Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ :) Гарри буквально взлетел по винтовой лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Он подскочил к золотой двери и распахнул ее, врываясь в кабинет. Может, это было не слишком прилично, но его приличия и сомнения остались в Башне Гриффиндора, где он, увидев на Карте Мародеров имя своего крестного, стрелой сорвался с места. Предсказуемо, что в кабинете директора уже собрались главные действующие лица. Дамблдор сидел за своим столом, соединив пальцы рук домиком, и поднял взгляд, когда дверь распахнулась. Рядом с ним стоял Гриндевальд, похожий на преисполненную презрением мраморную статую, а около книжного шкафа застыл мрачный Снейп. Сириус сидел, развалившись в кресле, и вовсе не выглядел смущенным или пристыженным. Он радостно вскинулся, завидев юношу. — Гарри! — широкая улыбка осветила его лицо. Он давно не брился, его щеки покрывала щетина, а волосы были спутаны. — Как поживаешь? — Что ты тут делаешь? — Гарри приблизился, глядя то на крестного, то на директора. Дамблдор тоже смотрел на него и выглядел при этом обеспокоенным. Он явно не ожидал визита Блэка и теперь пытался оценить, какой вред появление Сириуса может нанести его слаженному плану. Гриндевальд морщился, окидывая Блэка презрительным, но странно внимательным, почти цепляющим взором; тот изредка неприязненно на него косился. — Странно, что всем так хочется задать мне этот вопрос, — Сириус взглянул на Дамблдора. — Мой крестник участвует в Турнире Трех Волшебников. Я не мог и дальше сидеть в Лондоне. Я хотел его поддержать. Гарри не смог сдержать легкой улыбки. Он подошел ближе, почти не веря, что видит Сириуса, — он думал, что больше никогда с ним не встретится. Ему вдруг очень захотелось обнять Блэка, порадоваться, что он вновь рядом с ним, поддерживает его. Это, пожалуй, единственный взрослый человек во всем Хогвартсе, который искренне желает ему добра. Дамблдор наколдовал еще одно креслице, и Гарри тут же опустился в него. — Ты же знаешь, что тебе опасно тут находиться, — начал он, ощущая на себе внимательные взгляды профессоров. — Ты все еще в розыске. — Я буду в розыске до конца своей жизни, — беспечно отмахнулся Сириус, потягиваясь. — Но я хочу увидеть, как ты всех победишь и завоюешь кубок. Я читал в газетах о твоем успехе, — его взгляд потеплел, а в голосе появилось что-то невероятно довольное. — Джеймс бы тобой гордился. Гарри улыбнулся еще шире. Он кинул быстрый и осторожный взгляд на Снейпа, но тот на них даже не смотрел, отвернувшись. Зато Дамблдор с Гриндевальдом не сводили с них пытливых взоров, и Гарри понимал, чего они ждут от него. Любой напор со стороны директора Сириус воспримет в штыки, как делал это всегда, но его просьбу он может услышать. Тем более просьбу, преисполненную искренней заботы о нем, — Гарри не хотел причинять крестному боль, если, оставшись, тот застанет конец Турнира. — Спасибо, — Гарри чуть пододвинулся вперед. Он не чувствовал в себе уверенного желания, большая его часть была безумно рада Блэку. — Но, Сириус... Я не хочу подвергать тебя опасности. Ты же не можешь вечно быть собакой... — Почему же? — перебил его крестный. — Я понимаю, что мне негде жить, раз Ремуса нет... Кстати, — Сириус резко повернулся к Дамблдору, — почему вы отправили его в США? — Куда? — Гарри вскинулся и уставился на директора. Он знал, что Люпин занимается какой-то секретной — кто бы сомневался — работой для Ордена, но он понятия не имел, что Дамблдору понадобилось в стране за океаном. — Ремус рассказал тебе? — спокойным и почти умиротворенным голосом, не сочетающимся с его серьезным взглядом, спросил Дамблдор. Сириус отрицательно мотнул головой, тряхнув спутанными волосами. — Он тут ни при чем. Неважно, как я узнал об этом. Мне интересно, зачем было увольнять его ради этого? И кто его заменяет? — Я заменяю, — тягучим голосом ответил ему Гриндевальд. — И не вижу причин, по которым директор должен объяснять вам мотивы своих поступков. Сириус прожег его недовольным взглядом. В воздухе появился запах ссоры, а легкая, почти незаметная улыбка на губах профессора Голдмана не предвещала ничего хорошего. Если бы Сириус знал, кого так отчаянно злит одним своим присутствием... Гарри уже хотел встрять в их начинающуюся перепалку, как вдруг Снейп тенью отделился от книжного шкафа и приблизился. — Полагаю, вопрос о Люпине является второстепенным, когда мы говорим о самом факте нахождения Блэка в Хогвартсе, то бишь за много миль от того места, где ему положено было находиться. — Северус прав, — Дамблдор положил руки на стол и печально улыбнулся Сириусу. — Тебе придется вернуться на Гриммо. — Я не оставлю Гарри, — твердо сказал Сириус, чуть приподняв верхнюю губу. — И я понимаю, что мне нельзя появляться в Хогвартсе в человеческом обличье; я буду осторожен. — Ваша настойчивость... — начал Голдман, но Дамблдор его прервал. Он наблюдал за Гарри, за тем, как меняется лицо гриффиндорца, когда речь заходит об очередной потере крестного. Гарри хотел защитить Сириуса и всех своих друзей, но у него кружилась голова от радостной перспективы, что родной человек побудет с ним рядом. Он сможет разговаривать с Сириусом, делиться с ним накопившимся внутри напряжением и тревогой — это было немного эгоистично, но Гарри так жаждал этого, что желание спрятать Блэка подальше таяло чрезвычайно стремительно. Он смотрел на директора, надеясь, что тот поймет его. Старый волшебник чуть склонил голову. — Ты можешь остаться ненадолго. Гарри скучал по тебе. Но тебе придется вернуться на Гриммо рано или поздно. — Но, профессор... — попытался возразить ему Снейп, но Дамблдор даже не стал слушать. Он просто поднял руку и зельевар оскорбленно, поджав губы, замолк. Гриндевальд помрачнел, лицо его словно превратилось в прекрасную фарфоровую маску, хищную, но равнодушную. Гарри пытался скрыть довольную усмешку, чувствуя, что помимо радости в нем поднимается и недовольство: он не желал, чтобы возможность общаться с Сириусом ему вручали как награду. — Полагаю, Хагрид позволит тебе остаться в его доме на некоторое время. — И в замок мне, конечно, заходить нельзя? — Если с тобой будет Гарри, это не вызовет вопросов. Думаю, многие помнят веселого питомца профессора Люпина с прошлого года. — Питомец профессора Люпина, — сардонически усмехнулся Гриндевальд, отходя к окну. Он уставился в темноту, и Гарри мог видеть только его четкий белый профиль на фоне ночной тьмы. Сириус с непередаваемым отвращением смотрел ему в спину, и это продолжалось бы очень долго, если бы Дамблдор не кашлянул, прерывая напряжение. — Не желаете печенья? — спросил он, доставая откуда-то из-под стола вазочку, наполненную маленькими крекерами. Гарри услышал скептический смешок Снейпа, все еще стоящего в стороне от них, и сам не удержался от ухмылки, качая головой. — Я бы хотел поговорить с Гарри, — заявил Блэк. Дамблдор странно улыбнулся. — Конечно, но сначала с ним переговорю я, — сказал директор, и в его голосе появилась непоколебимая сталь. Сириус нахмурился, но все же послушно поднялся, тут же превращаясь в собаку. Гарри до сих пор было довольно жутко видеть это быстрое превращение. Пес негромко тявкнул, недобро поглядел на Снейпа с Голдманом и направился к дверям. Те сами собой открылись, выпуская его, а потом захлопнулись с негромким щелчком. Стоило крестному пропасть из вида, Гарри тут же почувствовал себя неуютно. Волшебники разом взглянули на него. — Сириус непредсказуем, Гарри, — тихо, но сразу по делу начал Дамблдор. — Ты должен вразумить его. Порой мне кажется, что даже я не могу его контролировать. Гриндевальд, стоящий за спиной волшебника у своего окна, вдруг кинул на него быстрый взгляд. Мужчина казался напряженным, настороженным — его внезапная антипатия к Сириусу была необъяснимой. Хотя Гарри он также невзлюбил с первой встречи, пусть его неприязнь порой выражалась довольно странно. — Нельзя оставлять Блэка в замке, — сказал Снейп, не глядя на Гарри. — Ему и так известно слишком много; он может доставить неприятностей, если узнает больше. — Гарри, что ты думаешь? — Дамблдор сложил руки в замок на столе. Мальчик поежился под его взглядом, прекрасно понимая, что волшебникам известно его мнение, но они желают услышать его решение. Слова имеют вес, мысли же меняются каждую секунду. — Вы заперли его в ненавистном доме, — вдруг вырвалось у него, — неудивительно, что он сбежал. Сириус заслужил свободы. — Я понимаю, как тяжело твое положение, — мягко произнес Дамблдор, и Гарри подавил в себе детский протест: «Не понимаете!», — и твое желание общаться с родным человеком объяснимо. Но это — угроза плану, миру, всем нам. Сириус не может остаться здесь до окончания Турнира. Несколько дней, месяц — ладно, но ты должен будешь внушить ему мысль о возвращении. — Он вас уважает. Он послушает. — Мой авторитет меркнет, как ты мог заметить. Пробуждающиеся воспоминания в людях — подозреваю, они коснулись и Сириуса Блэка. Я теряю контроль над ним — то, что он разузнал о миссии Люпина, лишь тому подтверждение. Гарри поморщился. Он впервые слышал от Дамблдора подобные слова: «Мой контроль». Для него не было секретом, что директор правит их балом, но никогда еще с ним не говорили на эту тему так явно. Дамблдор избегал также и слов о том, что Гарри должен умереть — его предназначение всегда звалось «миссией», «планом», «судьбой». Что же изменилось, что с ним вдруг стали считаться? Или, может, проявление своеволия натолкнуло волшебников на новый вид контроля над ним самим? — Что Люпин делает в США? — резко спросил он. Гриндевальд посмотрел на него, наклонив голову. Находясь за спиной Дамблдора, ему было удобно следить за кабинетом. Следить за Гарри. — Помогает осваивать колонию оборотней, — неожиданно ответил директор. — Мы создаем программу, которая позволит оборотням из Англии эмигрировать в место, где им будет удобно жить, где не нужно будет скрываться и стесняться. В северных штатах для этого есть все условия: места там заселены не густо, а в лесах водятся волки; никoгo не удивит их вой. — То есть вы хотите согнать всех оборотней из Англии в кучу на другом материке, лишь бы подальше? — Гарри не верил своим ушам. — Это из-за Волдеморта? И Фенрира Сивого с ними отправите? — Гарри, — в глазах Дамблдора появились печаль и сожаление, — мы принимаем меры для установления безопасности в стране. В Англии для оборотней, вампиров и прочих людей, по воле судьбы наделенных подобными... свойствами, нет достойных условий. В США же они есть. — Англия — их Родина. — Родина — понятие растяжимое, — все тем же грустным, но твердым голосом сказал Дамблдор. — Этим людям будет комфортно жить там, где их болезнь — если можно так сказать — не будет причинять социальных неудобств. А отсутствие этих граждан не позволит Волдеморту переманить их на свою сторону и тем самым подвергнуть общество большей опасности. — Волдеморт умрет. — Я искренне на это надеюсь. И, чтобы наша цель таки была достигнута, ты должен вернуть своего крестного домой. «У Сириуса нет дома», — вдруг подумал Гарри, прежде чем стиснуть зубы. Он никогда не думал об этом. Страшное здание на площади Гриммо никогда не было для Блэка родным. Хогвартс был приятным, чудесным эпизодом в его жизни, но он не имел для него такого же значения, как для Гарри, Снейпа или... Тома Реддла. Бродяга — это не только кличка, но и образ жизни. Куда Сириусу идти? Он жил на Гриммо, в Хогвартсе, у Джеймса, даже в Азкабане — где ему остаться, где ему быть счастливым? Он же молод, красив — Гарри видел его этим летом — у него могла быть чудесная жизнь. Гриффиндорец вдруг почувствовал, что может заплакать прямо сейчас: в нем выросла какая-то огромная, всепоглощающая злость на тех, кто привел их всех к подобной ситуации. Безысходная серая ярость. Он вскинул лицо, почти удивившись, когда рядом с ним оказался Снейп, — рука зельевара лежала на спинке его кресла. Но сейчас его белая ладонь не казалась способной поддержать; она походила на паука, пробирающегося к нему окольными путями. Гарри так живо представил, как эти пальцы сжимаются на его горле, забираются под ворот его футболки, что его oхватила дрожь. Он сжался в своем кресле, мечтая немедленно кинуться прочь. — Я сделаю, что смогу, — тихо сказал он. Волшебники выглядели обеспокоенными: знали ли они о его мыслях? Окклюменция не проходила даром, Гарри ощущал чужое влияние вокруг себя, но то было почти робким, осторожным, как испуганная змея, — оно выжидало и никак не могло дождаться. — Хорошо, — Дамблдор выглядел непривычно серьезным. Смешинки пропали из его глаз. Его взгляд вдруг передвинулся на Снейпа — на его руку, — и тот медленно, как тяжелая каменная глыба, отодвинулся. И тут же Гриндевальд скользнул прочь от окошка: как кот он обходил стол, приближаясь к Гарри. Дамблдор хотел его остановить, но выжидал чего-то. Гарри не стал узнавать, чего именно, — он вскочил на ноги, зная, что секунда промедления даст волшебнику фору. Он почти представлял, что тогда произойдет: нежные, тонкие, сильные пальцы коснутся его лица, сожмут подбородок, а в голубых глазах появится бесовский огонь. В этом было даже что-то пошлое. Гарри боялся, потому что не знал, как бороться со злобой чувственной, поданной в присутствии других. Однажды эти ядовитые пальцы даже смяли его губы, и это было ужасным мгновением. — Я поговорю с ним, но пусть побудет с нами. Хотя бы до мая, — быстро сказал Гарри, делая шаг назад. Гриндевальд остановился. Дамблдор кивнул. И гриффиндорец поспешил выскочить за дверь, ни на кого не глядя. Сириуса он нашел на нижней площадке. Лестница оставалась недвижимой, проход не открывался, как будто горгульи с другой стороны приперли его своими спинами. Черный пес зафырчал и завилял хвостом, когда Гарри приблизился. Он прижался к его ногам, едва не скача от нетерпения. Проход таки открылся, и они вышли в пустующий коридор. До отбоя оставалось совсем немного, Гарри сорвался к директору почти сразу, как вернулся с отработки. Он вполне сейчас мог пойти и предупредить о возвращении Сириуса Рона, Гермиону и близнецов, которые были посвящены в его тайну и наверняка были бы рады снова его увидеть, но ему хотелось поговорить с крестным. Было только одно место, где они могли спокойно поговорить, которое Гарри уже считал своим убежищем. — Пойдем, Бродяга, — он повел его за собой на восьмой этаж, стараясь избегать встреч: Карта Мародеров исправно показывала ему, какие коридоры опасны. Почти без приключений они добрались до нужного места, показавшегося почти родным. — Ты знаешь про эту Комнату? Сириус тявкнул, и в этом звуке Гарри послышалось что-то утвердительное. Он принялся ходить туда-сюда, думая о гриффиндорской гостиной и надеясь, что черный кожаный диван Малфоя исчезнет из нее. Наконец, перед ним появилась дверь, и он, пропустив пса вперед, быстро вошел в нее. Сириус тут же превратился в человека. Он с интересом оглядывался, смешно водя носом. Гриффиндорская гостиная, будто секунду назад покинутая учениками, раскинулась перед ними. Гарри, оглядев ее, заметил на столе рядом со стендом книгу; вытянув шею, он прочитал название: «О первом Патронусе». Комната насмехалась над ним? — Даже пахнет так же... — потянул Сириус. — Так ты о ней знал? — Курсе на седьмом мы ее нашли. Она появилась внезапно, и у нас не было времени, чтобы как следует ее изучить. Я лишь знаю, что она способна исполнять желания. И тут есть огромный склад. — Не все желания, — печально хмыкнул Гарри, упав в свое любимое кресло. Ему начинало казаться, что он путает реальности: настоящая гостиная, гостиная его и Малфоя и эта... Ему все время казалось, что рядом с ним сидит не Сириус, а Драко, и что сейчас гриффиндорцы гурьбой ворвутся внутрь, но все было тихо, а Блэк с наслаждением растянулся на диванчике, мутным взглядом глядя на огонь. — Ты что, бежал от самой Англии? — наконец спросил Гарри. — А как ты думаешь? — Сириус криво усмехнулся. — Это было непросто, но я знал дорогу. Теперь, — он приподнялся и ласково посмотрел на Гарри, — я с тобой. Видел твои фотографии в газетах, ты выглядишь паршиво. — Веселого мало, — Гарри пожал плечами, хмыкнув, — зато интервью у меня не берут. Дамблдор запретил. — Дамблдор многое запретил, — Блэк нахмурился. — Я не думал, что смогу выбраться из дома, там были чары на крыльце... Но я смог. Не желаю возвращаться. — Мы хорошо потрудились, в том доме можно жить, — Гарри постарался хотя бы настроить крестного на возвращение, даже если его душа вопила об обратном. — Но я бы тоже не остался. — Кто этот новый учитель? — спросил вдруг Сириус. — Он показался мне очень подозрительным. От него прямо несет... мраком. Я хорошо этот запах знаю. — Просто учитель, — Гарри отвел взгляд, — странный, но ведет хорошо. Он помогает мне... кое с чем. — Связанным с теми странными воспоминаниями, о которых ты говорил? — Да. — И Дамблдор посвятил его в это? Постороннего человека? — Я сам удивился, — это было даже мягко сказано. Гарри помнил, что всерьез сомневался, в своем ли уме директор, когда впервые увидел истинное имя профессора Голдмана на Карте. Мотивы, которые двигали Дамблдором, были необъяснимы, лишь он сам видел связь между огромным риском и достижением цели. — Значит, Турнир тоже является частью этой загадки. Твое в нем участие, новый учитель... В этом сложно разобраться, но я чую, что зреет что-то темное. Ты знаешь, что именно, — Блэк серьезно посмотрел Гарри прямо в глаза. Гриффиндорец напрягся, постарался не дернуться и не отвести взгляд, будучи не уверенным, как Сириус это растолкует. — Но ты мне не скажешь. Гарри не выдержал и уставился на пламя. Глаза у него тут же заслезились, и он, приподняв очки, принялся тереть их руками. Сириус шумно дышал, в гостиной было жарко. — Мне жаль, — Гарри опустил голову, — я не знаю, что сказать. — Я сам во всем разберусь, — жестко пообещал Сириус. — Ни Дамблдор, ни Снейп, ни... этот не помешают мне узнать, что за беда грозит моему крестнику. — Спасибо, — Гарри не выдержал и, скользнув с кресла на пол, обхватил Сириуса за плечи. Видит Мерлин, он не чаял еще когда-нибудь обнять его. От Блэка пахло водой, грязью, ветром и дорогой. Мужчина тут же завозился, не решаясь обхватить его руками: он, и правда, был весь в грязи. — Ну, ты что, — Сириус неловко рассмеялся, — расскажи мне лучше, как дела у твоих друзей. Или на личном фронте? Уверен, на эту тему Дамблдор табу не накладывал. Гарри усмехнулся. Он с радостью принялся рассказывать о школьной жизни, благоразумно избегая второго вопроса. Сириус был почти в шоке в прошлом году, когда узнал, что Гарри вполне ладит со Снейпом. Не стоило подвергать его проверке, рассказывая о Малфое. Ему достаточно было знать, что его отработки с Драко продолжаются, но скоро подойдут к концу, а Рон уже давно избавился от общества Забини. Гарри с Блейзом все еще связывала их совместная работа по зельям, но и она была почти завершена. Дабы-таки коснуться темы влюбленностей, Гарри по секрету поведал Сириусу о Луне и ее «слизеринской проблеме», надеясь, что этот эпизод отвлечет крестного от его самого. Да и к тому же, если Блэк решит, что Гарри влюблен в Лавгуд, никому плохо от этого не станет. Они разговаривали почти два часа, перебравшись с дивана на пол около камина. А потом Гарри проводил Сириуса до хижины Хагрида, пользуясь тем, что у него есть право бродить по ночам. Отбой уже давно начался, людей в коридорах не было. Хагрид уже ждал их, видимо, оповещенный вездесущим директором. Он распахнул дверь, сияя улыбкой, и впустил Гарри и Сириуса внутрь. Признаться, гриффиндорец, погруженный в свои мрачные проблемы, совсем позабыл про своего доброго друга, но в этот вечер (ночь, хоть лесничий явно не собирался ложиться спать) у него была возможность с лихвой покрыть промежуток в их общении. Хагрид, может, был немного обижен, но он был не из тех, кто долго обижается, поэтому, когда Гарри за полночь вернулся в гостиную, он ощущал себя счастливым.

***

— Маргарет Уинстон, «Секрет успешного выполнения косметических заклинаний». А, знаю-знаю ее, Панси о ней говорила. Не думаю, что эта книженция ей поможет, — Малфой фыркнул и сунул карточку Гарри в руки. Тот положил ее в коробочку, подписанную «Должники. Бытовая литература». — Френк Стоукефринг, «Лечебные зелья, используемые в Средневековье». Поттер, ты что, помер? — Нет, — Гарри пожал плечами, случайно задев Малфоя локтем, и забрал у него карточку. Ему пришлось подумать, куда отнести эту книгу: к исторической литературе или практическому зельеварению. Решив, что к истории она все-таки ближе, он убрал ее в нужный отсек. — Ты молчишь уже десять минут, — Малфой говорил недовольно и насмешливо, но Гарри казалось, в его голосе то и дело мелькают обиженные нотки. Драко уже успел пожаловаться ему, что, сколько бы он ни практиковался, телесный Патронус у него не получается. Малфоя очень волновал этот вопрос, но Гарри понятия не имел, как ему помочь. Все должно было получаться, но у Драко был какой-то... внутренний затвор, не дающий ему выпустить свет. Он будто сам не верил, что может. — Я не знаю, что сказать, — Гарри взял новую карточку и снова убрал в коробочку. Скоро они закончат с картотекой учеников и смогут снова продолжить сортировать книги. А когда пять стеллажей будут разобраны, отработка кончится. Гарри становилось грустно, когда он думал об этом, ведь Малфой опять уйдет на второй план, но и радостно тоже, потому что у него будет время для Сириуса. — Ты можешь рассказать, что за пса завел, — холодно произнес Драко. — Я видел тебя в окно. — Это пес профессора Люпина, помнишь? В прошлом году тут жил, — Гарри был осторожен в словах. Малфой не мог помнить, кем именно является этот пес, но вдруг какие-то странные намеки могли натолкнуть его на эти воспоминания? Гарри не хотел, чтобы Дамблдор снова вмешивался в их отношения. — Смутно, — Малфой нахмурился и поправил свой галстук. В его глазах появилось что-то тревожное. — Почему он снова тут? — Думаю, у профессора Люпина тяжелая работа, и он отправил его сюда, потому что не мог о нем заботиться. — Зачем тогда заводил? — ни для кого не было секретом, что Малфой не любил Люпина. Даже презирал. — Хотя этот пес такой жуткий... думаю, он просто за ним увязался. Гарри стиснул зубы. От резкого ответа его удержали близнецы, внезапно появившиеся из-за шкафа. Они с любопытством уставились на мальчишек, перед которыми лежали горы карточек и коробочек. Гарри тут же состроил страшные глаза, принуждая Уизли убрать с лиц выражение чрезвычайного довольства. Малфой мгновенно от него отодвинулся (гриффиндорец не помнил того момента, когда они вдруг оказались сидящими плечом к плечу). Фред и Джордж широко улыбнулись, выглядя немного жутко с этими оскалами на одинаковых лицах. — Привет, Гарри, — весело сказал Фред, — можно с тобой поговорить? — Конечно, — Гарри поднялся из-за стола, мысленно радуясь возможности размяться. Малфой недовольно на него зыркнул. — Побыстрее, Поттер, нечего прохлаждаться, — он углубился в чтение карточек. Гарри легко улыбнулся, секунду разглядывая белоснежные волосы, а потом пошел за близнецами. Те отвели его к дальним стеллажам, где сейчас никого не было, и прижали к полкам. — Развлекаетесь? — весело зашептал Джордж ему на ухо, игриво шевельнув бровями. Гарри предупреждающе нахмурился, и Уизли тут же вскинул руки, сдаваясь. — Шучу. У нас к тебе деловое предложение. — Какое же? — Нам нужна твоя Карта и мантия, — сказал Фред, но тут же добавил: — Понимаем, что это довольно странная просьба, поэтому ты можешь пойти с нами. У тебя же есть право ходить по ночам. — Куда? — В одну комнату, — близнецы переглянулись. Гарри с подозрением на них уставился. В последнее время всех тянуло в это странное место, и он понятия не имел, почему. — В Выручай-Комнату? Рыжие брови братьев приподнялись. Они снова переглянулись и тут же хмыкнули. — Ничего удивительно, что и ты знаешь о ней. Нам рассказал Бродяга. Вот болтун. Но близнецам можно верить. — А что вам понадобилось в ней? — Мы тут проверяли ее, — Джордж понизил голос, — и нашли один любопытный агрегат. Но его нельзя уменьшить, придется тащить так. Не думаю, что нам разрешат его оставить, но если мы тайно пронесем его в спальню... — ...под мантией-невидимкой, то ничего не случится, — закончил за него Фред. — А ваши соседи? — удивился Гарри. Его всегда поражало, какими терпеливыми те были. — Ли в деле, а Дилан... съехал, — Фред хитро улыбнулся. — Ну как? Поможешь? — Ладно, — Гарри был не против посмотреть, что за новые идеи появились у близнецов. — Когда? — Сегодня ночью. Часов в двенадцать. — Тогда встретимся в гостиной. Близнецы поблагодарили его и ушли, а Гарри вернулся к карточкам и Малфою. Он чувствовал себя немного виноватым перед Драко. Сириус вернулся, и Гарри много времени проводил с ним, уходя в Лес или просиживая у Хагрида. В последние дни они со слизеринцем даже не ходили Выручай-Комнату, и, хотя Малфой никак не показывал этого, в нем появилось что-то раздраженное. Гарри ловил себя на том, что ждет от него реакции, похожей на реакцию Рона: смутной дружеской ревности. Ему было немного жутко произносить про себя это пьянящее слово. Ревность. Едва ли Малфой способен на подобное. Гарри мысленно передернулся и сел за стол, открывая новую карточку. — Что они хотели? — равнодушно спросил Драко. Гарри тут же придумал отговорку. — Это насчет их новых сладостей. Приглашали на тайную пробу. — Звучит жутко. — Это весело. Они все пробуют на себе. Однажды Фред превратился в канарейку, а заклятие возврата в первоначальный вид почему-то не сработало, и мы с Роном и Джорджем не знали, как вернуть его в человеческую форму. — И как же вернули? — Магия выдохлась. Но это было смешно. Малфой криво ухмыльнулся, и до конца отработки он лишь зачитывал имена и книги и бросал порой едкие замечания в сторону должников. Вечером Гарри, закончив свое эссе по истории магии, решил дождаться полуночи в спальне. Прежде чем уйти, ему пришлось помочь Рону разобраться в устройстве телефона. Друг хотел обратиться за помощью к Гермионе, но та была слишком занята Рунами и ЗОТИ. Гриндевальд тесно связал эти науки, и теперь большинству, не ходящему на факультатив по Рунам, приходилось в скором времени осваивать азы науки. Просить Гермиону о помощи было бесполезно: она была глубоко уязвлена тем, что никак не может выбиться в число лучших у Голдмана, и погрузилась в работу. Гарри утешал ее, как мог, стараясь не акцентировать внимание на том, что его собственные оценки внезапно улучшились. Однажды он чуть не ляпнул, что Голдман не благоволит Гермионе, потому что она девочка, а тот явно интересуется своим полом, но вовремя прикусил язык. Не хватало еще, чтоб Рон услышал подобное. Гарри и самому было не слишком приятно говорить подобное о профессоре. Покончив с уроками, Гарри направился в спальню. Невилл уже ложился спать, Симус вновь заперся в ванной, а Рон с Дином остались внизу. Гарри надеялся, что они уйдут к тому времени, когда он пойдет на встречу с Фредом и Джорджем. Гриффиндорец забрался под полог и достал Карту Мародеров. Все равно делать нечего, можно и понаблюдать за замком. Гарри нашел взглядом Сириуса, бродящего по окрестностям Хогвартса. Бродяга казался грустным, и гриффиндорец бы не удивился, услышав его печальный вой. Блэк добрался до ивы и начал бегать вокруг нее. Наверное, пытался пробраться в тайный ход, а дерево его не пускало. Мысли Гарри вильнули в сторону этого хода: когда-то Снейп чуть не погиб там. А Джеймс его спас. Гриффиндорец замотал головой. Он обещал не думать об этом. Рон и Дин поднялись в спальню через полчаса. Гарри к тому времени уже устал наблюдать за движущимися точками и принялся читать. В библиотеке он нашел весьма любопытную книгу о темной магии. Она привлекла его внимание и неожиданно захватила. В ней был момент, посвященный Патронусу — противнику тьмы, и Гарри обдумывал проблему Малфоя, ища подсказки в ровных строчках. К полуночи почти все в спальне заснули. У Гарри были подозрения насчет Симуса, который подозрительно рвано дышал. Юноша какое-то время сидел и прислушивался, пытаясь уловить в этих вздохах влажный звук трущейся плоти, и, таки поймав его, вспыхнул до кончиков волос. Чем он занимается, вместо того, чтоб идти к близнецам?! Позор. Укорив себя, Гарри быстро схватил мантию-невидимку и Карту и поспешил вниз, стараясь не шуметь. Гостиная была освещена красноватым светом пламени в камине. Огонь дрожал, и жуткие тени ползли по мебели и стенам. Гарри увидел на диване близнецов, сидящих к нему спиной. На мгновение ему вдруг захотелось уйти, потому что странное чувство, сжавшее желудок, его напугало. Фред повернул голову, взглянув на брата, и боковым зрением увидел его. — О, Гарри, — он тут же вскочил на ноги. Джордж, чуть погодя, поднялся следом, и близнецы улыбнулись ему. Их силуэты казались черными, а улыбки блестящими. Жуткими. Странное, нехорошее предчувствие овладело юношей. — Пойдем? — Да, — Фред и Джордж направились к выходу. Гарри последовал за ними, не зная, куда ему девать глаза: он понимал, что стал свидетелем чего-то необычного, личного, но не мог сказать, чего именно. В его голове работали странные процессы, соединяющие на первый взгляд совершенно неважные моменты. Вздохнув, Гарри решил, что просто сходит с ума. До Комнаты они дошли довольно быстро. Мимо них ползли улитки, не обращающие на гриффиндорцев внимания. Гарри изредка сверялся с Картой, но все профессора оставались в своих комнатах (даже Гриндевальд), а приближение Крайфера Карта все равно не показывала. Близнецы негромко переговаривались, обсуждая что-то, не совсем понятное. Они говорили о каких-то зельях длительного действия, изучении структуры и мутации. Гарри даже вздрогнул, когда услышал от Фреда подобную фразу: «...возможна мутация». Джордж качал головой, и спор продолжался. У Комнаты они остановились. Фред принялся ходить туда-сюда, а Джордж остался стоять рядом с Гарри. — Так что за агрегат вы нашли? — спросил тот. — Что-то вроде собранной химической лаборатории. Как у маглов, знаешь? — М-м, думаю, что нет. — Есть зелья и вещества, которые очень сложно приготовить вручную, — объяснил Джордж, нетерпеливо поведя плечами. — Мы узнали, что иногда алхимики пользуются такими вот агрегатами для создания веществ повышенной сложности. И попытались найти такой. — И спросили у Бродяги? — Ты говорил, он живет в доме, наполненном разными артефактами, — Джордж усмехнулся, сверкнув глазами, — нельзя упускать такую возможность. Знание может прийти отовсюду. Как выяснилось, мы не прогадали. В стене появилась дверь. Фред глубоко вздохнул. — Ну что, готовы? — спросил он. Гарри и Джордж кивнули, и они втроем вошли внутрь. Гарри ожидал увидеть там какую-нибудь страшную лабораторию или склад зелий, но вместо этого его взгляд потерялся в до ужаса знакомых кучах хлама. Выручай-Комната превратилась во что-то наподобие собора: потолок был высоко-высоко, а накопленные за тысячелетие вещи образовывали коридоры лабиринта. Где-то здесь стоял раньше Исчезательный шкаф, ныне либо уничтоженный, либо спрятанный где-то у Дамблдора, и ранее здесь хранилась диадема. Гарри показалось, что он почувствовал легкий ветерок: будто кто-то прошел за его спиной. Глупости. Никого, кроме них, тут нет. И души Волдеморта здесь больше нет. — Как мы найдем ваш агрегат? Вы его хоть видели? — Конечно, — Фред полез в карман брюк и вытащил пергамент. На нем была нарисована не слишком аккуратная карта. Юноша придирчиво осмотрел ее, сверился с местоположением различных предметов и направился в один из коридоров. Друзья направились за ним. Гарри шел и осматривался. В основном Комнату наполнял хлам, который по какой-то причине владельцы не уничтожили. Кто, интересно, додумался сложить здесь столовый гарнитур? Или бросить тот плащ, оставить эту книгу? Гарри зацепил взглядом даже волшебную палочку, торчащую из кармана грязной мантии. Он выхватил ее и попытался произнести заклинание. Ничего не случилось, и палочка отправилась к остальному хламу. Иногда в грудах вещей появлялось что-то любопытное. Близнецы, словно заправские домохозяйки на рынке, то и дело останавливались, выуживая из горы безделиц какой-нибудь странный предмет. Однажды Джордж достал зеркало, из которого на них глянула страшная недовольная морда тролля. Зеркало было безжалостно откинуто прочь. — Что-нибудь по-настоящему ценное всегда хранится в горе мусора, — заметил Джордж, когда Гарри скептически хмыкнул на очередную попытку оценить важность находки. — Нужно приложить усилия, чтобы найти. — И мы нашли, — Фред улыбнулся брату, а потом повернулся к Гарри. Он неожиданно отскочил в сторону, расставив руки и демонстрируя ему большой котел, из которого во все стороны торчали трубки. — Та-дам! Представляю тебе Фламель-1! — Фламель-1? — рассмеявшись, переспросил Гарри, опускаясь рядом с котлом на корточки и оглядывая его со всех сторон. Тот был даже больше, чем котел Снейпа, — явно созданный для чего-то опасного. На его боку было что-то выгравировано, но из-за грязи невозможно было прочитать. — Это мы его так назвали. Считается, что с помощью подобного котла Фламель сделал философский камень. Гарри поднялся и с подозрением уставился на братьев. Те с абсолютно счастливыми и честными лицами смотрели на него в ответ. — Только не говорите... — Мы ничего не говорим, — перебил его Фред, замахав рукой. — Давайте отлевитируем его к нам, а потом мы тебе все расскажем. Гарри нахмурился, у него не было причин не доверять близнецам. Он полез в карман за Картой, чтоб проверить, не изменилась ли ситуация в коридорах за то время, что они бродили по лабиринту. Достав пергамент, он мельком оглядел коридоры восьмого этажа, а потом нижние. Именно там его и ждал сюрприз. Амели Дюкре весьма ловко пробиралась по слизеринским подземельям, приближаясь к кабинету профессора Снейпа. Чуть дальше по коридору располагались личные комнаты зельевара, и профессор, кажется, мирно спал, не зная, что его собираются обворовать. Смутное желание предотвратить преступление вступило в схватку с пониманием, что действия девушки наверняка касаются ее браслета. Значит... Гарри вздохнул. — Все чисто, — сказал он близнецам, и те подняли котел в воздух, используя известное заклинание. Компания двинулась на выход.