Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ :) Погода на улице быстро портилась. На смену солнечному и тёплому сентябрю пришёл холодный октябрь, полный промозглых ветров и частых дождей. Несколько клёнов, росших на кромке Запретного леса, смущённо раскраснелись. Тренировки по квиддичу почему-то приходились на самые холодные и дождливые дни. Если Гарри возвращался в гостиную не в промокшей насквозь мантии, то в мантии обледенелой, а если его метла не покрывалась инеем при подъёме, то её прутья обиженно скрипели от переизбытка влаги. Зато полёты, ледяным ветром выдувавшие из головы все мысли, помогали сосредоточиться. Иногда Гарри просто летал над озером или лесом, размышляя о своём и не замечая, как немеют пальцы. Несколько недель прошли с того разговора в директорском кабинете. И эти несколько недель были самыми бесполезными неделями в жизни Гарри. Снейп не говорил ничего нового, он лишь давал загадочные советы. Гарри был сыт советами по горло, поэтому из кабинета зельевара он выходил сердитый, готовый сорваться на любого, кто заговорит с ним. Гарри спрашивал профессора зельеварения о Квиррелле, о матери, о крестражах, но на всё получал одинаковый ответ. Оставь это дело Дамблдору. Дамблдор сам всё сделает. Сиди и не дыши, Гарри, а то того и гляди помрёшь. Но Снейп не был подвластен обещаниям старого волшебника. Гарри заметил книгу «Поисковая магия» на полке, среди различных трудов по алхимии, и без труда догадался, для чего она тут. Дамблдор пообещал помочь найти Лили Поттер. Но Снейп ему не верил. Почему? Гарри не знал. Он даже не знал, как Дамблдор в действительности относится к нему. Как к ребёнку, которого нужно держать подальше от опасностей до поры до времени? Или как к оружию — послушному мечу, который нужно закалить? Ведь он так много скрывал, и там, в видении, он оставил Гарри одного разбираться с клубком загадок. Гарри запутался. Этого было слишком много, и он не знал, как ему поступить. Он хотел быть самим собой, но он не мог осознать, где проходила эта тонкая грань. Он устало положил голову на руки. Рон с Симусом соревновались в плюй-камни, и по комнате то и дело прокатывалась волна звона и смеха. Невилл болел за них обоих, а Дин что-то вырезал. Это был мирный вечер выходного дня, не омрачённый ни тяжкими мыслями, ни грядущими событиями. Единственными проблемами его сокурсников были домашние задания, становившиеся всё больше и сложнее. Учёба почти не волновала Гарри. Если бы он оказался в Хогвартсе без багажа кошмарных видений, он мог больше внимания уделять волшебным предметам, но сейчас он мог думать лишь о будущем. И порой ему хотелось забыть. Ему на удивление легко давались заклинания, и он действительно неплохо справлялся, даже не прилагая особых усилий. — Как у тебя это получается, Гарри! — завистливо вздыхал Рон на прошлом уроке заклинаний. Его перо категорически отказывалось взлетать. Если бы всё было так же просто, как заставить перо летать. Как и просил Дамблдор, Гарри не предпринимал никаких действий в отношении Квиррелла. Профессор Защиты от Тёмных Искусств был всё так же рассеян, нелеп и опасен. Хэллоуин приближался, а вместе с ним и происшествие с горным троллем, выпущенным из подземелья. Гарри спросил про тролля у Снейпа, и тот, наконец, дал вразумительный ответ. — Дамблдор проверяет его. За Квирреллом будут следить несколько домовиков, и если он выпустит тролля... — То есть, Дамблдор... не верит моим словам? — Гарри остолбенел. Ему и в голову не могло прийти, что директор усомнится в его видении. — Кажется, вы и сами сомневались? Нужно удостовериться, что всё будет идти так же, — по голосу Снейпа было слышно, что он не одобряет тактику Дамблдора. Но не противится ей. — Я начну допрашивать Квиррелла, если тролль всё-таки окажется на свободе. У Дамблдора был план, в который Гарри не собирались посвящать. Как всегда. Гарри хотелось сделать хоть что-то, но он понимал, что Фортуна может не оказаться на его стороне. Он зашёл так далеко не только благодаря своим умениям: ему часто везло, ему помогали друзья и Дамблдор. А сейчас? Одного лишь желания быть полезным и веры в то, что можно полагаться на одного лишь директора, было недостаточно. Он увидел будущее, но он вовсе не стал мудрее от этого. Гарри вздохнул. — Я пойду посижу в гостиной. Надо доделать эссе, — сказал он, вместе с кипой пергаментов незаметно прихватывая с собой мантию-невидимку и Карту Мародёров. — О, ты ещё не сделал? — Рон оторвался от партии и посмотрел на него. Партию Рон стремительно проигрывал, и на его щеках расцветали красные пятна досады. — Хочешь, могу дать переписать моё? — МакГонагалл заметит, что у вас одинаковые эссе, — укорил его Дин, — в прошлый раз она аннулировала эссе Невилла, потому что ему помогала Гермиона. Гарри выскользнул из спальни, на ходу натягивая мантию. Он старался сблизиться с Гермионой, чтобы подружиться менее трагичным способом, нежели спасая её от тролля. Замечая его расположение, многие начали относиться к девочке лучше — всё же у бытия Мальчиком-Который-Выжил были очевидные плюсы. Гермиона и сейчас сидела в гостиной. Гарри прошёл мимо неё, стараясь не задеть локтем. Девочка читала книгу «Великие волшебники ХХ века» и не обратила внимания, как дверь в гостиную немного приоткрылась. Гарри выскользнул в образовавшуюся щель. Полная Дама сонно оглядела пустой коридор и, не заметив ничего странного, вновь заснула. Гарри достал Карту Мародёров и коснулся её палочкой. Он внимательно оглядел все коридоры, находя Филча на пятом этаже, его вредный комок шерсти, миссис Норрис — на втором, а Пивза — в Большом зале. Под мантией было непривычно просторно. Гарри помнил, как они с Гермионой и Роном ютились под ней на пятом курсе. Сейчас он чувствовал себя необычайно... крошечным. Гарри дошёл до библиотеки, вздрагивая от каждого шороха и скрипа. Картины мирно сопели, и их дыхание наполняло тёмный пыльный коридор тихим свистом. Гарри не помнил дороги к заветному полупустому классу и полагался лишь на свою интуицию. Она не обманула его и в этот раз: классная комната, из которой были убраны все парты, нашлась недалеко от лестницы, ведущей в башню Трелони. Гарри приоткрыл тяжёлую дверь, невидимой тенью просачиваясь внутрь. Он воровато огляделся, улыбаясь ностальгическому дуновению прошлого. Тогда он встретил здесь своих родителей, улыбающихся ему из-за зеркальной глади. Зеркало Еиналеж стояло в самом центре. Оно было высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналеж еечярог еомас ешав он оцил ешав ен юавызакоп я». Гарри медленно подошёл к нему, боясь заглянуть в серебристую гладь. Он знал, что увидит там не родителей, что он увидит там нечто... Самое заветное желание. Гарри испугался. Он признался самому себе, что понятия не имеет, какое из хаотичных, мельтешащих перед глазами желаний будет его заветным. Убить Волдеморта? Несомненно, это его долг, его обязанность. Но разве это что-то драгоценное, горячее? Волдеморт — цель, намеченный жизненный путь, но никак не то, о чём стоит думать перед сном. Гарри громко сглотнул. Он воровато огляделся, надеясь, что Дамблдор не наблюдает сейчас за ним, и шагнул к зеркалу. Мантия-невидимка скользнула на пол, и серебристая гладь отразила маленького, худощавого мальчика в очках, с расширенными от страха глазами глядящего на своё отражение. Несколько секунд ничего не менялось, а потом изображение Гарри вдруг поплыло. Через мгновенье на него смотрел уже взрослый юноша, со сбитыми набок очками и растрёпанными волосами. Юноша стоял, глядя Гарри прямо в глаза и не двигался. За ним, словно призраки, возникали фигуры. Их было так много, что большинство просто терялось друг за другом, но нескольких Гарри всё-таки узнал. Рон и Гермиона. Взрослые, улыбающиеся, нежно обнимающие друг друга за плечи. Рядом с ними близнецы, Джинни, а дальше Джеймс, Лили, Ремус и Сириус, молодые и до неприличия счастливые. Семья Уизли, Невилл, Полумна... Гарри прижался лбом к стеклу, желая провалиться, утонуть в том зазеркальном мире. Мире без Волдеморта. Нормальном мире. У Гарри в зеркале не было шрама. Он выглядел обычным подростком в окружении друзей, и на его лице не было ни одной мрачной тени. Я не хочу побеждать Волдеморта. Я хочу, чтоб его не было вообще. Не было во мне. Гарри так этого хотел. Мог ли он послать весь мир к чёрту и быть самим собой? Вот где проходила эта грань «себя», вот где она начиналась и заканчивалась. Между его желанием и долгом, между спасением кучки дорогих ему людей и спасением целого мира. Как будто тонкая чёрная нить, упрямо сдерживающая границы. Быть Героем — значит биться за друзей. Но друзья пойдут биться вместе с ним и погибнут. Гарри осел на белый мраморный пол, сжимая голову руками. Невидимый раскалённый обруч сдавил виски и пытался расплавить мозг. Сотни проблем, тысячи вопросов — всё это роем ос атаковало Гарри, жаля его безвыходными тупиками. Ему нужен был план, чёткий и правильный, ведущий его вперёд. Не бездействие, когда вокруг медленно зреет хаос, не абстрактные советы, не защита. Гарри коснулся ладонями холодного мрамора. Он поднял глаза, заглядывая в глубину зеркала Еиналеж, куда-то за силуэты своих друзей и родных. Ему казалось, что там высилась гора каких-то обугленных кубков, корон и мечей, на вершине которой стоял Гарри Поттер. Ветер трепал его волосы, а он устало подставлял лицо моросящему дождю. Всё закончилось, он справился. Он решил головоломку, он победил, он доказал всё, что должен был. Я сделаю это. Гарри закрыл глаза и опустился на ледяной пол, ощутив щекой блаженную прохладу. Он сжал кулаки, чувствуя невидимую нить, за которую ухватился. Сделаю так, как делал всегда.