Wild Cat

…или месяц спустя Я сижу на диване в обнимку с Бальтазаром и смотрю по ovhell-TV клип «The Insight & the Catharsis». В восьмой или девятый раз. Если кто-то хочет пройти мимо экрана, то делает это ползком. Я знаю о своем любимом апокалиптичном шедевре всё, а что не нашел в базе — досочинил на ходу, воспользовавшись подсказками. В съемках было задействовано более пяти тысяч персон, большинство из которых играли сами себя, двести шесть видеокамер, из них двадцать четыре стратосферные с линзами от телескопов для панорамных кадров битвы. Специалистов по компьютерным спецэффектам не подпустили на расстояние выстрела, чтоб не испачкали живую картину пиксельной размазней. Клип снят в Норвегии, с первого дубля, за исключением сцены поднятия из Северного моря раскрытой раковины тридакны, поскольку командиров нужно было снимать навыворот (обратная перемотка кадров, превращавших вход в воду в выход), подкрашивать перламутром после каждого неудачного погружения и сушить крылья феном, спасая от холода и сырости. А также потому, что на руках они держали сладко спящего годовалого ребенка. Владыка Ада никому не запрещал приближаться к себе, но операторы попеременно то ломали дорогое оборудование, то тупо боялись подойти, то ссали кипятком от его невинных вопросов и срывались со скал. Поэтому максимальную фокусировку его лица сделала двенадцатиметровая астрокамера из космоса, опущенная на высоту двух километров над землей. Съемочные часы in real time длились с 23:00 по 04:46 утра (восход солнца), а монтаж и дополнительная верстка заняли три недели. Восемнадцать дублей понадобилось для выныривания близнецов из вспененной воды, еще столько же — для полного услаждения глаз их телами в течение тех пресловутых десяти секунд, когда рот наполняется вязкой слюной и я невольно думаю об измене. Вот и сейчас Бальтазар сжимает меня за ноги, наблюдая за беспорядочным мельканием пошлых чувств на моем честном лице. Тяжело обманывать, да и незачем. В конце концов, такая реакция возникает не у меня одного. — Ребята! — воскликнул боец, сидевший на единственной форточке и лениво обозревавший окрестности через бинокль. — «Angelblood» подъехала! «Кошки» бросили пьянство, карты и пикантные разговоры и забегали, приводя помещение в приличный вид, пряча бутылки и вынося каких-то девушек в кружевных передничках через черный ход. Одетые быстро переодевались, а раздетые облачались в выходную форму и передавали товарищам, появлявшимся из других комнат, одну и ту же фразу, как забавный пароль: — Командир идет! Шухер! — Командир идет! — Командир! — Винсент, сиди, — успокоил Сайфер, когда я тоже засуетился. — Эта шуточная боевая тревога только для нас. Мы любим встречать командира как генерала, выстроившись с безупречной выправкой и отдавая честь. Если хочешь, займи место в начале шеренги, но подожди, пока мы закончим построение. — Хорошо. Бэл? — я просительно уткнулся в его нос. — Ты не идешь со всеми? Скажи уже что-нибудь. Обругай хоть… Он мягко улыбнулся кончиками губ: — Иду, конечно. Никак не могу налюбоваться твоей виноватой мордахой. Не бойся. Он нравится тебе, но этого маловато для ревности. Через минуту, максимум — две, ты увидишь его наяву, днем, без краски и бутафорских перьев. Не голым, правда, но поверь мне, одетым он стоит намного дороже. Я густо покраснел. «Дикие кошки» закончили экстренную уборку, последняя упаковка из-под чипсов отправилась под диван, поскольку не влезла в мусорное ведро. Я тихонько похихикал, отряхнул воротник от воображаемых пылинок и юркнул в строй. Как раз вовремя. Командир заходил. Открывал дверь, немного наклонив голову и подавшись вперед. Волосы доходили ему до середины бедра, волнистые и блестящие, как зеркальные нити. Они слепили, я еле подавил искушение заслониться. На глазах очки, о боги, а в левой руке — кипа каких-то бумаг, сшитых в канцелярии в большой журнал… Но в следующую секунду все посланные куда подальше боги вернулись в мой пантеон: он снял очки, отбрасывая их на полочку для шляп, туда же полетел и журнал. Широко улыбнулся, и бойцы хором прогремели приветствие. Командир идет, с конца шеренги к началу, рукопожатие за рукопожатием, все ближе ко мне. Мое бешено колотящееся сердце сейчас выпрыгнет и поскачет в окно. Или смоется в унитаз. Или завоет волчью серенаду… о Господи, Господи! — Здравствуй, Винсент. — Я забыл переписать завещание. Полить цветы и вымыть посуду. Ангел стоит напротив. Нужно протянуть ему руку… Я не могу, одеревенев от счастья пополам с ужасом, он сам ее взял и пожал. Сам… теперь я не могу отпустить его ладонь. Ем его глубочайшие синие глаза и сгораю от смущения. — Добро пожаловать на сборы. С этой минуты ты полноценный боец и имеешь право пить водку, спать под столами, водить в наш притон шлюх и проигрывать их в блэкджэк. Осторожнее, не прожги меня насквозь. Демон передавал тебе привет. А теперь глубоко вдохни и выдохни. Ты перейдешь под его шефство только через год. И он неожиданно прижал мою ослабевшую руку к своим губам. Я уже всякого повидал и натерпелся, но в тот момент чуть не стал заикой. «Кошки» тихо ржут, попадав друг на друга. Неужели через какое-то время я стану таким, как они? Неужели к этому можно привыкнуть? — Эм… — Ангел, — подсказал командир, улыбаясь. — Да. — Я страдальчески икнул. — Ангел, можно попросить вас… — Тебя. — …попросить тебя тоже передать ему кое-что? — Можно. — Я хочу попросить прощения. Я нагрубил ему при встрече. После компрометирующей сцены в прихожей… я очень сожалею о каждом слове. Моя совесть нечиста. — Он прощает. — Почему? Вот так сразу?! — Я прощаю. А я — это он, лайт-версия с сахаром и корицей. Совесть заберешь из химчистки завтра. На сегодня у тебя запланирован выгул на свежем воздухе и крепкий послеобеденный сон. Не забудь вырвать из журнала страницу «3» со своим именем. Кстати, это твоя лицензия на убийство. Бэл? Надень пару перчаток и покажи своему лису, где склад. И постарайся не избить охранника, как в прошлый раз, — Ангел щелкнул пальцами и развернулся к отряду. — Ребята — на выход, вы нужны мне в Чайнатауне.

~~~~ End ~~~~