* * *
Я успел на рейс. Впереди шестнадцать часов полета. Книги хватило только на сорок минут. Правда, в конце ждало приятное дополнение. На обложке после оглавления владелец томика выполнил домашнее задание по литературе, разобрав по косточкам образы всех главных героев. Мелким почерком, с усердием, достойным ботаника. Неужели Бэл? Я достал походную лупу и принялся разбирать строчки, попутно сопоставляя его выводы со своими соображениями. Финал романа открытый и какой-то нерадостный, злодей побежден ценой жизни самого сильного из сыновей демона. И чем дольше я размышляю о персонажах Энджи и Ди, тем сильнее меня мороз продирает по коже. Неужели автор описал реальные события? Открыл их настоящих, показал внутри настоящей жизни? Их страсти, их горе, их потери и… секс. Тогда получается, командир D. спустя неизвестный промежуток времени, оставшийся за занавесом книги, вернулся из небытия? И стал еще непостижимее, чем был. Бальтазар пишет, что в сущности истинного дьявола преобладает безучастность к делам людским и принцип невмешательства в чужое счастье или несчастье. Однако в роду у них встречаются очень темпераментные и увлекающиеся персоны. Взять хотя бы Дезерэтта. Безобиден до поры до времени, а потом вскрывается, что он страшнее и могущественнее древнегреческого бога Ареса. А может, это с него греки срисовали свое блеклое божество войны? Серафим погряз в излишествах, но величие не утратил. Кто упрекнет его в любви к удовольствиям? Но совсем не таков Асмодей, хозяин дома. Он воспитывает сыновей в строгости и не приходит на помощь в ответственный момент. Позволяет Ангелу травиться наркотиком, покинуть дом и искать истину где угодно. Позволяет врагу захватить в плен прекрасный хрупкий цветок и подвергнуть практически насилию. Ксавьер выживает чудом и отчаянной любовью Питера Стила. Питер умирает, согласный положить к его ногам всё-всё, но воскресает, потому что в противном случае небеса обрушились бы на землю в новом всемирном потопе. А Демон… движим единственной страстью, которая дана ему по проклятью нерушимой связи с близнецом. Если автор не лжет, и Демон ценит в своем постылом бессмертии его одного, Ангела, то у меня нет никаких оснований не верить разговору, подслушанному под палатой №606. Одной шестерки не хватило для полноты картины. Дьявол не любит Бэла, но любит ли Бэл дьявола? Формулировка другая, а суть та же. И если он все-таки любит меня… зачем согласился участвовать в моей еженощной травле? Есть рискованный способ проверить. Но как же он мне не нравится. Я бросил книжку и прислонился к спинке сиденья щекой. Руку запустил в волосы, ищу ответ на поверхности головы. Нужно уснуть. Поверить в злого гения, может, откопать его внутри себя. Что сказал сатана на букву «D» о чипе с программой? Он все еще сидит во мне.* * *
Я мертв. Прекрасно, хотя бы боль кончилась. Они попирают мой труп ногами, я лежу под дощатым полом чьей-то комнаты, я не похоронен, а гнию со всеми «почестями», причитающимися самоубийце. Мой дух сконцентрировался вокруг камина, от головешек угля исходит тепло, я греюсь и не улетаю. Наблюдаю, скрежеща зубами и заламывая руки. У духа нет костей, только память о них, тем приятнее выворачивать себе призрачные суставы. Они возятся на кровати, киллер толкает Бэла в грудь, они такие голые, что у меня кровь сочится из глаз от вида их страстной, живой и остро пахнущей наготы. Переплетаются телами, Бэл так жадно тянет его на себя, сжимает между ног, в горячке и нетерпении, врывается с неописуемым восторгом в рот моего мучителя, ест его, приглушенно стонет и выгибается, подставляясь под… Я прикрыл веки. Мне хватит и звуков, да. Однако… сквозь веки призрака я вижу кое-что, чего не видно с открытыми глазами. Комната преобразилась в колышущееся черно-белое нечто. Линии, где проложен водопровод, кажутся светлыми, электрические провода невидимы, но время от времени по ним пробегает ток, и он черный! Густой чернильной тьмой окутана фигура убийцы, эта его аура простирается во все стороны, как тяжелая грозовая туча, немного вытягиваясь по вертикальной оси. Бальтазар, которого эта черная гадость облепила со всех сторон, выглядит ослепительно белым, но в глубине его груди, в месте, где соприкасаются легкие с его сердцем, образовался черный сгусток, похожий на свернувшуюся кровь. Он бьется вместе с сердцем и наползает на него постепенно. Что это вообще такое? Что это может быть? Движимый любопытством, я подлетел к ним, тяжело дышащему Бэлу, лежащему плашмя под киллером, заставил себя не смотреть на грубые движения и просунул руку в белоснежную грудную клетку. Сопротивления плоти не было, зато я подцепил ногтем эту страшную дрянь. Задел, но не вытащил. Она слишком крепко прилипла. По консистенции похожа на мазут, такая же вязкая и противная. Я потянулся снова, тщетно стараясь оторвать ее от околосердечной сумки, и задрожал всем своим призрачным телом. Убийца решил меня подбодрить. Часть чернильного мрака отделилась, оформившись в отталкивающее лицо с пустыми глазницами. — Так ты не достанешь мою скверну, милый жалкий дух умершего. Сдохни безвозвратно, пожертвуй ничтожным куском астрального ситца, облепившим твою душу, отдай его мне и лети прочь, в объятья равнодушного Создателя. Я сверну твою кружевную тряпку в компресс и приложу к его раненному сердцу. И кто знает — поможет. Или не поможет. Гарантий тебе сам Люцифер не даст, — и он расхохотался. Я полетел кувырком, отфутболенный в воздух волной ураганного смеха. Собрался с силами, не на шутку разозлившись, и ринулся в грудь Бальтазара всем своим сомнительным весом. Уплотнился в шар в глухой и безотчетной надежде выбить точным ударом кусок этой грязи. Чем не боулинг? И, может быть… я займу это место… лягу, расплющенный, рядом с сердцем. От столкновения со сгустком тьмы меня пришило мгновенной болью, как от ста тысяч вольт электрошока, сознание тотчас же попрощалось со мной и отвалилось. Всё, что я ощутил в секунду перед соприкосновением — как сотрясается земля. То есть не земля, то было тело, в нем с оглушительным грохотом закрывались сердечные клапаны, выталкивая кровь дальше, в желудочки и в артерию. Мне показалось, что я обнимаю этот клапан невесомыми бессильными руками, и он забирает меня, вышвыривая вместе со всеми клетками в горячее кровяное русло…