Физики, лирики и мясо по-французски

Димка радостно пересчитал купюры, которые ему выдали за спетые песни. До следующего четверга как раз хватит, чтобы не экономить на столовке. Мать ему, конечно, денег с собой давала, но их хватало только на проезд туда и обратно, он, как многие, не бегал из вагона в вагон, когда появлялись контроллеры, а покупал билет, все же ему льготный положен, да и, если честно, то просто стыдно было так поступать. А бутерброд с ветчиной, что женщина неизменно совала ему в рюкзак, он съедал сразу после первой пары — молодой организм никак не желал терпеть до обеда. И если бы не эти приработки в клубе, то Димка просто не представлял, как смог бы вытерпеть до вечера, пока не добрался бы домой, где ждал его сытный ужин. Он собрался уже покинуть клуб, чтобы не опоздать на последнюю электричку, как его практически в дверях остановил ди-джей Кирилл. — Димк, со следующего вторника начинается предновогодний чес — у народа корпоративы. Будешь ты петь Лепса и Круга, за них хорошо платят, а Лилюша бабскую попсу. Две тыщи за ночь, это от фирмы, плюс за каждую песню, исполненную на заказ, по двести рэ. Можно в ночь до пяти штук зарабатывать. И так в течение десяти дней. У Димки загорелись глаза, он таких денег никогда в жизни не получал и вряд ли получит. И пусть Лепса он петь не любил, а Круг, по его мнению, у него не получался, но раз такое дело, он на все согласен. И тут же сник. А как же сессия? У него тоже начинается «предновогодний чес» — зачетная неделя. — Корпоративы примерно с семи вечера и до двух—трех ночи, — между тем продолжал Кирилл, совершенно не обращая внимания на то, что парень уже обреченно мотает головой, отказываясь. — А за новогоднюю ночь, билеты уже распроданы, десятка каждому из вас с Лилюшей обеспечена. — Я не смогу, Кирилл, извини, — Димка не мог подобрать слова, чтобы объяснить ди-джею, что заработки — это хорошо, но учеба у него все же на первом месте. Да и ночевать ему негде, даже если он согласится, организм молодой — выдержал бы все. — Что за проблемы? — совершенно искренне удивился тот. — Сессия у меня, да и до дома не на чем добираться. Я же не местный, — и парень, показав на часы, добавил, — последняя электричка уходит в одиннадцать тридцать. Кирилл недовольно пожевал верхнюю губу — в преддверии новогодних праздников совершенно не хотелось искать нового исполнителя, когда все известные ему уже наверняка разобраны, да и улыбчивый мальчишка нравился завсегдатаям клуба. И ему самому Димка нравился — не капризный, без звездных выкрутасов, всегда споет, что попросят, почти не фальшивил. Определенно, заменить его некем. И репертуар подобран под парня. Короче, все за Димку. — Подожди, — попросил он его, исчезая в служебном входе клуба. — Ты побыстрее, мне на электричку! — крикнул ему вслед Димка и вышел на улицу, так как находиться в прокуренном помещении у него не было больше сил. Он каждый раз с трудом доезжал до дома, а там скидывал в ванной вещи, пропахшие табаком, жратвой и алкоголем, и долго стоял под горячим душем, стараясь избавиться от всех этих запахов. А тут целых десять дней все это терпеть. И не с девяти до одиннадцати, как обычно, а с семи и до трех, как сказал Кирилл. — Короче, — вслед за ним на морозный воздух выскочил ди-джей, накинул только куртку на плечи, — директор разрешил ночевать тебе в комнате охраны. Там стоят диваны, можешь принести с собой постельное белье, и на весь период чеса там устроиться. Одно условие — после закрытия клуба на ночь на улицу не выходить, — и протянул жалобно, — Димка, соглашайся. Ты и меня подводишь, и клуб. Уж потерпи немножко, а там каникулы, отоспишься. «Это у вас каникулы и выходные дни, а у меня будет сессия», — почему-то совсем нераздраженно подумал парень. Поднял вверх голову, словно советуясь со звездами. Нашел на темном небе луну с гало вокруг нее, в морозном воздухе это смотрелось более чем феерично. И решился: — Хорошо, я согласен. — Вот и молодец, — расцвел Кирилл и довольно похлопал Димку по спине. — И все же у меня условие, — продолжил парень. — Какое? — напрягся ди-джей, директор уже уехал, он и так случайно застал его в дверях. — Расчет каждый день, — докончил Димка предложение. — О чем речь, — разулыбался снова Кирилл, — мы не первый день знакомы. Он и сам любил, когда с ним рассчитывались каждый день, как говорится, работу сделал, будьте любезны. После пары дней корпоративов, к четвергу, Димка чувствовал себя вполне бодрым, хоть и ложился спать под утро. Дома матери он сказал, что на время зачетной недели ему выделили место в общежитии, и попросил, чтобы она о нем не волновалась, обещал звонить. Одно ему не нравилось — отсутствие душа. Но за такие деньги и это он мог перетерпеть. Димка уже придумывал, какой подарок матери на Новый год купит, чтобы она ахнула — мультиварку. Самую дорогую и самую шикарную, давно она мечтала о ней. С ним рассчитывались, как и обещал Кирилл, каждый день, и пусть не по пять, а всего лишь по три с половиной тыщи с Люлюшей они уже заработали за два проведенных мероприятия. Но ди-джей их подбадривал, обещая, что дальше будет веселее, народ активнее, а бабла больше — его доходы тоже напрямую зависели от заработков исполнителей. Одно Димку угнетало, это нежелание Мирнова, препода по матанализу, ставить ему «зачет». Он никак не мог понять, почему тот раз за разом отсылает его от себя. Уже у всех принял задания, кроме него и нескольких злостных прогульщиков. И если последним он давал все новые и новые задачи, так как считал, что те передрали решения у того же Димки или у Наташки, старосты их группы, то ему он ничего не давал, принимал две—три задачки и отправлял погулять до следующего раза. Такими темпами ему сдавать «месячные» и получать «зачет» до самого Нового года. Мирнов презрительно глянул на Димку — говорит неуверенно, язык заплетается, словно пьяный или под наркотой, осунулся, глаза ввалились, улыбка поникла, запах клубники, который так ему нравился, исчез, зато появился стойкий «аромат» табачища и алкоголя. По всей видимости, парень вкусил легкой ночной жизни, вырвавшись из-под родительского крыла, как он сам в свое время. А раз так, то нечего ему делать на физфаке, пусть летит ко всем чертям. Сможет выкарабкаться, пусть выкарабкивается, только уже без него, без Мирнова. Он достал телефон и безжалостно стер Димкину фотографию, что была у него на заставке — жизнерадостная улыбка счастливого парня. — Понимаешь, он опять меня отправил, сказал, придешь в следующий раз, — пожаловался Димка преподавателю, что вел у них лабы по измерительному практикуму. Они незаметно как-то сдружились, парень несколько раз помог в настройке приборов молодому преподу, а тот был всегда рад видеть Димку не только на лабах, но и по вечерам, когда тот, дожидаясь вечерней электрички, забегал перекантоваться часок другой. — Пойду, поищу твоего Мирнова, — мужчина поднялся, чтобы сходить на кафедру матанализа и выяснить, где тот может быть. — А ты пока выпей чаю и съешь пряник, тетка из Тулы привезла. Настоящие, неподдельные. И он выставил перед парнем тарелку с ароматно пахнущими пряниками. Димка, зажмурившись, втянул запах меда, малины, корицы и еще чего-то, он не смог с разбегу определить в разнообразии ароматов, чем еще они пахли. — Не надо, — остановил его парень, вонзая зубы в мягчайший пряник. — Я знаю — он сейчас в четвертой группе зачет принимает по расписанию, а потом, домой пойдет. Мне бы его не упустить. Димка уже почти час топтался на крыльце, дожидаясь Мирнова. Не было у него этого следующего раза, так как завтра Новый год, а со второго января начинались экзамены — сначала письменная физика, потом устная, потом матан, алгебра. Где в таком плотном графике найти еще время для сдачи зачета. Да и без зачета его к экзамену по матанализу не допустят. Либо сегодня, либо… Он несколько раз про себя проговорил вступительные слова и последующую речь, которая должна была не просто тронуть за душу, но и растопить самое ледяное сердце. Если уж неподкупная Августа Павловна, секретарь деканата, ему поверила и выписала зачетный лист по всем правилам, когда он распинался перед ней и пытался убедить, что на зачет он не успел из-за того что электричка опоздала, а строгий преподаватель Мирнов Юрий Владимирович его в аудиторию не пустил. И теперь придется с ним договариваться дополнительно. Августа Павловна хоть и слыла дамой строгой и неподкупной, но таких долговязых мальчишек, как Димка Войцеховский обожала и всегда им выписывала ведомости без лишних слов, всегда им шла навстречу, какую бы лапшу те не пытались ей вешать на уши, да хоть встреча с инопланетянами. Что поделать, если пожилая женщина в каждом из них видела своего такого же восемнадцатилетнего сыночка, которому не дали пересдать зачет или экзамен, она этого уже не помнила. Его забрали в Чечню по призыву, а потом она увидела только закрытый гроб. Она никогда не осуждала Юрия Владимировича, всегда мысленно себя спрашивала: «Ну, почему бы ему не пойти им навстречу? Особенно перед экзаменом». — Юрий Владимирович, — бросился ему навстречу Димка, завидев высокую, чуть сутуловатую фигуру, вышедшую из широких стеклянных дверей и чуть поежившуюся от несильного морозца. — Войцеховский, — раздраженно бросил Мирнов, назвав Димку не как обычно по имени, недовольный тем, что ему спокойно не дают сесть в машину и отправиться домой, — я же сказал, что в следующий раз. — Мне надо сегодня, в следующий раз я не смогу… — затараторил Димка, вставая перед ним и не давая тому обойти его. Парень состроил самое скорбное выражение лица, на какое был способен. — Значит, это будет в следующий-следующий раз, а не в следующий, — невозмутимо произнес мужчина и, взяв Димку за плечи, отодвинул в сторону, освобождая себе проход. — Юрий Владимирович, — парень поймал его руку в кожаной перчатке и прижал к своей куртке на «рыбьем» меху к тому месту, где было сердце. — Я не могу завалить эту сессию. Меня просто сразу в армию загребут. Мне есть уже восемнадцать лет. — А вот это уже честнее, — Мирнов выгнул бровь и внимательно посмотрел на Димку, ожидая, что тот еще ему расскажет. — Мне не сложно променять авторучку на «кирзачи», тем более что сейчас топтать ими не два года, а год всего, но у матери слабое сердце, а я один у нее, и боюсь, что она этого не переживет. Мирнов резко выдернул свою руку и, уже просто оттолкнув Димку, решительно зашагал к стоянке — парень стал ему не интересен. — Юрий Владимирович, почему вы мне не верите? — затолкав свою гордость куда подальше, парень кинулся вслед за ним. — Ты мне лжешь. Почему я должен верить твоим россказням? — не оборачиваясь, бросил мужчина. — Признайся честно, что не готов, что вольная разгульная жизнь тебе больше по душе. — Я не лгу. Я, правда, у матери один. Мы с ней живем вдвоем, и сердце у нее слабое. И родственников у нее никого нет. Она сирота, — парень прикусил язык, не это он собирался своему преподу рассказывать. Мирнов резко остановился, а Димка от неожиданности налетел на него и, поскользнувшись, рухнул прямо тому под ноги. Мужчина, усмехнувшись, поднял его, взяв за руки, и уже внимательно оглядел. А вот тут, похоже, его студент не соврал — простенько одет, бедненько, не то, что его одногруппники — дешевые джинсы, на ногах не сапоги меховые, а кеды с толстыми носками, куртка тонкая, как ему в ней не холодно, перчатки вязанные, а не кожаные, на голове такая же шапочка. И хоть воняет табаком и алкоголем, но в то же время ухоженный он, чистенький. Даже слишком чистенький. — Деканат уже закрыт, а ведомость я уже сдал, — проговорил Мирнов, даже как-то виновато. Может, все же неправ он в своей оценке парня? — Я у Августы Павловны успел взять, — разулыбался Димка, как обычно, и добавил оправдываясь: — На всякий случай. — Что же, случай тебе этот выпал, — хмыкнул мужчина. — Только в нерабочее время я принимаю зачеты в нерабочей обстановке — у себя дома. — Я согласен, — уверенно кивнул головой парень. — Ты уверен, что согласен? — прищурился Мирнов. — Вполне, — снова согласно кивнул головой Димка и улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой. — Думаю, я смогу сдать зачет.