Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ :) Когда Гарри открыл глаза, вокруг все еще сновали люди. Резкий запах забивался ему в нос, мешая и раздражая, — именно он привел его в чувство. Над мальчиком возвышалась темная фигура, размахивающая руками. Она как будто пыталась взлететь, и Гарри все не мог понять, на что же он смотрит. Лишь спустя какое-то время он догадался, что это мадам Помфри не дает расплывчатым силуэтам приблизиться к нему. Целительница, заметив, что он очнулся, нагнулась и коснулась палочкой его лба: по телу юноши прошла дрожь, он дернулся, и зрение постепенно начало возвращаться. Гарри разглядел обеспокоенное лицо Помфри, за ее спиной Дамблдора, а с другой стороны Снейпа, держащего что-то в руках. — Мистер Поттер? — мадам Помфри похлопала его по щеке. Гарри слабо застонал, зашевелился и приподнялся на руках. Воздух свободно входил в его легкие, не казался сухим и пресным, значит, действие жаброслей прекратилось. Сколько же он был без сознания? — Я в порядке, — прошептал он. Целительница помогла ему сесть, и Гарри смог оглядеться. Он все еще лежал на площадке у воды, а вокруг, на приличном расстоянии, собралась толпа. Седрик, Рон, Чжоу, Белизар, Джованна и сестры Делакур сидели неподалеку, укутанные в полотенца, и смотрели на него. Глаза Флер покраснели и опухли, а Габриэль грустно жалась к сестре, опустив голову. Гарри увидел Гермиону, братьев Уизли и часть остальных гриффиндорцев в толпе: их не пускали к нему. — Раз мистер Поттер пришел в себя, — раздался сухой голос профессора Каркарова, — мы можем наконец подвести итоги. — Гарри, ты правда в порядке? — рядом показался толстяк Бэгмен. Он выглядел всерьез обеспокоенным, а на его широком лбу проступил пот. Гарри кивнул. — Да, — он перевел взгляд на Дамблдора и мадам Помфри. — Остальные в порядке? — Да, мистер Поттер, все живы и здоровы. Вы единственный, кто заставил нас поволноваться. — Вот еще, — снова встрял Каркаров, — ваш лживый чемпион принес нам проблем не меньше! Я требую решить нашу проблему немедленно, а вопросы о здоровье мистера Поттера отложить на потом. — Да как вы смеете, — профессор МакГонагалл выступила из толпы и окинула полным возмущения взглядом директора Дурмстранга. — Ученик пострадал! Да и поступок вашего чемпиона вызывает у нас большие сомнения. — Ничего подобного! — взвился Каркаров, и взор его заледенел. — Я требую немедленного расследования. — Боюсь, Гарри, нам нужна твоя помощь, — мягко произнес Дамблдор, кладя руку мальчику на плечо. Гарри посмотрел на него, а потом кивнул. Дамблдор подозвал Белизара с Седриком, которые так и не оделись. Те подошли и встали рядом, демонстративно не глядя друг на друга. — Мистер Поттер, — официально начал мистер Крауч, — один из чемпионов предъявил другому серьезные претензии. Мистер Диггори говорит, что мистер Генчев напал на него. Вы были этому свидетелем? Вы можете это подтвердить? — Да, — с готовностью отозвался Гарри, глянув на Седрика. Тот смотрел прямо на него, и наконец-то взгляд его был теплым. Почти как раньше. — Он кинул заклинание ему прямо в лицо. — Чушь! — воскликнул Белизар. Он взглянул на Каркарова, почти с ненавистью смотрящего на Гарри, а потом перевел взор на остальных судей. — Там был огромный монстр! Он плыл прямо за нами, я что, должен был никак не защищаться? Я же не знал, что это чудовище, — Белизар кинул полный черного презрения взгляд на Гарри, — благоволит чемпионам Хогвартса. — Мистер Диггори говорит, что вы прицелились, чтобы поразить именно его, — недовольно заметил Бэгмен. — Это не вина моего ученика, что мистер Диггори, — Каркаров ядом выделил фамилию Седрика, — попал под заклинание. Согласитесь, довольно сложно прицелиться, когда вы убегаете от монстра. К слову сказать, ни я, ни мистер Генчев не знали, что в озере обитает кальмар, и это есть огромное упущение с вашей стороны, Дамблдор. — Но это ложь! — твердо произнес Седрик. — Что сказали русалки? — спросил Гарри у Дамблдора. — Они сказали, что за вами поплыл кальмар, вы начали от него убегать, а потом один из чемпионов попал в другого заклинанием, — напряженным голосом произнес Дамблдор. — Игорь, двое людей говорят, что твой ученик напал на мистера Диггори. — И оба они из 'Огва'гтса, — вставила мадам Максим, до этого молча наблюдавшая за спором. — Вам не кажется, что это подоз’гительно? — Вот именно, Дамблдор, — поддержал ее Каркаров. — Это похоже на заговор. Наш знаменитый Гарри Поттер только приходит в себя — не известно еще, не повредил ли он голову — и тут же начинает давать показания. — Я могу предоставить свои воспоминания об этом моменте, — сказал Гарри. Судьи разом повернулись к нему. Каркаров поджал губы, Белизар нахмурился, а Бэгмен тут же расплылся в улыбке. — Чудесная идея, Гарри! — сказал он, похлопав себя по животу. — Принесите Омут Памяти, и мы проверим воспоминания. Мистер Диггори, вы не откажетесь предоставить свои? А вы, мистер Генчев? — С радостью, — процедил Седрик. — Да, — холодно бросил Белизар. — Профессор Голдман, принесите, пожалуйста, мой Омут Памяти, — приказал Дамблдор. Гарри вздрогнул, когда услышал прямо за своей спиной спокойное «Конечно». Когда Голдман подошел к нему так близко? Он не почувствовал его приближения. — Мальчики, — мадам Помфри протянула им флаконы, — вы умеете извлекать воспоминания? — Да, — хором ответили они, разом потянувшись к стеклянным бутылочкам. Гарри взял один, повертев в руках, а потом потянулся в карман за волшебной палочкой. Но в кармане он обнаружил только ножик. — Где моя палочка? — он испуганно зашарил по себе, нигде не находя спасительного древка. Он вообще не помнил, куда дел ее после того, как привел Седрика в чувство, — не мог же он выронить палочку в озеро! — Держи, Гарри, — Дамблдор жестом фокусника вытащил его палочку из рукава. — Ты выронил ее, когда потерял сознание. — Спасибо, — Гарри осторожно забрал свою палочку. Он чувствовал себя немного неловко, поскольку все вокруг наблюдали за ним, но все-таки собрался и приставил кончик палочки к виску. Он вызвал в памяти картину, когда Белизар поворачивается и стреляет заклинанием в Седрика, а потом потянул это воспоминание прочь. Серебряная нить скользнула от его виска и послушно опустилась в склянку. Бэгмен тут же выхватил у него пузырек. — Пока мы совещаемся, вы можете отдохнуть и принять поздравления своих друзей, — он подмигнул Гарри, улыбнулся Седрику и немного опасливо покосился на нахмуренных дурмстрангцев. Каркаров что-то шептал Генчеву на ухо, тот кивал, не спеша протягивать судье свое воспоминание. Наконец, юноша отдал флакон и ушел к своим друзьям, а Каркаров с остальными судьями отправился к столу. К Гарри наконец пустили гриффиндорцев. Фред и Джордж схватили его и Рона и утащили в толпу. Мальчики все еще были завернуты в полотенца, поэтому тормошить их не спешили. Остальные собрались вокруг, жадными глазами уставившись на героев дня... — Заставил ты нас поволноваться, Гарри, — сказала Гермиона, садясь на доски рядом с Роном. — Ты бы видел... — Это было великолепно! — оборвал ее Фред. — Сначала тихое озеро, потом выплывает этот дурмстрангец, а затем внезапно все начинает бурлить и вы... О-о-о, надеюсь, Колин это сфотографировал. — Я сфотографировал! — раздался писклявый голос, и вперед пробился Криви с камерой. Он тут же щелкнул Гарри, но тот не сделал ни единой попытки остановить его. — Щупальца в кадре! И даже тебя с ластами и жабрами, так круто! — Только ты, дружище, мог заставить гигантского кальмара поднять вас со дна, — сказал Джордж, приобнимая Гарри за плечи. — Это ужасно, — картинно изумилась Парвати. Гарри немного опасливо покосился на нее: не слишком ли часто эта девушка оказывалась рядом с ним в последнее время? Парвати была очень мила и лучисто ему улыбалась. Она села к нему поближе, а ее черные волосы, заплетенные в тугую косу, сверкали на солнце. Она явно хотела сказать что-то еще, как Гермиона вдруг вскинула голову. — О, Полумна, привет, — ласково сказала она. Улыбка Парвати тут же померкла, девушка отодвинулась к Лаванде. Гарри повернул голову: за спиной Фреда, и правда, стояла Полумна. Она скромно улыбнулась, поправила три шaрфа, толстым пучком повязанные на ее шее. Когтевранский, гриффиндорский и пуффендуйский — для полноты картины не хватало лишь зелени с серебром Слизерина. — А мне нравится кальмар, — тихо произнесла Полумна. — Я часто его кормлю. — А как вас забрали? — спросила Лаванда у Рона, проигнорировав слова Лавгуд. Тот, до этого молча наблюдавший за сборищем гриффиндорцев, приободрился, когда все взгляды устремились к нему. — Да ничего особенного, — осторожно сказал он. — После завтрака меня забрала МакГонагалл, отвела к Дамблдору. Тот сказал, что я очнусь, как только окажусь на поверхности, вот, — поймав выразительный взгляд Гарри, он тут же добавил: — Но под водой было очень опасно. Русалки, у них копья и все такое... Я думал, они меня навечно там внизу оставят! — А что ты там видел? — спросил Симус у Гарри. Тот неопределённо повел плечами. — Много водорослей, рыб. Гриндилоу, еле отбились от них. Город русалок очень странный, но впечатляет. Большая статуя, все с копьями, дома из булыжников и гриндилоу вместо собачек... — Гарри и правда нравились эти странные постройки под водой. Как будто другой мир, скрытый в глубине. Людям там нет места, но они настойчиво лезут в чужую Вселенную, используя магию или же магловские приспособления. — А что случилось с Флер? — вдруг вспомнил Гарри, поворачиваясь к Гермионе. Близнецы все еще крепко обнимали его за плечи с двух сторон, поэтому это было довольно сложно. — Она не справилась, — Гермиона покачала головой. Взгляд ее был прикован к Лаванде. — Выплыла без сестры, а ту принесли русалки. Только я не знаю, что там произошло: она говорила по-французски. — Жаль. — Да ладно, — легкомысленно отмахнулся Дин. — Главное, чтоб все разрешилось между Диггори и Генчевым. Белизар-то вовремя приплыл, правда, буквально на последних песчинках, а вы опоздали... Он действительно пытался убить Диггори? — Я не знаю, — Гарри поплотней закутался в одеяло и посмотрел в сторону Седрика. Того окружало плотное кольцо пуффендуйцев, за которым юношу было даже не видно. Когтевранцы рассеялись между двумя группами, но большая их часть потерялась среди желтых шaрфoв. Слизеринцы все еще сидели на трибунах, наблюдая оттуда за происходящим. Малфой был среди них, он что-то говорил группе девочек, и те смеялись. Гарри вдруг захотелось повернуться к Полумне и спросить у нее насчет Забини, но он не мог сделать это при всех. Вместо этого он задал интересующий его вопрос: — Почему кальмар помог мне? — Он давно уже живет на территории Хогвартса, — чуть озадачено произнесла Гермиона. — Думаю, у него какая-то особая связь с замком. Знаешь, волшебники ведь могут устанавливать связь с животными, чтобы те помогали им... — Да, ведьмы и их черные коты, — хихикнул Дин. — Я думаю, у меня особая связь с Тревором, — вставил Невилл, и гриффиндорцы покатились со смеху. Скромные возмущения Долгопупса (— Но это правда, он меня вдохновляет и придает сил...) никто не слушал. Пока ребята веселились, судьи уже вернулись. Гарри заметил растерянного Бэгмена и тут же поднялся, не снимая одеяла. Его подозвали к судейскому столу. Профессор Дамблдор был непривычно серьезен. Он стоял, наклонившись к воде, и разговаривал с одной из русалок. На ней было ожерелье из острых клыков, а в спутанных волосах торчала корона из кораллов. За ее спиной по всему озеру из воды торчали головы других русалок, с любопытством рассматривающих волшебников и переговаривающихся на своем скрипящем языке. Мадам Максим хмуро взирала на всех вокруг; Каркаров беседовал со Снейпом, отвернувшись; мистер Крауч читал какой-то свиток; а Бэгмен суетился, словно толстая пчела. Когда Седрик и Гарри подошли, он тут же подскочил к ним и сочувственно улыбнулся. Улыбка вышла кислой и вялой. — Что решили, мистер Бэгмен? — не удержался Седрик. Мужчина лишь вздохнул. — Все очень запутано, — доверительным шепотом поделился он, — мистер Генчев, конечно, попал в вас, но он имеет все основания настаивать, что защищался от кальмара. Даже воспоминания почти не проливают света на этот момент: он намного вас опередил, и при его повороте кальмар и вы оказываетесь... — Людо, думаю, мы можем огласить результаты, — сказал мистер Крауч, убирая свиток в карман. Он повернулся к Дамблдору и покачал головой. — В правилах нет прямого запрета на причинение вреда соперникам. В ранних версиях Турнира, в том числе в одной из последних, было даже испытание магической дуэли. Мистер Генчев находился в стрессовой ситуации, что мы можем видеть по его воспоминаниям, поэтому некоторая агрессивность ему простительна... Каркаров громко хмыкнул. Мадам Максим поджала губы. — Протест отклонен, — спокойно, но устало заключил Барти Крауч. — Людо, огласи результаты. Бэгмен прокашлялся и потянулся за палочкой. Произнеся заклинание, он взял в руки свой свиток. Толпа студентов тут же напряженно замолкла. — Дамы и господа, судьи приняли решение. Небольшой конфликт, возникший между двумя чемпионами, улажен. Предводительница русалок поведала нам о том, что произошло на дне озера, и теперь нам известна подлинная картина произошедшего, на основе которой выставлены оценки. Итак, Мисс Флер Делакур продемонстрировала замечательное владение заклинанием головного пузыря, но, к сожалению, она не смогла справиться с гриндилоу и не спасла своего пленника. Было решено присудить ей третье место и двадцать пять очков! На трибунах вежливо захлопали, раздались шепотки. Гарри тоже напрягся: третье место для того, кто провалил испытание? Но ведь чемпионов четыре. Флер покачала своей очаровательной головкой, обнимая Габриэль. — Я не достойна, — пролепетала она, чуть не плача. — Мистер Седрик Диггори также использовал заклинание головного пузыря и, по словам предводительницы русалок, первым добрался до пленников, но он не смог подняться на поверхность из-за столкновения с другим чемпионом и не спас своего пленника. Ему присуждается сорок очков и второе место. Седрик судорожно вздохнул, но Бэгмен тут же продолжил. — Далее наше первое место. Его разделили между собой мистер Гарри Поттер и мистер Белизар Генчев, — кто-то на трибуне заулюлюкал. — Мистер Поттер воспользовался жаброслями, добрался до города русалок сразу же после мистера Диггори и не доплыл до поверхности вовремя лишь из-за того, что помог своему поверженному товарищу и его пленнице. Ему присуждается первое место и сорок пять очков. Мистер Генчев последним из троих юношей добрался до города русалок и первым всплыл на поверхность, однако именно из-за его колдовства мистер Диггори не смог справиться с испытанием. Мистер Генчев награждается сорока пятью баллами, и ему так же присуждается первое место. Вновь раздались аплодисменты. Генчев улыбался, но не слишком довольно: его колючий, жадный взгляд остановился на Гарри. Конечно, делиться первенством не так уж приятно. — Я попрошу вас пройти в больничное крыло, — к ним поспешила мадам Помфри. Седрик удивленно посмотрел на нее, но противиться не стал и послушно последовал за целительницей. Гарри помахал друзьям — те, конечно, не собирались оставлять его и шли на приличном расстоянии — и направился следом. Судьи тоже расходились; Гарри и не заметил, как рядом с ним появился Дамблдор. — Ты молодец, Гарри, — улыбнулся старый волшебник. — Большой молодец. — Спасибо, сэр, — вяло отозвался Гарри. Ему нечему было радоваться, даже справедливость сегодня не торжествовала. Первое место. Он обменял бы сотню первых мест на возможность не иметь к этому Турниру никакого отношения. Единственной радостью, что была у него, было осознание того, что на какое-то время Турнир отступил. Правда, когда испытание вновь шагнет к нему... Гарри закрыл глаза на мгновение, глубоко вздохнул и ускорил шаг. Полотенце грело его, и большего ему сейчас было не надо. В больничное крыло мадам Помфри пустила лишь профессоров и чемпионов, гриффиндорцы и пуффендуйцы ушли в гостиные готовить праздник, на котором чемпионы обязаны будут поведать им о своем приключении под водой. Флер тоже пришла — оказалось, что помимо гриндилоу на нее напал кусачий планктон: руки девушки были покрыты мелкими ранками. Мадам Помфри первым делом осмотрела ее, а потом отпустила обратно в карету Шармбатона вместе с мадам Максим. Дамблдор, МакГонагалл и Стебль наблюдали за тем, как целительница осматривает юношей. — Вы здоровы, — вынесла она вердикт, но тут же добавила: — однако я рекомендую вам хотя бы до ужина отдохнуть здесь, в тишине. — Поппи, — веселым голосом произнес Дамблдор, — дай мальчикам повеселиться. Никто не предпочтет больничное крыло гостиной, полной друзей. — Но здоровье важнее, — возмутилась мадам Помфри, но, заметив, что ни Седрик, ни Гарри не собираются оставаться, махнула на них рукой. В коридор они вышли вместе с профессорами. Седрик вежливо улыбался, но выглядел так, будто ему не терпится сбежать. На Гарри он поглядывал изредка, осторожно и неуверенно, и тут же отводил взгляд, заметив ответное внимание. Профессора, попрощавшись, ушли, и на какое-то мгновение юноши остались одни в коридоре. Диггори нужно было спускаться вниз, а Гарри — подниматься наверх. Там, в Гриффиндорской башне, царил хаос, наверное. Однако никто из них не двигался, ничего не говорил — Гарри почти чувствовал необходимость выдавить из себя хоть слово, но язык его не слушался. Наконец, внутри него родилось какое-то упрямое сопротивление, и он процедил: — Мне жаль. — Жаль? — эхом переспросил Седрик, наклоняя голову. Он смотрел на Гарри, как на призрака. Гриффиндорцу стало неловко, он отвел взгляд, уставившись в окно. Солнце продолжало щедро поливать лучами замерзший пейзаж. — Он вышел сухим из воды, — пояснил Гарри. — Это несправедливо. — Он из Дурмстранга, — Седрик пожал плечами, однако кулаки его были крепко сжаты. — Впереди еще третье испытание. Все может измениться. — Да, — тихо согласился Гарри, — может. — Ладно, — Диггори сделал шаг назад, увеличивая дистанцию между ними, — спасибо, что помог мне. Пока. Гарри беспомощно взглянул на него. Он не думал, что их разговор завершится так быстро, что Седрик решит просто уйти, но, по правде говоря, он не знал, о чем им говорить. Все между ними порвалось в тот момент, когда Гарри бросил ему в лицо громкий отказ, и едва ли Диггори мог сделать еще одну попытку к сближению. Если бы Седрик был некрасивым, скучным и отвратительно навязчивым, то этот отказ был бы логичен и уместен, но пуффендуец, верно, не понимал, чем он — прекрасный, добрый, популярный — его заслужил. Таким, как он, никто не отказывает — Гарри показалось, что он прочел эти возмущенные мысли в теплых глазах юноши. Или, может, он придумал все это из-за недавнего своего открытия и позднего сожаления об упущенном шансе. — Давай, — он махнул рукой и уже собрался повернуться, как вдруг в другом конце коридора появилась высокая фигура. Он присмотрелся и изумился — это была Джованна. Она стремительным шагом приближалась к ним. Мантия развевалась за её спиной, а на руке — Гарри заметил — всё ещё блестел браслет. — Стойте! — крикнула она, подбегая к юношам. Те удивленно смотрели на нее. Джованна тяжело дышала, но глаза ее пылали. — Что-то случилось? — прохладно поинтересовался Седрик. Девушка кивнула. — Я хотела извиниться, — негромко сказала она. — За Белизара. И за то, что произошло сегодня. — Ты не обязана извиняться, — убежденно произнес Гарри. Седрик кивнул. — Но я это делаю, — Джованна быстро улыбнулась. — Я не уверена, что вам нужны мои извинения, но все-таки это лучше, чем ничего. Я, — она опустила взгляд на секунду и понизила голос, — знаю, что вы не лгали. Все знают. — Это уже не имеет значения. — Впереди еще один тур, а он очень хочет победить, — девушка начала озираться, а ее рука как бы невзначай сжала запястье. — Я хочу предупредить вас, опасайтесь ворон. Не спрашивайте, просто... Это все, что я могу, — она попыталась уйти, но Седрик схватил ее за руку, останавливая. Он пытливо вгляделся в ее лицо. — Почему ты нам помогаешь? Джованна беспомощно открыла рот, страдальчески покосилась на Гарри, словно зная, что ему известно о ее незавидном положении. Она помотала головой. — Questo è vero. Он не заслуживает, — она вырвала свое запястье из цепких пальцев Седрика. — Спасибо, — Седрик постарался улыбнуться, однако вышло не совсем искренне. Девушке и этого хватило. Попрощавшись, она поспешила обратно, едва ли не бегом преодолевая коридор. Гарри смотрел ей вслед, думая, почему она так спешит. Смутное желание последовать за ней и узнать не успело оформиться, потому что он услышал шум шагов. Седрик ушел. Гарри остался в коридоре один.

***

Потянулись дни, которые помогли Гарри прийти в себя и подарили ему смутное ощущение надежды. Не сказать, что эта надежда была уместна и правильна: она дробила его душу, заставляла верить, однако, если бы не она, дни его наполнились бы мраком. Гарри ощущал себя порой то висящим над пропастью на крепком канате, то летящим вниз. В основном ощущение черной хандры, тоски, отчуждения находило на него после встреч с Гриндевальдом. Пару раз их уроки отменялись по причине того, что волшебника не было в школе, и эти дни Гарри готов был отмечать в календаре красным цветом. Однако профессор возвращался, улыбался и сверкал своей белой шеей, продолжающей вдохновлять половину девушек Хогвартса. На ЗОТИ они закончили прохождение учебника. Контрольную проверочную завалили все, кроме Гарри, Гермионы и Малфоя. Гарри бы присоединился к числу тех, кто с грустью смотрел на «О» на своем листе, если бы не конспекты двух отличников. Гермиона поделилась своими записями с ним и с Роном, но Уизли, переволновавшись, все перепутал. Малфой же однажды пришел на их час в Комнате со своей сумкой и принялся делать уроки, сказав, что вечером у него не будет на это времени. Гарри не возражал. Драко позволил ему прочитать свои записи, выполненные до отвращения ровным, острым почерком — колючие строчки стояли перед глазами гриффиндорца еще долгое время. Новая тема — символьные заклинания — была сложной, но интересной. Может, Гарри сам себя в этом убедил, но порой ему даже нравилось, как Гриндевальд объясняет алгоритм создания подобной магии. Профессор был азартен и эмоционален, а в его голосе... пожалуй, в его голосе иногда проскальзывало что-то ностальгическое. Но он был требователен, как Снейп и МакГонагалл вместе взятые: Гермиона чуть не расплакалась, когда он не принял ее «взмах с овалом и огненным знаком». — Я все сделала правильно, — возмущалась потом Грейнджер, — до последней черточки правильно! — Он просто жук, не переживай, — успокаивал ее Рон. Мальчики согласно кивали. Лаванда, которой удался этот пресловутый «огненный знак» и которая заслужила снисходительный кивок профессора, горделиво отворачивалась от них. Гарри чувствовал себя немного неловко, потому что у него символьные заклинания получались вполне неплохо. На вечернем занятии Гриндевальд заставил его превратить заклинание Протего в символ и удерживать его за своей спиной — это было весьма сложно, но Гарри справился. Такое заклятие было сильней, правда, выматывало. Оно требовало практики и настойчивости. Профессор не хвалил его, а лишь заставлял заниматься еще упорней. Окклюменция помогала держаться, и теперь Гарри понимал, почему его заставляют смешивать эту неопределенную науку с «полевыми условиями»: способность закрывать свой разум, знать, что контроль мыслей возможен, помогала во время битвы. Юноша представлял свое «сокровенное» в виде красного пульсирующего сердца, находящегося в гостиной Гриффиндора, и он накрепко запирал все замки, прежде чем прийти к Гриндевальду. Однажды волшебник попытался напасть на него, проникнув в мысли... Тогда случилось что-то страшное. Все то, чему учил Дамблдор, вдруг всплыло в памяти, всe контрольные точки, казавшиеся c первого взгляда болевыми — грустный Рон, отворачивающаяся Гермиона, перекошенное лицо Малфоя, рычащие Дурсли, — запульсировали. Гарри нашел в себе силы вытащить наружу всю тьму — воспоминания, прикосновение ледяных пальцев Волдеморта к лицу, Круцио, смерть — и столкнуть ее с чужой мощью... Его вдруг словно толкнуло изнутри, он начал заваливаться набок, а его сознание как будто протянули сквозь узкую и длинную трубу. Перед глазами возникла толпа, по ушам резануло громкими криками на чужом, лающем языке, а впереди, на возвышении, появился человек. Его полное, покрытое морщинами лицо с щеточкой усов было смутно знакомо Гарри еще со времен жизни у Дурслей, но мальчик никогда не представлял его таким... живым, настоящим. Он испугался его появления, но картина тут же пропала — холодные, мертвые скалы раскинулись перед ним. Их острые пики пронзили серое небо, ветра свистели и выли, словно стаи невидимых волков... Когда Гарри пришел в себя, он лежал на полу. Даже колено разбил, падая. Гриндевальд смотрел на него яростным взглядом, не двигаясь с места, а его лицо превратилось в жесткую маску. В ту ночь Гарри долго не мог уснуть, мучаясь от странного, пугающего чувства, — он коснулся краешка защитной стены Гриндевальда, его мрачной силы, которой он уничтожает чужое проникновение. Его била легкая дрожь, и темные мысли вертелись у него в голове. «Сколько еще монстров мне придется увидеть в лицо?» Прогресс наметился не только на уроках с профессорами, но и даже там, где, казалось, идти дальше некуда. В Выручай-Комнате. — Я хочу сегодня увидеть кое-что особенное, — сказал ему однажды Малфой, когда они подходили к Комнате. Гарри был весьма заинтригован этим заявлением. Драко вошел первым, он следом за ним. Зашел — и так и замер на пороге: Выручай-Комната превратилась в спальню Малфоя. Гарри видел ее однажды, но тогда он слишком торопился и волновался, чтобы разглядеть получше. Тогда на кровати сидела прекрасная, холодная Нарцисса и лежал маленький, умилительный Драко. Сейчас же комната была пуста. Большая, вычурная, богатая: мебель из черного дерева, всюду зеленый и белый шелк. Все прибрано, аккуратно, словно в музее, даже книги на столе лежат в алфавитном порядке. Гарри чувствовал себя до ужаса неуютно — как будто грязный оборванец во дворце. Все вокруг казалось ему выражением надменности и высокомерия, он бы и дня не выдержал в таком месте, не наведя хаоса и беспорядка. А простыни — он усмехнулся — небось скользкие настолько, что Малфой ночью падает на пол. — Мило, — произнес он, но Драко его не слушал. Он ходил туда-сюда, касаясь каждой мелочи. В Выручай-Комнате не было окон, поэтому он с сожалением покосился на пустое пространство на стене. — Как будто настоящее, — отстраненно сказал Малфой. Он сел на кровать, а потом упал, раскинув руки в стороны. — Идеальная копия. — Ну, это же магия, — Гарри осторожно сел в кресло с выгнутыми ручками. Оно было довольно удобным, вопреки его ожиданиям. — Скучаешь по дому? — Не знаю, — Малфой смотрел в потолок какое-то время, а потом резко поднялся. — Пойдем. — Куда? — удивился Гарри. — Хочу в зал с книгами и манекенами. Мне нужно... немного, совсем чуть-чуть, попрактиковаться для ЗОТИ. — А чем твоя спальня плоха? Боишься, найду какой-нибудь журнальчик под матрасом? — Что? — Малфой посмотрел на него, нахмурившись. Гарри прикусил язык и стремительно поднялся. — Ничего. Пойдем. Драко хмыкнул, и они покинули спальню, перед этим проверив по Карте, чтоб никого не было поблизости. Гарри понимал, почему Малфой не хочет находиться в копии своего Мэнора дольше, — наверное, чувство, что сейчас Люциус войдет в его спальню и застанет его там с Гарри Поттером, напугало слизеринца. Гарри был не против; ему самому было неуютно в прекрасной, но такой... неживой спальне. Он с большим удовольствием бы поразглядывал книги, которые Комната предоставляла им в тренировочном зале, когда-то используемом ОД. Конец февраля был странным, почти беззаботным временем, отведенным успехам и дружескому спокойствию. Март же все разрушил. И началось все с того, что на карте Мародеров появилась точка с именем «Сириус Блэк».