Физики, лирики и мясо по-французски

— Входи, — Мирнов распахнул входную дверь своей квартиры перед Димкой. Парень осторожно вошел и, остановившись в просторном холле, огляделся по сторонам. Судя по всему, в типовой двушке его препод проживал один — в тумбе для обуви, куда он поставил свои ботинки, а оттуда извлек кроссовки, скорее даже кеды, почти такие, как на Димке, другой обуви, кроме его, не наблюдалось. Только Мирнов использовал вытащенные кеды для того, чтобы ходить по квартире вместо тапок, что парня сильно порадовало, а не по улице. Он не мог представить мужчину в мягких тапках с заячьими ушками. — Ванна там, спальня прямо, — насмешливый голос мужчины вывел Димку из созерцания квартиры с обоями в цветочек. — Что? А? А причем здесь спальня? Я думал… — Я же предупредил, — хмыкнул Мирнов, раздеваясь и вешая свою дубленку во встроенный шкаф. — Я взяток не беру. Лгу, беру, но только телом. Пока не поздно, ты можешь уйти. — Нет, почему же, — насупился Димка и тут же гордо вздернул голову. Хотя к такому повороту событий он совершенно не был готов. Не был готов по двум причинам: первая — Димка никогда не был с девушками, даже не целовался ни разу. Те его не любили за характер, ум и «злой язычок без костей». И вторая — он никогда не был с парнями, те тоже его не любили за то же самое. «Ядовитыми» насмешками и бравадой он прикрывал отсутствие денег в карманах и плохонькую одежонку. Зато язвительный язычок его был подвешен хорошо, даже слишком, несколькими фразами он мог поставить на место любого, когда и в ответ бывало сказать нечего, и оставалось только матюгнуться. А на это Димка презрительно фыркал и гордо уходил, покидая «поле боя» победителем. Вот и сейчас он скинул свои кеды, рюкзак, бросив его просто на пол, куртку на них — зачем убирать в шкаф, ведь задерживаться долго он здесь не собирался. Да, и провоняли его вещи табаком и алкоголем, нечего им рядом с Мирновскими делать. Ничего, запах постепенно выветрится, а вот в закрытом шкафу он может надолго сохраниться. — Полотенца в тумбе возле раковины, — крикнул вслед ему мужчина, пока Димка не скрылся в ванной, — шампуни на полочке. Любые выбирай. А сам направился в спальню. Мирнов извлек из комода свежее постельное белье и с любовью перестелил постель чуть дрожащими руками: все чистое, все новое — чувства, Димка, постель. Он так долго ждал этой минуты, что уже стало казаться, что этого никогда не произойдет. Шум воды в ванной прекратился. У Мирнова от напряжения все внутри сжалось – сначала живот, а потом чуть ниже — вот сейчас парень выйдет и надо что-то говорить, что-то делать. А что? Он сам слабо это представлял. И первой мыслью было одеться и сбежать. Только куда? И из своего дома? Димка вышел в одном полотенце, прошлепав босыми ступнями по полу, вошел в спальню и, подойдя к мужчине, остановился напротив него, стараясь не поднимать глаз. Мирнов протянул руку, зацепил пальцем край полотенца и потянул его вниз. Оно, скользнув по ногам парня, упало на пол. Мужчина забыл, как дышать, — обнаженный Димка стоял прямо перед ним с еще мокрыми волосами после душа, с капельками воды на влажном теле. Прекрасный в своей девственной чистоте. Мирнов с силой втянул воздух — парень пах, как и раньше клубникой, только к ней примешивался легкий запах корицы его шампуня. Никакого запаха табака или алкоголя. Ничего постороннего. Судорожно вздохнув, Мирнов поднял обе руки, готовый обнять парня, и не решаясь этого сделать. Вот сейчас он… И все, назад пути не будет. Рубикон будет перейден, мосты сожжены. Можно остаться на этом берегу. Но тогда он никогда не узнает, каково бывает на том берегу. Обнять Димку он не решился. Они так и продолжали стоять напротив друг друга — обнаженный парень и одетый по-прежнему мужчина с поднятыми руками. И вдруг Димка, слегка высунув язык, провел им по своим пересохшим от напряжения губам. С Мирнова словно слетело оцепенение, он понял, что надо делать и как действовать. Мужчина провел рукой по волосам парня, погладил их, почувствовал, как они скрипят между пальцами от чистоты. Втянул носом снова их запах, провел пальцами по лбу, носу, губам, слегка оттянул пальцем нижнюю. И уже не сдерживаясь, зашептал, прижимая к себе парня второй рукой: — Дима, Димочка! А потом впился в эту оттопыренную губу поцелуем. Он страстно терзал сладкие и терпкие, как дикий мед, губы парня, отрываясь от них, только чтобы глотнуть воздуха, которого катастрофически не хватало. Целовал Димку так, как хотелось когда-то. Он обнимал его за плечи и целовал до головокружения, до боли в груди, до безумия. Парень не сопротивлялся, не зажимался, даже пытался отвечать мужчине на поцелуи. Просто он не знал, что делать. — Дима, пойдем, — Мирнов потянул парня в сторону постели. Тот взглянул на него глазами чистыми, ясными, голубыми, как незабудки. Мужчина замер, так как сердце пропустило не один удар, и, обхватив руками лицо парня, осторожно прикоснулся к глазам в легчайшем поцелуе, стараясь запомнить в сердце каждую секунду, проведенную с ним, каждую его черточку. Димка, не сопротивляясь, шагнул вслед за Мирновым в сторону постели, когда тот прекратил поцелуй и потянул его за собой, и присел на самый край. — Ты ложись, я сейчас, — попросил Мирнов, скидывая с себя одежду, бросая ее прямо на пол, и останавливаясь в нерешительности — по-хорошему ему тоже надо сбегать в душ после трудового дня, но и упустить секундный настрой не хотелось. Димка вытянулся в полный рост на широкой кровати мужчины, даже не попытавшись накрыться, оставаясь по-прежнему обнаженным. Одного мимолетного взгляда на него Мирнову было достаточно, чтобы уже никуда не идти — душ потом, он все же не таскал тяжести. Мирнов взял с прикроватной тумбочки пачку «Мальборо», выудил оттуда сигарету и с удовольствием затянулся. Он курил дома да еще и в постели только после секса как плохого, так и хорошего. Сейчас было скорее второе — парнишка был совсем неопытный, краснел без повода, но подстраивался под него и выполнял все его прихоти и желания. — Давай свою ведомость, ты честно на «хор» зачет сдал, — довольно улыбнулся мужчина, вспомнив, зачем, в сущности, привел Димку к себе. Димка легко поднялся, даже не попытавшись прикрыть свою наготу, вышел из спальни и, вернувшись, протянул ему листок, презрительно посмотрев прямо в глаза своей небесной синевой. «Смотри, смотри», — продолжал улыбаться мужчина — такая мелочь, как пристальный взгляд не смогла бы ему испортить настроение. Подумаешь? Все было исключительно по обоюдному согласию и вполне прилично, а все остальное, это просто ханжество. У него был товар, на него нашелся покупатель. А цена в данном случае — «зачет» по матанализу. — Я могу быть свободен? — поинтересовался Димка, забирая вожделенный листок из рук преподавателя. — Можешь, — улыбнулся тот. — Я не буду тебя провожать. Просто дверь захлопни. Димка быстро оделся, вышел из квартиры и, привалившись к двери, прямо на лестничной площадке разорвал ведомость на клочки. Не нужен ему такой «зачет». Не нужен. Он не смог бы и под пытками святой инквизиции объяснить свой поступок — зачем разорвал ведомость. Там, в постели, до последних слов Мирнова, ему казалось, что его любят. Любят… Показалось. Страсть, вожделение можно принять за любовь. Вот он и принял последнее за высшее чувство… Закинув на спину свой рюкзачок, парень обиженно вздохнул, провел по истерзанным поцелуями губам языком и выскочил на улицу, по дороге, выбросив клочки ведомости в мусоропровод. И что? Куда? Димка огляделся по сторонам, пытаясь сориентироваться, куда ему идти — в клуб поздно, не пустят, закрыто на ночь. Последняя электричка уже как два часа ушла. На такси можно, но дорого. Не для того он вкалывал, чтобы так бездарно деньгами распорядиться. Хорошо, что ночь неморозная. Завтра его последнее выступление, завтра Новый год. — Нам бы только ночь простоять, да день продержаться, — грустно пошутил вслух Димка. Ему бы найти незакрытый подъезд, чтобы в тепле покемарить до утра. Завтра в клубе вздремнет немного, чтобы не уснуть в новогоднюю ночь прямо во время выступления. Он решительно направился в сторону нового микрорайона — там народа молодого больше бродит, может, удастся юркнуть вслед за кем-нибудь в незакрытую дверь. — Какие люди! Возле Димки тормознула знакомая «Инфинити», опустилось стекло, и раздался насмешливый голос: — Иришка, брысь назад. Рядом со мной Димка сядет. — Вроде я не называл своего имени, что-то не припомню, — проворчал парень, залезая в машину. — Я о тебе все знаю, — рассмеялся мужчина. — Откуда? — хмыкнул Димка. — Посмотри на мое лицо, юноша, и не задавай глупых вопросов. Куда везти? — Не знаю, — пожал тот плечами. — Иришка, тогда скажи, куда тебя везти? — обратился мужчина к своей спутнице. — Мы не к тебе? — обиделась та. — Нет… Через полчаса Димка входил в квартиру второго Мирнова — он в этом уже не сомневался и не считал его галлюцинацией. — Спальня там, — махнул рукой Гарик. — Мне бы на диванчике. — Студент, спальня там. А на диванчике, судя по твоему рассказу, спать даже мне не придется, — мужчина за плечи подвел Димку к комнате и затолкнул внутрь. Высадив Иришку снова возле ночного клуба, Гарику удалось слово за словом вытащить у Димки все — и почему он шастает среди ночи, когда должен спать в постели, и почему он пропах табаком и алкоголем, и про «зачет» удалось тоже вытащить кое-что. И, зная своего братца, ожидал от него звонка с минуты на минуту. А главное он понял, что парню надо выспаться в человеческих условиях… Мирнов сладко потянулся в постели, вспоминая своего неопытного любовника, его неловкие движения, желание того отдаваться и в то же время смущение, что он делает что-то не так, румянец на щеках, как у девушки. Прикрытые от страсти глаза на пике, когда он закусывал губы до крови, пытаясь сдерживать стоны. Улыбка не покидала его, даже после ухода парня — ему было слишком хорошо, чтобы думать о чем-то плохом или неудобном. Взгляд случайно упал на часы — два часа ночи. — Как два часа?! — прокричал мужчина. Ему показалось, что с Димкой он был от силы полчаса, но никак не четыре часа. Он же забрал его от университета ровно в восемь. — Дурашка, куда ты пошел ночью? Мирнов заметался по квартире, судорожно натягивая на себя одежду. Схватив ключи от машины, он выскочил на площадку, захлопывая дверь и пытаясь сообразить, где искать ему парня. Сердце сжималось от неприятных дурных предчувствий. Взгляд упал на клочок бумаги на полу прямо перед дверью. В каком-то неосознанном порыве мужчина наклонился и поднял его. «Войц…» — обрывок ведомости. Мирнов, стиснув зубы, завыл. Сам виноват, сам все испортил. И далась ему эта ведомость?! Зачем напомнил парню, что купил его любовь? А тот гордый — порвал ее. Покатавшись по темным улицам, где и машин-то не было в преддверии праздника, не то, что людей, мужчина неосознанно остановился перед домом своего брата — только Гарик ему сейчас поможет. — Входи, — просто ответил тот на звонок домофона, словно ждал его. — Только я не один. Спальня занята. — Я тихо на кухне посижу, — попросился Мирнов. Не мог сейчас находиться один, родная живая душа нужна, чтобы «выплакаться», чтобы рассказать, что в своем желании парня, он и не заметил, как в него влюбился. А от этого стал просто глуп, непробиваемо глуп. Готов был подарить ему «небо в алмазах», «развести костры» на их берегу, чтобы и светло и тепло было, а сам выгнал, как собачонку, и даже не попытался остановить, не вышел проводить. — Я дурак, — стучал себя по голове Мирнов, стараясь говорить шепотом, когда они с Гариком на кухне приговорили почти бутылку коньяка. Тот даже пожаловался, что он у него годовой запас выпил за последнее время, поэтому в следующий раз пусть брат со своей выпивкой приходит, если хочет напиться. До утра они так и не прилегли, все говорили о Димке и говорили. Гарик так и не признался, что парень у него спит в спальне. Хотелось брата помучить, и чтобы тот в себе разобрался — нужен ли ему Димка и зачем?