То, что под силу лишь мне.

Утро встретило меня, как всегда, чириканьем птиц - и прохладной жидкостью на спине. Судя по тому, что её принялись размазывать - массажное масло. Я повернул голову, узрел Кёске, который сидел на мне. - Доброго утра, - негромко сказал я. - Массаж собираешься делать? - Точно. Кое-кому это не помешает! - он смеялся, но тон был напряженный. Переживает из-за вчерашнего? Зря. - Хорошо, -я отвернул голову, лег прямо и вытянул руки вдоль тела. Надо будет поблагодарить его за заботу. Или сделать что-нибудь полезное, рассеянно подумал я. Мысли двигались на полном автомате, ещё не проснувшиеся, ровные. Было такое ощущение, что меня забыли включить в розетку. - Ты хорошо делаешь массаж, - теплые руки действительно несли некоторое облегчение, согревали, расслабляли мышцы. - Нравится? Нравится ли мне? Конечно, а как массаж может не нравиться... - Очень, - отозвался я. - У меня ещё для тебя много процедур... - в голос Хёбу проникли коварные нотки, и я отозвался послушно: - Хорошо. Сакаки порекомендовал? - Да... - теперь в голосе слышалась некоторая растерянность. Он наклонился, вглядываясь. - Анди? Ты...что? - Что? - ответил я вопросом на вопрос, не понимая его. Массаж прекратился Хёбу соскользнул с меня, перевернул на спину, пробежался поцелуями по телу, прижался к моим губам своими... Я послушно шевельнул губами, продолжая поцелуй, но тело не двигалось. Мне не хотелось поднимать руки, не хотелось как-то реагировать. - Анди? - позвал Майор, и я снова отозвался: - Что? Он молчал, глядя на меня. Затем всё же разлепил губы: - Ты обиделся на меня за вчерашнее? Вчерашнее? Ах, да, ночь... - Нет. Это ведь я был виноват перед тобой, - размеренно отозвался я. - Это естественно, что ты тоже обиделся... Голос звучал странно - слишком равнодушный для меня, бесстрастный. Словно я читал текст по бумажке. Да и слова-то моими не казались. - Прости, наверное, я ещё не проснулся, - я потянулся, положил руку на голое плечо Кёске. - Можно, я ещё посплю? - Конечно, - в глазах его мелькнуло что-то странное, но разгадывать эмоции тоже не хотелось. Я извинился, повернулся на бок - и снова уснул, мгновенно и без сновидений. Когда я проснулся, Кёске не было. Вероятно, ушел по делам. Я оделся, спустился по лестнице и шлепнулся в коляску. Сперва хотел поесть, но решил, что не хочу жевать. Телу сегодня вообще всё было лениво, движения были вялыми и неспешными, и в "столовую" я заворачивать не стал, а поехал к морю - или к реке? - неподалеку от деревни. Ленивыми были даже мысли. Пока я сидел на берегу и смотрел, как волны накатывают на берег, мысли не тревожили меня. Иногда проплывала какая-нибудь особо буйная со скоростью пять метров в час, о том, что цвет волн красив или о том, что этот мир практически ничем не отличается от прежнего, но они не находили отклика. Я был водой, песком, камнями, мелкими растениями меж камней, небом и ветром, обдувающим босые ноги. Я был этим миром, и мне хватало этого покоя. - Хиномия? Судя по голосу, это был Майор. Причем чем-то встревоженный Майор, но поворачиваться мне было лениво. - Да? - отозвался я, всё так же наблюдая за волнами. Кёске присел передо мной на корточки, пощупал босые ступни, хмурясь. - Пошли-ка домой. Простудишься, - решительно сказал он. - Как скажешь, - я пошарил по груди, нащупал лимитер: он со вчера был включен, так что я просто опустил руку в полной уверенности, что он сейчас будет нас телепортировать... - Ты завтракал? - Прости, мне не хотелось, - я ответил по возможности вежливо, хотя разум отказывался вспоминать, о чем меня вообще спрашивают. - Значит, мы сейчас пойдем завтракать, - решительно заявил лидер "Пандоры", и я послушно кивнул. - Хорошо. Перед уходом я ещё раз бросил взгляд на берег: море, песок, птицы... Идиллия. Уходить отсюда было жаль, но возражать Кеске было незачем, и, телепортированный в "столовую", я послушно покатил за Кёске, выбирающим столик. Усевшись, я уставился в окно. Там были свои прелести: свежая зелень, солнце, скользящее по листочкам, птицы, чирикающие на ветках, насекомые, живущие своей жизнью... - На завтрак рис с рыбой. И кофе. Похоже, ты ещё не проснулся. - Хорошо, - я оторвался взглядом от природы и переставил к себе одну тарелку, чашку, хлеб, палочки. Принялся есть, поглядывая в окно: пара особо резвых насекомых ползала по раме, подрагивая крылышками. Интересно, стекло им тоже мини-Югири помогала переправлять, или сами плавили? - Через пару дней переместимся в прежний мир, - сказал Майор. - Ты и я тоже вписаны в группу. - Хорошо, - я нова послушно кивнул, не задумываясь, что это значит. - Какие планы на сегодня? - голос Кеске снова оторвал меня от лени, текущей по жилам, и я медленно покачал головой. - Никаких. - Но когда я тебя нашел, ты чем-то был занят. - Смотрел, - односложно ответил я. - На что? На море? - Не знаю, - я рассеянно пожал плечами. - Просто смотрел. Вот как сейчас в окно. Просто - движение, непрерывное, живое, непрестанное, бесконечное завораживало взгляд, и хотелось смотреть бесконечно, как скользит по листьям солнце, как шевелятся крылья на задиках насекомых - такие забавные, сосредоточенные... - Хочешь, после завтрака снова пойдем на берег? Голос Хёбу отличался от солнца и листьев. Он был громче, чем солнечные лучи, он имел своё окончание, он был слишком резок по сравнению с крылышками насекомых. - Хочу, - согласился я, сделал ещё глоток кофе - и снова уставился на зелёно-золотой мир за окнами заведения Патти. После завтрака Майор исчез ненадолго, и я сидел у дома, улыбаясь солнцу, играющему среди зелени, и ползущим по ветвям божьим коровкам, а потом мы телепортировались на берег моря. Хёбу присел, натягивая на мои босые ноги теплые носки, затем натянул на моё ленивое тело куртку - красную, такую отличающуюся от этого моря, камней и песка... - Теперь не замерзнешь, - буркнул он. - Спасибо, - я послушно поблагодарил и снова застыл в своем ленивом покое, сливающемся с волнами, птицами, ветром и песком. В этом проскальзывала бесконечность бытия, и я сам принадлежал этому бесконечному бытию, растворенный в криках птиц, падающих за рыбой в волны, в плеске волн... Майор просидел неподалеку от меня весь день, тоже глядя на птиц, море и песок, и я подумал, что он тоже принадлежит к бесконечности бытия. Это подарило теплую искорку, мелькнувшую внутри, и если б мне не было так лениво, я бы улыбнулся. Поздно вечером, когда солнце уже зашло, птиц не было видно, но мерный шум накатывающих волн слышался в отчетливой тишине, хрустнул песок. Это Кеске поднялся и подошел ко мне, разбивая существование в бесконечности бытия. - Пора домой, - негромко сказал он, и я послушно согласился: - Хорошо. Жалко, что день не может длиться вечно, нельзя любоваться зеленью листьев, шорохом волн, ныряющими птицами, летающими насекомыми... Только пылающего заката мне не было жалко. Слишком горячий, чтобы смотреть на него, слишком обжигающий, чтобы можно было почувствовать бытие, глядя на него. Дома мы оказались очень быстро, я даже не успел сообразить, как всё произошло. Меня потянуло на подоконник, бесконечно сидеть и любоваться темной ночью, но лидер эсперов бесцеремонно сдернул меня с коляски, уложил на постель и принялся раздевать. - Спасибо за хороший день, - сказал я в потолок, всё ещё не имея сил шевелиться. - Точно хороший? - уточнил Кёске несколько раздраженно, и, уловив это раздражение, я промолчал, закутался в одеяло, послушно повернулся на бок, когда меня обняли, чтобы дать лидеру эсперов больше места. - Анди... малыш... ну, что ты? - голос Кеске дрожал, но я не понимал, почему. Однако на вопрос принято отвечать, так что я открыл рот. - Я ничего. Спокойной ночи. Темнота молчала, молчала и молчала, и я уже задремал, когда Хёбу крепче прижал меня к себе и невесело пробормотал в ответ: - Спокойной ночи, Хиномия.