Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ Z_Z Собиралась гроза. Тихое, размеренное тепло последних дней было лишь затишьем перед бурей, но оно прошло, и с севера потянул сухой, недовольный ветер. Облака начали сереть, наливаться тяжестью; они медленно ползли к замку, будто угрожая. Гарри стоял около окна в своей спальне и смотрел на клубящиеся тучи. Мрачная погода совсем его не радовала, он уже успел соскучиться по теплу. Тяжелые мысли, что наполняли его прошлым вечером, превратились в воображаемые доспехи, скрывающие его тело. Он чувствовал себя ледяным рыцарем, застывшим в траурном молчании над черным морем, роль которого исполняло далекое озеро. Откуда в его голове появились гротескные мысли, он не знал. — Гарри, ты собрался? — раздался голос Рона. Уизли натягивал штаны, с некоторой досадой отмечая, что они становятся ему коротки. Гарри пару секунд недоуменно моргал, глядя на друга, а потом перевел взгляд на свою руку. Оказалось, что он держал в руках носки. — Да, сейчас, — юноша мотнул головой, приходя в себя. В последнее время он чувствовал себя неважно. Он быстро натянул носки и мантию, валяющуюся на кровати. Попытавшись расчесать волосы и потерпев в этом поражение, он вместе с Роном отправился в гостиную, где их уже ждала Гермиона. — Сегодня ты никуда не исчез, — подруга подозрительно оглядела его лицо. Гарри знал, что выглядит помятым и не слишком бодрым; улыбка у него получилась вялой и кислой. Гермиона покачала головой и ободряюще похлопала его по плечу. Рон хмыкнул, подмигнул приятелю, и втроем они направились вниз. — Сегодня последний день для работы Снейпа, — радостно сообщил Рон по пути. — Сил моих больше нет выносить этого придурка Крэбба. — Не стоит так говорить о людях, — произнесла Гермиона, но, заметив скептический взгляд приятеля, смягчилась. — Хотя, подозреваю, он не приносит много пользы. — Он все только портит и ничего не делает! Обидно, что оценку-то поставят нам обоим. Вот вам с Гарри повезло. — С чего бы? — Гринграсс выглядит вполне сдержанной и молчаливой, а Забини... К нему можно привыкнуть. Гарри зевнул, пропуская слова друга мимо ушей. Он смотрел в каждое окно, мимо которого они проходили, и везде видел одно и то же: нечто темное и сильное двигалось к замку. Буря, настоящий ураган. После него теплая погода наверняка установится, но это не отменяло грустного ожидания проливного дождя с грозами. Гарри казалось, что он впадает в мрачное оцепенение, глядя на подобные картины. В нем рождалось стремление совершить что-нибудь значимое до того момента, когда ветер и тучи достигнут Хогвартса, — он вновь возвращался к своим тяжелым мыслям. Главной темой для размышлений был вчерашний разговор с Дамблдором, являющийся скорее проверкой и давлением, чем беседой. Они почти не говорили об окклюменции, но Гарри постоянно ее использовал. Дирeктoр спрашивал его о Сириусе, о переживаниях, о том, почему Гарри решил рассказать тому важные подробности, пытался найти в его словах умысел сорваться... Гриффиндорцу было жутко неприятно осознавать, что волшебник в нем сомневается, боится за него, и забота его лишь наполовину относится к самому Гарри. Это сделало их встречу сухой и серьезной, оставляющей неприятный след. Юноша переживал о происходящем ночью, лежа в кровати и мучаясь бессонницей. Он понятия не имел, что происходит, почему атмосфера стремительно накаляется. Что-то должно случиться, Гарри казалось, что он сам готов наконец разразиться громом. — О, смотри, Полумна, — сказала Гермиона, вырывая мальчика из его размышлений. Гарри вздрогнул и посмотрел в ту сторону, куда указывала подруга. И правда, Полумна была там. Она стояла около доспехов и заглядывала в шлем, встав на носочки. Она была без oбуви и в носках разных цветов, волосы ее были не расчесаны, а на лице красовался след от зубной пасты. Друзья тут же подошли к ней. — Привет, — улыбнулся Гарри когтевранке. Рон и Гермиона последовали его примеру. — Доброе утро, — Полумна отпустила доспехи и взглянула на приятелей. — Как поживаете? — Вполне хорошо, — ляпнул Рон. Белесые брови Полумны поползли вверх. — Идешь на завтрак? — Да, — Полумна выглядела растерянной и удивленно глядела на Рона. Гермиона кашлянула, спрятав за этим смешок. — Знаете, вы идите без меня, — Гарри посмотрел на друзей, пытаясь взглядом им передать, что он сам поможет Полумне. Те расценили его жест по-своему и хитро переглянулись. На лице Уизли появилась странная улыбка. Он подмигнул другу, и они с Гермионой ушли в сторону Большого Зала. — Что случилось с твоей обувью? — спросил Гарри, когда друзья скрылись за поворотом. Ему стало легче, когда он остался вдвоем с Лавгуд, — как будто бы часть его печали испарилась. — Полагаю, ее украли, — Полумна пожала плечами, легко улыбаясь. Ее голубые глаза казались просто огромными. — Сегодня утром я встала, а ее нет. — Ты не пробовала использовать Акцио? — Пробовала, — девочка вытащила из кармана своей мантии комок веревочек ядовито-зеленого и синего цветов. — Прилетело только это. Наверное, их кто-то приклеил или заколдовал. — Ничего, найдем, — Гарри ободряюще пожал ее плечо. Они пошли по коридору, заглядывая во все тайные закутки, которые знали. Полумна иногда зябко ежилась, и Гарри не знал, как еще ей помочь, ведь в замке было тепло. Он помог ей стереть зубную пасту со щеки, пока девочка стягивала свои растрепанные волосы в высокий пышный хвост. — Слышала, твоя отработка заканчивается, — вдруг сказала Полумна, когда они, заглянув в доспехи, обнаружили там недовольное и малознакомое привидение. — Правда? — Гарри удивился и не слишком обрадовался. Конца их отработки не было видно, да и обозначали его только шкафы, которые они не разобрали. Но шкафов было мало, а проступок их был не так уж тяжел. — А кто это сказал? — Профессор Снейп, — Полумна равнодушно пожала плечами. Гарри ждал продолжения фразы, но девочка лишь растерянно покусывала палец, оглядывая стены. — Ты говорила с ним? — попытался подтолкнуть ее к верной мысли Гарри. — О, нет. Я просто слышала, как он говорил с Драко Малфоем. Гарри нахмурился. Ему совсем не понравилась эта новость. Если их отработка закончится, то им придется придумать новый способ видеться и... Об этом он уже думал. Малфой может не захотеть этого. — А где ты их встретила? Полумна замялась, нечитаемым взглядом посмотрела на Гарри — и вдруг ойкнула. — А вот и моя обувь! Оказалось, светлые ботиночки висели под потолком. Друзьям пришлось постараться, чтобы снять их. Гарри не спешил возвращаться к своему вопросу, заметив, что Лавгуд не хочет на него отвечать. В его голове тут же сложилась логическая цепочка, из которой он вывел подозрительный вывод: Полумна была в слизеринских подземельях? — А кто ее у тебя крадет? — Скорей всего нарглы, — Полумна надела свои ботиночки, постучала ногами по полу, будто проверяя его на прочность. — Они любят все прятать. Немного жестоко, но что поделать, это в их природе. — Да, точно, — Гарри вздохнул. Говорить о нарглах не хотелось. — Как твои дела? Помимо пропадающей обуви. — О, очень хорошо, — Полумна, обрадованная своей находкой, почти пританцовывала. Друзья отправились в Большой Зал, надеясь, что не опоздали окончательно. — Недавно я гуляла в Лесу с фестралами и нашла необычный барьер. Странно, что он стоит так близко и не везде. — Да-а, очень странно. Гарри посмотрел на Полумну, чувствуя, что вопрос завис на кончике его языка. Он понимал, что не стоит спрашивать и что это не слишком тактично, но любопытство — странное и въедливое — скоблило его изнутри. Двери Большого Зала были совсем рядом, но время еще оставалось. — А что у тебя с З... — Ох, не спрашивай об этом, — Полумна вздохнула с совершенно непривычным для нее выражением лица. Брови ее страдальчески изогнулись, а в глазах появилось настоящее замешательство. Она первой подскочила к дверям Зала и тут же помахала Гарри, извиняясь одним взглядом. — До встречи. Спасибо, что помог мне. — Давай... — Гарри растерянно смотрел ей вслед, ничего не понимая, а потом поплелся к гриффиндорскому столу. Завтрак был в самом разгаре, Гермиона уже прикончила свою порцию овсянки и теперь со странным выражением лица наблюдала за тем, как Рон уплетает омлет. Когда Гарри подошел, она вздрогнула и подняла на него взгляд. — Нашли ее обувь? — Ага, — Гарри сел и потянулся к тостам. Он намазал один джемом и тут же вцепился в него зубами. — Она думает, ее крадут нарглы. — Кто такие нарглы? — полюбопытствовал Фред, сидящий рядом и ненароком подслушавший беседу. Рон помычал, показывая, что ему тоже интересно. — Воображаемые существа, крадущие обувь, — презрительно фыркнула Гермиона. — Интересно, Полумна осознает, что на самом деле все это делают остальные когтевранцы? — Не думаю, — Гарри кинул быстрый взгляд в сторону когтевранского стола. Полумна, похожая на белоснежный одуванчик из-за копны своих пушащихся волос, медленно ела овсянку. — Она не видит зла. Отчего-то его фраза привела к молчанию. Какое-то время друзья просто ели. Гермиона задумалась о чем-то и так и замерла, не донеся стакан с соком до рта; Рон медленно жевал, а близнецы странно поглядывали на преподавательский стол. Гарри смотрел на темное, клубящееся небо над Большим Залом, на низко висящие тучи, чернеющие с краев, а потом наклонился к Фреду, желая избавиться от ощущения гнетущей тишины в компании. — Как продвигается ваша работа с тем котлом? Гермиона тут же нахмурилась. Ей было известно о новом приобретении близнецов, но она категорически его не одобряла. Рон же был горячо заинтересован, поэтому тут же повернулся к братьям. Фред и Джордж пока не подпускали других к своему агрегату, тестировали его, поэтому было очень интересно узнать, достигли ли они успехов. Но близнецы отчего-то не выглядели довольными, они переглядывались, будто мысленно совещаясь. — С ним творится что-то странное... — Я же говорила, — тут же встряла Гермиона, но замолкла, когда три одинаковых скептических взгляда впились в нее. — Так вот, — не слишком уверенно продолжил Фред, — нам кажется, что его использует кто-то помимо нас. Какой-то вор... — Вор? — Рон насмешливо фыркнул. — Пивз ночью прилетает к вашему котлу? — Очень смешно, Ронни, — без тени улыбки осадил его Джордж. — Почти так же смешно, как гном в его ночном горшке... — шепотом, который был прекрасно слышен Гарри и Гермионе, добавил Фред. — Нет, — Джордж легко пихнул брата в бок, и они оба разом легко улыбнулись. — Например, сегодня утром мы проснулись, а котел был горячим! Там есть специальный отсек, куда наливается основа, и там осталось немного. Кто-то его использовал ночью. — Вы уверены, что это был не один из вас? — голосом опытного сыщика спросила Гермиона. — Думаешь, кому-то из нас есть резон скрывать что-то? — близнецы вновь переглянулись, а потом посмотрели на Гермиону такими взглядами, словно она сморозила какую-то невероятную глупость. — Нет, это точно не мы и не Ли. — Почему не Ли? — Эй, — недовольно воскликнул Ли, который сидел рядом с Джорджем, но был поглощен чтением Пророка. Видимо, последнюю фразу он-таки услышал. — Спокойней, друг, мы знаем, что это не ты, — Джордж похлопал его по плечу и снова повернулся. — Мы... так сказать, разделили комнату. Но наши защитные чары были взломаны, а потом поставлены на место — причем очень искусно. Едва ли — прости, дружище, — Ли бы так смог. — Насколько искусно? — поинтересовался заинтригованный Гарри. — Настолько, что даже профессор МакГонагалл бы не заметила. Но наши с Джорджем чары особенные, — в голосе Фреда появились теплые нотки. — Наши совместные заклинания склеиваются. Разная магия превращается в однородную, понимаете? — Это интересно, — Гермиона выглядела преисполненной любопытства. — Это из-за того, что вы близнецы? А что еще есть? — Ну, мы можем пользоваться палочками друг друга, — Фред пожал плечами, будто сказал вещь совершенно обыденную. — Но это не суть. Кто-то ночью пришел или прилетел в нашу спальню, нарушил наши чары, использовал котел так, что мы не проснулись, а потом ушел, при этом чары восстановив. Если бы не эта особенность нашего колдовства, то эту ювелирную работу было бы невозможно выявить. — Это странно, — заключил Рон. — И ни вы, ни Ли ничего не слышали и не видели? — Ничего. Только капли основы остались. Но их так мало, — Фред страдальчески пожал плечами. — Очень мало... Мы думали даже пойти к профессору Снейпу, чтобы он сказал, что это за зелье, но так и не собрались. — А кто еще знает о вашем Фламеле-1? — спросил Гарри. Новость близнецов его совсем не обрадовала. Любое таинственное происшествие вблизи гриффиндорской гостиной вызывало опасения. — Да никто, — Джордж почесал в затылке. — Только вы. — Может, устроим слежку? — воодушевился Рон. — Например, вы ложитесь спать как всегда, а кто-то в мантии-невидимке спрячется рядом. — Неплохо, — согласился Гарри. — Опасно, — отрезала Гермиона. — Кто бы к вам ни ходил, это весьма подозрительная личность. И сильная, если он смог снять ваши защитные барьеры, а потом восстановить их... — А вдруг он придет и нападет на них? — воскликнул Рон. — Лучше будет его подловить. — Лучше будет избавиться от котла, — Гермиона уставилась на мальчиков взглядом, похожим на взгляд безумной совы. Все три Уизли медленно отодвинулись от нее, поднимая подбородки. Рон недобро сощурился, а на лицах близнецов появилось непривычное выражение легкого презрения. — Избавиться от котла? — тихо произнес Рон. — Хочешь сказать, избавиться от возможности создать, — голос его стал почти неслышным, — философский камень? Гермиона поджала губы. — Это опасно... — Иногда нужно рискнуть, Гермиона, — жестко произнес Фред. — За большие успехи нужно платить большую цену. — Жертвовать своей безопасностью? — Много чем приходится жертвовать. Близнецы поднялись. Они сухо попрощались, кинули на Рона и Гарри многозначительные взгляды и ушли. Гермиона, рассерженная и почти пристыженная, надулась. Она посмотрела на друзей, но, увидев на их лицах молчаливое согласие с близнецами, оскорбленно отвернулась. Гарри думал над словами Фреда. Они неприятно задевали его, напоминали о том, что настойчиво ему внушал Гриндевальд. Юноша покосился на преподавательский стол, но профессора там уже не было: завтрак близился к концу, пора было собираться. — Пойдемте на травологию, — Рон поднялся. Гермиона встала следом, все еще храня скорбное молчание. Гарри поплелся за ними, не зная, что ему делать: он поддерживал желание близнецов и Рона поймать злоумышленника, но... сейчас было не время для загадок. Гермиона не разговаривала с мальчиками, а Рон оскорбленно бубнил себе под нос: «Избавиться... камень...». Гарри вновь чувствовал себя неуютно между ними, тишина давила. По пути на травологию он увидел около хижины Хагрида Сириуса, который сидел без движения и смотрел в сторону озера, где раскачивался жуткий корабль дурмстрангцев. Крестный даже в облике пса казался печальным, одиноким, и Гарри не рискнул его звать. На травологии они собирали листья тянучника. Проекты закончились, и Гарри был доволен лескиретом, который вырос у них с Невиллом. Хотя он не принимал активного участия в заботе об этом растении, небольшой кустик, стоящий в углу оранжереи, радовал его. Мадам Стебль сказала, что ближе к лету они посадят их проектные растения на поляне. Гарри предавался своим мыслям весь урок. Тянучник был упрямым растением, со стеблями настолько прочными, что их было не разрезать. Они как резина гнулись под ножом, скользили и изворачивались. Гермиона додумалась вытягивать лист на максимальное расстояние, а потом рубить ножом, как топором. Один лист она так отсекла, а со вторым вышла проблема: нож чуть не отскочил в Рона, и Уизли нахмурился еще сильней. — Прости, — пробормотала девочка, заливаясь густой краской. Рон вздохнул, Гарри закатил глаза. На зельеварении они с Забини заканчивали их Скорпионий раствор. Блейз скрупулезно цедил капли ядовитой основы, пока Гарри, положив голову на скрещенные руки, следил за его действиями. Неподалеку сидел Малфой, окидывающий Симуса полным презрения взглядом. Он выглядел таким недовольным, что Гарри было даже интересно узнать, что же так расстроило Драко. Их с Финниганом зелье было идеальным и гордо стояло посреди стола. Малфой, наверное, обиделся. На Гарри он смотрел крайне редко, мимолетно, будто тот его почти не интересовал. Это не могло быть правдой, ведь его «блестящая идея» так и осталась секретом. Гарри жаждал услышать ее сегодня. Сегодня. Их последний вечер. А потом у Драко снова не будет алиби, и он не захочет рисковать. Все внутри Гарри протестующе заныло. Он украдкой посмотрел на слизеринца и вздрогнул, поймав ответный взгляд. Слишком откровенно, их могут заметить — Гарри это понимал, поэтому медленно отвернулся, втайне наслаждаясь тем, каким смятенным выглядел Малфой. — Поттер, — резкий голос Забини вырвал его из мечтаний. Блейз недовольно смотрел на него, хмурился. — Может, ты уже будешь что-то делать? — Да, конечно, — огромным усилием воли Гарри заставил себя не смотреть на Драко. Тот, может, все еще его рассматривал, предоставляя возможность увидеть томное сочетание его холодных глаз, бледной кожи и приоткрытых губ... «Хватит», — приказал Гарри себе и сосредоточился на Блейзе. — Что делать? — Доведи вот эти листья до состояния трухи, — слизеринец пихнул ему горстку твердых, будто каменных листочков темно-синего цвета. — Это последний ингредиент. — Хорошо, — Гарри послушно взял ступку и начал молоть листья. Те с хрустом ломались. Какое-то время он сосредоточено работал, а потом Забини вдруг тихо спросил: — Над Лавгуд издеваются? — голос его был серьезен и тверд. Гарри поднял взгляд и внимательно посмотрел на парня. Тот разглядывал процеженный яд перед собой. — А как ты думаешь? — так же тихо ответил Гарри. Блейз быстро посмотрел на него, и гриффиндорец, заметив что-то искренне-взволнованное в его лице, решился на новый вопрос: — Вы с ней... общаетесь? — Немного. Я нашел ее однажды в лесу с этими... фестралами, с тех пор она иногда рассказывает мне что-нибудь, — поделился Забини, почти не скрывая гордых ноток в голосе. Он хотел рассказать что-то еще, как вдруг замер, поднял подбородок и отвел взгляд. Гарри удивился, но тут к их парте приблизился Снейп: Забини не хотел быть застуканным за доверительным общением с гриффиндорцем. Снейп склонился над их зельем, почти сунув свой крючковатый нос в котел. Забини пнул Гарри под столом — весьма больно, к слову — и кивнул на ступку. Гриффиндорец тут же пододвинул ее к котлу, не решаясь высыпать при Снейпе: мало ли что случится. Зельевар пробурчал что-то себе под нос, сделал пометки на пергаменте и пошел дальше, удостоив Гарри мимолетным, прохладным взглядом. — И какой у нас результат? — шепотом поинтересовался юноша, когда профессор отошел. — Все отлично, сыпь листья, — слизеринец в его сторону не смотрел. Гарри поморщился — перепады настроения Блейза ему не нравились. Он послушно высыпал листья, и раствор стал светло-оранжевого цвета. Забини аккуратно, держа пробирку щипцами, набрал пробу зелья и, закупорив, понес к столу Снейпа. — Вот черт, — услышал Гарри громкий возглас. Он обернулся в тот момент, когда Рон пялился на свой котел совершенно безумным взглядом, запустив пятерню в волосы, а рядом топтался хмурый Крэбб. — Что случилось? — спросил Гарри у Рона. Тот страдальчески застонал. — Посмотри, что сделал этот недоумок! — Я тебе сейчас врежу, — пробурчал Крэбб, и лицо его словно стало еще толще. Гарри вытянул шею, не обращая внимания на слизеринца. Зелье Рона было испорчено: оно медленно сворачивалось и темнело. — Он добавил листья медуницы сиреневой, а нужно было голубой! — Рон чуть не плакал. Он уже было повернулся к Гермионе, позабыв обиды и ища помощи, но рядом, как по волшебству, появился Снейп. Он заглянул в котел, и на его лице появилась гаденькая улыбочка. — К сожалению, мистер Уизли, — потянул он, — пробы зелья уже сданы, и у мисс Грейнджер нет времени, чтобы помочь вам. Вы готовы сдать свое зелье? — Нет, — Рон опустил лицо. Крэбб тупо пялился на своего декана. Вокруг стола мальчиков уже собралась толпа любопытных, и Гарри, стоящий рядом с Роном, заметил, как Крэбба неласково пихнул в бок Малфой. Крэбб скорчился и понурил голову. — Как жаль, — без толики сожаления произнес Снейп, выводя на пергаменте ноль. — Будете приходить сюда в субботу вечером и выполнять задание. Да-да, мистер Крэбб, вы тоже. Рон покраснел и с ненавистью уставился в спину Снейпу, возвращающемуся к своему столу, на котором, как послушные солдаты, стояли колбы. Малфой скользнул к мальчику и шутливо похлопал по плечу. — Бедный Уизли, — псевдо-жалостливо потянул он, — наверное, очень неприятно быть хуже Долгопупса? — Пошел ты, Малфой, — Рон грубо оттолкнул его и начал кидать книги в сумку. Драко злобно рассмеялся, но, заметив, что Гарри стоит совсем рядом, странно стушевался. Презрения на его лице не убавилось, и он отошел к своему столу. В коридоре Рон начал ругаться на все лады. — Старый козел, — зашипел он, и Гарри с Гермионой сразу поняли, о ком идет речь, — видел же, что у нас было нормальное зелье и что это идиот Крэбб его испортил. Я не хочу тратить субботы на это! — Нужно было следить, что делает Крэбб, — наставительно произнесла Гермиона. — Нужно было следить, что делает Крэбб, — тонким голосом передразнил ее Рон. — Тебе легко говорить, Гринграсс отличница в зельях и сделала ровно половину. А Гарри вообще сидел и пялился по сторонам — все Забини! — Не огрызайся на нас, Рон, — в голосе Гермионы появились опасные обиженные нотки, — мы не виноваты, что тебе достался этот партнер. Рон грязно выругался и ускорил шаг. Гарри беспомощно смотрел ему в спину: он ни слова сказать не успел. Гермиона поджала губы и прошептала что-то себе под нос. — Он просто погорячился, — попытался успокоить ее юноша. — Я знаю, — произнесла Гермиона, и Гарри готов был поклясться, что в ее голосе звучали если не слезы, то сильная обида. — Но это... Да ничего. Гермиона и Рон не разговаривали на всех оставшихся уроках, а на Руны девочка убежала так быстро, что Гарри даже не успел с ней попрощаться. Рон все еще был мрачен, поэтому находиться с ним рядом было не слишком приятно. Оставив друга на попечение Невилла, юноша прижался к окну в классе маггловедения и погрузился в свои мысли. Они были мрачными и вяло текущими до тех пор, пока он не увидел стайку пуффендуйцев, идущих к Хагриду. Гарри не мог с такого расстояния узнать кого-нибудь, но позволил себе задуматься о жёлтых шарфах. Одном желтом шарфе. У них с Седриком происходило что-то. Диггори больше не бегал от него, бросал долгие взгляды, улыбался... Гарри был не против. Ему вдруг стало настолько все равно, от кого получать заветную нежность — от Диггори, который демонстрировал ему свою взаимность, или от Малфоя, который о подобном даже не задумывался, — что беспокойства его покинули. Он подумывал о том, что несчастного Драко стоит оставить в покое, превратить в холодную недосягаемую мечту, а оставшееся время провести с Седриком — теплым и очень, очень красивым. Это было немного лицемерно и эгоистично, но что поделать: Гарри не видел иного выхода. Он вспоминал тот случай, когда они с Седриком купались в ванне старост: тогда вопрос об отношении не вставал. Гарри ухмыльнулся своему отражению в окне. Пошлое направление мыслей ему неожиданно понравилось, хоть оно и не вызвало в его уставшем сердце должного жаркого отклика. Только придя с уроков и пару часов проведя в гостиной, Гарри заметил новое сообщение от Малфоя. Он залез в тумбочку, чтобы достать Карту и проверить, где Сириус, но его взгляд удачно упал на пергамент. Среди записей, которые он перечитывал много раз, появилась новая. Она была написана не таким ровным почерком, как все остальные, и гласила: Сегодня последняя. Только попробуй пропустить. Гарри с жадностью всматривался в буквы. У Малфоя дрожала рука — почему? Он спешил или волновался? Это казалось невозможным. Драко явно планировал что-то, и почему-то Гарри казалось, что ничего хорошего его не ждет. Некоторое смятение сбило его с мыслей о Сириусе, и руки невольно потянулись дальше, к альбому... Там было фото, и Гарри вдруг захотелось увидеть лицо Малфоя... В комнату вошел Рон, и гриффиндорец тут же — почти инстинктивно — выхватил пергамент и перо и захлопнул тумбочку. Решение пришло мгновенно. Он, нагнав на лицо чрезвычайно честное выражение, ушел в ванную, где, сев прямо на пол, начал писать ответ, наколдовав лужицу чернил. Я приду. Что ты задумал? Гарри не хотелось выходить из маленького, но теплого и светлого помещения. На скорый ответ он не надеялся, поэтому в сотый раз начал рассматривать строчки их переписки. Секретной и опасной переписки. Она была довольно сухой и немногословной, только места и время, но все равно... Гарри вздрогнул, когда под его сообщением вдруг появилось новое. Буквы появлялись по мере их написания, загорались ярко-синим цвeтoм и тут же тухли. Увидишь. Где ты? Гарри задумался на мгновение, не подшутить ли ему над Малфоем, но потом решил, что это будет чересчур. Прячусь от Рона в ванной. Фу. Что? Ничего. Это ужасно. Ничего ужасного. В нашей гостиной полно народа, в спальне сидит Рон, а тут тихо. Где ты сам? Гарри не смог сдержать улыбки. Каждое слово, даже преисполненное неприязни, наполняло его чем-то теплым. Они будто беседовали, находясь здесь, почти в самом сердце Гриффиндора. Никто не знал, что прочная нить связывает их, тянется сквозь весь замок и несет в себе запретную силу — это, пожалуй, было самым приятным. Гарри погладил пальцем острые буквы; Малфой больше не волновался. Апатичная грусть, владеющая сердцем гриффиндорца весь день, отступила, он вновь почувствовал радость и тягу. В спальне. Этого было вполне достаточно, чтобы воображение Гарри разыгралось. Он смотрел пару секунд на короткую фразу и представлял, представлял, наслаждаясь тем, как мрачное напряжение уходит. Настоящие образы и картины из снов и фантазий смешались в горячую смесь, целиком захватившую ум юноши. Он почти видел перед собой мелькающие силуэты: Малфой, спящий в своей постели на первом курсе или безмятежно развалившийся на диване в Выручай-Комнате; его руки, шея; его белое, как снег, тело на черной простыни, явившееся Гарри в жутком сне... Все это было таким лихим, быстрым, нужным, что Гарри легко поддался соблазну, забыв о своем зароке держать себя в узде. Ему просто хотелось ощутить нежность и ласку не внутри, не в своем сердце, а в своем теле, здесь и сейчас, когда Малфой почти — почти — рядом. — Гарри, — раздался голос Рона, сопровождаемый громким стуком. Юноша вздрогнул и подпрыгнул, больно ударившись затылком о стену от неожиданности. Пергамент выпал из его рук, упал на пол, и его уголок испачкался в чернилах. — Что ты там засел? — Сейчас, — гриффиндорец с сожалением покосился на пергамент. Он не мог его очистить. Чиркнув быстрое «Мне надо идти», он спрятал пергамент и перо в карман, очистил чернильную лужу. Он поспешил выйти из ванной, чтобы не вызывать у друзей подозрений и избавиться от странного чувства стыда, настигшего его в самую последнюю секунду перед тем, как Рон бестактно ему помешал. Гарри не желал думать об этом и о том, что ему не следовало настолько поддаваться своей тоске. Он не думал — не думал, не думал — об этом до самого ужина, а после трапезы отправился на последнюю отработку. Малфой должен был рассказать ему свою блестящую идею, и плохое предчувствие не давало юноше покоя.