Вперед в прошлое

— Что вам надо, Поттер? — спросил Снейп, опуская взгляд к своему списку. С мрачным удовлетворением он поставил кому-то жирное "О" за задание. — Вы не знаете, когда вернётся профессор Дамблдор? — Гарри начал издалека, медленно подходя к учительскому стoлу. — Oн занят важными делами, о которых не обязан сообщать вам, мистер Поттер. — Мне нужно сказать ему кое-что. И как можно скорее. — Мистер Поттер, — Снейп раздражённо поднял на него свои чёрные глаза. Он медленно отложил в сторону перо, и Гарри мысленно приготовился к ушату грязи, который на него выльется. — Не думайте, что из-за вашей известности все будут преклоняться перед вами. Ваши способности... — Сэр! — Гарри прервал его, решив, что ему уже нечего терять. — Сэр, тогда выслушайте меня! — Поттер... — Снейп был не просто удивлён, а поражён наглостью первокурсника, прервавшего eгo на полуслове и нeoжидaннo грубо заговорившего с ужасающим мастером зелий. Пожалуй, он был бы удивлён меньше, если бы узнал, что Гарри сделан из полена. — Профессор Снейп, я знаю, что вы владеете легилименцией. Я хочу, чтобы вы воспользовались ей. Северус Снейп откинулся назад в своём крecле, вжимаясь в жёсткую спинку. Он с молчаливым изумлением смотрел на маленького мальчика, прожигающего его взглядом своих огромных зелёных глаз и спокойно раскрывающего тайны, которые никому не следует знать. В подземелье заметно похолодало. Профессор подался вперёд, внимательно вглядываясь в лицо Гарри. Что он видел на нем? Несвойственную первокурсникам серьезность? Панику? Или плохо затаенный ужас? — Откуда вы узнали о моей способности к легилименции? — тихо спросил он. — Я скажу вам, потому что знаю, что вы не предадите меня, — Гарри наклонился ещё ниже, пытаясь говорить так же проникновенно тихо и загадочно, как и профессор. Судя по лицу Снейпа, выходило не слишком хорошо, и Гарри не мог сдержать своего волнения. — Этим летом мне приснился сон, в котором я... в какой-то степени увидел будущее. — Что вы несёте, Поттер? — Снейп резко поднялся. Полы его мантии заколыхались, когда он спешно обошёл cвoй cтoл. Гарри поёжился — он чувствовал себя крайне неуютно под внимательным, недоверчивым взглядом чужих глаз, но он упрямо выдержал эту невидимую атаку. — Профессор, просто попробуйте! — Гарри не доставал макушкой даже до плеча учителя, но старался выглядеть как можно серьезнее и уверенней. Снейп раздражённо взмахнул палочкой, подтаскивая один из жёстких табуретов поближе. Гарри вопросительно уставился на него. — Да сядьте же вы, Поттер! — рявкнул Снейп, возвращаясь за свой стол. Он скривился, наблюдая, как тот устраивается на табурете. Цвет его лица и без того был не самым здоровым, а теперь Снейп и вовсе позеленел. Морщинки возле губ обозначились глубже. — Хорошо, я посмотрю, что творится в вашей бестолковой голове, Поттер. Надеюсь, после этого вы уберётесь с глаз моих! — Снейп зашептал себе что-то под нос, сморщившись, словно от едкого запаха. — Надеюсь, это стоит моего внимания. — Поверьте, это очень важно. Кончик волшебной палочки уткнулся в самое лицо Гарри, почти касаясь кончика носа. — Легилименс! — громко произнёс Снейп, и в следующее мгновение Гарри пронзила острая, всепоглощающая боль. Словно две тонкие иглы вонзились в центр зрачков и раскалёнными змейками скользнули в мозг, отзываясь пульсацией в шраме. Последнее, что он ухватил от реальности, — это стремительно приближающуюся столешницу, а потом всё поглотила череда быстрых, обрывочных, ярких кадров. Его несло куда-то, скручивало, выворачивало, словно под действием Круциатуса. Бросало из адского пламени, превращающегося в гигантских змей и драконов, в нестерпимый холод, цепляющий его за ноги и утаскивающий в глубины чёрного ледяного озера. Перед ним возникло лицо Альбуса Дамблдора — тот мягко улыбнулся, а потом его образ начал стекать, проливаясь на несуществующий пол тысячами крошечных серебряных шариков, зазвеневших звуками арфы. Из чёрного тумана выскользнул Малфой, такой же белый и светящийся, как те шарики, что продолжали петь в глубине сознания. Малфой поднял волшебную палочку, из которой выпорхнула исполинская зелёная птица, взмывшая куда-то вверх. Гарри потащило за ней так быстро, что густой воздух плотно облепил его лицо, мешал дышать и давил на рёбра. Он понял, что это давно уже не тьма захлёстывает его, а дьявольские силки крепко сжимают его тело, а рядом, в таких же склизких растениях, тонет макушка Рона. Кто-то громко закричал ему в самое ухо. Растрёпанный, осунувшийся человек нависал над Гарри, а тот же Рон почему-то лежал рядом, прижимая к груди толстую гадюку. Гарри узнал в кричащем Сириуса, но тот уже пропал, откинувшись в бездонную пропасть, на дне которой, словно исполинские иглы, росли тонкие и острые скалы. Гарри протянул руку к стремительно удаляющемуся крестному, но в этот момент чья-то большая крепкая ладонь ухватила его за запястье и потащила в сторону узкого, махрового туннеля, в конце которого мерцал бледно-голубой холодный свет. Цоканье деревяшки на каждом шагу подсказывало Гарри, что это Грозный Глаз Грюм ведёт его вперёд, к большому кубку, переливающемуся северным сиянием. Кубок был настолько огромным, что возвышался над ними: языки синего пламени стекали вниз, образуя волны вздымающегося вверх вещества, словно состоящего из переплетённых образов и фигур. Одна из фигур скользнула вперёд, отделившись от массы. Змеиное лицо приблизилось к Гарри почти вплотную, обдав могильным запахом. Тёмный Лорд вдруг начал меняться, медленно превращаясь в молодого красивого юношу, печально смотрящего на горы чёрного золота под собой. Гарри отшатнулся прочь, а Том Реддл уже изменился снова: перед Гарри вновь стоял Малфой, вокруг которого кружили тысячи чёрных теней. Драко закричал и тут же обратился в пыль, попавшую Гарри в нос. Этой пыли внезапно стало так много: она целыми комками летала вокруг него, мешая смотреть на тёмный коридор, полный отрубленных голов домашних эльфов. Гермиона стояла в конце, она звала его, махала руками, но её голос никак не мог пробиться сквозь эту завесу серых комков. Гарри рванул к ней, разрывая какую-то тонкую плёнку, опутавшую его тело. Гермиона всё приближалась и приближалась, а потом вдруг шагнула куда-то вбок, в узкую стеклянную дверь. Гарри с трудом пробрался туда же, обнаружив себя посреди мрачного кабинета, полного оранжевых клякс на полу, на стенах, даже на потолке. В углу сидел, скрючившись, незнакомый человек, закутавшийся в свою чёрную мантию. Гарри положил руку ему на плечо, но человек не двинулся — он оказался сделанным из холодного, мёртвого камня. Кто-то приобнял Гарри за плечи. Вокруг несчастной статуи собралась толпа, все жалели и утешали Гарри, а над их головами скакали Патронусы. Белый хорёк приземлился Гарри на плечо, превратившись в самого обычного степного хорька, который неприятно пощекотал Гарри ухо и прошептал: — Ни один не может жить спокойно, пока жив другой! — на носу хорька блеснули круглые очки, он стремительно бросился вниз, оцарапав ему руку. Гарри опустил взгляд: тыльная сторона ладони кровоточила маленькими порезами. «Я не должен лгать». Сумасшедший Поттер! Лгун! Врун! Обманщик! — Ты такой же сумасшедший, как и я, — засмеялась Полумна, мягко поглаживая порезы своим тоненьким пальчиком. Она улыбнулась, аккуратно ухватила его рукав и повела по тонкой, залитой золотым светом луны тропинке, начинающейся прямо от порога странной комнаты. Они прошли мимо Хагрида, подкармливающего гигантскую гору, мимо табуна кентавров, окруживших Амбридж, прямо к пастбищу фестралов. Лошади подняли на Гарри глаза — в больших стеклянных шарах матово-синего цвета отразился Седрик, обиженно взглянувший на Гарри. Лошади взмыли вверх, врезавшись в преграду из воды. Гарри смыло с их спин, понесло куда-то прочь, глубже, дальше... Его выбросило на берег большого утёса. Холодный ветер трепал его волосы, а шум далёких волн грохотал с неожиданной силой. Гарри посмотрел вниз, в бушующую пучину, и увидел там маленькую лодочку, сверху напоминающую скорлупку ореха. В ней сидел Альбус Дамблдор, судорожно хватающий золотые перстни, которые уже наполовину заполнили крошечную лодку. Когда перстней стало так много, что они стали высыпаться за борт, Дамблдор зарыдал. Он пытался удержать их всех, но золота стало настолько много, что лодочка медленно начала погружаться в воду. С неба вдруг посыпались золотые предметы: кольца, короны, чаши, браслеты... В руку Гарри доверчиво толкнулась рукоять тяжёлого меча, и он по инерции сжал её. Меч обжёг руку раскалённой лавой, расплавившись, впитавшись в серую траву под ногами. Нет, это была не трава — пепел кружил в воздухе, выстраиваясь в острые травинки-иголки. Позади что-то затрещало. Он обернулся, встретившись взглядом с огромным огненным драконом, щёлкающим своей пастью. Дракон двинулся на него, угрожающе размахивая хвостом и выдыхая столбы грибовидного пламени в звёздное небо. Рядом засвистели мётлы. На одной сидели Рон с Гермионой, они отчаянно ему махали и показывали на огнедышащего монстра, на голове которого, откуда ни возьмись, появилась красивая, витиеватая диадема. Гарри схватил первую попавшуюся метлу, запрыгнул на неё, но стоило ему это сделать, как крепкие руки обхватили его за пояс. — Поттер! Поттер! — кричал ему в ухо Драко Малфой, сжимая Гарри так сильно, что тот не мог даже дышать. Они влетели в лунный диск, врезались в каменную преграду и рассыпались призрачными осколками. Гарри закричал. Он зажмурился, чтобы не видеть больше удушающих картин, разъедающих его изнутри. Он кричал и кричал, пока не охрип. Тёплые ладони коснулись его лица — это прикосновение было реальней, чем само осознание того, что он существует. Гарри открыл глаза, разглядывая лицо испачканного в крови и грязи парня, склонившегося над ним. Круглые очки были разбиты, а шрам в виде молнии, не переставая, исторгал поток крови, стекающей до самого подбородка. — Пусти меня сражаться! — заорал на него Гарри Поттер. Крови стало так много, что она залилась на белоснежную рубашку, в которую тот был одет. Ткань тут же пропиталась ей, став красной, а затем чёрной. — Пусти меня! Я должен победить! Гарри отбросил ладони своего второго Я прочь, отвернулся, утыкаясь лицом во что-то влажное и холодное. Внезапное солнце ослепило его. Он лежал в груде листьев, а рядом сидела рыженькая девочка и нескладный бледнолицый мальчишка. Вокруг них кружили большие разноцветные листья клёна. Среди них заверещал золотой снитч: девочка отмахнулась от него, как от досадливой мухи, а когда мячик замаячил у неё перед самым лицом, попыталась поймать. Увлёкшись погоней за золотым шаром, она не заметила, как черноволосый мальчик стыдливо попытался поцеловать её в щёку. Она вскочила на ноги и убежала, забрав с собой и летающий снитч, и тёплое солнце, и ярко-красные листья, вмиг сгнившие и разложившиеся. — Гарри Поттер. Мальчик-Который-Выжил пришёл, чтобы умереть, — прошипел тихий, вкрадчивый голос. Боль, о которой Гарри почти забыл, обезумев от череды видений, вернулась, перешагнув порог своей допустимости. Она обратилась в зелёную вспышку, ворвалась в каждую клеточку его тела, уничтожая её изнутри, сжигая, разрывая... Гарри понял, что опять кричит, но на этот раз его крик не тонет в густом киселе мрака, а разносится по всем подземельям, эхом отдаваясь в голове. Он дёрнулся, ударившись обо что-то головой. Это было реальным. Крупные капли пота катились с его лба, ресницы слиплись от потока слёз. Губы дрожали, а пальцы до побеления вцепились в край столешницы, в которую Гарри упирался лбом и самозабвенно бился каждый раз, когда пытался «проснуться». «Господи, что же это?» — спросил он у самого себя, глотая вязкую слюну. Прохлада подземелья успокаивала пылающую кожу, а тишина — вскипевший разум. Несколько минут он просто наслаждался покоем и разглядыванием переплёта толстой книги и кончика потрёпанного пера. Рядом послышался шорох. Гарри с трудом оторвал свинцовую голову от стола, затуманенным взглядом посмотрев на профессора. Он мигом очнулся, глядя, как Северус Снейп прижимает подрагивающие пальцы ко рту, стараясь скрыть собственную слабость. Пот стекал по его вискам, впитывался в черные волосы. Глаза профессора были широко распахнуты и полны ужаса, и словно бы ничего не видели перед собой. — Профессор, — прошептал Гарри, чувствуя, как его голос медленно пропадает. Он не мог шевелиться — все силы уходили на то, чтобы держать тело в относительно вертикальном положении и не терять сознание. Он был выжат настолько, насколько это вообще возможно, и не мог представить, каково сейчас Снейпу. — Поттер, — наконец произнёс Снейп. — Поттер... что же... — Профессор, вы видели? Всё? — Всё? — Тогда вы понимаете, что я должен сделать? Дамблдор... — Гарри подумал, что он слегка преувеличил собственные возможности. Ещё одно такое же путешествие в недры своего разума он бы не выдержал. Однако Снейп стремительно приходил в себя. — Поттер, ради всего святого, заткнитесь, — Снейп опёрся локтями на стол и принялся растирать виски. Гарри терпеливо ждал — короткая передышка была ему в радость, потому что признавать своё бессилие он не хотел. Пока Снейп страдальчески размышлял о чём-то, Гарри отстранённо оглядывал кабинет, равнодушно пробегая взглядом по знакомой обстановке. Он наткнулся взглядом на забытый кем-то из учеников учебник, сиротливо лежащий на парте в углу. Все это не имело никакого смысла. Минут пять они молчали. А потом Снейп спросил: — Вы мне доверяете, Поттер? — Да, — не задумываясь, ответил Гарри. Он посмотрел Снейпу прямо в глаза: возможно, его воспоминания не были настолько уж надежными, но Гарри хотел верить в то, что увидел. Он мог избежать стольких неприятностей. Конечно, Снейп не хотел, чтобы он знал о его участии в делах Ордена, о его отношениях с матерью Гарри, поэтому и отдал свои воспоминания лишь на пороге смерти, но сейчас... Он поморщился, словно Гарри обличал его самые потаённые и смущающие секреты. Его крючковатый нос с шумом втянул воздух, принюхиваясь к кисловатым запахам, царившим в кабинете. — Тогда не говорите об этом Дамблдору. Пока не говорите, — Снейп с неожиданной бодростью поднялся, подошёл к шкафу и стал рыться в книгах, расставленных на длинных полках. Он выудил оттуда толстый фолиант, покрытый ровным слоем пыли — его явно давно не доставали. — Почему? Почему я не должен говорить ему? — Гарри попытался прочитать название книги, но она была написана не на английском, а на каком-то неизвестном, запутанном языке. Витиеватые серебряные знаки покрывали корешок и обложку, однако Снейпа это не смущало: его взгляд быстро скользил по страницам, изредка запинаясь о какое-нибудь слово. — Скажите, Поттер, что видели вы? — спросил он, не отрываясь от поиска и не отвечая на поставленный вопрос. Свечи затрепетали от порыва лёгкого ветерка, задувавшего из-под двери. Гарри не понравился этот ветерок: от него веяло опасностью, предостережением. Хотя, всё в этих тёмных, холодных туннелях казалось враждебным. — Лишь отдельные картины, иногда... голоса, — Гарри не мог точней описать то, что он увидел. А ещё чувства. Да, кажется, он видел чувства, выраженные в безумно быстрых событиях. — А я видел целую жизнь, мистер Поттер. Не самую приятную, я бы сказал. И ещё, вы знаете, — Снейп отложил книгу в сторону и подошёл к Гарри почти вплотную. Длинный палец коснулся его шрама, — кое-что в ваших воспоминаниях не соответствует действительности. — И что же? — Гарри и сам это знал, но он не был уверен, что смог увидеть всё. — В ваших воспоминаниях на Гринготтс было совершено нападение с целью украсть Философский камень. Но его не было в этот раз, хотя... камень, — Снейп сжал губы, словно желая сохранить тайну, но всё же сдался, понимая, что никакой тайны в этом уже нет, — хранится в том же месте. — Я не думал об этом, — Гарри задумчиво покосился на преподавателя, признавая, что упустил из виду этот факт, углубившись в другие вопросы, — но многое изменилось. Например, семья Уизли... — Ничего не должно было поменяться, Поттер, — быстро сказал Снейп, тяжело опускаясь в своё кресло и пододвигая к себе книгу. — Когда используешь маховик времени, возвращаясь в прошлое, то каждый лишний шаг может повернуть события в другое русло. Его глаза недобро сверкнули. Они оба подумали о том, как Гарри и Гермиона виртуозно увели Сириуса прямо из-под крючковатого носа Снейпа, лишив того медали и почестей. — Но в вашем случае, — продолжил преподаватель зельеварения, — ситуация совсем другая. Ведь вы не вмешиваетесь в ход событий, вы проживаете их заново. — Хотите сказать, что семья Уизли не могла изменить время своего прихода на станцию, а профессор Квиррелл должен был попытаться ограбить банк? — Это тонкости науки о времени, которую подробно описывает в этом труде Ральф Тейм. Вы понимаете, Поттер? — Снейп говорил раздражающе тягучим голосом, словно продолжая считать его отсталым гриффиндорцем, которому надо всё разжевать. — Но если события не могли измениться из-за моего сна, то, значит, в прошлый раз всё было так же? — Гарри уставился на огонь факела, чувствуя, как начинают кипеть мозги. После штурма сознания он не был готов к мыслительным процессам, но теперь его усталость словно отходила на второй план. Алые языки пламени напомнили ему ярко-рыжие волосы Рона и его семьи: они трепыхались, дрожали, метались, словно ища выход из сложной ситуации. Семья Уизли не могла прийти на перрон в другое время. В прошлый раз Гарри встретил их, когда опаздывал, но в этот они столкнулись задолго до поезда. Что происходило? — Но зачем? Зачем они ждали меня? Как вообще узнали обо мне? — спросил Гарри у профессора, внимательно вчитывающегося в незнакомые буквы. Снейп мотнул головой, рассыпая свои грязные волосы по плечам, и поднял на него глаза: — С этим придётся разобраться. Но гораздо важней сейчас думать о Квиррелле. Хотя я почти уверен, что эти события связаны. Гарри поднялся, не в силах просто сидеть и говорить, принялся ходить туда-сюда, пытаясь связать эти события в одно. Уизли, Гринготтс, Квиррелл. Как они могут соприкасаться друг с другом? — Я приходил в банк и смог взять денег, хотя Рон сказал, что несовершеннолетние в магическом мире не могут самостоятельно распоряжаться средствами. — Это верно. — Тогда получается, Хагрид и семейство Уизли — мои доверенные лица? — Нет. Вашими доверенными лицами являются Альбус Дамблдор и, пожалуй, Сириус Блэк, будь он на свободе, — Снейп не скрывал чувство неприязни к Сириусу, откровенно сквозившем в его голосе. Гарри не винил его за это: он сам не мог разобраться в тех чувствах, что вызывают в нём окружающие его люди. Гарри окончательно запутался. Он присел на парту, раскладывая всё по полочкам в своей голове. Снейп выжидательно смотрел на него. Видимо, даже узнав всю правду, он считал Гарри своим не самым сообразительным учеником, предпочитая ожидать от него ответа, а не давать ему готовый. — Тогда получается, Дамблдор узнал, что я буду жить в Косом переулке, и отправил письмо с разрешением на взятие денег. За время моего пребывания там Квиррелл не пытался ограбить Гринготтс, а Уизли специально дожидались меня на платформе. Банк, Квиррелл, Уизли, Дамблдор, — Гарри говорил скорей с самим собой, чем с профессором. Снейп забарабанил пальцами по столу, теряя своё хвалёное терпение. Его глаза больше не были холодными, словно застывшими, в них теплилась жизнь и... надежда. Гарри не мог разгадать этой искры, мечущейся в чёрных зрачках. — Поттер, вы считаете, что Альбус Дамблдор причастен к этим несоответствиям с вашими воспоминаниями? — голос Снейпа посуровел. Гарри неуверенно пожал плечами. Однако сам Гарри с кристальной ясностью начал замечать почти невидимые отпечатки пальцев на всём, что с ним приключилось. Как Дамблдор мог узнать, что он, Гарри, отправляется в Косой переулок? За ним наблюдала миссис Фигг, но она никак не могла догадаться, куда рано утром поехали Дурсли и какова цель их поездки. А кроме неё только тётя Петунья могла поддерживать связь с директором Хогвартса. Если это ещё можно было принять за правду, то отсутствие нападения на камень не совпадало с развитием событий. И всё остальное... Гарри боялся делать догадки. — Но я заметил ещё кое-что, Поттер, — сказал вдруг Снейп. — Что же? — Лили... Ваша мать умерла, защищая вас, но вы не видели фестралов. Почему? Безумная догадка поразила Гарри. Он внимательно посмотрел в глаза Северуса Снейпа, понимая, что они думают об одном и том же.