Глаза цвета спелого хмеля

Первым порывом Андрея было немедленно поехать в больницу и все выяснить. Он даже побежал к своему «Лексусу». А потом, усевшись на сиденье, немного остыл и задумался. Ну, и что? Ну, придет он в больницу, а дальше? Даже если его пропустят, смотреть на покалеченного морально и физически парня у него не было никакого желания. Он ему понравился, кто спорил, но не более того. А если учесть, что сам Андрей совершенно не пришелся по душе пареньку, так зачем теперь навязывать ему свое знакомство, которое возникло на почве попытки задавить того на дороге. — Да, и что я — мать Тереза, что ли? — проговорил Андрей вслух, заводя машину и трогаясь с места. Он даже поехал домой по другой дороге, оставляя больницу далеко в стороне, чтобы случайно не поддаться минутной слабости. Если он решит навестить Виктора, то это будет всяко не сиюминутный порыв, а вполне осознанная потребность. А лучше всего забыть обо всей этой истории. Забыть о знакомстве с парнем, которому он ничего не сможет предложить, и который, по большому счету, ему совершенно не нужен. Если он захочет секса с себе подобным, то найдет того, кому это тоже будет приятно. И кто не будет называть его мужиком. Нашел мужика тоже! Андрей скривился, вспоминая, как он попытался «обнажить» душу перед посторонним. Такого он себе не позволял даже в поездах и в самолетах, там, где попутчик выходил, и все забывал, словно и не было разговора по душам. Вот и Виктор для него оказался простым попутчиком, которого он подвез до университета. И надо было на этом месте и в этом положении расстаться. Навсегда… …И он выбросил из головы все мысли о Викторе. По ночам спал спокойно, без сновидений, днем работал, как проклятый, а по вечерам пытался наладить отношения с Ирочкой. Но к себе домой больше девушку не приглашал, солгав, что к нему матушка приехала на неопределенный срок. Для секса однажды даже сводил ее в гостиницу — не стал снимать квартиру, чтобы не было соблазна остаться с девушкой на ночь. Он по-прежнему считал, что не готов к серьезным отношениям. А вдруг дети пойдут? Он скривился только от одной мысли о детях — сначала они будут орать по ночам, не давая ему высыпаться, ведь это с маленькими детьми неизбежно, потом своими грязными липкими ручонками заляпают ему всю мебель, и особенно его музыкальный центр с матовыми стеклянными дверцами и тумбочки под диски, пластинки и кассеты. Нет, детей он однозначно не хочет. Может быть, когда-нибудь в далеком будущем. Но не сейчас. И пусть девушка ему нравилась, но видеть ее в домашнем халатике и в своей квартире он совершенно не хотел. Не хотел взваливать на свои плечи заботу о ней, и ему не нужна была ее забота о нем. Вполне достаточно того, что к нему домой два раза в неделю приходила пожилая домработница, чтобы постирать и погладить его белье и рубашки, вытереть пыль и вымыть пол. Он не считал себя эгоистом, ни в коей мере, просто привык жить один. И пока не встретил свой идеал — утонченную блондинку, обязательно красивую, образованную, начитанную и бесконечно умненькую, чтобы, лежа в кровати, она вела с ним светские и околонаучные беседы после близости. И которая будет только украшать его жизнь, но ни в коем случае не вести домашнее хозяйство, для этого существуют домработницы, кулинарии и супермаркеты — каждый должен заниматься своим делом. А его жена будет соответствовать только идеалам красоты… …Выпив чашечку кофе с секретаршей директора и съев бутерброд, предложенный ей же, за полчаса до обеда, пока ожидал генерального, который должен был вот-вот вернуться с одной важной встречи, Андрей решил, что сегодня удачный момент, чтобы устроить себе разгрузочный день и не пойти совсем на обед — пару дней подряд с генеральным он вынужден был посещать светские мероприятия, где много ели и пили, а отказать было нельзя. Они с Леночкой выпили еще по чашке кофе, но директор так и не появился, видимо, задерживался. Чтобы не смущать девушку своим присутствием, Андрей поднялся и пошел к себе, попросив ее перезвонить сразу, как только появится Михаил Иванович. Уютно расположившись в своем кабинете в кресле, а не на стульчике, как в приемной директора, Андрей решил почитать местные новости и вошел в Интернет. Опять дороги плохие, за них ругает губернатор какие-то местные службы. Кто-то кого-то убил… И вдруг его взгляд вырвал из ленты новостей фразу «Очередная трагедия в горах». Он открыл небольшую заметку и углубился в чтение, в ней говорилось, что разбился скалолаз, и была ссылка на трагедию месячной давности. Заметка заканчивалась словами, что прокуратура начала проверку магазинов, торгующими спортивным инвентарем, так как опять лопнули страховочные карабины, повлекшие гибель человека. Андрей перешел по ссылке и стал читать о том, что произошло месяц назад с Виктором и его тренером. А еще там были фотографии: парень стоит наверху с развевающимися волосами, а мужчина еще лезет по отвесной скале, а следующий кадр — Виктор висит на одной руке, а второй пытается удержать своего тренера. Даже не вглядываясь, можно увидеть, как напряжены его мышцы и искажено лицо от ужаса происходящего. Андрей зажмурился и зажал рот руками от рвущихся наружу рыданий — его жизнь показалась ему такой пустой и бессмысленной. Тот худенький паренек, которого он принял за девушку, пытался спасти мужчину. Он долез до самого верха, а потом бросился тому на помощь. А он, он, Андрей, даже не навестил его ни разу за все время, не поддержал парнишку в такое трудное для него время. Думал только о себе, всегда только о себе, о своем комфорте. — Чистоплюй, — проговорил он дрогнувшим голосом. Ему вдруг стало противно, как никогда. Ему сразу показались мелочными его цели и устремления. Для кого он работает, для чего живет? И десятой доли тех денег, что он зарабатывает, хватило бы, чтобы прикрыть тело и не умереть с голоду. А остальное? Он даже не путешествует. Только работа, работа и работа… — Андрей, о чем ты задумался? — голос директора вырвал мужчину из раздумий о собственной никчемности. — Я уже несколько раз повторил вопрос, а ты мне на него так и не дал вразумительного ответа. — Извините, я задумался, — рассеянно проговорил Андрей, а потом вдруг добавил, даже не задумавшись: — Извините, у меня проблемы. Директор сразу нахмурился — он терпеть не мог проблем у своих сотрудников, что по работе, что личных. Считал, что для нормального ведения дел голова и сердце должны быть свободными и открытыми. Андрей чем ему и нравился, что у того никогда не бывало проблем. Никаких и никогда. — Сколько времени тебе надо для решения своих проблем? — спросил он без обиняков. — Думаю, дня за три управиться, — проговорил Андрей рассеянно. — Решай свои проблемы, — генеральный задумался, — за четыре дня. Больше не дам и жду тебя со свободной от проблем головой. Андрей поднялся: — Извините. Но я… Мысли у меня, и вправду, сейчас несколько о другом, а не о работе. — Иди, иди, — директор махнул рукой, — договор три дня потерпит. Андрей гнал свой «Лексус» в Академгородок. Он еще не придумал, что будет говорить и как уговаривать парня переехать к нему. Но то, что он его не оставит в больнице больше ни одного дня — это он решил однозначно. Что будет дальше? Да какая разница? Поживем — увидим. Лечащий врач Виктора недоверчиво окинул холеного импозантного мужчину взглядом: — Брат, говорите. А на документики взглянуть можно? Что-то у нашего больного братьев последнее время много появилось, плодятся и размножаются, как дети лейтенанта Шмидта. Или у Витюши наследство обнаружилось? С невозмутимым видом Андрей достал свое водительское удостоверение и протянул доктору. — Кузнецов Андрей Борисович, — проговорил он вслух и вернул документ его владельцу. — Ну, что же, пойдемте. Посмотрим, как на своего братца Витечка отреагирует. Доктор протянул мужчине халат и предложил следовать за ним, соблюдая тишину, все же в отделении травматологии, как в старые добрые времена соблюдался режим дня с его неизменным атрибутом — сон-часом. Кровать Виктора стояла у самого окна в большой шестиместной палате. На пяти остальных лежали и сидели больные, все с любопытством повернулись в сторону вошедших и внимательно их оглядели — доктора они знали, а вот пришедший с ним мужчина их заинтересовал. И только Виктор продолжал безучастно лежать на спине с закрытыми глазами. Андрей представлял себе все гораздо хуже, но самом деле выглядел Виктор не так уж и страшно — исхудал только сильно, и из корсета торчала худенькая шейка, да обе руки в гипсе производили жуткое впечатление. — Витя, — тихо позвал его врач, — к тебе брат приехал. Он хочет тебя забрать из больницы. Андрей похолодел — он представил, что сейчас Виктор откроет глаза, взглянет на него и скажет: — А не пошел бы ты, мужик (именно мужик), куда подальше. Он, напрягшись, смотрел на парня. Но у того не дрогнул ни один мускул на лице, и даже веки не приоткрылись, чтобы взглянуть, кто хочет его забрать. — Он спит? — тихо поинтересовался Андрей у доктора. — Нет, не спит, он все слышит, только реагировать ни на что не желает. Иногда плачет, видно, как слезы текут из-под закрытых век. — Я могу забрать его прямо сейчас? — спросил мужчина, опускаясь рядом с кроватью на колени. Он очень хотел, чтобы парнишка, хоть как-то отреагировал на его появление, хоть что-то сказал, глаза свои изумительные открыл, в конце концов. — В принципе, да, — невозмутимо ответил доктор, — если у вас есть, куда его положить. Идеальным вариантом была бы ортопедическая кровать, но и обычный диван подойдет. — А кровать? — перебил Андрей мужчину. — Нет, кровать слишком мягкая для него, ему еще пару недель в корсете жестком побыть придется, он позвоночник повредил, когда упал. Но травма не очень серьезная, и жесткий корсет уже скоро можно будет заменить полужестким, он уже заказан, скоро будет готов, останется только выкупить. Мальчишки, однокурсники Вити, уже и деньги на него собрали. Вот тогда он сможет спать на кровати, но лучше воздержаться до полугода. А вот с руками все гораздо серьезнее. — А что с руками? — вздрогнул Андрей. — Этот гипс — фикция, — доктор махнул рукой, — ему операции нужны, причем несколько, прежде чем они начнут нормально функционировать, а в нашей больнице на подобные операции большая очередь, и стоят они недешево. Он пытался в ожидании помощи удерживать на сломанных руках мужчину тяжелее себя почти в полтора раза, там серьезные смещения. Инвалидом может мальчишка остаться, если не помочь ему. — Где? Где можно сделать такую операцию и сколько стоит? — Андрей поднялся на ноги и вцепился доктору в руку. Он корил, винил себя, что не появился в больнице раньше. Ведь была мысль купить Виктору новенький ноутбук и привезти в подарок в знак примирения. Что медлил, чего ждал? Узнал бы обо всем раньше, сколько времени упущено. — Одну минуту, — и доктор сразу же кому-то позвонил. Он, видимо, уже не раз беседовал с тем человеком на другом конце провода, потому что только спросил «сколько» и «когда». А потом долго выслушивал, что ему говорили. — Сто двадцать — по шестьдесят за каждую руку. Завтра утром можно все сделать, если оплатите операцию сегодня. Больные в палате присвистнули — да, деньги немалые, студентам, что прибегали каждый день к Витьку, их не собрать. — Куда ехать? — нетерпеливо подергал Андрей доктора за руку. Тот недоуменно посмотрел на него. И решился. А! Чем черт не шутит, когда… Пусть этот хлыщ оплатит операцию, а там видно будет, брат он или не брат. Он наверняка же знал, что у парнишки, кроме матери никого больше нет… …Андрей оплатил операцию, оплатил перевозку паренька на специализированном транспорте до коммерческой больницы, а потом к нему домой на следующий день после нее, если операция пройдет без осложнений. Привез все документы и квитанции об оплате доктору, который специально ждал его, а не уходил домой. У него же взял адрес магазина и помчался покупать ортопедическую кровать, все же ухаживать на такой штуке за больным с травмой позвоночника куда легче, чем если он будет лежать на обычном диване. От доктора же он получил длинный список рекомендаций и указаний, но основное было — не пытаться давить на парнишку, пусть сам потихоньку отходит от потрясения, сам откроет глаза, сам начнет есть, и начнет жить. Жизнь заново.