***
Геллерт Гриндевальд с интересом разглядывал идущего навстречу магика. То, что это не человек, было ясно видно сразу. Другая моторика движений, внешность... Ощущение окружающей его силы. Это не магия, хоть и немного похоже. Маг не знал, как это назвать. Действительно новый вид. Не эльф, не орк, не вампир... Идущий навстречу молодой мужчина был совершенно не похож на привычных представителей волшебных рас. Как минимум это интриговало. Встречу решили провести в нейтральном месте, уже достаточно давно используемом для подобных целей. Владельцы этой гостиницы, окруженной парком, предоставляли все необходимое: начиная с изысканной пищи на любой вкус и заканчивая комфортабельными номерами. Сейчас к услугам желающих провести встречу был целый зал. В центре поставили столик на двоих, возле стены застыли в ожидании заказов вышколенные официанты, сопровождающие ситха таралы выстроились за спиной своего лорда, сверля взглядом телохранителей Гриндевальда. Виктор окинул взглядом всю эту картину маслом и слегка дернул бровью. Прямо ностальгия пробила! Старые добрые времена и встречи в верхах... Ситх раскланялся с величественно застывшим магом, они присели и одновременно потянулись к меню. Подлетели официанты, началась привычная суета. Начало положено, теперь главное — не испортить. О чем можно разговаривать за обедом? Естественно, о еде. О погоде. О политике. О политике пока не говорили, чтобы аппетит не испортить, но вот первые два пункта не забыли. Обсудили блюда, вино, мастерство шеф-повара, выпавший на прошлой неделе снег... Одновременно беседующие приглядывались друг к другу. Геллерт внимательно отслеживал поведение магика. Как ведет себя за столом? Знает этикет или как? Насколько хорошо знает? Привычно или так, только прочитал? Может, человеческий для него непривычен? Что заказал? Как ест? Мимика и жесты? Нет мелочей. Важно абсолютно все. Виктор, отслеживающий через Силу азарт исследователя, одолевающий Гриндевальда, только усмехался про себя. Великий (практически) маг производил впечатление. Рослый, широкоплечий, демонстрирующий изумительную выправку, голубоглазый и золотоволосый, Геллерт выглядел идеалом арийца. От него исходили мощь и невероятная по силе харизма, в глазах светился недюжинный ум. Настоящий, прирожденный лидер. Сильный и целеустремленный, знающий, чего хочет от жизни. Понятно, почему Альбус так его старательно обхаживал, набиваясь в друзья и не гнушаясь никакими средствами в этом деле. Гриндевальд был великолепно образован, имел все задатки гения, которые успешно реализовывал, у него были крепкие связи в среде аристократов, прекрасная репутация и огромное богатство, полученное не в дар от предков, а нажитое своими усилиями. Естественно, Дамблдор присосался к нему, как клещ. Так, что не отцепишь, а если и вырвешь — то только с кожей... а ведь если паразита вовремя не удалить, возникнет заражение... что и произошло в каноне. Хоть там и было все мутно описано, но понять можно: пока это было выгодно, Альбус искусно направлял своего друга по нужному ему пути, а как только выгода пропала, участь Гриндевальда была решена. Хотя... там было много непонятного. Впрочем, теперь это неважно. Обед закончился, и ситх сверкнул золотыми глазами. — Как вы относитесь к пению, герр Гриндевальд?***
Геллерт развалился в кресле, вытянув ноги и неторопливо потягивая коньяк неимоверной выдержки. В камине напротив горел огонь, распространяя приятное тепло, в покоях царила тишина... Самое оно для того, чтобы обдумать сегодняшнюю встречу. Ситх произвел на мага впечатление. Молодое лицо, поражающее красотой, отличной от человеческой. Вроде, ничего такого уж слишком необычного, но общее впечатление... нелюдь. Опасный нелюдь. Плавные движения, нечеловеческая грация и пластика... его можно принять за воина, но Геллерт видел: магик привык работать мозгами, а не давить врагов голой физической силой. И это делало его опаснее втройне. А еще он почему-то невзлюбил Альбуса. Это отлично ощущалось... неприязнь и подспудная брезгливость. И ненавидел фениксов. Вспышка ярости была ясно ощутима, хоть и кратковременна. Почему? Здесь явно присутствовало что-то личное. И он был Темным... Геллерт видел это ясно и четко, эту окружающую ситха Тьму, она была вовне и внутри магика, он словно был создан из нее... Хотя если он истинный, то это вполне вероятный вариант. И он был другим. Сила, как назвал это магик... это была не магия. Или не только магия. Или... не совсем магия. Гриндевальд не знал, как это описать, но понимал, ощущал всем своим естеством эту пропитывающую каждую клетку тела ситха мощь. А еще он подкинул несколько интересных мыслей, которые следует обдумать. О том, что кому-то все это было выгодно. О том, что войны — один из самых прибыльных видов деятельности рода человеческого. О том, что загребать жар чужими руками — безопасно и интересно. И о том, что некоторые очень любят играть в куклы... А умирать за чужие идеи — глупо. При этом ситх посмотрел на левый рукав мага, где в ножнах находилась очень необычного вида палочка, и странно усмехнулся. — Скажите, герр Гриндевальд, вы любите сказки? — В детстве очень любил. — А сейчас? — А сейчас я понимаю, что многие сказки — это всего лишь... сказки. — А немногие? — слегка улыбнулся ситх. Маг дернул бровью: — А немногие — это облагороженные неприглядные факты. — Рад, что вы это понимаете... Вот только некоторые личности воспринимают сказки слишком серьезно. Отыскивают в них рациональное зерно... заражают своим энтузиазмом других... Мотивируют их на подвиги... А потом пользуются плодами чужих усилий. Скажите, а вы бы хотели рассказывать эти самые сказки своим детям? Гриндевальд подобрался, голубые глаза посветлели до неимоверной прозрачности. — Конечно. — Замечательно, — благожелательно прикрыл глаза Виктор. — Тогда советую позабыть о некоторых сказках и их материальных свидетельствах. Или избавиться от них... демонстративно. Говорят, родовые артефакты крайне капризны и очень не любят тех, кто не имеет в своих жилах определенного сорта крови. И карают слишком жадных, глупых или любопытных, тянущих к ним руки. Впрочем, это не мои проблемы... — Зато, — вздохнул Геллерт, — похоже, мои.***
После встречи с Гриндевальдом хотелось развеяться. Виктор отпустил таралов и шагнул сквозь пространство в Лондон, решив просто побродить по улицам. Специальный артефакт превратил его внешность из примечательной в среднюю, ничем не выделяющуюся, так же как и одежду. Виктор неторопливо шагал по улицам, разглядывая витрины, прохожих, редкие автомобили... Настроение было спокойным. Неожиданно мимо пронеслась стайка гомонящих чумазых мальчишек, один из них случайно его толкнул, опасливо вжав голову в плечи, на бегу забормотал извинения и умчался с товарищами дальше. Ситх хмыкнул... и неожиданно весело оскалился: портмоне, лежащее в кармане пальто, в которое превратилась мантия, исчезло словно по волшебству. Виктор рассмеялся, ища через Силу принадлежащую ему вещь... и замер, раздувая ноздри. Рядом находился латентный одаренный. Ситх повел налитыми золотом глазами, вглядываясь в прохожих, одновременно накидывая на себя Отвод глаз — крайне полезное умение, своеобразный щит, который он научился ставить недавно. Он пошел на слышный только ему зов, словно мотылек, который летит на свет пламени свечи. Поворот. Еще. Поворот. Грязная улочка... Вот он. Прямо перед ним. Стоящий в углу, возле баков с мусором, парнишка, потрошащий его кошелек, испуганно вскинул голову, роняя честно украденную добычу, когда тень перед ним сгустилась в непроглядный мрак, из которого выступило сказочное существо. Высокий молодой мужчина, одетый с такой роскошью, какую мальчишка не видел никогда, светящий пожаром глаз, предвкушающе оскалился, демонстрируя острые, нечеловеческие клыки. — Ну, здравствуй... аппрентис.***
Марвин вздрогнул, выронив портмоне, которое неожиданно само влетело прямо в руку странного существа. Подросток с отчаянием огляделся, но бежать было некуда: он сам залез в этот тупичок, надеясь, что ему повезет и в украденном кошельке будет хорошая сумма денег. Однако, с самого начала все пошло не так. В портмоне лежали деньги. Много... он их видел, эту толстую пачку фунтов, мог даже пролистать ее сверху, но вот достать... Купюры выскальзывали из пальцев, словно вода, издевательски шурша. А тут еще и это... этот. Стоит, смотрит как на трофей, скалит клыки, самые натуральные... и... господи-ж-ты-боже-мой! Глаза золотые, как соверен, который он один-единственный раз держал в руках! Бежать! Марвин вырос на улице и прекрасно знал, что здесь умереть — раз плюнуть. Богатые извращенцы, голод и холод, случайности и просто жестокие шутки развлекающейся мрази всех возрастов и сословий. Ходили слухи о таком, что подвиги Джека Потрошителя казались невинными шалостями. Он и сам видел как-то аккуратно разделанный, разрезанный на части труп, выглядящий так, словно им занимался очень опытный мясник. Хоть бирки с ценой цепляй. Ужас заморозил тело, сердце бешено застучало, он рванул в сторону... Подросток дернулся, и Виктор демонстративно пошевелил пальцами. Марвин замер, чувствуя себя так, словно его сдавило со всех сторон нечто невидимое, упругое и неимоверно прочное. Стоящее в вальяжной позе чудовище довольно оскалилось: — Прыткий. Это хорошо. Итак... Марвин. Причинять тебе вред я не собираюсь. Мне это не нужно. И развлекаться, потроша твою тощую тушку, я тоже не собираюсь... Марвин дернулся, едва не плача от отчаяния, и уставился на подошедшего ближе нелюдя. Теперь он это видел совершенно ясно. — Пустите, сэр... умоляю... — пролепетал он, понимая, что кричать — бессмысленно. Мимо тупичка уже прошли несколько человек, но они совершенно не обращали на происходящее внимания. Словно здесь было пусто. — Я тебя отпущу... — хмыкнул Виктор, — но только при одном условии. — Каком, сэр? — Марвин с отчаянием подумал, что, видно, и ему попался извращенец. Прочитавший мысли мальчишки Виктор гадливо поморщился. — Нет, Марвин, — с ясно видимым отвращением произнес он. — Фу, мерзость какая... Да успокойся ты! — он направил на подростка волну Силы. — Ну? Успокоился? Марвин неуверенно кивнул, и Виктор демонстративно закатил на миг глаза. — Ну, наконец-то! Итак, начнем заново. Меня зовут Виктор Марка Сит-ари. Лорд Сит-ари. — Марвин... Марвин Смит, — выдохнул подросток. — Отлично. Итак, Марвин. Ты привлек мое внимание не тем, что спер мой кошелек, — он весело хмыкнул, — а тем, что являешься одаренным. — Что? — выпучил глаза ничего не понимающий Марвин. Виктор вздохнул. И вот как этому зашуганному созданию что-то объяснить? — Ладно. Если коротко. Ты сказки слышал о подменышах, народе холмов и прочем? — Да, сэр, — настороженно уставился на него мальчишка. — Это хорошо. Тогда ты должен знать, что волшебные создания чтят свою кровь. — Да, сэр... — нахмурился Марвин, вороша свою память. — Что-то такое я слышал... — Отлично. Скажу коротко. В тебе есть капля моей крови. Надеюсь, так тебе станет понятнее? — Вашей, сэр?! — потрясенно выпучился беспризорник. Виктор хмыкнул. — Моей расы. Это неимоверная редкость, Марвин. Поэтому, раз я тебя встретил, то... я не отпущу тебя. — Что вы от меня хотите, сэр? — тут же насторожился Марвин. Виктор подошел ближе, довольно сияя золотыми глазами. — Я хочу принять тебя в свой род. Марвин замер, чувствуя себя так, словно его хорошо отоварили чем-то тяжелым по голове. Он заморгал, решив, что ему послышалось или все это просто галлюцинации от голода, терзающего его тело. — Простите, сэр? — пискнул он, и лорд понимающе хмыкнул. — Тебе не послышалось. Впрочем... — взгляд золотых глаз стал на мгновение острым и пронизывающим, — такие вещи лучше обсуждать на сытый желудок. Марвин покраснел, но Виктор только покачал головой, убрал невидимые путы с него и, подойдя, приобнял за плечи. — Не бойся. А потом лорд шагнул сквозь пространство и осторожно придержал едва не упавшего в обморок от избытка впечатлений будущего ситха. В этом Виктор был совершенно уверен. Марвин смотрел на выросшую перед ним громаду замка во все глаза. День, начавшийся так обыденно, превратился во что-то тревожно-загадочное, как те сказки и истории, что рассказывала им Ненни, женщина, изредка навещающая их ночлежку и приносящая хлеб, молоко и кое-какую одежонку. Единственный взрослый человек, которого они не боялись, беспризорники, оккупировавшие, как крысы, сырой и темный подвал. Но там было безопасно. Относительно, конечно, но по сравнению с другими местами — оазис благополучия. Марвин дернулся, когда руки мужчины разжались, и едва не упал. Голова кружилась, желудок делал вялые попытки выбраться наружу, его трясло от холода и избытка впечатлений. Лорд пошел вперед, ни капли не сомневаясь, что Марвин пойдет за ним. Мальчишка вздохнул, понимая, что выбора как такового у него нет и не было, впрочем, его об этом предупредили сразу. Не соврали, что уже в плюс... Он зло сцепил губы и решительно поковылял вслед за нелюдем. Впрочем, сказки ведь не врут... люди для нелюдей — только игрушки. Но если этот лорд не соврал, у него есть шанс на другое отношение. Родне они делают послабления... иногда. Дальнейшее слилось в сознании в одно сплошное потрясение. Странное ушастое создание помогло ему вымыться. Горячей водой! В огромной ванне! Это было просто нереально! И пена... пушистая. Пахнущая чем-то странно-освежающим, очень приятным. И полотенца... Теплые. Белоснежные. Он таких никогда не видел. Его высушили, причесали. Выдали новую одежду. Действительно новую. И его размера. Это было совершенно непривычно. Белая рубашка. Костюм. И белье. И ботинки четко по размеру. И носки. Он смотрел на себя в зеркало и едва не плакал, вспоминая подвал, обноски и таких же, как он, чумазых детей. А потом его перенесли в столовую, и Марвин чуть не упал, почуяв аппетитные запахи. Он жадно хлебал бульон, умирая от восторга: ничего вкуснее он не ел, под понимающим взглядом золотоглазого мужчины. И свежий белый хлеб. И тонко нарезанный сыр... А потом был чай, после которого сознание на пару с телом провалилось в сытую дрему... Проснулся Марвин резко, не понимая, где находится. Сухо. Тепло. Мягко. Чисто. Ушастое нечто вновь помогло ему привести себя в порядок, после чего провело в столовую. Завтракать. — Так это не сон? — Нет. Нелюдь отставил чашку с чем-то сильно и приятно пахнущим, внимательно смотря на находящегося в полном раздрае Марвина. — Не сон, Марвин... Ты даже не понимаешь, насколько исчезающе мала вероятность нашей встречи. Я живу здесь уже несколько лет... и до этого момента не встретил никого, в ком была бы хоть капля наследия моего вида. В лучшем случае маги... и никаких Одаренных. Совершенно. И наша встреча... шанс даже не на миллион. Милость Великой Силы. — А... — Марвин замялся, ковыряя пальцем штанину, — я... — Ты — одаренный, — со стальной уверенностью в голосе ответил Виктор. — Я ощущаю это всем своим естеством. Это как запах... Звук... Свет во тьме. Я не могу это описать... но ты поймешь. Как только я начну твое обучение. Что ты чувствуешь в моем присутствии? Марвин заморгал, пытаясь подобрать слова. — Опасность. И защита. — И что перевешивает? — с интересом спросил Виктор, слегка наклонив голову. Марвин совершенно серьезно взглянул ему в лицо. — Ничего. Одинаково... Ситх усмехнулся, отбросил салфетку и встал. — Идем. Нам многое предстоит обсудить. Неделю спустя небольшая группка чумазых беспризорников обоих полов, в возрасте от пяти до двенадцати, стояла в чистеньком дворике, рассматривая во все глаза дом. Их дом. Стоящая рядом с ними пожилая женщина, бедно одетая, с совершенно седой головой и глубокими морщинами, неверяще потрогала дверь, словно убеждая себя, что это ей не мерещится. Жизнь круто изменилась буквально в одночасье. Началось с того, что Марвин сначала пропал больше чем на сутки, а потом вернулся. Живой. Здоровый. Сытый. Одетый. И совершенно счастливый. Фортуна бросила кости, и ему выпали три шестерки, не меньше. Захлебываясь словами от счастья, мальчишка протараторил, что нашел родственника. Очень и очень дальнего, но он принял парня и готов помочь и его товарищам, с которыми он выживал на улицах все эти годы. И этот родственник — самый настоящий лорд. И этот самый лорд купил им жилье, открыл счета, куда положил деньги... не очень много, но для них и соверен — целое состояние! Он купил им одежду, продукты, оплатил услуги воспитателей и учителей, давая возможность выучиться и найти достойную работу и приличную партию. Он даже пригласил мисс Хемиш, ведь детям нужен пригляд взрослого. И это не шутка, а реальность. А самого Марвина он примет к себе. Но он все равно будет их навещать, проверять, как у его друзей идут дела... Ему никто не запрещает с ними видеться. И сейчас они будут заселяться в их дом, где у каждого будет своя комната. И им не надо будет больше жить на улице, воровать, рискуя жизнью, голодать и болеть... Их ждет совершенно новая жизнь, в которой старым страхам нет места. — Доволен? — Виктор внимательно посмотрел в глаза своего первого ученика. И не только ученика. Все проверки и расчеты говорили о том, что мальчишка сможет пережить принятие в род Сит-ари. Это будет медленно, болезненно и тяжело, но возможно. Полное кровное принятие. Прямое переливание крови. Ситхская алхимия, знания о которой появляются в медитациях. Воля Виктора. И желание самого Марвина. Все это сойдется, чтобы привести в этот мир еще одного ситха. Он сменит имя и фамилию, внешность и сознание... Полная перестройка личности. Вот что ждет бывшего беспризорника. — Да, милорд, — улыбнулся Марвин, прижимая руки к груди, где бешено билось сердце. — Тогда... идем. Тебя ждет новая жизнь. Шаг сквозь пространство, и они снова стоят у ворот замка. — Сегодня очень удачный день... Митос. — Милорд? — удивленно посмотрел на него Марвин. Виктор усмехнулся. — Так тебя будут звать... Хорошее имя. Сильное. Тебе подходит. Ты ведь первый, кого я нашел... И тоже будешь бессмертным. Митос... Всадник по имени Смерть. Хорошее имя. Очень.***
Виктор зачарованно наблюдал невероятнейшее зрелище: рождение ситха. Ритуал, разработанный после долгих медитаций, расчетов и обдумываний, прошел успешно, мальчишка пережил прямое переливание крови и теперь лежал на кровати, погруженный в глубокий искусственный сон. Перестройка организма — вещь весьма болезненная, да и долгая, так зачем мучить ребенка? Пусть спит, тогда все пройдет легче и быстрее. Марвин тихо сопел, изредка подергивая пальцами правой руки. Тощий, несуразный... кожа да кости. Жизнь на улице никому не прибавляет здоровья... Сейчас начинаются изменения в энергетике. Спящий дар потихоньку просыпается. Самый первый этап. Потом начнет меняться тело. Постепенно, клетка за клеткой. Изменится все, включая ДНК. Ну а психика... это уже самое последнее. Марвин застонал, вздрогнув, и Виктор потрясенно увидел, как в груди мальчика словно вспыхнул крошечный огонек. Не Светлый... но и не Темный. Нейтральный пока еще, просто чистая Сила без разделения. Однако это только на начальном этапе. Как только энергетика мальчика придет в порядок, сравнявшись с эталонным образцом, в качестве которого выступает Виктор, энергия сменит окраску, и Марвин начнет развиваться как Темное существо. Ощущение присутствия другого одаренного стало сильнее, заставив ситха довольно улыбнуться. Наконец-то! Скоро он перестанет быть единственным.***
Марвин пролежал в искусственном сне две недели, пока закончился первый этап. Две недели, за которые его энергетика изменилась полностью. Теперь Виктору не надо было сосредотачиваться, чтобы почувствовать тусклый отблеск присутствия мальчишки в Силе. Теперь он ощущал его ясно и четко. Марвин стал маяком, чей путеводный свет видно издалека. Все это время мальчишку кормили внутривенно, накачивали витаминами, ситх постоянно проверял его состояние, контролируя процесс. Он не хотел, чтобы из-за какой-нибудь мелочи все пошло наперекосяк, ведь от успеха в этот раз зависят и все остальные. Виктор не сомневался, что будут еще встречи с потенциальными ситхами, их не может не быть. Он хочет возродить расу... поэтому будет смотреть в оба. Ведь его дети... кто знает, какими они будут? Марволо, например, пошел в мать. Он больше Мракс, чем Сит-ари... Он маг, а не ситх. А ему нужны именно ситхи. Он хочет в космос... туда, на просторы, к далеким звездам, манящим его своим холодным светом. И он обязательно осуществит свою мечту. Через две недели начало меняться тело. Пока что это было незаметно, но Виктор, сканируя мальчика Силой, отмечал эти изменения. Он практически видел, как обновляются клетки, делясь с бешеной скоростью, как Марвин выздоравливает от травм и болячек, которых у бывшего беспризорника было полно. А еще через неделю Виктор с удовольствием отметил, что Марвин вырос на два сантиметра. После этого все понеслось со скоростью сходящей с горы снежной лавины. Мальчишка менялся на глазах. Он вытянулся, кожа очистилась, волосы упали смоляными кудрями, Виктор видел проступающие на кистях рук шипы... Марвин оставался тощим, но теперь это была здоровая худоба, а не истощение. Тем более это поправимо. Отъестся. Через пять недель с момента проведения ритуала в полутьме комнаты открыл золотые глаза еще один ситх. — Здравствуй, Митос. Добро пожаловать в этот мир, мое дитя. Следующие три месяца Виктор вертелся как белка в колесе. А что поделать? Был один ребенок, стало два. И плевать, что изначально Митос был не родным. Марволо тоже не был, но стал. И Митос стал... А самое главное, что Виктор ощущал его как своего родного ребенка, впрочем, неудивительно, учитывая, сколько крови было перелито в вены мальчика, да и сам процесс здорово напоминал инициацию вампиров, но модифицированную: пока в Марвина переливалась кровь Виктора, его собственная с той же скоростью стекала через специальный катетер. А дальше в дело уже вступала алхимия, которая помогла ребенку пережить все это и изменила его до неузнаваемости, сделав бывшего человека стопроцентным ситхом.***
Марвин потерянно смотрел в зеркало, силясь понять, кого же он видит в отражении. Там был кто угодно, но только не он, не тот беспризорник, что выживал из последних сил на улицах, воровал, голодал, питался объедками и воспринимал свою жизнь как непрекращающийся кошмар. С непривычно золотистой поверхности на него смотрело странное существо, слишком красивое и необычное для человека, особенно для такого замухрышки, каким он был прежде. Ранее бледная, нездорового оттенка кожа стала чистой и гладкой, золотистой, исчезли шрамы и следы от болячек, исправился прикус, теперь его зубам кто угодно позавидует! Мальчик осторожно огляделся, хотя в комнате никого не было, и приподнял пальцами верхнюю губу. Вот, как он и думал. Клыки стали гораздо острее, пусть и были пока самого обычного размера. Не то что у лорда: длинные, любой хищник позавидует. Марвин встал и, распахнув халат, критически осмотрел свое тело. Хвастаться было нечем, кожа и кости. Он ест как не в себя, но, видно, не в коня корм. Ребра торчат, руки и ноги длинные и тощие, остальное — обнять и плакать. Он грустно вздохнул, оделся и вновь сел на стул, пялясь на отражение. Вроде два месяца прошло, а он все привыкнуть не может. Да и имя сменилось, теперь он Митос. Митос Сит-ари. Вот так вот... — Любуешься? — мягкий голос, наполненный теплой насмешкой, заставил подпрыгнуть. Мальчик вскочил, испуганно вытягиваясь, бормоча что-то извиняющее. — Успокойся, — Виктор потрепал Митоса по кудрявой шевелюре и окатил его теплой волной Силы. — Все в порядке. Идем завтракать, сын. Бывший Марвин вздрогнул и замер. Внешность внешностью, но было кое-что еще, что просто приводило в шок каждый раз, как он слышал это обращение. Сын. Нелюдь сдержал свое слово, да еще как... Он не просто принял Марвина в род, он сделал его своим прямым потомком, хотя как именно это получилось, для мальчика было тайной за семью печатями. Впрочем, ему все объяснят. Митос робко улыбнулся. — Да, милорд.***
Прежде чем выпустить Митоса в люди, следовало подготовиться. Виктор начал учить так неожиданно появившегося еще одного сына, не забывая уделять внимание и Марволо. Как он и думал, бывший беспризорник жаждал поделиться новостью с друзьями. Ситх не препятствовал, единственное — надел на него скрывающий амулет, такой же, как и у него, и приставил пару таралов, ведь не следует оставлять ребенка без присмотра. Митос был счастлив. Он не уставал петь дифирамбы Виктору, бегал к своим приятелям чуть ли не каждый день, делясь с ними своей радостью и проверяя, как обстоят у них дела. Виктор смотрел на это сквозь пальцы. Он отлично понимал, что эта беготня долго не продлится. Чем дальше, тем больше Митос будет меняться, а также будут меняться бывшие беспризорники. В конце концов различия между ними, социальные и культурные, станут просто непреодолимыми, и вся эта дружба сойдет на нет. Возможно, они совсем перестанут общаться, возможно, сохранят хорошие отношения, но так, как сейчас, не будет. И делать ему ничего не надо, просто подождать год, максимум два. А пока... пусть наслаждается. Пока Митос привыкал к своему положению, Виктор продолжал свое вхождение в общество, так успешно начавшееся. Изредка он контактировал с невыразимцами, обалдевшими от того, что у него появился еще один ребенок. А еще ситх следил за Дамблдором. Тот явно что-то задумал и, судя по всему, получил направляющий пинок от своего покровителя. Для Виктора наличие патроната Фламеля над Альбусом секретом не было. И это ему очень не нравилось. Наведя справки, ситх разузнал, что бессмертного мага уже давным-давно никто не видел, но вот следы его деятельности очень хорошо прослеживались в истории. Еще в том мире Виктор встречал мнения, что философский камень — продукт вытягивания жизненной энергии из людей. В принципе, на его взгляд, эта теория выглядела логично: ничего из ниоткуда не берется, такие трансформации — это прерогатива богов, а не жалких смертных, возжаждавших продлить свою жизнь. Решив проверить это утверждение, ситх погрузился в глубокую медитацию, которая дала вполне однозначный ответ: да, именно так все и обстоит. Это заставляло задуматься... Так же как и предоставленная специально нанятыми людьми и магиками информация, обошедшаяся в круглую сумму. В принципе, ничего удивительного в этом не было. Люди всегда хотели жить долго, в идеале вечно, при этом совершенно не представляя, что же они с этой самой вечностью будут делать. И неважно, кто этот мечтатель, желания всегда просты и незатейливы: пожрать, поспать, переспать с кем-то, иметь много денег и роскошный дом. И никто не задумывается, что такое скотское существование надоест максимум через сто лет, и тогда так называемый бессмертный начнет пускаться во все тяжкие: грабить, убивать, насиловать, предаваться извращениям в поисках хоть чего-то, могущего развеять скуку. Но это еще ладно, это еще понятно... Гораздо хуже, когда такой обыватель вдруг решает, что он — высшая инстанция и имеет право решать за других. И что он может стать серым кардиналом всего мира, ну или хотя бы отдельно взятой страны. Тогда в ход идут интриги, подкуп, шантаж, яды и заботливо организованные несчастные случаи. Вот только цель все так же проста и незатейлива — стать самой крупной жабой в болоте. И почему-то никто не хочет жить, чтобы учиться, чтобы видеть все больше нового и интересного, совершать открытия, создавать произведения искусства, которыми будут восхищаться поколения, ведь самое невероятное, что дарит жизнь, — это возможность творить. И не надо стремиться облагодетельствовать всех и сразу — человечеству и без того весело, сделай счастливыми хотя бы своих друзей и близких. Этого достаточно. Николя Фламеля ситх относил именно к обывателям, причем в худшем смысле этого слова. Ничего странного в этом не было — достаточно вспомнить, где он родился и когда. Средневековая Франция... прекрасная только на бумаге и в стихах поэтов, живших в комфортабельных дворцах. Реальность была кошмарна. Голод, холод, болезни, улицы городов напоминают чуточку благоустроенное болото, а деревни — то же болото, только не благоустроенное, непосильный труд и полная беззащитность перед любым дворянином или священником. Крестьян даже за людей не считали, причем в самом прямом смысле этого слова, они были скотом, только двуногим. Выражалось такое пренебрежение к тем, кто буквально собственным потом и кровью обеспечивал всех остальных едой и прочим, иногда очень интересными способами. К примеру, регламентацией дозволенного к ношению низшим сословием одежд определенного цвета. Голубые одежды носили только дворяне, ведь это цвет людей, а крестьяне к таковым не относились никаким боком. И вот именно в таких условиях и появился на свет Николя, сын торговца, мечтающего заполучить все те блага, которыми обладали скачущие верхом или проезжающие в разукрашенных возках по грязи, полной нечистот, дворяне. Они могли делать все, что хотели, с некоторой оглядкой на короля и духовенство, в отличие от Николя, жаждавшего благ и славы. А еще долгой жизни. Он стал алхимиком — модное поветрие и прибыльная, хоть и опасная, профессия тех времен. В отличие от множества других, дела у него шли успешно, более-менее, однако желаемое не спешило сыпаться ему в карманы. Титула как не было, так и не предвиделось, а знакомства, даже дружба с дворянами... увы, это не то, что сохраняет незыблемость. Сегодня ты интересен и тебя приглашают в замок, а завтра сгноят в ублиете, решив, что ты поклонился хозяину недостаточно низко. Естественно, ни о какой ценности жизни в таких условиях и речи не шло, поэтому неудивительно, что упорный исследователь, обнаружив, что до уровня богов, даровавших бессмертие мановением руки, ему как до Луны на карачках, решил прибегнуть к более приземленным способам. Самое простое — чтобы что-то получить, это что-то надо у кого-то отнять. Вот он и отнял, и даже сильно напрягаться не надо было, особенно во Франции, в Париже, где люди жили на кладбищах, среди могил и разлагающихся покойников**. Эпидемии чумы, постоянные войны и голод дали ему возможность собрать нужное количество «материала». Николя осуществил свою мечту... оказавшись в ловушке. Сколько веревочке ни виться, а конец рано или поздно будет видно. Так случилось и с алхимиком. Дармовая энергия подошла к концу, пришлось собирать новую. Однако, чем дальше, тем хуже все становилось. С каждым разом смертей требовалось все больше, а энергия заканчивалась все быстрее и быстрее. И вот тут Фламель обнаружил, что человечество, не желающее подыхать, успешно борется с болячками, а также повышает общий уровень жизни. Эпидемии стали редкостью, а ехать туда, где они обыденное явление, к примеру, в Африку и Азию? Так там своих любителей халявы хватает, и конкурент, пасущийся на тучных полях смерти, совершенно им не нужен. Попытавшегося качать права вторженца едва не отправили к праотцам, и Николя тут же вернулся в безопасную Европу, подальше от бокоров, шаманов и прочих ни в грош не ставящих его монстров. Жить хотелось. А хорошо и долго жить хотелось еще больше. И Николя решил, что, раз люди не спешат самоубиваться, надо им помочь. Как? Очень просто. Развязать военный конфликт. Войны шли одна за другой, чем дальше — тем больше. Двадцатый век вообще был одной нескончаемой войной, ведь если она где-то заканчивалась, то тут же где-то начиналась. И сейчас все шло к тому, что в Европе вновь вспыхнет кровавое зарево, раздуваемое для одной цели — обеспечить алхимику еще сколько-то лет жизни. Виктор с таким состоянием дел был совершенно не согласен, а еще ему не нравилась странная возня, которая постепенно начала возникать вокруг магических рас. За последний год кто-то очень заботливо начал запускать слухи, которые, если им не помешать, в корне изменят отношения к волшебным созданиям и тем, в ком течет их кровь. Виктор отлично понимал, что их источником является не Альбус, который сидел в Хогвартсе тише воды, ниже травы, прятал феникса, перестав хвастать чудо-птичкой на каждом шагу и вел себя просто образцово. Агентов влияния у Фламеля было много, однако ситх чуял, что дело не только в магах. С ними кооперировался еще кто-то. Мысли о том, кто бы это мог быть, у Виктора были. И если выяснится, что это именно так, — пощады тварям не будет. А пока следует заняться Альбусом. *Будем посмотреть. Не ошибка, распространенное одесское выражение. ** Это не преувеличение. Для справки: http://gruzdoff. ru/wiki/Кладбище_Невинных http://parisweb. ru/raznoe/kladbishhe-per-lashez. html Кладбище Пер-Лашез