Сломанные шестерёнки

      За прочным стеклом герметичного окна один за другим проносились огоньки аэрокаров, мчась по незримой магистрали, видимой лишь автопилотам, простым наборам программ в системах этих летающих машин. С каждым проносящимся аэрокаром мои тёмные окуляры вспыхивали светом их двигателей и снова гасли, когда те удалялись, зато тогда же в окне появлялось моё отражение - прозрачный силуэт механического создания на фоне бескрайних космических простор и серебристых шпилей небоскрёбов - я напряжённо смотрел в собственные глаза, прислушиваясь к разговору Освальда в соседней комнате. Едва можно было разобрать хоть слово из его речи, приглушённой отделяющей нас стеной; собеседника и вовсе не слышно. Однако с уверенностью мог отметить учтивый тон учёного, и старательно выдержанные такт и уважение, очевидно, на другом конце линии был не кто иной, как сам Жюлиан Лашрр… как там его звали? Тот самый коллекционер древностей, на встречу с которым мы приехали. В данный момент по видео связи Освальд как раз договаривался о месте и времени этой встречи. Где-то в глубине души я надеялся, что мы получим отказ в доступе к его коллекции, или нам не удастся отыскать в ней кристалл памяти. Мне не хотелось лететь на ту планету, но так же не хотелось, чтобы вместо меня туда отправили солдат и техников на помощь Ашику. Ведь их точно ждёт на Диритасе незавидная судьба. Освальд сам говорил: внимательней просчитывай ходы в игре под названием Жизнь, в игре, в которой тоже принимаешь участие. Кажется, мне было дано время, чтобы продумать следующий ход.       Внезапно за спиной, оторвав от размышлений, раздался грохот, заставивший меня обернуться. Посреди гостиной, склонившись над моими рассыпанными инструментами и строя виноватую мину, стоял Генри.       - Упс… Неловко вышло, - произнёс он, принявшись собирать инструменты обратно. – Хотел вытащить кредиты из своей сумки, а тут, твоё добро каким-то образом очутилось у меня под ногами.       - Ничего страшного, - добродушно ответил я. – Этот хлам и не через такое проходил.       В ответ Генри улыбнулся и пожал плечами. Но всё же, неужели я забыл закрыть ящик? Раньше никогда не забывал. Он ведь мог открыться по пути, и Арби бы выпали оттуда! Странно. Что ж, впредь буду внимательней. Я потянулся, чтобы подобрать корпус ещё недоделанного робота, но Генри опередил меня.       - О! – его рука схватила местами искорёженный шар с длинными механическими лапками. – А что это такое?! Робот? Сам собрал?       - Да, ремонтный бот, на «Сииризе» сконструировал из барахла, что под руку попалось.       - М… Подобных на первом курсе клепал десятками. Слишком много мощности на процессор, - вынес он вердикт после непродолжительного разглядывания внутренностей робота. – Он у тебя ремонтом заниматься должен или шахматные партии выигрывать?       - Ремонтом, - я выхватил из рук Генри своё творение, вернул обратно в ящик. – Просто сложное программное обеспечение.       Мы встали, он обтряхнул руки, испачканные об грязные инструменты, и сказал:       - Значит, ты у нас робототехник. Как насчёт небольшого дружеского состязания?       - Ты о чём? – спросил я, надёжно закрывая ящик.       - Я сейчас отправляюсь в увлекательное и опасное путешествие в поисках подставок для пробирок, которые заказал мне Найджел, а по пути могу накупить материала, ну там деталей всяких, процессоров, когда вернусь, мы сможем, так сказать, помериться силами в робототехнике. С нуля соберём роботов и сравним результаты. Ну, что скажешь? Набор инструментов у меня имеется.       Предложение показалось мне очень странным, но также и весьма интересным, поэтому я согласился.       - Звучит неплохо, давай попробуем.       - Круто, тогда я побежал за пробирками и деталями!       С этими словами довольный ассистент умчался из квартиры. Оставшись один в гостиной, я огляделся, ища, чем бы себя занять до его возвращения, и заодно изучая интерьер помещения. В отличие от квартиры Найджела, здесь был идеальный порядок. Мои металлические стопы стояли на мягком зелёном ковре, возле которого располагался небольшой диванчик со столиком. Ещё один стол стоял у окна. Каждый угол комнаты украшали высокие растения в горшках, а на стене, отражая интерьер в тёмном широком экране, висел телевизор. И тут, словно некая искра промелькнула в сознании, когда я увидел чёрное громоздкое сооружение у противоположной стены. До этого попросту не обращал на него внимания, теперь же не мог оторвать взгляд. Оно казалось знакомым и пробуждало далекие воспоминания. Вот только не мои. Каким-то образом, это приспособление было связано с отцом. Под выступающей частью располагался стул, ниже торчала пара аккуратных педалей. Образы, спавшие до сей поры в недрах памяти, оживали, реактор часто пульсировал. Подняв крышку с выступающей части, я обнаружил ряд белых и чёрных гладких клавиш. Знаю! Это пианино! Вместе с озарением, все образы и воспоминания собрались воедино, представив целую картину, отчего-то заставляющую вскипать активное вещество в моих синтетических жилах. Я пробежался пальцами по крайним клавишам, тишину в гостиной разогнал набор высоких нот, составивший откуда-то известную мне мелодию. Это отрывок из «Сияния далеких квазаров»! Не припомню, чтобы слушал её когда-либо. Я сел на стул, руки опустились на клавиши, и вскоре помещение наполнилось дивной музыкой. С каждым тактом мною всё сильнее овладевала отрешённость, пальцы сами скакали по клавишам, в окулярах темнело, воспоминания отца уносили меня прочь из этого мира, из сегодняшнего дня…       Яркий солнечный свет лился из окон, привнося в мастерскую робототехника, в обитель сложных механизмов из металла и пластика, вдохновляющую частичку живой природы, а любимая композиция, исполняемая мною на пианино, словно давала голос этой картине, и казалось, что мелодия исходила от бликов, танцующих на отполированных корпусах роботов. Я чувствовал холодное касание клавиш пальцами, ведь мои руки не были механическими, это были обычные руки обычного человека, слегка погрубевшие от длительных работ с металлом и сложными инструментами. Это казалось невозможным, тактильные ощущения, я впервые испытывал их. В хорошо проветренной комнате в мои лёгкие, с каждым вдохом, поступал приятный прохладный воздух, нёсший целый букет запахов с улицы и из лаборатории. Что-то мягкое коснулось ноги, заставив вздрогнуть от неожиданности. Не прекращая игру, посмотрел вниз и увидел пушистое существо, очень-очень знакомое. Изящная трёхцветная кошка ласково проурчала, задрав голову, глядя мне в глаза, и запрыгнула на пианино. Усевшись поудобнее, она обвила лапы хвостом и с интересом принялась наблюдать за тем, как шустрые пальцы хозяина скачут по чудным гладким клавишам, высвобождая на волю приятные звуки.       - Мистер Лэверктон? – раздался голос коллеги из приоткрытой двери. В лабораторию заглянул невысокий лысый учёный, увидев, что я играю, поспешно извинился и вошёл.       - Собрание… - неуверенно переминаясь с ноги на ногу, он качнул головой в сторону двери, - начинается через пять минут…       Медленно кивнув в ответ, я принялся завершать композицию. Как только из пианино вырвалась последняя нота все тактильные ощущения исчезли, я больше не ощущал тяжести одежды на теле, не чувствовал бодрящего воздуха, наполняющего лабораторию. Не было кошки на пианино, приоткрытого окна, мастерской и корпусов роботов, разложенных по верстакам. Окуляры смотрели на блестящие механические руки, сенсоры улавливали звук проносящихся за стеной аэрокаров. Гидравлические приводы зашипели под обшивкой, когда я начал вставать, зажужжали сервомоторы.       - Ну вот, уже и живую музыку программировать научились, - услышал я смешок Николь и оглянулся. Девушка стояла у входа в гостиную, очевидно, боялась подходить ко мне близко. – И кто ж тебя создал такого?       - Его звали Ричард Лэверктон, - тихо прозвучало в динамиках. Стараясь не обращать внимания на то, с какой неприязнью она на меня смотрит, я перешагнул через стул, закрыл пианино и, любуясь видом музыкального инструмента, спросил: - Оно ваше?       - Моё, а почему ты спрашиваешь?       - Мне интересно, отец любил играть на нём, это была его любимая композиция. «Сияние далеких квазаров». Его вдохновляло торжественное величие этих явлений, переданное произведением, и тоска, ведь квазары так далеки от нас, а их сияние летит так долго, что когда достигает нашей галактики, квазары уже умирают, и всё, что мы видим в телескопе, наблюдая их, не более чем просто отголосок одного из самых ярких и опасных явлений этого мира. Своего рода… эхо.       Внезапно я вспомнил кошку моего создателя. Ведь так её и звали – Эхо! Она очень любила наблюдать за игрой Ричарда. Николь обхватила локти ладонями, прижав к себе руки, словно ей было холодно, прошла в гостиную и села на подлокотник дивана.       - А почему ты боишься роботов? – спросил я, осторожно шагнув в её сторону.       - Я не боюсь! Просто недолюбливаю.       - У меня есть знакомый кварианец, Лас’Аэр, он тоже боится роботов, особенно гетов, но мне удалось с ним подружиться. Забавно, не правда ли?       - Угу.       - Видела бы ты, как он трясся в присутствие прайма и четырёх солдат гетов на «Капраке», хотя они помогали нам бежать с корабля, - я сделал ещё шаг. – На самом деле мне тоже было страшно тогда, но боялся я оперативников «Цербера». Не только роботы способны совершать ужасные вещи.       Раздался звонок в дверь. Я отошёл в сторону, пропуская хозяйку квартиры, та провела рукой по голографической панели и впустила пыхтящего Генри внутрь. Ассистент Найджела, кряхтя, занёс два увесистых контейнера и тяжело опустил их на пол.       - Уууф… - вздохнул он, встряхивая руками. – Найджел будет ругаться, я взял не те пробирки, что он просил, зато…       - Генри, - я его аккуратно оборвал на полуслове и сделал замечание: - по-моему, Найджелу нужны были только подставки под них, а не сами пробирки.       - А? – Генри замер с разинутым ртом. – Да?! Точно… чёрт возьми. Ну… ну зато я купил первоклассные материалы для нашего с тобой соревнования.       - Не проще ли было обратиться в службу доставки? – хмыкнула Николь, оценивая скептическим взглядом два запечатанных контейнера с логотипом компании «Блэк Орбитс: Автоматик анд Меканикал Системс».       - Пфф, неа, - фыркнул он, отмахнувшись. – Пока их дождёшься… ещё не ясно, когда у нас встреча с Жюлианом, может через неделю, а… а может через час.       Генри всё ещё тяжело дышал, поэтому взглядом указал на ношу и спросил:       - Ричард, не отнесёшь пока это в гостиную? А я руки пойду помою.       - Хорошая новость, господа! – воскликнул появившийся в коридоре Освальд. – Завтра мы идём в ресторан «Горизонт событий» на встречу с нашим коллекционером. А это что у вас?       Заинтересованным взглядом он проводил меня, несущего стальные контейнеры в гостиную.       - Так, небольшое соревнование в конструировании механических болванчиков, - с усмешкой на лице пояснил Генри.       - А! Дуэль! Любопытно, - Освальд энергично потёр ладони и проследовал за мной в гостевую комнату.       - Только не на ковёр! – охнув, крикнула на меня Николь. – И не на диван! У окна ставьте свои грязные ящики.       С сокрушённым видом она пронаблюдала за тем, как я послушно проношу громоздкую ношу мимо дорогой мебели и ставлю на пол. Её жалостливый взор упёрся в Освальда.       - И какие же будут критерии? – подняв брови, поинтересовался учёный.       - Эм… Классификация робота любая, - немного подумав, произнёс Генри, - выбор задач свободный. Но не более двух основных и одной побочной! Оценивать будем по качеству и пользе изобретения.       - Замечательно, однако, учитывайте, что у вас на всё про всё не более пяти часов. На завтрашнюю встречу желательно прийти бодрыми и выспавшимися.       Мы расположились за столом у окна. Николь, похоже, уже смирилась с тем, что после нас здесь придётся делать генеральную уборку и вместе с дедушкой уселась на диван, смотреть телевизор. Вскоре все детали были извлечены из ящиков и разложены перед нами; заранее приготовив необходимые для осуществления задуманных проектов инструменты, мы приступили к работе. Телепередачу раз за разом перебивали громкие щелчки механизмов, бренчание инструментов и звон мелких деталей.       - Как ты только в это ввязался, Генри? – перекрикивая шум работающего резака, весело спросил Освальд.       - В смысле «ввязался»?! – удивился ассистент. – Я сам ему предложил…       - Даже так? То есть, ты добровольно пошёл на это?       - На что на это? У нас просто дружеский спарринг, - постарался объяснить Генри, взглянул на меня и приуныл, увидев, как детали и инструменты буквально скачут у меня в руках, занимая отведённые места в конструкции.       А я уже ни на что не обращал внимания, увлечённый процессом, стремился осуществить задумку. Победа не интересовала, раз взглянув на заготовки моего оппонента, мне уже было ясно, что он строит. Вероятней всего, если Генри действительно настолько хорош, в каком свете себя выставляет, его конструкция будет более полезной, но я, пока была возможность, время и материалы, просто должен был собрать Её. Быть может, она пробудит другие воспоминания отца.       Часы тикали, время буквально вытекало сквозь пальцы, хоть я и старался работать на пределе возможностей своего корпуса. Некоторые детали, чьи формы не соответствовали плану конструкции, приходилось нагревать с помощью резака до тех пора, пока металл не станет достаточно мягким. Когда из раскалённого металла были слеплены необходимые детали, я положил их на перевёрнутую крышку ящика, остывать, тем временем с инструментрона начиная составлять набор программ для своего творения.       На последних минутах оставшиеся элементы были соединены с корпусом робота, программы дописаны и загружены в Её процессор.       - Ау! – Генри уронил разрядник и схватился за указательный палец. – Не рассчитал мощность.       - Если хочешь, могу дать ещё десять минут, - предложил я, собирая все неиспользованные детали и возвращая инструменты на место.       - Да нет, я почти закончил, только… - он приложил обожжённый разрядом палец к окну, а затем встряхнул рукой.       Дождавшись, пока ассистент внесёт последние штрихи, я объявил о готовности. Давно уснувший Освальд, зевнул, потянулся, протёр очки и подошёл к нам, сонно взирая на плоды наших трудов. Николь пришла из другой комнаты и встала у дивана, беспокойно глядя на то, как мы запускаем роботов. Над столом взлетел небольшой дрон, мигая светодиодами и бесстрастно таращась в стену перед собой.       - Кхм. Представляю вам новейшую разработку дрона разведчика. Система сбора информации и тактическая маскировка сделают его незаменимым помощником на поле боя, а электронный дешифратор, позволит незаметно проводить саботаж техники противника, - с важным видом презентовал Генри своё изделие.       - Хм, учитывая военное время, он действительно может быть очень полезен, - согласился Освальд. – Теперь ты, Ричард, чем может похвастаться твой робот?       - Немногим, - честно признался я и активировал Её.       На аккуратной голове зажглись два зелёных окуляра, оглядели собравшихся, после чего, изящное механическое тело, опираясь о поверхность стола четырьмя лапами, встало и взмахнуло длинным гибким хвостом, составленным из множества сегментов. Освальд опустил очки и удивлённо взглянул на Неё поверх круглых линз.       - Ричард, ты собрал кошку?       - Да, её зовут Эхо, - я выключил инструментрон и погладил механическое существо по спине. Творение в ответ податливо выгнулось и звонко уткнулось своим металлическим носом в мою ладонь. – Она запрограммирована на любовь и преданность к тем, кого считает своими друзьями. Согласен, если вы скажете, что эти чувства просто программы, а значит не настоящие, но для неё они единственный смысл существования, другого она не знает. Ну и ещё Эхо умеет самостоятельно подзаряжаться от розетки.       Улыбнувшись, Освальд тоже попробовал погладить причудливого робота. Эхо подсела поближе к учёному, и из недр её конструкции послышался вибрирующий звук – кошка замурлыкала.       - Надо же, - проговорил он, - какая прелесть. И почему раньше до такого не додумались?       Налюбовавшись красивой механической кошкой, мы начали подводить итоги. Генри тот час заявил, что сейчас военное время, а значит его разведдрон более востребован, чем искусственный домашний питомец. Я не стал спорить и согласился на его победу. Остаток дня он хвастался и хвалился своим роботом, пока Эхо не решила поохотиться за мигающим индикатором дрона. Во время падения, робот Генри повредил электродешифратор и в результате саботировал сам себя – выжег электрическим импульсом собственную систему энергообеспечения.