают. Редко кто из эсперов достигает возраста тридцати трех, не говоря уже о возрасте Майора... Я встряхнул головой. Дался мне этот Хёбу! Моя миссия рассчитана не на него одного, я иду по собственной воле, чтобы спасти тех, кто мне дорог. Остальное неважно. В ЮСЭЙ обучали долгими походами, можно было двигаться часами, преодолевая многие километры, как хитрая игрушка с заводом, не останавливаясь, и неважно, сколько тяжестей ты несешь. Не согласен с начальством - упал-отжался вместе с тяжестью на спине, не можешь идти дальше - ложись и подыхай, не преодолел препятствия - "товарищи" забудут о тебе ради выживания. Путь к выживанию был один: тебя не оставляли в беде, если ты был полезен группе. Чем более полезен ты был - тем больше было шансов выжить. Поэтому теплая семейная обстановка, царящая в "Пандоре", меня и сбила с толку. Но привязаться слишком я не смог - слишком уж болели головы у команды корабля при моем приближении, да и не верил я больше в семью. С тех пор, как моя мать... Рубашка была опущена в ручей и выжата, рюкзак вернулся на спину, а я двинул к водопаду. Одними размышлениями цели не добиться, нужно было идти вперед.