То, что под силу лишь мне.

После того, как всё нашли, ребята взмыли в воздух, и я невольно рассмеялся: Момидзи держала руку Йо, Момотаро парил рядом, а Майор держал руку Кано. Прямо иллюстрация к истории Джеймса Барри. Увы, там Питер Пэн хотя бы не тратит собственные ресурсы на то, чтобы оставаться вечно молодым... Как всегда в одиночестве, на меня накатили тяжелые мысли. Всё же вот так сидеть без дела - это не по мне. Я боец, не знаю уж, по натуре или по воспитанию, и чувствую себя удобнее в битвах или хоть за каким-то делом. Чтение, развлечения или просто пребывание где-то без цели угнетают меня. В такие моменты душу терзают вопросы, а значит, пора идти отжиматься... Или убираться. Я ухмыльнулся. Поставили меня следить за кораблем? Вот и ладушки! Где хозяйственный отсек, я знал: Йо в первые дни меня только и гонял, что мыть полы да протирать пыль. Так сказать, воспитывал салагу да занимал делом подозрительный элемент. Конечно, они-то все, верхушка "Пандоры", считай, с детства Майора, а я - пришлый... Хотя и Югири пришлая, а друг детства Майора - вообще Цубоми Фудзико. А в общем-то, что я горюю? В конце концов, меня приняли как своего, простили меня даже Йо и Маги, и если бы не мой дар, был бы я сейчас с ними в стране Нетинебудет. Ну, чего не дано, того не дано. Я отжал тряпку и принялся за протирание пыли, начав с самых нижних отсеков корабля. Мысли лениво текли в голове в лад с протиранием шкафов, тумбочек, стульев, столов и прочих поверхностей. Момотаро сказал, Майор никогда не заигрывался. Это можно трактовать как то, что он всё же заигрался - или как то, что и в этот раз не заиграется. Это печалило, но - если подумать трезво, а не как влюбленная баба, что нам светило бы, будь мы вместе? Двое парней, к тому же, один из них - ну, честно-то говоря? - давно мертв... Ни своего дома, ни семьи (всё же детей у таких пар не бывает, хоть ты десять раз эспер!), плюс жажда Кёске отомстить всем нормальным - нет, ничего хорошего. Это не значит, что я собираюсь остановиться - я вспомнил чудовищно живого Майора и вздохнул. Слишком тёплый, слишком жадный до жизни, слишком смешливый... Слишком непредсказуемый. Его "люблю" может быть вполне ещё одним способом ухватить немножко жизни. Но, кажется, я просто боюсь. Боюсь в будущем просто быть оставленным, забытым, как... Как старая игрушка, - я повертел в руках пыльного мишку - как раз сейчас детский отсек убирал - и посадил его на протертый шкаф. Не хочу сдохнуть, корчась от тоски по Хёбу Кёске, по Маги и Момидзи, Йо... Предпочитаю смерть в бою. Впрочем, какое будущее может быть с Кёске? Какое будущее я имею в виду, говоря о нем? Я ведь не думал о будущем, когда взялся за задание ЮСЭЙ, хотя следователь из меня, скажем прямо, был хреновый. Не думал о будущем, когда кинулся защищать Югири и получил пулю в грудь. Не думал о будущем, когда предложил Майору его подвезти. О будущем я думал только эти десять лет, да и то снова боясь, - боясь не успеть, не найти... Сейчас я успел, нашел, предоставил. Цели, как таковой, у меня нет, но сны говорят, что я умру в битве - чего ещё надо? С Кёске можно вообще ни на что не надеяться, достаточно брать, что дают, а если постараться, то и отдать больше, чем смогу - тепло, жизнь, душу и тело... Я вылил очередной таз горячей воды в унитаз и включил систему очистки. Глянул в окно - вода, небо и звёзды. Пора перекусить, размяться и лечь спать. Есть, честно говоря, не хотелось. Я нашел плитку, поставил чайник, а сам поднялся ненадолго на палубу. Поймать первую звезду опоздал - на ещё светлом небе уже сиял десяток, так что просто облокотился на бортик и смотрел на мерцающие глаза Вселенной. Кто и когда мне сказал, что ночью с неба на нас смотрят великие короли прошлого? И много же они видят непотребства... - Привет? От неожиданности я вздрогнул, дернулся и поднял глаза. Кёске стоял на перилах у носа корабля, сунув руки в карманы, и с любопытством смотрел на меня. Опять я не почувствовал и не услышал его приближения. Нехорошо. - У тебя лимитер выключен? - Да, - я облизнул губы прежде, чем ответить, но голос всё скрипнул наждачкой от долгого молчания. Хёбу кивнул, словно и не ждал другого ответа. - Тогда лови, - он двинулся ко мне, всё так же небрежно держа руки в карманах, но смысл его слов дошел до меня только когда на расстоянии двух метров от меня у Майора шатнулась нога, он махнул руками, пытаясь удержать равновесие, и я запоздало сообразил, что чудеса акробатики Кёске основаны на его силе, и сейчас она меркнет, блокированная моей. Хёбу начал падать, всё так же нелепо растопырив руки, и я почти увидел, как, упав произвольно, он ударится головой, а то и шею сломает... Время замедлилось. Я рванулся вперед, подхватил падающего подростка на руки, успел пролететь ещё полметра, понять, что и сам падаю вперед, перевернуться - и на пол мы рухнули вместе: я приложился спиной, а Майор плюхнулся на меня, как на воздушную подушку. - Уххх... - выдал я, всё ещё крепко прижимая к себе худое тело. Хёбу вольготно расположился на мне, как на диване, уложил локти на "спинку", заняв мою правую руку. - Поймал. Что будешь делать с добычей? - Отшлепаю за подколки, - я поморщился, спихивая Майора с себя и вставая. Потер спину. - Сам потом массаж будешь делать, провокатор! - Это приглашение? - Кёске улыбнулся намекающе, глядя снизу на меня, и потянул руку явно не для того, чтобы встать. Тем не менее, я его за эту руку ухватил, поднял и кинулся в кухню: наверное, чайник уже вовсю кипит... Чайник и вправду кипел. Я выключил плиту, снял чайник, обернулся к вошедшему следом Кёске: - Тебе чаю? Кофе? - Или сразу потанцуем? - он склонил голову, улыбаясь своей нечитаемой улыбкой. - Молочка. Кстати, да. Молочка на корабле было столько, словно выдоили стадо коров. Я налил полную чашку молока, поставил греться, и достал фрукты. Молча поставил перед ним вазочку, не забыв взять оттуда себе яблоко. Красное, свежее, оно пахло просто чудесно. - А вдруг отравлено яблочко-то? - Кёске достал грушу, повертел её и вгрызся в сочную мякоть. Сок потек по подбородку. - Не боишься? - Не боюсь, - я покосился на микроволновку, услышав звонок, а затем извлек чашку. - Твоё молоко. Есть будешь? - Ну, не знаю... - протянул Майор, облизнул губы, силясь остановить капли сока, ускользающие от языка. - Я вроде и так ем... - Мало ешь, - хрипло пробормотал я, заставляя себя силой отвести взгляд от этого потрясающего жеста. - Я мог бы тебе согреть чего-нибудь... - Согрей меня, - снова укус груши, ленивое облизывание - и я застыл, механически дожёвывая яблоко и глядя на стол, пытаясь найти там хоть что-нибудь интереснее облизывающегося Кёске. - Хиномия? Оглох? - Что? - я поднял глаза, непроизвольно облизнул пересохшие губы - и уже Майор замер в напряженной позе, забыв про грушу. - Что? - Ничего, - он снова откусил кусок груши, прожевал. - Мне интересно, когда ты сдашься, - ленивая полуулыбка отозвалась дрожью где-то между сердцем и шеей. Я плавно надкусил яблоко, чувствуя, как время густеет между нами. - А сдаваться обязательно? - А держаться? - он поднял на меня полунасмешливый взгляд серебряно-бирюзовых глаз. - Смотря, за что, - протянул я задумчиво, вставая: сердце отчаянно выстукивало где-то в животе, яблоко осталось лежать на столе, надкусанное, но не съеденное. Я прошелся пальцем по лицу Кёске, собирая сок, коснулся расслабленных губ. - Нечего едой разбрасываться. Уголки губ Майора чуть раздвинулись в полуулыбке, прежде, чем он, опустив веки, принялся облизывать палец. Каждое касание языка моего странного любовника настигало тело и душу, пробегало по ним огнем, и в конце концов я просто отдернул палец, почти обжигаясь, и наклонился слизнуть сладкий грушевый сок с губ, только что мягких и податливых, а теперь вдруг ставших неожиданно жесткими и жадными.