Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ :( На следующий день Амели Дюкре попала в больничное крыло. Эта новость настигла Гарри во время обеда, когда он обдумывал, нужно ли нести еду Сириусу или этим займется Хагрид. Лаванда Браун и Парвати Патил спустились в зал в числе последних, и именно они рассказали всем гриффиндорцам о том, что Джинни Уизли, возвращаясь с занятий, нашла шармбатонку без сознания. За то время, пока эта новость облетала Большой Зал, она обросла невиданными подробностями, и несчастные пуффендуйцы, сидящие в самом дальнем конце зала, были вынуждены шокировано вздыхать, слушая о том, что на Амели напал огромный монстр, а ее — едва живую и всю в крови — Джинни выловила в озере. — С ней там Виктор Крам, — сказала Лаванда. — Вы же знаете, что он встречается с этой Дюкре? — она впилась взглядом в Гарри. — Эта девушка любит находиться в компании знаменитых парней. — Тебе известно что-нибудь об этом? — спросила Гермиона у Гарри, отодвигая в сторону тарелку с куриными ножками и подтягивая поближе картофель. Гарри покосился на нее немного недовольно — нельзя же так сразу загонять его в угол, — а потом шепотом произнес: — Вчера ночью я видел, что она была в подземельях Снейпа. Думаю, таскала что-нибудь из его личных запасов. Брови Рона чуть приподнялись. — Зачем ей это? — Может... — Гермиона озадачено нахмурилась, кидая беглый взгляд на дурмстрангцев. С недавних пор те сидели отдельно от слизеринцев, держа дистанцию: по слухам, многие из них решили, что Гарри и Седрик покусились на славу их чемпиона, а так как все хогвартцы были на стороне вторых, они объявили негласный бойкот. — Помнишь, ты говорил, что она против решения своей семьи, но не может снять браслет? — Допустим. — Может, она... ну, попыталась его расплавить или еще что-нибудь в этом духе? Нужно почитать побольше о подобных чарах, — подытожила Гермиона. Рон озадачено заморгал, а потом, так и не донеся ложку до рта, начал вертеться. — А что, Джинни еще там? — спросил он. — Наверное, — пожала плечами Парвати. На ее взгляд, тема уже исчерпала себя, но Рон выглядел взволнованным. Гарри, понаблюдав за другом, решил не переживать по этому поводу. Ему вообще не хотелось волноваться в этот день: с утра ему казалось, будто в его голове начал тикать будильник. Его ужасно напрягало, раздражало и смущало это ощущение: оно будто несло с собой чувство неминуемой угрозы. Плохие предчувствия не давали Гарри нормально воспринимать происходящее, то и дело он соскальзывал в печальные размышления, и никакая окклюменция ему не помогала. — Слушай, Гарри, — шепотом произнесла Гермиона, наклоняясь к другу, — можешь сегодня вечером помочь мне с ЗОТИ? — Помочь тебе? — удивился Рон, который, конечно, все расслышал. Гермиона раздраженно покосилась на него, а потом отвернулась, поджав губы. Досада так явно проступила на ее лице, что Гарри просто не смог отказать. — Конечно, — сказал он, — как вернусь с отработки. — Сколько можно на них ходить, — вздохнул Рон, — Малфой скоро будет сниться тебе в кошмарах. — Надеюсь, что нет, — Гарри набил рот картошкой, лишая себя возможности продолжать беседу. На самом деле эта смутная перспектива его беспокоила. Ему совсем не хотелось видеть Драко во снах: ни в кошмарах, ни в... других. Он почти опасался этого, потому что Малфоя было слишком много и наяву. Гарри помотал головой — некоторые мысли он просто не в силах контролировать. После обеда Рон уговорил его сходить в больничное крыло за Джинни, которая так и не спустилась в зал. Гермиона хотела пойти с ними, но ей нужно было делать очередной доклад, суть которого Гарри так и не понял, поэтому она ушла в библиотеку, а друзья отправились в лазарет одни. Добравшись до нужной двери, они постучали для приличия — мадам Помфри бы тут же их прогнала, если бы в больничное крыло было запрещено входить без причины, — но, поскольку никто не откликнулся, они смело вошли внутрь. Амели лежала на кровати у дальней стены. Как ни странно, рядом с ней сидела Джинни, рыжие волосы которой горели огнем, и Крам, улыбающийся едва заметной улыбкой. Джинни тихо сказала что-то, и шармбатонка искристо рассмеялась. Гарри было приятно видеть эту картину: что-то невероятно светлое, белое, счастливое явилось ему, когда он медленно приближался к троице в углу. Виктор заметил его и Рона первым, чуть нахмурился, и улыбка пропала с его угрюмого лица. — Привет, — сказал Рон, кладя руку на плечо сестры. Его взгляд метнулся к Краму, изо всех сил стараясь не стать восхищенным и глупым. Гарри мысленно закатил глаза: он-то думал, это прошло. — Тебя не было на обеде. — Я поела тут, — отмахнулась Джинни, раздосадовано поглядывая на брата. — Что ты пришел? Рон сощурился. Гарри постарался разрядить обстановку: он подошел к койке и улыбнулся Амели. Длинные волосы девушки волнами струились по ее плечам и почти светились в лучах солнца, проникающих в больничное крыло. Ее левая рука была перевязана бинтом, а тонкие пальцы казались темней остальной кожи. Это всерьез обеспокоило Гарри: он заметил, что серебряный браслет как ни в чем не бывало болтается на ее запястье. — Как ты себя чувствуешь? — Хо’гошо, спасибо за беспокойство, — ответила ему Амели, улыбнувшись прохладной, не слишком искренней улыбкой. Гарри покосился на Крама и увидел, что тот не сводит с него взгляда. Виктор сдавленно хмыкнул, уловив его внимание, и уставился на Рона и Джинни. — А что случилось? — спросил Гарри. Он был согласен с выводом Гермионы, но все-таки ему хотелось знать наверняка. В некотором смысле он чувствовал себя немного виноватым: он же видел Амели вчера, мог предотвратить беду. Но девушка, разумеется, не ответила ему, лишь ее голубой взгляд на мгновение многозначительно метнулся к браслету. Что она пыталась сделать? Неужели и правда, расплавить его? А Джованна — где она? — Думаю, мне уже пора идти, — упрямо произнесла Джинни, поднимаясь. Все это время они разгоряченно шептались о чем-то с Роном, и Гарри не был уверен в том, что они не рассорились в пух и прах на пустом месте. — Конечно, — шармбатонка мило ей улыбнулась, — Au revoir. Джинни спешно двинулась прочь, и мальчишкам ничего не оставалось, как последовать за ней. Гарри обернулся, перед тем как уйти. Крам и Амели смотрели ему вслед. Дюкре вдруг подмигнула ему и незаметно кивнула — Гарри расценил это как приглашения к будущему разговору. В коридоре Джинни напустилась на Рона. — Ну и чего ты пристал? Мы мило беседовали! — Ничего я не приставал, — забубнил Рон. — Я просто пришел тебя проведать, вдруг что. Джинни поджала губы, вскинула подбородок — и стала вдруг невероятно похожа на себя взрослую, которую так хорошо Гарри знал. Ее узкие плечи были расправлены, а в глазах горел недобрый огонек. — Ты просто ревнуешь, Ронни, — зашипела она. — Я смогла подружиться с Виктором Крамом, а на тебя он даже не смотрит. — Что за чушь! — Рон тут же вспыхнул, без слов доказывая, что сестра права. — Я не такой уж его фанат! — Да, конечно, — сочащимся сарказмом голосом произнесла Джинни, — тогда посмотрим, как ты будешь вести себя на чемпионате. — Чемпионате? — Именно, — девочка глянула на Гарри, чуть улыбающегося ей из-за спины Рона, — он будет летом. Болгария против Ирландии, и Виктор будет игрaть. А знаешь, что еще, Ронни, — Джинни горделиво взглянула на брата, выглядящего почти больным, — меня пригласили. А тебя? С этими словами она развернулась и ушла, стуча каблуками. Рон пораженно смотрел ей вслед, открыв рот, а Гарри старался не рассмеяться. Что ни говори, Джинни умела мастерски ставить братьев на место. — Нет, ты видел? — друг, полный праведного гнева, повернулся к Гарри. — Видел? — Думаю, ты ее расстроил. — Да ничего подобного! Девушки — сущий кошмар! Сестры — еще хуже! Чтобы успокоить разбушевавшегося друга, Гарри предложил ему полетать на стадионе и потренироваться на кольцах. Погода была чудесная, солнце освещало лужайки, на которых, словно дыры, расплывались проталины. Деревья еще были голы, но на них уже появились почки, готовые в скором времени превратиться в молодые листья. Однако с полетами не сложилось: поднимаясь в Башню Гриффиндора за метлами, друзья увидели в окно, что стадион занят. Зеленые мантии слизеринцев развевались на ветру. Видимо, почуяв хорошую погодку, квиддичная команда решила потренироваться. С такого расстояния Гарри не мог различить светлых волос Малфоя, но он заметил фигурку, летающую быстрее всех чуть в отдалении, и принялся следить за ней. Что-то теплое, мурчащее вдруг поднялось в его груди; ему захотелось остаться у этого окна подольше, чтобы понаблюдать. Седрик тогда также наблюдал за ним и Драко, делая определенные выводы? — Вот черт, — пробубнил окончательно скисший Рон. — Это же был такой хороший день. Для Рона он и правда был хорошим. Он получил сухое, великодушное одобрение того зелья, что он варил вместе с Крэббом. Слизеринец, естественно, ничего не делал, а Рону помогала советами Гермиона, но все-таки это был прогресс: Снейп никогда ранее не одобрял ничего, что сделано лично Роном Уизли. Гарри было неприятно осознавать, что в их с Забини паре он играет роль Крэбба, а именно не делает ничего, кроме простых указаний. Но зато варево, что Блейз так искусно готовил в котелке, получалось именно таким, каким должно быть. Единственное, что разрушало идиллию зельеварения, — это то, что Забини и правда, расспрашивал Гарри о Полумне. Ненавязчиво, шипящим шепотом, и Гарри, чувствуя за собой некоторый долг, вынужден был сухо ему отвечать. — Я хотел навестить Бродягу. Хочешь? Там и полетать можно, — предложил Гарри, не желая оставаться в замке. Здесь смутные мысли находили его быстрей. Ему жаль было Гермиону, запершуюся в библиотеке: пыль книг в такой чудесный день была особенно ужасной. — Нет, — Рон устало махнул рукой, — не хочу быть третьим лишним. Сходи к нему, а потом, может, и стадион освободится от слизняков. Гарри пожал плечами. К Сириусу ему и правда хотелось идти одному. Рон понуро поплелся в Башню, оставив друга в коридоре, а тот отправился вниз. Он быстро сбежал по лестницам и, вдохновленный запахом весны, идущим из распахнутых дверей, кинулся на улицу. Мысли о том, что нужно будет вернуться в больничное крыло и разобраться во всем, а потом терпеть внезапную хандру Рона, улетучились, как только тёплый воздух вошёл в его лёгкие. Аромат свежести, надежды окутал его, и непроизвольная улыбка появилась на губах Гарри. Он едва не запрыгал вниз по лестнице, с трудом удержавшись от глупых поступков: на улице было много школьников, наслаждающихся погодой, и позориться перед ними не хотелось. Гарри помахал рукой Джастину и Эрни, понаблюдал за игрой пуффендуйцев в плюй-камни, а потом, завидев на дорожке Чжоу Чанг с подругами, поздоровался с ней. Внезапная храбрость распирала его грудь так сильно, что сейчас он готов был пригласить на Бал хоть тысячу девушек и не дрогнуть. Чжоу, к его удивлению, мило улыбнулась. — Привет, — сказала она, и Гарри стало еще лучше. Он не стал задерживать когтевранку — видит Мерлин, у него не было причины — и поспешил к стадиону. То есть, конечно, он шел к хижине Хагрида, но путь к ней удачно пролегал мимо арки, ведущей на поле. Оттуда было видно, как слизеринцы играют, и Гарри позволил себе замедлить шаг. Малфой летал высоко в небе: в своей зеленой мантии он напоминал листок, сорвавшийся с ветки. Он дико носился за снитчем, блестящим, словно толстенький галлеон на солнце. Гарри не отказался бы сыграть с Драко в квиддич снова, но, наверное, это было почти невозможным желанием: теплые деньки выманивали на улицу толпы народу, прятаться от которых было бы затруднительно. Решив, что он достаточно насмотрелся, Гарри отправился к хижине Хагрида. Дымок поднимался из каменной трубы, а на крыльце сушилась рубаха, сошедшая бы за одеяло. Гарри поднялся по ступеням и постучал. — Заходи! — раздался изнутри громкий голос. Гарри отворил дверь и вошел. Внутри было очень жарко. Хагрид сидел на своей кровати, держа в руках толстую книгу. Он тут же отложил ее в сторону и прикрыл подушкой — это было крайне подозрительно. — Привет, — Гарри мельком окинул взглядом дом лесничего. Между шкафом и кроватью был втиснут матрас, застеленный пушистым пледом — постель Сириуса, — а на столе стояли две необъятные чашки. Сам Блэк нигде не наблюдался, и гриффиндорец мысленно поник: где ему искать крестного, если тот вздумал провести этот денек на воздухе? Не то чтобы у него было к нему важное дело, просто... В последнее время ему хотелось видеть Сириуса постоянно. — А ты чего один, Гарри? — широко улыбнулся Хагрид. — Где Рон с Гермионой? — Гермиона учится, а Рон... хандрит, — Гарри сел на табуретку и с плохо скрытым любопытством глянул на краешек книги. — Что читаешь? — Да так, — Хагрид неопределенно помахал рукой, — нужно мне. Для занятий, вот. Думал, что на экзамен вам приготовить, — такое нашел! Наверняка всем понравится. — Я не сдаю экзамены, Хагрид, — хитро ухмыльнулся Гарри. — Я никому не скажу. — Точно, я и позабыл, — великан почесал в затылке, — но нет, секрет не буду открывать, пусть будет сюрприз. Хочешь чаю? — взвился он, видимо, вспомнив о своих хозяйских обязанностях. — Я тут вепря недавно подстрелил, мясо есть. — Нет, спасибо, — вежливо отказался Гарри. — Я искал Бродягу. — А, так он в Лес пошел... Знаешь, к стене. — Хагрид, а тебе известно, что это за стена? — осторожно полюбопытствовал юноша. Лесничий лишь пожал могучими плечами. — Говорят, строят там что-то. Я видел, как Крайфер наш туда с Дамблдором ходит. А что именно там — не знаю. — Ну, ладно, — Гарри надеялся, что его уход не будет выглядеть как невежливое бегство. — Тогда я поищу Бродягу, хорошо? — Конечно. Заходи потом, я как раз закончу, — Хагрид добродушно улыбнулся, и Гарри, помахав ему на прощание, вышел на улицу. Он увидел на земле собачьи следы, но, пройдя по ним, обнаружил, что они принадлежат Клыку, роющему яму на опушке. Волкодав радостно взвизгнул и кинулся к нему, за пару минут обслюнявив всю мантию. Гарри еле от него отвязался и отправился в Лес, надеясь припомнить, где именно находилась та невидимая стена. Бродил он недолго. Примерно прикидывая, где Малфой устроил тогда их дуэль, Гарри, углубившись в Лес достаточно далеко, нашел-таки невидимую стену: он просто налетел на нее, больно ударившись лбом. Потирая ушибленное место, гриффиндорец принялся осматриваться. В свете солнца Лес вовсе не выглядел мрачным и озлобленным, наоборот, все вокруг было таким же оживающим, растущим, как и везде. — Что ты тут делаешь? — раздался веселый, лающий голос. Гарри резко обернулся и расплылся в улыбке: Сириус стоял совсем рядом, опершись о дерево и скрестив руки на груди. Его волосы и мантия были в снегу, но выглядел он довольным. Гарри давно уже это понял: свобода была главным ингредиентом для счастья Блэка. — Ищу тебя, — Гарри приблизился к нему. — Что делаешь? — Изучаю окрестности, — странная озабоченность появилась на заросшем лице мужчины, — и я уверен, что ранее тут не было этой постройки. — Дамблдор сказал, что это... военное убежище, — пояснил Гарри, будучи не совсем уверенным в том, что он не сболтнул сейчас чрезвычайно важную тайну. Но, по правде сказать, ему было все равно: тайной больше, тайной меньше, на него это никак не повлияет. Чуть больше двух месяцев — и ему будет уже абсолютно наплевать. «Нужно заставить себя отстраниться от переживаний и волнений», — вдруг подумал Гарри. Он смотрел на Сириуса, выглядящего оторванным от мира, но все равно радостным, и мечтал о том моменте, когда печаль покинет его и более не вернется. — Почему военное? — брови Сириуса сошлись на переносице, и весь момент был разрушен. — Кто говорит о войне? Гарри прикусил губу. Зачем он начал этот разговор? Нужно было прикрыться обыкновенным незнанием, но что-то словно рвало из него правду. Это началось утром, точно — волнение. Гарри было очень неспокойно, а ложь добавляла ему тревоги. Он чувствовал себя так, будто его усталое тело хочет бежать: одновременно необходимое и невозможное действие висело над ним. — Мои воспоминания — это все не случайно. Дамблдор говорил тебе, разве нет? — Гарри проглотил часть фразы. Сириус имеет право знать, он замешан в этом не меньше других. — История может повториться. Все ради того, чтобы остановить Волдеморта. — А тогда была война? — Тогда? — Воспоминания. Ты говоришь об этом так мало и так непонятно, что я теряюсь в догадках, — Сириус сделал шаг вперед, и Гарри вдруг захотелось отшатнуться. — Но у меня хорошая память и слух, прямо как... у собаки, — его голос стал тихим, рычащим. — Ты помнишь то, чего не было здесь, с нами, значит, помнишь происходящее с нами в другое... время? В другом месте? — Это не лучшее место для подобного разговора. — Но, Гарри, — Сириус подошел к нему и крепко сжал его плечи, — это важно. Мне казалось, что ты в опасности и раньше, но теперь я в этом просто уверен. И Дамблдор допускает эту опасность? И... Снейп? — Я не в опасности, — Гарри отвел взгляд. — Но... мне просто очень грустно. Я... Превратись! Быстро! Он успел заметить приближение фигуры только благодаря тому, что не мог смотреть в лицо Блэка. Сириус среагировал мгновенно, и в следующую секунду перед Гарри сидел лохматый пес, глядящий на него с укором и поводящий носом. Но гриффиндорец на него не смотрел: он видел, как темная тень летает в ветвях, но из-за солнца не мог понять, на кого он смотрит. Догадка пронзила его мозг, но не сказать, что она несла в себе много радости. Подождав немного, Гарри убедился в своей правоте. Малфой, с трудом продираясь сквозь ветки, опустился на землю. Его зеленая мантия казалась ярким пятном среди черных, белых и бурых красок весеннего леса. Лицо слизеринца было порозовевшим от гонки, а волосы, что странно, все такими же идеально уложенными. Они даже блестели немного на солнце — Гарри мысленно покачал головой. Все-таки ему больше нравился растрепанный Малфой, потому что тот казался... знакомым. А от этого Малфоя можно было ждать чего угодно. Но Драко не собирался с ним ссориться. Он медленно приблизился, оглядывая лес вокруг юноши. — С кем это ты разговариваешь? — надменно спросил он, приподнимая подбородок. Гарри вскинул правую бровь. Малфой летел сюда, чтобы шпионить за ним? Снова? — Сам с собой, — ответил гриффиндорец. Он надеялся, что Драко не будет заводить с ним сейчас разговоры: Сириус все еще был тут, и, судя по тому, каким частым стало его дыхание, уходить он не собирался и со всей внимательностью впитывал происходящее. Гарри уже попрощался с очередной своей тайной: как объяснить Блэку то, что он крепко спутался с Малфоем, он не представлял. — Мне показалось, тебе кто-то отвечал, — Малфой с подозрением уставился на пса, подходя ближе. — Зачем ты прилетел? — сразу же перешел в наступление Гарри, чувствуя, как Сириус напряженно сжимается у его ног. Драко удивленно и немного неуверенно на него посмотрел, будто бы он ожидал совсем иного приветствия, а потом поджал губы. Гриффиндорец постарался сгладить свою грубость: — Там много людей, они могли увидеть, что ты полетел за мной. — Не обольщайся на свой счет, Поттер, — выплюнул Малфой, и его лицо вдруг стало привычно жестким. — Я просто ловлю снитч. Представь себе, он улетел в лес. Драко поднял правый кулак, в котором Гарри увидел зажатый золотой мячик. Снитч трепыхался, его крылья дрожали, но пальцы юноши крепко удерживали его в плену. — Ладно, — Гарри устало отошел в сторону, но Сириус не сдвинулся с места. Он следил. — Прости, я.... размышлял. Ты прервал меня. — Размышлял об этом барьере? — Что-то вроде. Пытаюсь понять, что это. — Есть успехи? — Никаких. Так ты хотел что-то? — Я хотел тебя предупредить, что сегодня никакой Комнаты, — Драко огляделся, и взгляд его стал немного испуганным. — У меня дела. — Хорошо. Ты мог написать. — Да, мог, — Малфой странно посмотрел на него. Уголок его губ дергался. Слизеринец покрепче перехватил метлу и уже было влез на нее, но потом вдруг передумал. Он сделал шаг вперед и оглядел Бродягу, все еще наблюдавшего за ним. — Поттер, что с твоим псом? — Ничего особенного, — Гарри подавил желание пнуть Сириуса в бок, чтобы тот вел себя хоть немного по-собачьи. — Он просто... устал. — Он смотрит на меня так, будто ненавидит. — Ну, он гриффиндорец, — Гарри улыбнулся; Малфой скептически покосился на него, но все-таки хмыкнул. — Это все объясняет, — он протянул руку в перчатке и коснулся головы Бродяги. Сердце Гарри подскочило, и он каким-то неведомым образом ощутил в своих пальцах палочку: не хватало еще стать свидетелем того, как его крестный откусит пальцы его... другу? Парню, о котором он думает последний год почти постоянно? Гарри укусил себя за щеку с внутренней стороны. Сириус смирно сидел секунд пять, видимо, повергнутый в шок тем, что Малфой пытается гладить его пo голове, а потом, взвизгнув, отскочил в сторону. Драко тут же отдернул руку и с отвращением взглянул на пса. — Воспитывай свою псину, Поттер, — бросил он Гарри, прежде чем сесть на метлу и приподняться над землей. — Сегодня на отработке расскажу тебе кое-что. У меня есть блестящая идея. — Хорошо, — Гарри бессильно наблюдал, как Драко поднимается обратно в небо меж веток, а потом, сверкнув напоследок зеленым плащом, исчезает. Звуки леса вернулись: скрипы, шорохи, пение птиц и треск веток наполняли Лес. Гарри пару секунд наслаждался этим умиротворенным звучанием, а потом раздался знакомый шорох, и юноша почувствовал, что рядом с ним вновь стоит человек. Сириус молчал. Гарри, не выдержав, повернулся к нему: беспомощная, нервная ухмылка скривила его губы. Крестный смотрел на него со смесью непонимания и отторжения, будто до сих пор не мог поверить в происходящее. — Ну что? — воскликнул гриффиндорец, всплеснув руками. Ему вспомнились слова Рона: «Это же был такой хороший день». Видимо, Гарри не ошибался в своих предчувствиях: что-то шло к нему, приближалось, словно буря, и это неумолимое движение несло с собой кучу маленьких неприятностей. Сириус открыл рот, закрыл и снова открыл. — С каких пор ты дружишь с Драко Малфоем? — наконец выдавил он. — Мы не дружим. — Он сбежал с квиддича к тебе, нет? — Сириус все еще выглядел пораженным. Он беспомощно замахал в воздухе рукой, будто пытаясь наглядно что-то показать, но у него не хватило сил сформулировать идею. — Гарри, что происходит? Я помню, что он был с тобой в прошлом году, но я думал, это... не совсем то... то есть, что это был единичный случай. Тогда ведь погиб слизеринец. Но это... Гарри закрыл глаза и попытался припомнить отвлекающие чары. Он не думал, что они надолго задержатся в Лесу, поэтому не рассчитывал на них ранее. Припомнив нужное заклинание, он провел палочкой в воздухе, поднимая в своей памяти образы уроков с Гриндевальдом. Тот учил его усовершенствованным формулам, превращающим обычную магию в символьную. Через минуту воздух вокруг заискрился. — Сириус, — начал Гарри, спрятав палочку в карман, — пожалуйста, не говори никому. О том, что мы с ним не враги, знают только учителя, близнецы и ты. — Близнецы? — Случайность. Застали нас не в том месте и не в то время. — Гарри, — Сириус подошел к нему, пытаясь сохранить самообладание, — я все понимаю, конечно, но... разве ты только что не говорил о Сам-Знаешь-Ком? О войне? Я подозреваю, что ты прекрасно понимаешь, что Малфои — вся семейка — будут на его стороне. В прошлом году ты сдружился со Снейпом, который — ладно, пусть — все-таки работал на Орден, а теперь? Ты что, водил Малфоя в Выручай-Комнату? — Я все понимаю, — Гарри принялся сдирать кожицу с губы, пытаясь успокоиться. Происходящее казалось ему нереальным. Разговор с Сириусом, появление Малфоя, Рон и Джинни — все это было неожиданно хаотичным. Гарри будто терял почву под ногами, собственные чувства начинали сводить его с ума. Сириус был прав, конечно, Снейп был прав, Рон и Гермиона, сам Драко — все вокруг были правы, но в этом ворохе логичных и правильных заключений Гарри нужно было только одно. Какое? — Тогда зачем? Что произошло в прошлом году? Вы с тех пор?.. Гарри стиснул голову руками. Он запутался. Он не знал, о чем Сириус помнит, о чем знает Драко, не мог понять, что было на самом деле, а что явилось ему с тем сном. Ему казалось, он сейчас упадет в обморок просто потому, что мысли в его голове носились с огромной скоростью. — Я не знаю! — почти крикнул он, и только смутное желание оставаться незамеченным не дало его легким раскрыться во всю мощь. — Я не знаю, Сириус, что происходит. Мы с ним давно общаемся, он не плохой человек. Рон и Гермиона убьют меня, если догадаются; они ненавидят Драко, а он их, но я просто не могу все прекратить, я запутался... я... — Тихо, — Блэк вдруг привлек его к себе и крепко обнял, — тихо. Прости. Успокойся, — он начал гладить его по волосам, и Гарри с огромным облегчением вдруг осознал, что может расслабиться в его руках. Крестный на его стороне, на его стороне: он не Снейп с черным лабиринтом в голове, который заплутал в своем прошлом и не может выбраться из него, не неприступный Дамблдор, скрывающий любые мелочи, не ядовитый Гриндевальд, мотивы поступков которого покрыты мраком. Бродяга поможет ему, поддержит его; он единственный родной человек. У Гарри осталось два чертовых месяца, и даже если он начнет открывать тайны друзьям или признается в чувствах к Малфою, то ничего не изменится, будет лишь Сириус — единственный, кому он может по-настоящему доверять. Гарри никогда еще не чувствовал себя настолько одиноким, хотя одиночество уже стало его постоянным спутником. Он словно жил в черном океане, и все, что у него было, — это крохотная лодка, плывущая в темноту. Гарри изо всех сил стиснул Блэка руками, утыкаясь лицом ему в грудь. Как же он ненавидел все, что с ним происходило. — Расскажи мне все по порядку, — тихо попросил Блэк. — Расскажи, что с тобой происходит. И Гарри все ему рассказал.