Come and Play

В этом было что–то катастрофически разрушающее. Когда тебе говорят, что среди людей, которым ты доверил свою жизнь и безопасность других людей, находится предатель – крыса, только и ждущая удобного случая, поверить в это практически невозможно. Грэг слишком хорошо их всех знал, этих мужчин и женщин, слишком многое с ними пережил, чтобы в это поверить. Но вся проблема состояла в том, что с Шерлоком он тоже был знаком не первый день и понимал его гораздо лучше, чем порой хотелось. Будь это не так, от слов детектива можно было бы отмахнуться, отнестись к этому как к шутке, ещё одной дурацкой подколке в сторону его отдела. Посмеяться и забыть. К сожалению, судьба такого шанса ему не предоставила. Однажды он уже поплатился за то, что не поверил Шерлоку, больше Грэг такой ошибки допускать не собирался. Даже если... – У меня нет доказательств. У меня нет ничего, кроме гипотез, а мои гипотезы – моё личное дело, – Холмс заметно нервничал, и поэтому его слова прозвучали довольно резко. Казалось, он отлично понимал, что сейчас на чаше весов стоит его мнение против веры инспектора в своих людей. И, похоже, Шерлок не был уверен, что перевес окажется на его стороне. – Мне просто хочется узнать, кто стоит за преступлением и что из всего этого выйдет. На секунду Лестрейд почувствовал холодный озноб. Глаза Холмса сверкали, и казался он таким же сумасшедшим, как и преступник, оставивший им отрубленную кисть в качестве подарка. И хуже всего было то, что Шерлок говорил правду, какой бы ужасной и неприятной она ни была. Грэг даже порадовался, что вся его команда сейчас занята изучением улик, найденных на кладбище, и в кабинете с Шерлоком они только вдвоём. Он не представлял, как после такой новости он вообще смог бы смотреть своим ребятам в глаза. Наверняка искал бы подвох, в их словах, взглядах и жестах. Но больше всего Грэг боялся не сдержаться, потому что он наверняка бы схватил предполагаемого предателя за грудки, встряхивая и выкрикивая ему прямо в лицо: «Ты больной ублюдок! Мы же верили тебе, мы твою спину прикрывали. Ты сидел с нами в засадах, дневал и ночевал за отчётами, ходил с нами в паб и зализывал раны после неудачного задержания. За что? За что ты, чёрт побери, так с нами поступил?!». – Вы мне губу разбили, инспектор, – вдруг коротко рассмеялся Холмс, стирая кровь рукавом своей потрёпанной толстовки. На самом деле скверно у него выглядела вся левая щека, и он прекрасно об этом знал. – Мог выбить и пару зубов, – кисло заметил Грэг. О щетину Шерлока он ободрал себе кожу на руке, и, кажется, швы на виске у него немного разошлись. На пару с Холмсом они, наверное, представляли довольно занимательную картину. Не зря охранник на входе в ужасе уставился на них, когда они попытались пройти в Ярд. Если бы не вмешательство Салли, которая так удачно отвлекла на себя внимание, им бы пришлось объясняться перед вышестоящим начальством. А Лестрейд совсем не горел желанием видеть сейчас Грэгсона. Да и кого бы то ни было вообще. Громкий сигнал сообщения заставил инспектора вздрогнуть и перевести вопросительный взгляд на Шерлока. Детектив поразительно быстро вытащил из кармана толстовки тот самый розовый телефон, словно только и ждал этого момента всё время. Возможно, так оно и было. «У вас одно новое сообщение», – сообщил механический голос, а следом за ним прозвучало три коротких сигнала. И, если у Грэга ещё и оставались какие–то сомнения по поводу подражателя, то в этот же момент они испарились без следа. Ничем иным это быть просто не могло. Ситуация оказалась куда более скверная, чем все предполагали вначале, казалось, даже Шерлок был от этого не в восторге. Он пристально разглядывал что–то на экране, но по его напряжённому взгляду невозможно было ничего понять. – Что там? – инспектор заглянул ему через плечо. На экране была фотография первой полосы газеты «The Sun» уже более чем годовой давности. Лестрейд хорошо её помнил. На ней Шерлок Холмс в охотничьей шляпе пытался прикрыться от вспышек камер. «Интернет–феномен» – гласил заголовок. А в сообщении под фотографией стояла цифра шесть, без каких–либо пояснений. – И что это, чёрт возьми, значит? – Преступник хочет поиграть, и это – его основная загадка. Три части, первая прямо перед нами, – Шерлок небрежно крутил телефон в руках, и инспектор в который раз поразился ловкости его рук. – Нам любезно предоставили шесть часов на её разгадку. Грэг бросил недоумённый взгляд обратно на фотографию, пытаясь хотя бы примерно представить, что именно хотел от них преступник. Это предупреждение о том, что Шерлоку угрожает опасность? Чем это ещё может быть? – Я отправляюсь обратно на Бейкер–стрит, инспектор, – Шерлок быстро спрятал телефон в карман и натянул капюшон толстовки. – Что... зачем? – Газетные вырезки. Джон собрал целую коллекцию статей с моим участием, – лицо Шерлока вдруг ожесточилось, и на секунду Грэгу показалось, что он хотел добавить что–то ещё, но передумал. – Есть вероятность того, что ваш Игрок ссылается на какую–то конкретную информацию, и я намерен найти её. И нет, ваша помощь мне не потребуется. Оставайтесь здесь и делайте, наконец, свою работу. Надеюсь, у вас хватит ума не сообщать своим людям о моих подозрениях. Если ваш Игрок действительно тут, вычислить его будет несложно. – Я всё ещё не понимаю, с чего ты взял, что он здесь, – с отчаянной решимостью настаивал на своём инспектор. – Наши камеры ведь никого обнаружили! – Потому что он ловко попал в их «слепые пятна». Камер на пути к вашему кабинету всего три. Вычислить их зоны невидимости не составляет большого труда. Особенно для того, кто работает в отделе уже несколько лет. – Боже, – коротко выдохнул Лестрейд, понимая, что с каждым словом верит Шерлоку всё больше. Но тогда это означало, что... – Я тоже под подозрением? – озвучил свои мысли Грэг. Шерлок ведь действительно так не считает? – На всякий случай, чтобы ты знал, это не я. – Разумеется, я знаю, что это не вы, – Шерлок усмехнулся. – Теперь знаю. *** Солнечные лучи, проникавшие сквозь стеклянную стену, время от времени нагревали воздух выше установленного предела, и тогда с тихим щелчком включалась система охлаждения. Свежее дуновение ветерка проносилось по стеклу, на мгновение оставляя на нём молочно–белую плёнку из мельчайших водяных капелек. – Сэр? – сержант Донован вначале постучала, а уже только потом заглянула в кабинет. Это было на неё не похоже. Обычно она врывалась к шефу, не заботясь ни о субординации, ни об особой вежливости, хотя бы потому, что большинство дел, расследованием которых они занимались, требовали немедленных решений, и у них просто не было времени разводить лишние церемонии. Сейчас же Салли выглядела неуверенно, словно на самом деле хотела оказаться где угодно, только не здесь. Возможно, до сегодняшнего дня Грэг не обратил бы на такое её поведение никакого внимания, но, после слов Шерлока о предателе, он вынужденно стал замечать подобные мелочи. И почти ненавидел себя за это. Отложив в сторону аптечку, Лестрейд выжидающе уставился на помощницу, надеясь, что она не останется тут надолго и не начнёт засыпать его вопросами о Шерлоке. Он и сам знал не больше остальных. Да, Шерлок жив и здоров, хотя теоретически это было просто невозможно, да он всё такой же бестактный сукин сын и за год своего отсутствия он не растерял ни своего ума, ни наглости. Остальное же было не более чем догадками и наверняка с реальностью не имело ничего общего. К такому выводу Грэг пришёл, пока пытался подлатать свою рану на виске с помощью того, что нашлось у него в аптечке. Но зеркала в его кабинете никогда не было, поэтому пришлось действовать на ощупь, что не очень хорошо сказалось на результате. Швы всё ещё неприятно тянуло, что вызывало слабую, но от этого не менее раздражающую, боль. – С вами всё в порядке? – Салли неожиданно оказалась к Лестрейду очень близко и бесцеремонно схватила его за подбородок, повернув к себе лицом, чтобы лучше рассмотреть рану на виске. – У вас швы разошлись. Инспектор не успел даже толком возмутиться, как она уже отпустила его, сосредоточив своё внимание на этот раз уже на аптечке. Мужчина нахмурился, молча наблюдал за тем, как на столе, помимо перекиси, которую он достал сам, появился ещё йод, вата и широкая полоса лейкопластыря. В какой–то момент Салли слишком низко наклонилась над столом, и довольно глубокий вырез её рубашки заставил инспектора на несколько минут забыть, что он хотел отказаться от её помощи. Впрочем, его мнение сержанта, похоже, совсем не волновало. – Перекисью уже обработали? – деловым тоном поинтересовалась Донован и, получив утвердительный кивок в ответ, занялась обработкой его раны уже самостоятельно. Лестрейду же только и оставалось, что послушно ждать, пока она закончит. Он с интересом отметил, что движения у Салли были точными и уверенными, словно ей не раз уже доводилось оказывать первую помощь и такое занятие стало для неё привычным. – Мой младший брат всё время приходил домой с синяками и царапинами, – вдруг пояснила женщина, словно ответив на его не озвученный вопрос. – Мне приходилось его лечить, потому что мать была занята на работе, времени на нас у неё никогда не было. Иногда мне даже казалось, что братишка специально набивал себе синяки, чтобы обратить на себя её внимание, – Салли аккуратно наклеила на повреждённое место лейкопластырь и отстранилась. – Но до тех пор, пока Джей не загремел в больницу, ей на нас было наплевать. А потом уже стало слишком поздно. Она говорила об этом спокойно, пожалуй, даже слишком спокойно для человека, которому действительно было всё равно. Лестрейд старался не смотреть ей в глаза. Ему казалось, что все сомнения Салли с лёгкостью прочитает по его лицу. Слова Шерлока до сих пор не давали инспектору покоя. Но он не хотел верить, что среди его людей, которые на самом деле доверяли друг другу, рассказывая что–то настолько личное, может оказаться убийца–подражатель. – Вы точно в порядке? Псих вам опять что–то наговорил? – Салли всегда хорошо чувствовала окружающих. Грэг в ответ только отмахнулся, стараясь вести себя как обычно и, похоже, сержант решила не настаивать на правдивом ответе, хотя наверняка заметила, что он что–то не договаривает. Наоборот, она увела разговор совсем в другое русло, стараясь не касаться скользкой темы с убийцей, Шерлоком и их безвыходным положением. Лестрейд был ей за это благодарен, что, впрочем, совсем не развеяло его сомнений, даже наоборот. Если Салли действительно хотела узнать что–то, касающееся Шерлока или его дальнейших планов, то ей не обязательно было задавать прямые вопросы. Наблюдательности Донован было бы вполне достаточно, чтобы понять, что сведений о преступнике у них пока нет. За годы службы в полиции нюх на такие вещи доводился почти до совершенства. А Салли была отличным полицейским. Именно эта мысль навела инспектора на идею. Ему следовало ознакомиться с личными делами своих людей более подробно. Срок службы, семейное положение, психологическая характеристика, навыки и умения. Это единственное, чем он сейчас мог помочь Шерлоку, не привлекая к себе слишком много внимания. Вполне возможно, что в документах он сможет найти зацепки, хоть что–то, что наведёт их на след крысы. В отделе уголовных расследований работает шестнадцать человек, не считая с десяток сотрудников из группы криминалистической поддержки, и найти тут преступника должно быть намного легче, чем искать его среди многомиллионного Лондона. Если вообще может быть лёгким поиск улик против своих же собственных друзей и коллег. «Ну хотя бы некоторых людей можно сразу же исключить», – с облегчением подумал Лестрейд. Несколько его сотрудников всё ещё было в отпуске, да Мэнди Аддерли сидела в декрете. Был ещё Джерри, этот неуклюжий констебль, который так удачно сломал ногу на днях. Исключать его из списка не следовало, хотя сложно было представить, как бы он на костылях смог всё это провернуть. Но для Шерлока это явно будет довольно слабый аргумент, так что Грэг решил убрать из списка подозреваемых только тех, у кого было железное алиби. Заняться этим следовало немедленно, пока у них всё ещё было время, поэтому он раздал указания своим подчинённым, убедившись, что все оказались заняты, и только потом уже со всеми предосторожностями перенёс к себе в кабинет папки с личными делами сотрудников. Вытребовать их оказалось не так уж и сложно, стоило только заикнуться о возможной реорганизации в отделе и все документы ему тут же выдали на руки. Сейчас же ему предстояла очень сложная задача. Ему необходимо было откинуть свои симпатии и антипатии и по–новому взглянуть на тех людей, с которыми он проработал бок о бок уже много лет.