***
Просыпаюсь от того, что кто-то ёрзает на моём плече, и понимаю, что это Элизабет. Она тихо постанывает и ворочается, а после открывает глаза, тут же нахмурившись. Отвечаю, точно так же насупив брови. Не выдерживаю и начинаю откровенно смеяться с вида девушки, хотя отмечаю, что цвет лица потерял свою былую бледность. Это хорошо, зато за окном, чёрт возьми, солнце в грёбанном зените, из-за чего подскакиваю, вызвав недовольство со стороны шатенки. Ей не угодишь. Чешу затылок, наблюдая за Марией, что смачивает бинты для компрессов. Тяжело вздыхаю, продолжая врезаться в неё взглядом, но она замечает это через несколько минут и, как любит, пародирует меня, издав смешок. - О, не волнуйся. Все давно уже знают, что вы спите вместе. – дочь Асклепия поправляет светлые волосы и проводит по смугловатой коже, создающей контраст, а я готов провалиться сквозь землю от этого заявления. Спим? А в каком смысле? Озабоченно ухмыляюсь и протягиваю руку Фитч, которая с трудом поднимается на ноги, чуть пошатываясь. - Спасибо, Мари, - коверкаю её имя и получаю фырканье в ответ. Она не любит меня и это взаимно. Сделав контрольный вдох, помогаю девушке выйти из лазарета. Немного прихрамывает от слабости и шипит, когда в очередной раз спотыкается об камень, вызывая у меня очередной смешок. Не жалею её, только подталкиваю ко входу в домик, щурясь и смотря на чистое небо. Обещали хмурость на всю неделю, а теперь всё в порядке. Странные эти боги какие-то. Облизываю губы и прохожу следом в помещение, встречающее сладким запахом персикового геля для душа. Ворчу, наблюдая за тем, как девушка заползает на кровать и сворачивается в клубок. Она же, чёрт возьми, вместе со мной проспала чуть ли не весь день, и ещё хочет спать? Мотаю головой, удивляясь подобной сонливости, но рядом не ложусь. Не вижу в этом смысла, как и в том, что бы пойти на тренировки, которые пропустил. Ничего страшного, ведь я здесь нахожусь уже как шесть лет, если не ошибаюсь. Тру лоб и выдавливаю воздух из лёгких, присаживаясь на край кровати. - Я из-за тебя проспал все самые важные тренировки, - с укором произношу, сверля взглядом стол напротив. Неплохо было бы засесть на всю неделю в играх и интернете и каждый день говорить девушке, как же сильно она меня бесит, когда создаёт лишние звуки. - Сам виноват, что рядом лёг, - уверенно произносит Элис, со скрипом матраца принимая полусидячее положение. Хмурится и пытается поправить запутанные тёмные волосы. Протягиваю расчёску, а в ответ никакой благодарности и ни единого звука, что не удивляет. Любит эта девица тишину, так что не смею нарушать её. Просто ухожу, оставив девушку наедине с мыслями.***
Он не спешит возвращаться к тренировкам, не спешит возвращаться к себе, просто бредёт по тропинке, потеряв ориентир. Поднимает взгляд на небо, на котором медленно проявляется диск полной луны. Сегодня полнолуние, и это особенное полнолуние, ведь парень понятия не имеет, что на этот раз случится с надоедливой неуклюжей девицей, пригревшейся под его крылом. Ухмыляется, возвращаясь к полукругу из домиков, и подходит к тому, что наиболее симпатичен и близок. Девичий смех доносится до его ушей сладостной музыкой, а ещё больше удовольствия приносит собственное движение, когда со скрипом открывает дверь и входит в холл наполненный невероятно красивыми дочерями Афродиты. Все в прекрасных воздушных одеяниях, сидят на кроватях и хихикают, обсуждая население лагеря. Лука самодовольно издаёт смешок, ведь замечает, что многие покидают помещение, позволяя остаться наедине с некой Розабель, чьё имя не особо забилось в память. Он тут же припадает к её сладким от прозрачного блеска губам, впитывая вкус клубники. Несколько рвано и грубо откидывает светлые пряди волос в сторону, открывая шею, а после начинает покрывать кожу страстными поцелуями, оставляя отметины. Тело не выдерживает напора и словно окатывается волной кипятка, отчего жар путает мысли и затуманивает сознание. Пара шагов, и они оказываются на узкой кровати на одного человека. Слишком тесно, но Кастеллана это совсем не волнует, ведь он продолжает оставлять засосы на бледной коже, попутно срывая воздушное платье с прекрасного тела. Прекрасно знает, чего хочет, и прекрасно знает, что получит это. Тихие стоны и шумные вздохи нарушают гробовую тишину, повисшую в помещении вместе со всем уходом детей Афродиты. Богиню словно не задевает то, что он готов трахнуть её дочь в её же домике. Сыну Гермеса абсолютно плевать на желания Олимпийцев, так что он лишь продолжает свои действия, впиваясь пальцами в бёдра девушки и сжимая их до синяков. Нехотя отстраняется, втянув со свистом воздух, которого не хватает, после чего позволяет стянуть с себя футболку, пока разбирается с ремнём на джинсах. Руки дрожат от возбуждения, так что это удаётся с трудом и только с десятой попытки и нервного «блять» в сторону неодушевлённого предмета. Он просто не способен растягивать обычные прикосновения и поцелуи на долгие минуты, ведь не чувствует ничего особенного к этой глупой девице. Она действительно глупа, раз собирается переспать с ним в который раз, не намекнув на желание сойтись в отношениях. Отношения ему ни к чему. Ухмыляется, скользя немного помутневшими лазуритами по обнажённому телу. Идеально бледная кожа без родинок, чуть выступающие рёбра и ключицы, узкие бёдра. Она идеальна и отвратительна одновременно. Довольно издаёт смешок и проводит по изгибам грубыми ладонями, тут же входя в блондинку, отчего та разражается новыми стонами и сжимает мятую простыню. Перед глазами парня свой танец исполняют вспышки фейерверков, когда он отключает разум и ускоряет темп толчков, заставляя выкрикивать собственное имя в агонии. Горло девушки вот-вот разорвётся от громких стонов, так что приходится заткнуть её грубым и рваным поцелуем. Медленно подбираюсь к пику удовольствия и буквально вдалбливаясь в юное тело, он чувствовал, что всё это неправильно. Не так, как должно быть. От осознания голова идёт кругом, но вместо того, чтобы остановиться, Лука ускоряется, заводя руки Рози над головой, сжав тонкие запястья. Рассчитывать силу в такой ситуации не в его стиле, поэтому дочь Афродиты чуть шипит от боли. На бледной коже проявляются тёмные синяки – как доказательство, что всё это случилось. Что она вновь отдалась самодовольному ублюдку, в котором души не чает. А он пользуется всем этим, вкушая плоды внимания и не отдавая ничего взамен. Просто потому, что он такой. Ощущение неправильности продолжает атаковать даже отключенное сознание, а мотание головой несколько странно в подобных делах. Он кусает губы, двигаясь резко и быстро, а затем, на секунду открыв глаза, соскакивает с кровати, тут же судорожно начав одеваться. Сопровождаемый удивлённым взглядом девушки, Кастеллан выходит на улицу, натягивая футболку под такие же взоры полубогов.***
Чёрт возьми, я просто готов разорвать свою голову на части от того, что увидел. Просто не могу до конца осознать подобное, ведь начинаю считать себя рехнувшимся и помешанным на одной девчонке. На девчонке, которой даже нет дела до меня. Взъерошиваю влажные волосы и просто не могу не выкрикнуть мат, когда оказываюсь наедине с лесом, но даже здесь я не один. Из-за стволов деревьев выглядывают миловидные дриады, махая мне миниатюрными ладошками, а я не способен даже улыбнуться, ибо привычная хмурость, кажется, передалась и мне. Тру руками лицо, пытаясь привести мысли в порядок и разложить их по полочкам, но результата это не даёт. С психу пинаю камень, лежащий на тропинке, и продолжаю двигаться по направлению к дому, где смогу подумать под раздражающую мелодию хриплого от истерик голоса Фитч. Сильно зажмуриваюсь и пальцами давлю на веки, устало вздохнув, так как силы начали покидать меня. Прекрасно знаю этому причину. Шёл бы довольный, если бы не эта хуйня. Просто не могу понять, какого хрена эта грёбанная девчонка лезет ко мне в мысли и появляется в такие моменты, когда передо мной нормальная красивая девушка, походящая на богиню. Она стонала подо мной и кричала моё имя, пока вместо неё не образовалось видение шатенки. Бесит, раздражает до чёртиков, из-за чего готов выбить всю дурь из этой идиотки. В хмурых раздумьях не замечаю, как дохожу до двери, и без стука захожу внутрь, ведь это мой дом, а, значит, к чёрту эти церемониальности. Обречённо выгоняю воздух из лёгких, видя, что Элизабет спокойно сидит за компьютером, стащив одеяло с кровати, и, надев наушники, смотрит какой-то сопливый фильм, при этом изредка посматривая на пустую кружку, в котором когда-то был кофе, судя по запаху. Она сведёт меня с ума, если продолжит находиться здесь. Потеряв контроль, отключаю блок питания, привлекая к себе внимание хвойных глаз. Хмурится, надув губы, но молчит, сильнее укутываясь в тёплую ткань. Я жду чего угодно. Чтобы она кричала на меня, оскорбляла, кидалась с кулаками, но не молчала. Молчание и хмурость – то, что я больше всего ненавижу. А ещё эти её зелёные ореолы глаз и запах кофейного напитка, запах которого пропитал всё помещение. Вынув из ушей наушники, она спокойно кладёт их на поверхность стола и встаёт, удерживая тяжелоё одеяло. Указываю рукой на дверь, срываясь: - Пошла нахуй отсюда! Не могу объяснить своё поведение. А, нет, могу. Грёбанная Фитч привиделась мне во время секса с другой. Наверное, любой другой на моём месте точно так же психанул, выгоняя её из личного пространства. Тру лицо руками, сквозь пальцы наблюдая за ошалелой шатенкой, что поспешно складывает одеяло на кровать и медленно подходит к выходит, смотря на меня через плечо, а после, прошмыгнув в щель, осторожно прикрывает дверь, не издавая ни единого звука. Меня от этого только больше распирает, ведь мне нужна была её реакция. Её крики, чтобы она пощёчиной вправила мне мозги, которые по всей видимости отправились в далёкое путешествие. Я, чёрт возьми, схожу с ума с того момента, как она появилась в лагере. Ненавижу собственную совесть, что сподвигла меня на доброту. Пинаю кресло, на котором девушка прежде сидела, и одёргиваю себя только тогда, когда чуть ли не смахиваю клавиатуру на пол, грозясь разбить ту вдребезги и станцевать на ней ритуальный танец. Сажусь на кровать и упираюсь локтями в колени, сжимая трясущиеся руки в замок. Лбом соприкасаюсь с горячей кожей, судорожно вздыхая. Я ещё никогда так не выходил из себя, чтобы так открыто и нагло выпинывать кого-то из своей обители. Да что уж там говорить, я ещё никогда не выходил из себя, когда на меня просто недоумённо смотрели. Ненавижу её.***
От лица Элизабет. Свежий воздух встречает меня головокружением и отвращением к самой себе. Не знаю почему, но не могу винить во всём парня, ведь не даю ему личного пространства, всё время находясь в помещении. Запускаю руки в волосы и «взбиваю» их, скромно улыбнувшись проходящему мимо полубогу. Тот помахал мне ладонью, так что не ответить было бы невоспитанно в меньшей мере. Когда парня нет по близости, все дружелюбны со мной. Делаю пару шагов вперёд, смотря перед собой. Внутреннее состояние оставляет желать лучшего, так что выдавливаю ещё пару улыбок по пути в безлюдный лес. С облегчением вдыхаю запах хвои, когда опираюсь на ствол дерева, по которому кое-где стекает смола. Осторожно смахиваю её пальцем и рассматриваю, стараясь успокоиться, ведь ненавижу саму себя за то, что он сорвался. Прекрасно понимаю, что раздражаю парня, но это взаимно, как бы я не пыталась исправить это. Мои попытки быть дружелюбной обернулись против меня на первом бою, отголоски которого ещё щиплют почти зажившую кожу на плече и бедре. Зато есть новый порез, а ведь за это время, стараясь изо всех сил, я смогла бы овладеть фехтованием на том уровне, чтобы защититься и победить при том, что Лука тогда поддавался. Он поддавался, а я проиграла. Тяжело вздыхаю и оседаю на землю, покрытую сухими иголками. Потираю шею, выпрямляя ноги, хрустнувшие где-то в коленях, после чего поднимаю взгляд и чуть дёргаюсь, ведь из кучи иголок на меня смотрит любопытная дриада с милой улыбкой. - Ты грустишь? – спрашивает она, вылезая окончательно, после чего садится рядом, прижимая тонкие ноги к себе. Похожа на ребёнка, чем вызывает у меня улыбку. Двигаюсь подальше, сохраняя дистанцию, и складываю руки на коленях, потирая их. Кусаю губы, думая, что ответить, однако только улыбаюсь и мотаю головой. - Но я вижу по твоим глазам. В них такая грусть, что мне хочется плакать, - говорит она, а мне действительно от её слов хочется зарыдать, ведь я беспомощная слабачка, которую при этом ещё и из «дома» выперли, грубо послав. Да и с чего это я расстроилась? Это же Кастеллан. Он надменный и самодовольный придурок, который подрывает мои нервы динамитом. - Всё в порядке, правда, - протягиваю, а затем протягиваю руку, встречаясь с маленькой ладошкой, которая тут же зеленеет, как и всё её тело. Хмурюсь, удивлённо пробегаясь по коже дриады, - Я Элизабет. - Можжевелка. Ты не обращай внимания, я просто стесняюсь, - дриада проводит рукой по веткам высокого куста, и только тогда понимаю, что куча иголок – куст можжевельника. Хихикаю, осознав всю забаву ситуации, после чего поднимаюсь с земли, отряхивая джинсы от сухой грязи и листвы деревьев. - Слушай, я не хочу показаться грубой, но сейчас хочу побыть одна, правда, - опускаю взгляд, стерев с лица улыбку, а девушка понимающе кивает, обнимая меня, из-за чего сильно удивляюсь, принимая её в свои объятия. Она безумно милая и дружелюбная дриада, хотя все они должны быть жуткими сплетницами, от которых весь лагерь получает новости, произошедшие в лесу. Искренне надеюсь, что моё первое впечатление не обманчиво. Прощаюсь с Можжевелкой и бреду по тропинке, не собираясь снова останавливаться и пересекаться с ещё одной лесной нимфой, коих тут куча. Для меня всегда бесценно побыть наедине с собственными мыслями, разложить их по полочкам и объясниться самой себе в ряде пока что непонятных действий и реакций. Я молчала, когда внутри меня всё буквально кричало и разрывалось на куски от обиды, накрывавшей глаза пеленой слёз. Я молчала, когда внутри меня вулкан разражался лавой, выплёвывая её на поверхность, внутри меня всё зажигалось и горело, превращаясь в пепел, а оставалась более-менее спокойной и хмурой. Просто поразительно странно. Трясу головой, на этот раз оказавшись на пристани, где совсем недавно трапезничала. Улыбаюсь, смотря в небо, но улыбка пропадает при очередной пришедшей мысли. Понимаю, что обречена на долгие размышления, так что провожу здесь всё оставшееся время, наплевав на то, что пропустила все занятия. Всё равно, ведь хочу отдохнуть перед предстоящей поездкой в Нью-Йорк, в котором давно не была. Завтра день летнего солнцестояния, так что большинство полубогов отправляются на Олимп для просмотра достопримечательностей, а я, возможно, смогу встретиться со своей мамой, что не может не радовать. Я хочу задать ей один вопрос. Почему она не осталась с нами, выбрав короткую жизнь