И это любовь

В городке они прожили почти месяц. Даже если Илиас пустил за ними вдогонку всех своих магов, в чем совершенно не был уверен Картэль, найти их среди всей этой кутерьмы, что творилась в городке, было практически невозможно — один праздник сменялся другим, одна ярмарка заканчивалась, тут же начиналась другая. О каких магических следах можно говорить, когда по улицам сновали туда-сюда тысячи людей, драконов, эльфов? Кое-как спустя несколько дней удалось снять комнату и для Берга, и для Картэля. До этого вампир с человеком вынуждены были спать на сеновале, оставляя Лениэля одного на широкой кровати размышлять о своей судьбе и о малыше. Он постепенно стал округляться в талии, и это обстоятельство сделало его характер совершенно невыносимым, Лениэль стал плаксивым и истеричным — то еда холодная, то чай горячий, а то и вовсе все невкусное. Хотя уж в этом заведении никто на кухню не жаловался, а наоборот приходили из других гостиниц, чтобы отведать отменное жаркое с травками, которое готовил здешний повар, а пенный напиток был настолько приятен на вкус, что даже капризный Лениэль на него ни разу не пожаловался. Картэлю даже удалось найти работу, он обычно охранял богатых купцов, прибывающих на ярмарки. Его природное чутье вампира позволяло с легкостью вычислять всех, желающих покуситься на карман, жизнь или здоровье его нового хозяина. А способность высасывать энергию — обходиться без кровопролития, был человек, и нет его, только бездушная оболочка останется лежать на земле, никто сразу и не поймет, что произошло на самом деле. Платили ему щедро и даже предлагали следовать за купцом и далее, но тот всегда вежливо отказывался. Берг тоже не сидел без дела, он гадал на ярмарках и базарах, предсказывал будущее, помогал с розысками пропавших товаров и кошельков, особенно последнее пользовалось особенным спросом. С его магическими способностями сделать это было проще простого, если к нему обращались сразу после кражи или потери. И только Лениэль маялся от безделья, но ему и Берг, и Картэль запретили чем-либо заниматься, так как он сразу начинал терять энергию и грозился упасть в обморок или вовсе лишиться сил. Зато он пристрастился к чтению и теперь требовал от друзей, чтобы те приносили ему каждый день новые книги, забывая, что они стоят недешево. И приходилось покупать, уж лучше пусть читает, чем истерики закатывает. — Мы не можем здесь больше оставаться, — произнес как-то после ужина Берг, когда они решили немного развлечь Лениэля перед сном игрой в карты и уютно расположились на его широкой постели, используя ее вместо стола. И Лениэль, и Картэль с удивлением посмотрели на него. Все ведь хорошо, почему они не могут жить здесь и дальше. — Я случайно слышал разговор двух мужчин, они обсуждали нашего Лениэля, — продолжил он, стараясь доходчиво объяснить, почему им надо уехать, — И не просто обсуждали они его, а строили коварные планы, как им его украсть. Все опять посмотрели на Берга. Кому понадобился Лениэль? А главное, зачем? — Не Лениэль им нужен, а его неродившийся малыш. Они чего-то там понаслушались про омег… Короче, линять надо, пока не поздно… — Когда ты это слышал? — встревожено поинтересовался Картэль. — Сегодня вечером. Вы уже в зале сидели и ожидали заказ, а я по лестнице шел, а они под лестницей это обсуждали. Я их не видел, а только голоса слышал. — Значит так. Я сейчас выйду в конюшню, якобы проверить лошадей, а сам их оседлаю. Когда все будет готово, сразу вернусь за вами. Оставаться мы здесь больше не можем. Раз знают эти двое, что Лениэль — омега, то и другие могут узнать, — произнес Картэль, поднимаясь, — А вы сидите здесь и никуда не выходите. Дверь никому не открывайте. Пусть хоть «пожар» кричат. Сейчас запрётесь, и только меня впустите. Натянув дружелюбную улыбку на лицо, мало ли кто бродит по коридору, он выскользнул за дверь, дождался, пока Берг не задвинул задвижку, и, ступая мягко по-кошачьи, прислушиваясь ко всем звукам, а особенно к сердцебиениям замысливших плохое, прошел через зал во двор. Пока все тихо. Немного постояв во дворе, он быстро дошел до конюшни, немного поговорил с конюхом, стараясь не показать своей озабоченности, а наоборот, расположить его к себе, и когда тот полностью расслабился, доверившись ему, усыпил его только одному ему известным способом, нажав на точку на шее. Конюх через час проснется и будет помнить все, даже, что разговаривал с ним, но что было потом… Вот за этот час им и следует уехать. Спустя некоторое время Картэль снова прошел по залу к лестнице, стараясь обратить на себя внимание, мол, вот он я, и я возвращаюсь к себе — поговорил с одним постояльцем, что-то, совершенно незначащее, громко крикнул хозяину, сделал комплимент его супругу. Постоял немного на лестнице, и только потом прошел в свой коридор. По-прежнему все также тихо… Он постучался в комнату Лениэля. — Кто там? — раздался встревоженный голос. — Как уходить-то будем? — не унимался Берг, когда открыв дверь и впустив Картэля, рассказывал, что к ним, пока того не было, стучались и приглашали спуститься в зал, чтобы выпить и повеселиться. — Через окно, — спокойно отозвался вампир. — Я уже об этом думал. Он задул свечу, распахнул тяжелую раму и выглянул во двор. Пока было все тихо. Картэль встал на подоконник, а потом спрыгнул вниз, мягко приземлившись на корточки. — Прыгайте по одному, я вас поймаю, — прошептал он в темноту, надеясь, что его услышат те, кому предназначались эти слова. Из окна появилась голова Берга. — Он не хочет прыгать, капризничает, — громко прошептал он. — Тогда просто столкни его с подоконника. У нас совершенно нет времени на его капризы, — грозно скомандовал Картэль, — Капризничать будет, когда покинем город и оторвемся от погони, а она точно будет. — Не хочу, не буду, — скулил Лениэль, когда Берг отрывал его руки от створок рамы и просто выталкивал наружу в руки Картэля. Тот бережно поймал парня и поставил на ноги, а потом поймал и самого Берга, который, ни секунды не раздумывая, шагнул с окна в темноту. — А теперь потихоньку идем к лошадям, садимся на них и даем деру. Картэль взял парней за руки и потащил в нужном направлении.