Сенсей для другого себя

      Время пролетело быстро, и вскоре Наруто оказался на пороге академии.        «И какие сегодня уроки?» — лениво поинтересовался джинчурики по пути к аудитории.        «Ну, вообще-то... — неуверенно начал мальчик, — сегодня экзамен...»        «Чего!? — намного громче обычного прозвучало в голове ребенка, — и ты молчал?!»       Подобный тон сильно напугал Намикадзе. С трудом удерживаясь на ногах, он промолвил заикаясь:        «Н-ну д-да...»       Привычная волна страха снова нахлынула на мальчишку, сковывая движения. Подобная реакция гостя из другого мира стала для него полной неожиданностью. Сын Хокаге напрочь растерялся и не знал, как вести себя дальше.        «Сумеешь сдать?» — слегка успокоившись, спросил Узумаки уже более мягким голосом.        «Нет, наверно. Если только через пару лет...» — промямлил младший. Ему было стыдно говорить подобное, но в иной исход он совершенно не верил.        «Дурак!»        «Я знаю... Я ни на что не годен...»        «Нет. Ты идиот потому, что слишком быстро сдаешься! — начал выходить из себя Узумаки, на что его собеседник лишь всхлипнул. — Нельзя опускать руки! Слышишь? НЕЛЬ-ЗЯ! — практически кричал джинчурики. — Нужно идти вперед несмотря ни на что. Идти, даже если в тебя никто не верит. Идти, даже если сам в себя не веришь...» — голос Узумаки стал немного тише. Ему даже как-то неловко стало, что сорвался на ребенке: «Эй, Наруто... Ты как там? Что молчишь?»        «Ничего», — послышался тихий всхлип в ответ.       Джинчурики сразу понял: он довел ребенка до слез. И это прямо перед входом в аудиторию!        «Прости, Наруто. Вспылил я, — сказал Узумаки уже абсолютно благодушным голосом. — Ты пока успокаивайся. Управление телом беру на себя».       Ребенок молчаливо согласился, стараясь тем временем унять рыдания. Нет, он не был обижен. А если и был, то только на себя. Он прекрасно понимал, что шиноби из другого мира прав. Вот только... Понимать-то понимал, но пересилить себя, переступить через страхи, идти вперед вопреки трудностям у него не получалось.       Узумаки аккуратно промокнул рукавом глаза и, открыв дверь, робко шагнул в аудиторию. Актер, конечно, из него никудышный, но всё же к неуверенной походке он успел немного привыкнуть по пути в академию, так что особых трудностей не возникло. Вот только шиноби рано обрадовался...       — А вот и вечный лузер явился! — крикнул Киба под звонкий хохот класса. — Ты случайно дверью не ошибся? — с нескрываемой издевкой спросил он.       Джинчурики проигнорировал эту фразу и направился к партам. Ему очень хотелось ответить, но он понимал, что если вмешается сейчас — могут возникнуть нежелательные вопросы. Посему он старался подстроить свою реакцию и поведение под характер владельца тела. В итоге приходилось молчать, старательно изображая кого-то среднего между Саске и Шикамару.       Но, к сожалению, отставать Инузука не собирался.       — И что ты тут забыл? Неужели думаешь, что имеешь хоть малюсенький шанс сдать экзамен? — старался задеть тот Наруто. — Или же ты считаешь, что раз сын Хокаге, тебе дадут поблажку? — никак не унимался мальчик.       Тем временем Узумаки начинал выходить из себя. Устав игнорировать подобное хамское поведение, он не смог удержался от ответа:       — Тебе-то какое до меня дело? — ровно спросил Наруто, предварительно подавив и загримировав негодование и злость.       Киба был весьма удивлен таким дерзким, на его взгляд, ответом. Ведь Намикадзе всегда отмалчивался, а если вдруг и отвечал, то еле-еле, сильно дрожащим голосом. Сейчас ответ тоже был негромкий, но на удивление спокойный. Да и хоть походка его по-прежнему казалась робкой, Киба не ощущал неуверенности или страха. Сегодня Наруто совсем не боялся его. Это Кибе совершенно не понравилось.       «Да кем он себя возомнил!? « — мелькнуло в голове Инузуки.       — Значит, отца и брата пришел позорить? — хмыкнул он. — Угораздило же их воспитать такое ничтожество...       — Замолчи, — тихо, чтоб слышал лишь Киба, сказал Наруто, сдерживаясь из последних сил.       — И такая ошибка природы, как ты, ещё смеет мне указывать?! — иронично спросил этот камикадзе из клана Инузука, готовясь рассмеяться.       Наруто стиснул кулаки — так сильно ему захотелось ударить наглеца.       — Заткнись, — сквозь зубы процедил джинчурики ещё тише, после чего смерил Инузуку взглядом, в котором отчетливо читалась невысказанная угроза.       Мальчишку аж передернуло, и он сделал шаг назад. Тем временем Узумаки, осознав, что несколько перестарался, поспешил занять место за единственной свободной партой, делая вид, что ничего не произошло.       Киба же, до сих пор не отойдя от шока, вернулся на своё место и ещё долго косился на тихоню-Намикадзе.       Вскоре появился Ирука со списком учеников в руках.       — Начинаем последний экзамен. Когда вас вызовут, идите в соседнюю аудиторию. Заключительное задание — техника превращения, — бесстрастно объявил тот.        «Техника превращения? Вот повезло!» — не смог скрыть радости Узумаки.        «Чем повезло? — отозвался Наруто-младший, который к этому времени уже пришел в себя. — Я другие нормативы еле-еле сдал. А с превращением у меня совсем беда — приуныл мальчишка. — В этот раз точно не судьба мне успешно закончить академию».        «Не дрейфь, прорвемся! — поспешил успокоить ребенка джинчурики. — Это моя любимая техника. Положись на меня!» — ободряюще сказал блондин.       В соседней аудитории, где непосредственно проходил экзамен, было уже не так уютно и спокойно, как за партами. Атмосфера в ней была даже несколько удручающей. Запуганные сонные ученики по одному проходили туда, чтобы показать свои знания и навыки владения чакрой. Однако отнюдь не все потом могли похвастаться успехом.       Вскоре очередь дошла и до Намикадзе Наруто, который порядком нервничал. План с тезкой они обсудили, вот только мальчик не был до конца уверен, что всё сработает. Оставалось лишь довериться двойнику из другого мира.       Чтобы не вызывать подозрений, в кабинет зашел именно Намикадзе, трясясь как осенний лист от волнения. И только когда он остановился перед экзаменаторами, контроль над телом перехватил двойник, следуя плану.       — Хм, третья попытка... — фактически себе под нос пробормотал Мидзуки и потом добавил, глядя на ученика: — Покажи нам превращение в кого-нибудь из нашей деревни, Наруто-кун.       Ребенок молча начал складывать печати, концентрируя чакру. И тут Узумаки с прискорбием заметил, что система её циркуляции в теле развита очень слабо, а каналы настолько узкие, что парень с огромным трудом смог протолкнуть через них необходимое для выполнения дзютцу количество энергии. Но главное — всё прошло успешно. Теперь на экзаменатора смотрел Четвертый Хокаге собственной персоной.       — Ну, что ж, — удовлетворенно кивнул Мидзуки, — похоже, ты упорно тренировался. Вижу, что превращение тебе до сих пор дается с большим трудом, но зато ты, наконец, смог. Поздравляю с успешной сдачей экзамена, — сказал он, протягивая повязку.       В ответ Узумаки лишь кивнул и спокойно покинул академию. Почему молча? Всё просто. Во-первых, он не знал, что ответить, не вызывая подозрений. Во-вторых, ещё после событий своего мира джинчурики было неприятно общаться с Мидзуки.        «Спасибо, Наруто-кун, вернее, Наруто-сэнпай! Я и мечтать о сдаче экзамена не смел... До сих пор не верится!..» — начал благодарить своего двойника Намикадзе, как вдруг был резко перебит.        «Не стоит», — коротко ответил тот, продолжая двигаться в неизвестном направлении.        «Сэнпай... Но дом же находится в другой стороне...» — неожиданно осенило мальчишку.        «Я знаю», — снова сухой ответ, который порядком встревожил ребенка. Уж слишком непривычно было слышать подобную сухую речь от двойника.        «Н-наруто... Что-то случилось..?» — дрожащим голосом поинтересовался мальчик.        «С чего ты это взял? Впрочем, частично ты прав. Твои физические навыки никуда не годятся. Так что будем тренироваться!» — прозвучало в ответ. После этой фразы младший сын Хокаге понял, почему голос был настолько сухим. Узумаки, похоже, старался скрыть недовольство и разочарование...       Очень горько наблюдать, как фактически единственный человек, который старался всеми силами поддержать, вдруг резко и сильно разочаровывается в тебе... Это Намикадзе знал не понаслышке. И сейчас он больше всего боялся, что светловолосый шиноби так же, как в своё время отец с братом, махнет на него рукой. Однако оправдываться мальчик не собирался. «Будет, что будет», — решил он. Следующие двадцать минут ребята провели в тишине.       Узумаки намеренно избегал дорог с большим скоплением людей. Это было несложно. Все-таки он хорошо знал все малолюдные переулки Конохи, начиная с заброшенных дворов и заканчивая заросшими парками. В детстве парень часто здесь прятался, наслаждаясь тишиной и отсутствием посторонних. Некоторые могут сойти с ума от недосягаемости и одиночества в подобных местах, но не Наруто. Он, в отличие от многих, очень любил иногда бродить здесь и забываться мечтами о мире и светлом будущем. Он знал, что надежда еще осталась. Как в его сердце, так и в сердцах других людей.       Последний раз Узумаки был тут в свое двенадцатилетие. Он хорошо запомнил тот день. Ему тогда было плохо от постоянного гнета людей, смотрящих на него подчеркнуто холодно. А осенние листья в медленном вальсе скользили по воздуху, словно кораблики, создавая еще большее ощущение света в конце тоннеля. Но именно в том году его жизнь круто переменилась. У него появились первые друзья. Команда номер семь помогла Наруто очнуться от того кошмара, которым когда-то была его жизнь. А сейчас в подобном кошмаре живет Намикадзе. И джинчурики решил сделать все возможное и невозможное, чтобы для этого паренька все плохое тоже осталось позади. С чего начать? Конечно, с тренировки. Будучи настолько слабым, он не только не сможет стать увереннее в себе и заслужить признание окружающих, но и элементарно выжить на первой же серьезной миссии.       Пройдя по пустынным улочкам, ребята вышли на просторный полигон, расположенный недалеко от мемориального камня. День был солнечный, а легкий ветерок не давал жаре испортить настроение. Яркая сочная зелень вокруг так и манила прилечь и просто наблюдать за плывущими по небу облаками. Но тренировка должна состояться. Намикадзе нужно учиться управлению чакрой и расширять каналы, вот только для начала необходимо подтянуть общую физическую подготовку, иначе толка не выйдет...        «А сейчас давай-ка побегай вокруг стадиона. Хотя бы кругов пять», — сказал Узумаки, отстраняясь от управления телом.       Все произошло так быстро и неожиданно, что Намикадзе потерял равновесие и лишь чудом сумел устоять на ногах.        «Реакцию тоже тренируй. Меняться мы должны незаметно для окружающих», — сказал джинчурики. Его голос был спокойным. Упрек в нем тоже не читался.       Намикадзе были непонятны столь резкие перемены в настроении старшего. Он не знал, чего ожидать от этого человека, так сильно тот отличался от тех, с кем до этого общался мальчик.        «А разве ты во мне не разочаровался?» — прозвучал вопрос, который так мучил ребенка.        «С чего ты это взял, глупенький? — ласково ответил тот. — Возможно, я и был разочарован твоими нынешней подготовкой, но явно не тобой. А умелость — вещь наживная, — приободрил ребенка Наруто-сенсей, а потом по-доброму усмехнулся: — Однако давай отложим разговоры до лучших времен».       Мальчику было приятно услышать нечто подобное. Вот только он не знал, насколько искренни эти слова. В любом случае, хотелось верить в лучшее.       Не став спорить, Намикадзе-младший начал пробежку, а Узумаки внимательно наблюдал за ним.       Удивительно, насколько быстро этот ребенок устает и выдыхается. Даже после одного круга мальчик устал, но смолчал. На втором ему уже стало нехорошо: дышать становилось все тяжелее и начало колоть в боку. А на третьем он вообще упал на колени со словами: «Больше не могу…». И это сын Хокаге и Кушины? Подобное настораживало.       Намикадзе старался. Старался, чтобы не разочаровать единственного человека, который, кажется, верит в него. Но бежать дальше совершенно не было сил. И сейчас, с замиранием сердца, он ждал реакции Узумаки. Но тот почему-то молчал. И лишь спустя несколько минут мучительного ожидания серьезным голосом произнес:        «У тебя какие-то проблемы со здоровьем?»        «Нет», — честно ответил мальчик.        «Не верю, — не отставал парень. — Не может у здорового человека быть такая острая реакция на физические нагрузки!»        «Просто… У меня с рождения повышенная чувствительность нервных окончаний…» — тихо проговорил Намикадзе. Не хотел он этого рассказывать, но другого варианта не было.        «Хм… И всё? Никаких противопоказаний нет?» — не отставал джинчурики.        «Ну…» — медлил с ответом Наруто-младший.        «Медицинских», — решил уточнить Узумаки.        «Нет», — коротко ответил собеседник.        «Тогда я сделаю ещё два круга», — не объясняя своих мотивов, сказал джинчурики и перехватил управление телом.       Вначале мальчик не возражал – ему было все равно. Но потом… Самочувствие всё ухудшалось и ухудшалось. Ведь хоть телом управлял не он, ощущения все равно были общими.        «Х-хватит… Я больше не могу…», — начал уже хныкать ребенок, но Узумаки не остановился.       «Потерпи… Немного…» — только и сказал он.       Спустя несколько минут Узумаки остановился. К этому времени он уже сильно задыхался от бега, а легкие словно горели огнем.        «Наруто, ты меня слышишь?» — обратился к ребенку джинчурики.       В ответ раздался лишь всхлип, но и этого было достаточно, чтоб понять: мальчик «на связи».        «Эй, не игнорируй меня. Прости за эту боль… Но если не тренироваться на пределе, ты даже за год не догонишь остальных выпускников академии…» — начал парень, но затем резко сменил тему:        «Сконцентрируй чакру в легких. Это поможет приглушить боль».        «Л-лучше т-ты…» — проскулил мальчик.        «Нет. Ты должен сам учиться управлять чакрой. И повышенная чувствительность немного упростит эту задачу», — спокойно и почти хладнокровно говорил джинчурики, хотя на самом деле ему было ужасно тяжело подвергать мальчишку подобным испытаниям. Но это было необходимо, ведь из-за вмешательства извне тот уже стал генином, не будучи к готовым к подобному. Узумаки даже успел пожалеть, что так опрометчиво вмешался в естественный ход вещей. Но что сделано, то сделано.        «Я н-не могу… Мне б-больно…» — захныкал ребенок. Складывалось впечатление, что ему не двенадцать, а гораздо меньше.        «Поступай, как знаешь, — не стал спорить бывший АНБУ. — Мне не впервой терпеть и большую боль… А тебе, когда это все надоест, советую прислушаться к моему совету. Сразу станет легче, — спокойно пояснил он. — Или противникам ты потом тоже скажешь: мне больно, поэтому я сейчас действовать не буду, вы подождите, пока я оклемаюсь..?» — не без иронии поинтересовался Узумаки.       С большим трудом пересилив себя, Намикадзе начал стараться сконцентрировать чакру в легких. Боль порядком мешала, но все-таки с третьего раза мальчик добился хорошего результата — дыхание всё ещё давалось с трудом, зато болевые ощущения притупились раза в три.        «А теперь, поддерживая чакру в легких, попробуй немного пробежаться» — голосом, не терпящим пререканий, сказал Узумаки.       Намикадзе даже думать сейчас о беге не хотелось, однако спорить с двойником он всё же не рискнул и с большим трудом (особенно морально) продолжил пробежку.       Результат мальчика удивил и в тоже время обрадовал. Дыхание стало глубже и чаще, но он больше не задыхался от бега, как больной доходяга.