Soulmate

Тадададам! Мой фик набрал 10 плюсиков! В честь этого всем та самая крышесносная улыбка:) http://cs310524.vk.me/v310524414/52ec/ofmnLTrtZIY.jpg С появлением в моей жизни Тома и Локи я забыла, что такое скука и одиночество. Какое там, прийти с работы и завалиться почитать на диван, какое засидеться на работе допоздна, о чем вы? Вместо этого дома каждый вечер меня ждал сюрприз. Кот Локи был решительно не согласен с окружающей его действительностью и делал все, что было в его кошачьих силах, чтобы разнообразить наш с ним совместный быт. Художественно подранные шторы стали только началом. Дальше пошли сброшенные с книжных полок на пол статуэтки и съеденная до луковицы орхидея. Статуэтки эти, я признаться честно, давно хотела выкинуть, но рука не поднималась, а с помощью кота все эти пылесборники недрогнувшей рукой были отправлены в мусор. Но вот после того, как Локи пообедал орхидеей, я всерьез переживала за его здоровье. Еще три дня он периодически садился ровно посреди комнаты и начинал издавать странные звуки и выгибаться, как будто из-него вот-вот вылезет Чужой. На прошлой неделе Локи удивил меня, занырнув с разбега в ведро, полное воды. Я как раз мыла полы после того, как он веселился на столе и уронил банку с медом. Кот крутился вокруг меня, охотился за тряпкой, а стоило мне отвлечься на телефонный звонок, нырнул щучкой за этой же тряпкой в ведро. Пришлось собирать с пола еще и воду. Отмыв, наконец, кухню от воды, меда и кошачьей шерсти, я обнаружила, что после плаванья в ведре это невыносимое животное не придумало ничего лучше, как пойти сохнуть в мою постель. Уборку можно было начинать заново. Я всегда гордилась своим терпением, невозмутимостью, умению стойко принимать удары судьбы. Но окончательно меня добила гибель любимого пушистого свитера, неосмотрительно оставленного на спинке стула. Свитер был уничтожен с особой жестокостью. Как будто он был воплощением врага всего кошачьего народа, а Локи – последним мстителем. Такого моя психика не вынесла и я битый час рыдала Хиддлстону в трубку, говоря, что подобрать этого кота было худшим решением в моей жизни, и что это он во всем виноват и теперь обязан забрать Локи себе, иначе я выкину его из окна и скажу, что так и было. Плюсом наличия кота в доме стало мое превращение в идеальную хозяйку. Вся посуда убиралась со стола сразу после еды, одежда вешалась в шкаф, с полок пропали всякие безделушки. В ванной с полочек исчезла вся моя косметика, отныне баночки с кремами, тушь, карандаши и помады были рассованы по ящичкам. Нигде не лежало, не стояло и не валялось ничего лишнего, ничего такого, что можно было бы уронить, разбить, порвать, загнать под диван, разлить и испортить еще тысячей известных только котам способов. Том, в своем желании добавить приключений в мою жизнь, от Локи не отставал. Когда я призналась, что жуткая трусиха и от вида крови могу упасть в обморок, Том повел меня в кино на марафон фильмов ужасов, весь сеанс я закрывала лицо руками, уползала под кресло и пыталась надеть на голову ведро от попкорна. Хиддлстон ржал как конь и в самые неожиданные моменты хватал меня за коленку, как он выразился – для остроты ощущений и полного погружения. Погружение вышло настолько полным, что я до сих пор ложилась спать с включенным светом и работающим телевизором. Не менее запоминающимся был поход за подарком на день рождения для миссис О’Брайен, она была страстной любительницей фиалок, посещала все выставки цветов, охотилась за редкими экземплярами и даже была членом какого-то клуба. Я заказала по интернету нечто, под названием «царица джунглей», сайт обещал, что именно эта фиалка зацветет особенными, ни на что не похожими лимонными цветами в ярко-розовую полосочку. Я не поверила, но заказала, забрать эту царицу можно было в оранжерее за городом и Хиддлстон, включив джентльмена, вызвался меня отвезти. Несчастный цветок был упакован в три коробки из картона разной плотности, открывать их было категорически запрещено до прибытия на место постоянного проживания фиалки, иначе царица джунглей не сможет адаптироваться к нашему климату, и не увидим мы ее бутоны редкого окраса. Пока я оформляла покупку и выслушивала наставления по поливу и уходу, Томас отправился бродить по оранжерее, когда я его нашла, он рассматривал безобидный с виду цветок с пушистыми листочками, они напоминали шкурку персика, их так и хотелось потрогать. Табличку «без перчаток не работать» мы заметили слишком поздно. К вечеру Хиддлстон покрылся красными пятнами и отчаянно чесался. Виноватой в случившемся, естественно, оказалась я. Это же я сказала «Роуз, последи, чтобы никто не заметил» и сорвала листочек, это же я его нюхала и терла об щеку Тома. К утру все прошло, но я выслушала целый монолог на тему «завтра репетиция, через месяц премьера, я похож на леопарда-альбиноса, ты во всем виновата, все зло от женщин, вы исчадия ада и дети сатаны, не стой столбом, почеши мне под лопаткой, да-да еще левее». Миссис О’Брайен от подарка была в восторге, я уговорила Тома вручить добытую такими трудами царицу вместе, хотя он клялся что больше за милю не подойдет к любому экзотическому растению. Хиддлстон, в свою очередь, был в восторге от шоколадного печенья миссис О’Брайен. В тот день мы засиделись в магазине на несколько часов после закрытия, пили чай и выслушивали восторги по поводу цветка. Том с Летицией обсуждали классическую поэзию, театр, значимость опыта прошлых поколений для современного искусства, зачитывали друг другу наизусть Чосера, Шекспира и Бернса, а я дремала, облокотившись на Тома и думала, что быть счастливой – это очень просто. Видеть, как Летиция радуется как девочка, всплескивает руками, как всегда затянутыми в перчатки, с обожанием смотрит на Хиддлстона, потому что «наконец-то встретила достойного собеседника» и «вы, юноша, ну просто мой Роберт в молодости, он ночи напролет мог читать мне стихи, я как будто вернулась в свои семнадцать». Наблюдать исподтишка за Томом, который жует уже двадцатую печеньку и у которого горят глаза, когда он начинает говорить о театре, он забывает о времени, перескакивает с одного на другое, словно хочет рассказать нам как можно больше. Чувствовать, как он перебирает мои волосы, потому что думает, что я сплю, а я совсем обнаглела и положила голову ему на колени, свесив ноги с подлокотника нашего крошечного диванчика. Позже, тем же вечером Том привез меня домой и уже по традиции проводил до двери. - Ты зайдешь? – мне ужасно хотелось спать, но совсем не хотелось расставаться с Томом. - Да, точнее нет, прости, мне рано вставать, - он топтался на пороге и явно хотел поскорее уйти. - Репетиция, да, - я кивнула. Было грустно. Как будто все тепло осталось там, в магазине, вместе с недопитым чаем и недоеденным печеньем. - До завтра? – такое чувство, что он сомневается, в том, что говорит. - Ты выглядишь не уверенным. - Потому что я действительно кое в чем не уверен. - Расскажешь? И может быть, все-таки зайдешь? Хоть на минуточку. - Нет, прости, я действительно должен идти, но я хочу проверить одну вещь, дай руку, - я недоуменно протянула ему ладонь. Том подошел почти вплотную, потянул мою руку к лицу и прижался к ней щекой. - Что ты делаешь? – просипела я, голос куда-то пропал. - Тсс, не мешай мне, - стало страшно, накатило ощущение чего-то непоправимого. Я хотела отстраниться, но Хиддлстон положил руку мне на талию и прижал к себе, а через секунду я почувствовала его губы на своих. Легкое, почти невесомое прикосновение. Я зажмурилась так, что перед глазами поплыли цветные круги. - Роуз, открой глаза. Открой глаза, Роузи, не бойся - от ощущения его дыхания на шее меня затрясло, как на первом свидании. Я открыла глаза и утонула, он смотрел на меня так, как будто искал на моем лице ответ на давно мучивший его вопрос. Мне пришло в голову, что я никогда не обращала внимания, какого цвета у Тома глаза, в темноте их было не рассмотреть, и мне вдруг стало совсем не страшно. Я встала на носочки и потянулась к нему сама, я почувствовала, что должна помочь ему найти этот ответ. Том прижал меня к себе еще крепче, почти поднял на руки и поцеловал уже по-настоящему. - Я был прав, это действительно сводит с ума.