Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ :) Утром рядом c крoвaтью обнаружился ворох подарков. Гарри, проснувшийся в том же печальном настроении, в котором ложился, и с подозрением, что возвращение Сириуса — сон, равнодушно оглядел цветные свертки. Чтобы порадовать Рона, он растянул губы в фальшивой улыбке и принялся распаковывать подарки. Миссис Уизли прислала ему домашнюю выпечку и свитер с его инициалами, выполненный почему-то в цветах Слизерина. Хагрид подарил целый мешок сладкой тянучки и перчатки из кожи. Гарри довольно пощупал их, отложив на тумбочку — можно будет надевать на тренировку. От Рона Гарри получил годовую подписку на журнал «Квиддич: все и обо всем», а от Гермионы — стеклянный шар с Бернским собором. Погода в нем соответствовала реальной, и сейчас там лежал легкий, белоснежный снег, сверкающий на солнце. Гарри оглядел свою скромную коллекцию подарков, чувствуя, что чего-то не хватает: он ни в коем случае не ждал, что Снейп пришлет ему что-то, но ведь в прошлый раз... Еще одно такое зелье не помешало бы. — А это что? — воскликнул Рон, указывая куда-то под кровать Гарри. Мальчик перегнулся через край и с удивлением нащупал длинный сверток. Он тут же догадался, что это за таинственный подарок, но, сорвав обертку, не смог сдержать восхищённого вздоха. Длинное, отполированное метловище из белого дерева заблестело на свету. Гарри осторожно коснулся его пальцами, скользнув вниз, к ровным прутьям, собранным в идеальный пучок. Он изумленно разглядывал метлу, боясь даже дыхнуть на нее лишний раз. — Мерлин тыжтриждывеликий, — ахнул Рон, сползая с кровати и на коленках добираясь до постели Гарри. — Это же «Снежная Гарпия»! Они только-только поступили в продажу в Германии! Я читал об этом в «Квиддиче: все и обо всем». Развивает скорость 160 миль в час за десять секунд, усиленная чувствительность, снабжена встроенными тормозами с воздухоподъемным реагированием. Гарри, да она же стоит целое состояние! И белый дуб с.... о, сибирская береза! Кто подарил ее тебе? — Сириус, — Гарри прижал метлу крепче, чувствуя какую-то светящуюся энергию, исходящую от нее. — Это от него. — Это... это просто невероятно! Гарри, да с этой метлой Кубок у нас в кармане! Рон, конечно же, был прав. Гарри представил лицо Малфоя, когда он выйдет на поле, держа в руках не Нимбус-2000, а эту сверкающую красавицу. Самодовольство наполнило его изнутри, и мальчик бережно положил метлу на кровать, разглядывая ее совершенные контуры. — Я хочу выйти с ней против Слизерина, — сказал Гарри. — А с Когтевраном и Пуффендуем буду на Нимбусе. — Все равно нужно объездить, — возразил Рон, осторожно поглаживая гладкую поверхность метловища. — Представляю, какое будет у Малфоя лицо... Стоит подождать два матча, чтобы насладиться этим! А можно... можно я тоже прокачусь? Гарри не хотел отдавать метлу даже на секунду, поэтому лишь уклончиво промычал что-то в ответ. Он спрятал подарок под кровать и с радостным настроем, изгнавшим всю его хандру, отправился на завтрак. Рон, сердито натянувший на себя очередной бордовый свитер, поплелся за ним, за обе щеки уплетая пирожок с капустой. В Большом Зале собралась та же компания, что и вчера. Только лица профессоров изменились: Дамблдор лучился небывалым довольством, хотя еще вчера казалось, что дальше просто некуда. Профессор МакГонагалл явно была озадачена чем-то и то и дело оборачивалась к профессору Стебль. Люпин нетерпеливо ерзал на месте, за обе щеки уплетая кашу, а вот профессор Снейп... Гарри почувствовал знакомую волну заботливого чувства, которое он так и не смог выплеснуть. Зельевар сидел хмурый и насупленный (впрочем, как всегда) и прожигал мрачным взглядом свой кубок с соком, как будто тот был, по крайней мере, виноват во всех его бедах. Теперь Гарри знал, что значит для Снейпа возвращение Сириуса, и прекрасно понимал черную злость профессора. Воспоминания о школьных годах не давали тому простить Блэку его ошибок. Мальчик, чуть приоткрыв завесу тайны, ужаснулся увиденному. Он боялся идти дальше, боялся придать своим догадкам форму и получить их подтверждение. Поэтому, садясь за стол, Гарри избегал взгляда Снейпа и всеми силами старался изобразить радость и безмятежность. А потом несколько дней не искал встречи с профессором. Гарри летал. Много. Очень много. Каждый день он садился на свою прекрасную «Гарпию» и взмывал к облакам, рискуя оставить на земле не только свои страхи и тревоги, но и свою безрассудную голову. Когда, усталый и замерзший, он спускался вниз, внутри неуловимо что-то менялось: прибавлялось решительности, стойкости, а тяжелый груз, похожий на мешок бесполезного хлама за плечами, становился чуточку легче. «Гарпия» была ничуть не похожа на «Молнию». Может, Гарри просто позабыл ощущения от той метлы и невольно сравнивал подарок со своим Нимбусом, но крохи воспоминаний все же засели в его памяти. «Гарпия» словно угадывала его мысли: только Гарри подумает о том, что неплохо бы выписать восьмерку, как вдруг обнаруживает себя заходящим в первую петлю. Резкие рывки, которые Нимбус-2000 не мог выровнять, немецкая Гарпия превращала в плавные повороты, а на малейшее движение отзывалась с охотой и ловкостью. Гарри не мог наглядеться на свою метлу: белая, словно, и правда, снежная, ровная, сверкающая. Только он на ней наверняка выглядел немного нелепо: вихрастый, растрепанный, шальной — нет, на такой красавице должен восседать аристократичный Малфой, заботящийся о своих ногтях больше, чем Гарри обо всем своем гардеробе. Но «Снежная Гарпия» не досталась слизеринцу, и вряд ли Люциус будет столь щедр, что выложит целое состояние за очередную игрушку для сына. От этих мыслей Гарри улыбался еще шире, летел еще быстрей, смеялся еще громче. Уизли едва ли не визжали от восторга. Рон, радостный и преисполненный гордостью, с красным от холода носом и пунцовеющими щеками, восседал на Нимбусе-2000, а близнецам волей-неволей пришлось летать на своих Чистометах. Сириус, обратившись в пса, носился по полю, ловя заколдованные мячи, а иногда сидел на трибунах, довольно поглядывая на резвящиеся в небе фигурки. Он привел себя в порядок, больше не напоминая грязного и оборванного лешего, натянул мантию Люпина и с грустным весельем подзадоривал игроков. Лишь однажды он поднялся в небо на Нимбусе, но через пару минут спустился обратно, шатаясь и бледнея. Гарри не стал спрашивать, просто молча сжал плечо крестного и ласково улыбнулся. После «матча» друзья отправились строить большого снеговика, а Сириус, вновь обратившийся псом, увлеченно принялся доставать Клыка. Гарри не знал, что за радость гоняться за испуганным волкодавом, но спрашивать не стал: ему это было только на руку. Улучив момент, он подошел к Джорджу и спросил его об их недавней ссоре с Фредом. Гарри не надеялся, что ему все выложат, однако попытаться стоило. Джордж сконфуженно шмыгнул носом и неаккуратно прилепил снеговику кусок бока. — Это... наше с ним. Ты не поймешь. — А он? — Гарри не казалось, что близнецы достигли взаимопонимания. Он видел, как Джордж просил прощения, и эта сцена не вязалась с их привычным огненным образом. — Он понял? Джордж не успел ответить. В этот момент вернулись Фред с Роном, с помощью Вингардиум Левиоса скатавшие огромный снежный ком. Он был гораздо больше, чем нужно, поэтому снеговик оказался каким-то непропорциональным чудовищем. Однако он все равно был довольно мил. Повязанный ему на шею гриффиндорский шарф развевался на ветру. Возвращаясь в замок, Гарри предчувствовал, что надвигается неизбежное. Угроза нападения все еще висела над Хогвартсом, а время на блаженный отдых подходило к концу. У него был предлог спуститься в подземелья, у него была причина желать этого разговора, но в то же время ему хотелось взять палочку и наложить на себя Обливиэйт. Потому что он чувствовал себя... ответственным? Поступки Джеймса его не касались, но Гарри не мог избавиться от мерзкого ощущения, будто бы он к ним причастен. — Гарри, — рядом появился Сириус. Присутствие крестного все еще казалось нереальным. Пара дней не могла этого изменить, однако его поддержка, его забота — все это медленно срасталось с Гарри, превращаясь в нечто жизненно необходимое. — У тебя все хорошо? Он беспокоился. Все время спрашивал. — Конечно, — ответил Гарри. — Все хорошо. Рон болтал с братьями и не прислушивался к их разговору, поэтому Сириус позволил себе ступить на запретную почву. Осторожно взяв Гарри за локоть, он наклонился к его уху: — Я вижу, что ты думал о том, что я тебе рассказал, — его веселый лающий голос стал непривычно серьезным. — Я же говорил тебе забыть. Это не касается ни тебя, ни меня. — Сложно забыть подобное, — резко отозвался Гарри. Он поплотней закутался в шарф, желая спрятать свое лицо. Из-за разговора с Сириусом он боялся даже притронуться к Воскрешающему Камню, даже помыслить о том, чтобы заглянуть в глаза отцу, а уж забыть обо всем этом вовсе... Проще было выкинуть из памяти Малфоя, Рона и Гермиону. Гарри тихо фыркнул, насмехаясь над своими мыслями. Сириус видел, что его крестник все еще терзается сомнениями, но понимал, что ничего не сможет сделать. Поэтому он лишь обнял Гарри за плечи, шепнув, что он больше не оставит его. Что он будет рядом, что бы ни случилось. Они вернулись как раз к обеду. Сириусу пришлось превратиться в пса и отправиться в комнату Люпина, куда один из домовиков специально принес порцию еды. Гарри не был уверен, кто из учителей посвящен в тайну Бродяги: некоторые — например, профессор Синистра — удивлялись, завидев на территории школы незнакомого пса. А профессор МакГонагалл однажды остановила Гарри в коридоре и заявила, что, если он будет таскать своего лохматого друга в гостиную Гриффиндора, когда там будут другие студенты, она будет вынуждена сделать ему выговор. За ее словами четко проступала простая истина: быть осторожней и не забывать, что для всех остальных Сириус — опасный убийца, за поимку которого назначена награда. Гарри зарекся вести себя осторожно. Однако он всерьез опасался, что один остроносый любопытный хорек может попытаться вскрыть и эту тайну тоже. Не дай бог Малфой пронюхает о Сириусе — последствия могут быть необратимыми. На обеде Гарри собирался с силами. Пытался сделать так, чтобы при взгляде на профессора зельеварения у него в голове не мелькали картины, созданные его, несомненно, больным воображением. То и дело он представлял себе темноту Астрономической Башни, лестницу, ведущую на самую крышу, а на ней — две фигуры, борющиеся друг с другом. Он видел, как поблескивали очки Джеймса в свете волшебных палочек, как ругался и отворачивался невыносимо худой и бледный Снейп, похожий на растение, выросшее в тени. В какой-то момент его видения обрывались, но Гарри постоянно, с каким-то упоительным упрямством додумывал еще и бледную ладонь, скользящую по чужой спине и комкающую мантию в длинных пальцах. Только вот он не был уверен, принадлежала она Снейпу или какому-то другому человеку из его головы. Аппетита не было, но, чтобы не вызвать подозрений, Гарри приходилось едва ли не силой заталкивать в себя еду. Рядом Рон с увлечением обгрызал куриную ножку, а чуть дальше белобрысый когтевранец, которого, кстати, звали Льюис Гарбер, методично резал котлету. Поймав взгляд Гарри, он улыбнулся, но тут же упер взгляд в тарелку, словно внимание гриффиндорца чем-то смутило его. — Я видел, как вы играли в квиддич, — неожиданно заявил второй когтевранец, имени которого Гарри так и не узнал. У него были темные волосы и курносый нос, покрытый прыщами. — Все вчетвером. — Да, было дело, — отозвался Фред. — Но откуда у вас две скоростные метлы? — не унимался мальчик. — У Гриффиндора только один Нимбус! — У Гриффиндора и так только один Нимбус. Не выдумывай, — Джордж неприязненно покосился на него. В конце концов, он сказал правду, но завистливый огонь в глазах когтевранца так и не потух. Он зашептал что-то на ухо растерянного Льюиса. Преподаватели, ставшие свидетелями этой сцены, озабоченно поглядывали на своих подопечных. Профессор МакГонагалл, ярый сторонник дисциплины, поджала губы — ее наверняка мучили противоречия: с одной стороны, агрессивность мальчиков требовала замечания, но с другой... С «Гарпией» шансы Гриффиндора на победу взлетели неприлично высоко. Гарри поднялся из-за стола. Шепнув Рону, чтобы тот не ходил за ним, он быстрым шагом двинулся прочь из Большого Зала. В коридорах было тихо, нигде не звучали торопливые шаги, а за поворотом не мелькала длинная черная мантия. Гарри недоуменно завертел головой: куда мог отправиться Снейп? В подземелья? Гарри спустился к кабинету зельевара и уверенно постучал. Изнутри не донеслось ни звука. Тихи были и соседние коридоры. Гарри даже подошел к гостиной Слизерина, потоптался у гобелена, но, вспомнив, что оставшиеся слизеринцы настроены более чем недружелюбно и помощи от них ждать не приходится, спешно вернулся обратно к кабинету Снейпа. Подергав за ручку, Гарри все же решился: — Алохомора! — заклятие отскочило от двери разноцветными искрами. Мальчик и не надеялся, что оно сработает, но попытаться стоило. Гарри отправился в библиотеку, потом — в больничное крыло, заглянул в класс зельеварения и даже поднялся на Астрономическую Башню, продуваемую холодными ветрами и покрытую коркой льда. Кутаясь в мантию, он подошел к бортику, глядя вниз: там, оставляя следы на свежем снегу, как раз брел черный пес, беспокойно принюхивающийся и оглядывающийся. Сириус искал его, но сегодня Гарри нужно было поговорить не с ним. Запретный Лес колыхался черными волнами с пенно-снежными гребнями. Колючие ели резали низкие облака, серые и беспросветные, грозящие обронить на землю свой белоснежный груз, а из трубы хижины Хагрида ввысь поднимался веселый сизый дымок, который ветер тут же уносил в разные стороны. Озеро стояло, подобно огромному зеркалу, неподвижное и застывшее, принявшее в себя холод, но не позволившее сковать свои черные воды льдом. — Что вы тут делаете, Поттер? — твердый голос заставил мальчика вздрогнуть. Он медленно обернулся, находя взглядом нахмуренного профессора. Снейп стоял у входа, скрестив руки на груди и словно не обращая внимания на ледяной ветер, треплющий полы его мантии. Он явно был недоволен, однако с места не двигался, ожидая реакции. Гарри улыбнулся. — Как вы меня нашли, профессор? — спросил он, отходя от края. — Да вот, Маргарет пожаловалась мне, что один незваный гриффиндорец заплутал в наших подземельях, — Снейп проводил Гарри взглядом, а потом с оглушительным грохотом захлопнул за ними дверь. Они спустились вниз по замерзшей лестнице, вошли в коридор, и тогда Гарри словно пробудился ото сна, в который впал, стоя на самом краю Астрономической Башни. Он резко развернулся и стиснул в руках мантию профессора. — Что с вами, Поттер? — Снейп отстранил его, брезгливо отряхивая свою мантию. — Успокойтесь. — Я знаю, профессор, — хрипло проговорил Гарри. — Я знаю, что Джеймс сделал вам. Точней, почему. Лицо Снейпа осталось бесстрастным. Профессор холодно взирал на Гарри, поджимая губы и сурово буравя его взглядом. На пару секунд мальчику показалось, что зельевар просто не расслышал его, но тут же передумал: почти физически Гарри ощутил, как воздух становится колючим, тяжелым, наливаясь магией. Напряжение сгущалось, грозясь превратиться в грозовые тучи под потолком. Гарри думал, что Снейп его ударит. Или закричит. Или развернется и уйдет, устроив молчаливый и такой по-детски трогательный бойкот. Но Северус Снейп лишь криво усмехнулся, странно дернув головой. — Ну, еще бы, — неожиданно зло обронил он. — Блэк бы не смог удержать свой собачий язык за зубами. Он все сделает ради своего крестника. А вы еще удивляетесь, почему я пытаюсь защитить своего. Хотя теперь вы хотя бы понимаете, почему. Своего крестника? Гарри опешил на секунду, пытаясь понять, что он упустил и почему не понимает смысла этих слов, а потом все вдруг встало на свои места. Мозаика сложилась. — Так вот оно что... Драко Малфой — ваш крестник, — он неожиданно для самого себя хмыкнул. — И почему же вы хотите защитить его? — Чтобы история не повторилась, — жестко произнес Снейп. Гарри непонимающе моргнул, а через секунды вспыхнул гневным румянцем. — Чт....? Я... Вы что, думаете, будто я.. — он подавился своим возмущением. — Не приписывайте мне поступки моего отца! Я бы никогда не стал травить кого-то! — А кто говорил про вас? Я боюсь за Драко, — Снейп вдруг развеселился, горько усмехаясь и улыбаясь жестокой, кривой улыбкой. — Вашему отцу тоже хотелось внимания. Этот маленький, заносчивый болван не мог и дня прожить, чтобы не прицепиться ко мне. И теперь мне иногда кажется, будто кто-то там наверху издевается надо мной. Потому что вы — оба! — похожи на НЕГО. И я без понятия, почему я вынужден растаскивать вас в разные стороны. Так не растаскивайте. — Мы можем сами все решить, — раздраженно воскликнул Гарри. — А вам я лишь хотел сказать, что мне жаль. И что я понимаю вас. Снейп, растерявший в момент своего гнева все свои хладнокровные маски, замер. Его худое желтоватое лицо исказила гримаса недовольства, а острые черты на секунду превратились в колючие грани. — Вы не понимаете, — он усмехнулся, опираясь о стену. Гарри смотрел и смотрел на профессора, невольно понимая, что пытается договориться сразу с двумя людьми: с жестким и отстраненным профессором зельеварения и с напуганным и затравленным мальчиком-слизеринцем, сгорающим от своей несбывшейся мести. — Даже после всего — нет. — Он раскаивается. Я говорил с ним, — Гарри подался вперед, касаясь рукой острого локтя профессора. Снейп лишь презрительно взглянул на него сверху вниз, но мальчик не оставил попытки добиться реакции. Он не знал, чего именно он ждет, но чувствовал себя так, словно, шаря по стене в полной темноте, он почти нащупал спасительную дверь. — Ему жаль. Еще один крошечный шаг навстречу. Гарри почувствовал холод подземелий, обдавший его тело. Снейп смотрел на него, его глаза горели изумлением, упорно сдерживаемым и контролируемым. Если бы сейчас кто-нибудь другой увидел их, то никогда бы не распознал в мужчине злобного и язвительного декана Слизерина. Гарри скользнул рукой по его плечу, пытаясь поймать взгляд черных глаз. Вдруг он вспомнил Малфоя, и его бледное красивое лицо словно наложилось на лицо профессора... — Что вы тут делаете? Гарри отскочил от Снейпа, уставившись на высокого мужчину, незаметно подкравшегося к ним. Сириус гневно взирал на зельевара, тянулся руками к Гарри, стремясь схватить его за плечи и притянуть к себе. Мальчик упрямо покачал головой, оглядывая коридор: тут не было даже портретов, и голые стены были готовы хранить их секреты. — Мы просто разговаривали, Сириус, — Гарри встал так, чтобы в случае чего Сириусу пришлось обходить его, прежде чем добраться до Снейпа. Зельевар не оценил: — О, посмотрите-ка, — Снейп усмехнулся, отходя от стены и презрительно глядя Сириусу прямо в глаза. — Блэк. Наш внезапно помилованный маньяк. Сириус скрипнул зубами. Его осунувшееся после тюрьмы лицо превратилось в меловую маску, и Гарри пришлось вцепиться в его руку, чтобы удержать того на месте. От Сириуса пахло жаром кухни и порохом от недавнего взрыва в кабинете Люпина. Гарри уткнулся носом в его мантию, боясь обернуться. — Интересно, зачем ты утаскиваешь его, — тяжелая рука крепче сжалась на плече Гарри, — сюда? Его темный взгляд скользнул к двери, ведущей на лестницу в Астрономическую Башню. Там, за ней, начиналась холодная и липкая темнота, наполненная свистящим ветром и пробирающими до костей скрипами. — Сириус, — Гарри отстранился, оглядывая двух своих... Трудно было представить их вместе, объединить хоть как-то. — Не надо. — Поттер, вы лучше идите, прогуляйтесь, — Снейп шагнул ближе, злобно сверкая глазами. Его рука скользнула в рукав, несомненно, нашаривая палочку в потайном кармане. У Сириуса палочки не было, и эта дуэль заведомо была нечестной. Хотя... Огромный пес все же мог сражаться. — Не смей указывать Гарри, — огрызнулся Сириус, медленно отводя одну ногу назад. Он ощетинился, готовясь в любую секунду обратиться. — И не смей его таскать сюда! — Не думай, что можешь мне указывать, Блэк, — рявкнул Снейп, и в следующую секунду он оказался рядом с ними, отпихнув Гарри в сторону и приблизив свое лицо к лицу Сириуса. — Тебе недолго осталось по школе бродить. Чтоб ты знал, мало кто рад твоему «возвращению». — Гарри рад, — холодно ответил Сириус, придвигаясь еще ближе. Волшебники почти соприкасались носами, однако не отодвигались. — А вот будет ли он рад таскаться к своему «любимому» профессору, когда я расскажу ему ВСЮ правду? Будет? Как ты думаешь, Нюниус? Или, может, хочешь отыграться на нем... Гарри не успел среагировать. Снейп вскинул волшебную палочку, и его невербальное заклятие угодило в стену ровно за тем местом, где секунду назад была голова Сириуса. Огромный черный пес кинулся на него, сбив с ног и упершись лапами ему в грудь. Снейп изогнулся, взмахнув длинными рукавами, и вокруг них заискрилась магия. Гарри уловил взглядом вспышку Зерфенсории и лишь тогда вскинул собственную палочку. — Протего! — голубой щит прикрыл спину Сириуса, а заклятие зельевара рассыпалось ярко-красными искрами. — Перестаньте! Отвратись! Зельевар и пес разлетелись в разные стороны. Снейпа протащило по каменному полу, а Бродяга, жалобно скуля, врезался в стену. — Я убью тебя! — взревел профессор, вновь кидаясь вперед. Сириус зарычал, с шумом вдыхая воздух и обнажая огромные острые клыки. Гарри вклинился между ними, пытаясь сдержать две ревущие силы. «Протего! Протего!» — хаотично думал он, и заклятия, как ни странно, сверкающим панцирем выстраивались вокруг него. Сириус, злобно рыча, врезался в мерцающую стену, а обездвиживающее заклятие Снейпа отскочило в сторону, разбив окно. — Хватит! — закричал Гарри, чувствуя, как его самого изнутри распирает неведомая сила. — Хватит! — Ты мерзопакостный, сальноволосый... — Сириус превращался в человека, чтобы выкрикивать ругательства, и снова возвращался в собачью форму, чтобы кидаться на щиты. Снейп отвечал ему не менее агрессивно, и слова, вылетавшие из его бледных губ, заставили бы даже Рона, известного сквернослова, покраснеть. Я хочу есть. Гарри вздрогнул, забыв на секунду о двух дерущихся мужчинах. Он отчетливо услышал голос, звенящим шипением отразившийся у него в голове. — ЗАТКНИТЕСЬ ОБА! — проревел он, хаотично оглядываясь и пытаясь услышать что-нибудь еще, — СЕЙЧАС ЖЕ ЗАМОЛЧИТЕ! — Да что вы себе позвол... — начал было Снейп, до крайности возмущенный всей этой безумной ситуацией, но Гарри одним выверенным движением заставил его замолкнуть. Он бросился по коридору, прислушиваясь к малейшим шорохам и скрипам. Рядом с ним, совсем-совсем близко, раздавался звук, похожий на трение чего-то ребристого о неровную поверхность. Шипение змея звучало все громче. Лес... Лес... Направо. Гарри выскочил из-за угла, едва не запутавшись в собственной мантии, и тут же замер. Навстречу ему двигалась огромная, занимающая весь коридор от стены до стены змея. Ее плоская морда была разбита в кровь, а зелено-серая чешуя в некоторых местах слезала пластами. Завидев мальчика, она зашипела, обнажив два саблеподобных клыка. — Стой! — попытался приказать Гарри, но вместо парселтанга из его рта вырвался обычный хрипящий английский, ничуть не повлиявший на стремительное движение змеи. Вскинув палочку, он готовился применить Сектумсемпру, удачно лёгшую на язык, как вдруг чужие руки обхватили его поперек груди. Черная мантия мелькнула перед глазами, сильная ладонь протолкнула Гарри назад, в чужие объятия, мигом закрывшие его от всего мира. — Авада Кедавра! — голос Снейпа окрасился зеленым светом и смертоносным лучом понесся вперед. Гарри пораженно выдохнул, когда услышал, как дернулось массивное тело, прежде чем замереть. Он отскочил от Сириуса, уставившись на огромный труп, кажущийся ужасно неуместным в этом холодном коридоре. — Диминуэндо! — зельевар еще раз взмахнул палочкой, и тело змеи уменьшилось во множество раз, вернув свой реальный размер. Это была обыкновенная гадюка, к сожалению, уже мертвая. Укол жалости заставил сердце Гарри сжаться. В конце концов, эта змея не хотела ничего плохого, лишь есть и вернуться в лес, а в прошлом году она и вовсе спасла Гарри и его друзей от верной смерти. Снейп еще раз поднял палочку, и гадюка сгорела, обратившись в пепел. Гарри тяжело вздохнул. Кровь все еще бурлила в его венах, а пот стекал по спине. Сириус круглыми от изумления глазами смотрел на черную горстку, а потом перевел взгляд на крестника и его профессора. — Что тут у вас происходит? — спросил он, четко проговаривая каждую букву. — Это явно не василиск. — Долго объяснять, Сириус, — попытался успокоить его Гарри, но крестный лишь горько взглянул на мальчика. Он перевел взгляд на Снейпа и вдруг одним прыжком оказался рядом, склоняя голову к его шее. Сириус втянул носом воздух, и в его глазах отразилось что-то огненное. — Что ты делаешь, Блэк? — новая ссора готовилась разгореться прямо рядом с прахом несчастной змеи. — Привык обнюхивать людей? — Да нет, — Сириус вдруг развеселился. — Просто у меня память на запахи хорошая. В школе это тоже было. Помню, мог безошибочно определить, где стоит Ремус, Джеймс, Лили... Я помню их запахи. Снейп побледнел. Его зрачки расширились, а губы дрогнули. Гарри непонимающе переводил взгляд с одного мужчины на другого, не зная, на ком сосредоточить свое внимание. За окном начиналась буря, и черные тучи словно грозились рухнуть на землю тяжелым пуховым одеялом. — Скажи-ка мне, Снейп, — Сириус наклонился к нему еще ближе, — почему я чувствую запах Лили Поттер, исходящий от тебя? Почему я чувствую его? Гарри в недоумении повернулся к зельевару. Сириус не мог знать о той странности с Лили, значит, он и правда, учуял что-то. Снейп отшатнулся от него, и его взгляд метнулся к Гарри, впившись в его лицо. Щелк. И новая деталь помогла придать головоломке ясности, смогла соединить ее дрожащие части. Гарри шагнул вперед, а внутри него что-то оборвалось и рухнуло прямо на ледяные скалы. — Северус? — он никогда бы не позволил себе такой вольности, но сейчас он обращался не к своему профессору, а к тому, кто упорно прятался от него. — О чем он говорит? О чем? — Именно, Нюниус, о чем? Что ты скрываешь? Снейп молчал. Его лицо побелело, скулы напряглись, а пальцы едва ли не до хруста сжались на волшебной палочке. Он не выдержал взгляда Гарри и, впервые за их знакомство, стыдливо и побеждено отвел глаза. — Сириус, ты должен уйти, — твердо сказал Гарри. Его рот наполнился чем-то горьким. — Пожалуйста, дай нам поговорить. — Но, Гарри... — Я знаю, в чем тут дело. Пожалуйста. Гарри словно застыл изнутри, и окружающий мир не мог пробраться к его сердцу. Он подошел к профессору зельеварения и заглянул ему в лицо, находя там лишь ненависть и упрямство. Снейп обреченно кивнул, развернулся и быстрым шагом двинулся по коридору. Гарри отправился за ним, не отрывая взгляда от колышущейся мантии и прямой спины. Блэк остался где-то позади, но наверняка крался за ними, чтобы подслушать их разговор. Путь от Башни до подземелий был неблизким, но Гарри показалось, что они преодолели его за пять минут. Портреты поворачивались и шептали что-то им вслед, а приведения недоуменно качали головами. Откуда-то сбоку выскочил Пивз, попытавшийся осыпать Гарри мелом, но Снейп одним прицельным невербальным отбросил его в стену. — Куда мы идем? — спросил Гарри, когда поворот к кабинету декана Слизерина остался позади. Снейп резко затормозил, остановился, но тут же вновь ринулся вперед, прямо в темноту. Этот коридор был уже, чем остальные, не освещался и уходил куда-то вниз. Множество ответвлений разбегались в разные стороны, словно в каменном лабиринте, но зельевар уверенно выбирал направления, ни разу не задумавшись. Гарри светил себе палочкой, стараясь хотя бы примерно понять, где они находятся. Камень этих стен был древним, покрытым плесенью от сырости — они явно спустились намного ниже уровня озера. Холод, который наверху разгоняли защитные заклинания, тут пробирал до костей: изо рта вырывалось облачко пара, кажущееся крошечным призраком в свете Люмоса. Наконец, перед ними выросла дверь. Она была большой и черной, словно вырезанной из камня. Руны покрывали ее полностью, а массивная ручка была сделана в виде головы дракона. — Сейчас придется прыгать, — предупредил Снейп мертвым голосом. — А обратно по лестнице. Он коснулся двери ладонью и зашептал что-то на непонятном языке. Секунду было тихо, а потом она с ужасным скрежетом распахнулась. Изнутри дохнуло сыростью и пылью, древностью и чем-то сухим. Гарри прижался к профессору, хотя дал себе обещание больше не искать его помощи и поддержки. Он чувствовал, что там, за этой дверью, таится что-то невообразимое, великое и настолько громадное, что он является лишь песчинкой по сравнению с этим НЕЧТО. Магия лилась оттуда тугим потоком, обволакивая его тело и забираясь внутрь. Пару шагов они прошли, а потом перед ними открылся узкий спуск. Его стены были черными и ребристыми, сделанными из какого-то странного вещества. В стенах торчали огромные сталактиты, почему-то росшие не вниз, а под наклоном, а пол был неровным, словно приподнятым в одном месте. Гарри недоуменно коснулся одного из сталактитов, ощутив его поразительную гладкость. — Я первый, — сказал Снейп, — а вы за мной. Считайте до шестидесяти. Он скользнул в эту странную трубу. Гарри послушно остался ждать. И считать. Секунды, отмерившие минуту, тянулись бесконечно долго. Наконец, он решился: глубоко вздохнув, мальчик покрепче сжал палочку и бросился в темноту. Она обволокла его, потянула вниз, и он заскользил по прокатанной в ребристой поверхности гладкой дорожке. Это был длинный и прямой тоннель, похожий на спуск в Тайную Комнату, вот только закончился он относительно мягким приземлением. Воздух вдруг загустел, и Гарри плавно упал в него, зависнув над полом. Через пару мгновений он все же шлепнулся и тут же зажег палочку, поднимая ее повыше. Но в этом не было нужды. Снейп, стоящий рядом с ним, обреченно вздохнул. Он шепнул что-то, и пещера перед ними осветилась мягким серебристым светом. Оказалось, это светились огромные слова, опоясывающие пещеру по периметру. «Draco dormiens numquam titillandus*» — лозунг Хогвартса разрастался все больше и больше, множился, ветвями оплетая пол и потолок. Гарри обомлел, на секунду забыв, зачем он сюда спустился. Он шагнул вперед ровно в тот момент, когда буквы наконец остановились. Его взору предстала самая ужасная и самая прекрасная картина из всех, что он когда-либо видел. *Никогда не щекочи спящего дракона.