Тень Вонголы

Взволнованный Тсуна распахнул дверь в свой новый старый дом. Радостная улыбка озарила его лицо, стоило ему встретиться взглядом с мамой. А потом последовал сильный подзатыльник, и парень стал падать, теряя сознание. Последним, что он услышал, перед тем, как отключиться, были возмущенные слова матери. - Натс, что ты делаешь? Это же твой младший брат! «Почему это Натс вдруг человеком стал? Да еще и моим братом», - подумал Тсуна о своем льве, как только очнулся. Он лежал на кровати, заботливо укрытый одеялом. За окном уже было темно. Удар пришелся сильным, без сознания Тсуна пролежал не меньше часа. Дверь скрипнула, и Десятый повернул голову на звук. Дверь открыли совсем немного. В комнату заглядывала мама. Заметив, что ее сын бодрствует, она счастливо улыбнулась и запорхнула в комнату. Тсуна не мог не улыбнуться ей, но миг радости сменился осознанием, что он допустил ее смерть. В глазах защипало, но он вытер выступившие слезы, чтобы не огорчать мать. Натянув вновь улыбку, он смог выдавить из себя только «мама». Его голос дрожал. Стыдно в двадцать шесть не быть способным контролировать свои эмоции, но что поделать, когда он ее не видел уже восемь лет, а тут она живая… Улыбается и рядом с ним. Душа разрывалась на части от горя и счастья одновременно. Тсуна все никак не мог поверить, что видит ее настоящую. Пусть и из параллельного мира. Надо быть сдержаннее и вести себя, словно они виделись всего неделю назад, но… Это слишком трудно. Невозможно. Тсуна притянул мать к себе и крепко обнял. Он молчал, боясь, что она заметит его слезы. - Тсуна, что с тобой? – забеспокоилась мама. - Не думай, что нахлынувшая любовь спасет тебя от наказания, - угрожающе сказал парень, вошедший в комнату. – Сбежал из дома, натворил дел в школе, а теперь думаешь, объятия и слезы спасут тебя? Десятый поднял голову на вошедшего, он вытер слезы и смог разглядеть парня. На него смотрел он сам лет семнадцати. Хотя парень был мускулистей Тсуны в эти годы и выше, но сходство лиц было поразительным. Те же растрепанные каштановые волосы, тот же взгляд, что Тсуна приобрел после смерти матери. Неужели это и есть Натс? Ну, да. Лев отражал, что творится на душе Тсуны. Неужели кольцо перенесло с собой и льва? Да еще и превратило его в человека? Бред. Конечно, это невозможно. Тогда кто он? Самозванец, выдающий себя за его брата! - Натс, прекрати грубить, - осадила старшего сына мать. – Наверняка, у него были на то веские причины. Да, Тсуна? Она с такой надеждой и верой в сына смотрела на него, что Тсуна только и смог, что кивнуть. - Извини, что заставил волноваться, - он смог, наконец, обуздать свои чувства. - Ничего, главное, ты вернулся, - улыбнулась мама. - Не ничего! – возразил Натс. – Ты представляешь хоть, сколько ночей она из-за тебя не спала и ревела? Знаешь, сколько у нас битой посуды? Маму вызывали в школу! А мы даже не знали, где ты! - Кто ты? – спросил Тсуна. Он не будет играть в эту игру с появившимся, не пойми откуда, старшим братом. - Тсуна, - застонала мама. – Натс, ты его слишком сильно ударил! – она с укоризной смотрела на старшего сына. – Тсуна, - мать вновь повернулась к младшему. – Это твой старший брат. Натс. Он на два года старше тебя и в этом году заканчивает Намимори. Ты его совсем не узнаешь? – обеспокоенно спросила она. - Я знаю тебя, отца. И даже дедушку помню. Но у вас никогда не было двоих детей. Я был один. Всегда. Единственный ребенок в семье. - Замечательно, - иронично сказал Натс. - Тсуна, - Нана была напугана не на шутку его заявлением. - А ну прекрати нести чушь и волновать маму! – Натс ударил младшего брата по голове, но не сильно, а чтоб отрезвить. - Прекрати! – Тсуна поднялся, готовый драться. - Еще драк нам тут не хватало! – мать встала между сыновьями, разнимая их. - Прости, - в унисон сказали парни. «Похоже, о ней он заботится», - взял на заметку Тсуна. - Пойдемте ужинать, - предложила Нана, увлекая за собой сыновей. Признавать, что у него есть брат, Тсуна не желал и поклялся себе вывести льва на чистую воду или того, кто прикрывается его именем. Чтобы не волновать маму, он решил сделать вид, что вспомнил его. - Тсуна, вставай! - прокричала по обыкновению мама снизу. Раньше он просыпал и собирался впопыхах, но годы изменили эту его привычку. Тсуна встал заблаговременно и уже был готов, осталось только поесть. Спустившись вниз, он встретился с удивленным взглядом мамы, сменившимся гордой улыбкой. А также с Натсом. Парень сидел в шапке, прикрывая беспорядок на голове. Хотя, скорее всего, надета она была с другой целью. Сейчас братья мало походили друг на друга. Общие черты угадывались, но все же были уже не так заметны. Вместо жилетки на нем была толстовка. Образ у него был а-ля хулиган. - Вспомнил брата? – поинтересовался Натс, поглощая еду с удивительной скоростью. - Конечно, - радушно улыбнулся Тсуна, потому что мама смотрела на него. - Ну, с возвращением, братец! – радостно сказал он, и забрал содержимое тарелки Тсуны себе. Десятый вопросительно на него посмотрел, а Натс ответил насмешливым взглядом, давая ясно понять, что не обманулся, как мать. - Ну, мам, я пошел! – сообщил Натс, выходя из кухни. - Удачного дня! – попрощалась она. – Тсуна, я тебе сейчас еще положу. - Спасибо, - поблагодарил он. Женщина, улыбнувшись, отошла к плите. У Тсуны на душе за много лет было так умиротворенно и хорошо. Чувство беззаботности опьяняло. Улыбаясь, он наблюдал за матерью. Она ловко и быстро положила новую порцию и развернулась к сыну. - Что случилось? Ты такой довольный… - Я рад просто смотреть на тебя... Прости, что заставил волноваться, - серьезно сказал Тсуна. К нему снова вернулось чувство невозвратимой потери. - А ты повзрослел за эту неделю, Тсуна… - Я ведь даже не знал… - с горечью начал Десятый, но вовремя остановился, чуть не сказав лишнего. - Я всегда буду за тебя волноваться, Тсуна. Ведь ты мой сын! Просто не исчезай так больше… - Не буду, - Тсуна подошел к матери, чтобы обнять ее. – Я буду тебя защищать всегда-всегда, - сказал он, прижимая ее сильнее. - Мои мальчики такие храбрые, - слеза скатилась по щеке матери. – Ты меня больше не пугай так. Просто будь собой. Таким же беззаботным и неунывающим. Таким же? Это будет трудно, но Тсуна постарается сохранить образ неудачника. По крайней мере, до самого выпуска из школы он таким и был. По крайней мере, для многих окружающих… - Ох, ты же опоздаешь! – спохватилась мама, заметив сколько времени. - Я побежал тогда. - Бенто не забудь! Невероятно, но Тсуна успел со звонком вбежать в класс. - Савада, с возвращением, - недобро ухмыльнулся Нэзу-сенсей. - Надеюсь, вы осознали всю тяжесть вашего поступка? - Да, простите меня, - дрожащим голосом сказал Тсуна, изображая сильный страх. Он низко поклонился, чтобы не видели его лица. Его усмешки. Еще бы он не осознавал, что говорил о сексе с настоящим учителем. Однако, Тсуна помнил еще и факт того, что Нэзу подделал свои документы при устройстве на работу. Эту информацию можно будет использовать, если учитель вздумает мстить за толковый совет. А пока стоит изображать «Никчемного Тсуну»… - Очень хорошо, - одобрительно ухмыльнулся учитель. – Проходите за свою парту. Урок уже начался. - К-конечно, - заикаясь, сказал Тсуна. Он оглядел класс, изображая страх. На него смотрели с отвращением. Сев за свою парту, он позволил себе еле заметно улыбнуться. Игра удалась. Прозвенел звонок с первого урока, и Тсуна встал, готовый найти Натса. Как брат сам себя нашел, заявившись к ним в класс с огромным букетом роз. Судя по реакции класса, никому приход старшеклассника, да еще и с цветами, странным не показался. Все обреченно вздохнули. Кьёко же, наоборот, сжалась, стараясь выглядеть как можно неприметнее. Натс уверенным шагом прошел к ее парте и опустился на одно колено, выставив букет вперед себя. Это могло показаться романтичным, да только он, видимо, волновался, и бутоны роз врезались в лицо Кьёко. Причем с немалой силой. Натс этого не заметил, уткнувшись в пол. В довершение к этому он выпалил сумбурную фразу. - Выходи за меня, Кьёко! А где же кольцо, спрашивается? Она что букет на пальце носить будет?! Подождите-ка… Он сделал предложение Кьёко! Натс влюблен в нее?!! Вот так новость, право дело! Тсуна совсем не ожидал такого и, не выдержав комичности сложившегося, расхохотался. Очень медленно Натс повернул голову к нему. Казалось, Тсуна слышит, как скрипят его позвонки. Рассмеялся он зря. Очень зря. Особенно это доказывал взгляд брата. По классу пронесся тихий стон. Тсуна яростно соображал, что делать. Позволить сломать себе череп. Уклониться, обыграв все случайностью. Врезать первым. От мучительного выбора его спасла Курокава Хана. Бесстрашно девушка встала перед Натсом и раздраженно сверлила его взглядом. - Сколько можно?! Ты когда-нибудь отстанешь от нее уже? – рассерженно высказала Хана. Она отшвырнула букет от подруги, спасая ее от удушья. - Хана, ты сейчас попадешь под раздачу, если не уйдешь сейчас же, - процедил Натс. - Нет, ты меня не понял, да? – свирепо сказала она. – Это ты сейчас попадешь под раздачу, если не уберешься в свой класс! - Хана, - взмолилась Кьёко. – Я в порядке, - кашляя, сказала она. – Уже все нормально. - Нет, не нормально, Кьёко! Он тебя чуть не задушил этими чертовыми розами! Хана посмотрела на Натса, ее глаза, словно метали молнии. Или у Тсуны разыгралось воображение? Однако, вот уж странно, что Курокава так изменилась. Нет, она всегда, конечно, вступалась за Кьёко и защищала ее всюду, но не вот так же лезть на рожон? Женская дружба творит чудеса… Несомненно. - Я люблю ее, - открыто сказал Натс. Тсуна был удивлен столь смелым заявлением. Ему никогда не хватало духу сказать вот так вот просто… Даже предложение замуж он промямлил. - Да уже вся школа об этом знает! Но твоя любовь убьет ее! Рядом с тобой не безопасно, а когда ты начинаешь проявлять свои чувства, так вообще иди вешайся… Мне нужна живая подруга! Так что обуздай себя для начала! Если в следующий раз ты Кьёко что-нибудь сделаешь, я тебя в больницу отправлю, понял? – угрожающе сказала Хана. - Понял, - удрученно ответил Натс. Тсуне даже стало жаль его. Он посмотрел на Кьёко, она молча сидела с виноватым видом. А потом вдруг посмотрела на него. В былые времена Тсуна бы подпрыгнул на стуле, покраснел бы и отвернулся от смущающего взгляда. А сейчас лишь смотрел на нее холодными безразличными глазами. Говорят, что после любви остается только ненависть. Не совсем так. Любви, конечно, не осталось, но и ненависти он к Кьёко не чувствовал. Просто теперь она для него была только младшей сестренкой Рёхея. Они даже не остались друзьями. Но тут нет его вины. Просто она не смирилась с изменившимся Тсуной. Кьёко отвернулась, и он заметил, что Хана на него тоже смотрела. Вспомнив, как она бесстрашно поступила, Тсуна улыбнулся, а девушка отвернулась с гордым «хм». Прозвенел звонок на следующий урок. Учитель раздал листовки, объявив об экзамене по японскому. Вот ведь. Тсуна даже не подготовился и вообще не знал, какие сегодня уроки. Бланк он взял с раздраженным выражением лица. - Савада, если вы не напишите этот тест, мне придется сообщить о вашей неуспеваемости. Постарайтесь, - елейно сказал учитель. Он, наверняка, не верил в своего ученика и ожидал очередной неуд. Тсуна готов был сказать что-нибудь едкое, но вспомнил, что в школе он неудачник, а значит, надо тихо помалкивать да мямлить что-нибудь невразумительное. Надев маску, он пробежал глазами задания. Да уж. Волноваться не о чем. Задания были простенькими. Быстро написав ответы, Тсуна посмотрел на часы и задумался, какой сегодня день и где Реборн. Но на часах было только время. Обреченно вздохнув, что так просто все не узнать, Тсуна решил узнать дату у Ямомото, а также спросить, не переводился ли к ним Гокудера. Дождавшись окончания занятий, чтобы не привлекать лишнего внимания, Тсуна пошел за Ямомото. Тот, скорее всего, направлялся в клуб. Дорогу ему перегородили двое одноклассников. Рэн и Тэцуя. Оба были в синяках, но Тсуна их узнал. До перевода Гокудеры они измывались над ним каждый день. Порой он просто был на побегушках, порой запасным кошельком, а порой грушей для битья. Чего они хотят на этот раз? - Тсуна, не прогуляешься с нами? – Тэцуя по обыкновению положил руку ему на плечо, изображая закадычных друзей. - Я спешу, - отрезал Тсуна. Освобождаясь от объятия, он хотел отправиться за Такеши, пока тот не ушел на тренировку, но Тэцуя задержал его, грубо удерживая за плечо. - Никуда ты не спешишь, - сказал Тэцуя. - С тебя должок, никчемный наш, - добавил Рэн. Тсуна злился. Какого хрена эти идиоты задерживают его? Жить надоело? Так он быстро им и похороны, и поминки устроит. Десятый сжал кулак. Он положил левую руку на ладонь Тэцуи и крепко сжал. Косточки одноклассника хрустнули и тот вскрикнул, но Тсуна держал железной хваткой, не давая возможности убрать руку. Немного присев, он наклонился и перебросил Тэцую через плечо, вывихнув ему руку. Парень закричал от боли, схватившись за безжизненно повисшую конечность. Ошеломление Рэна прошло с криком друга, и он бросился на Тсуну. Ухмыльнувшись, Десятый разжал кулак. Так и надо было поступить, проучив раз и навсегда их, но!.. Но тогда образ неудачника будет разрушен. А мама просила остаться таким, какой он был. Эх, на что не пойдешь ради женщины? - На крышу? – спросил Тсуна. Пусть живут. Долг Тсуна возвращал долго. Били его, пока парни не выдохлись и им не надоело. Единственное, чем он себе смог помочь, так это свел к минимуму повреждения внутренних органов, однако, одно ребро они ему точно сломали. - Ублюдки, - ругнулся Тсуна, сплевывая кровь и выбитые зубы, когда одноклассники ушли. Неуклюже встав, он направился к двери и заметил Хибари. Тот лежал на крыше лестничной клетки. - Эй, Кёя! – крикнул Тсуна, разбудив Хибари. Тот изумленно на него уставился, спросонья, видимо, не понимая, что к чему. - Бинтов не найдется? Сон у него, как рукой сняло. Хибари злобно сверкнул глазами и спрыгнул к Тсуне, вооруженный тонфа. Резкий выпад и хранитель облака вновь рассек только воздух. Тсуна уклонился, хоть и неуклюже. - Может, хватит? Разозлился, что тебя разбудили? Ведешь себя, как дед старый, - без тени страха сказал Тсуна. – Помоги мне. Не могу я домой заявиться в таком виде. - Меня это не волнует, - ответил Хибари, не снижая темпов наступления, но Тсуна продолжал уклоняться, шатаясь из стороны в сторону. – Зачем ты позволил им себя избить? - Что поделать, карма у меня такая - в школе быть неудачником, - хмыкнул Тсуна, продолжая лавировать, но голова начинала кружиться, протестуя о резвых танцах, устроенных хозяином. – Может, давай сразимся как-нибудь в другой раз? – предложил Тсуна, осознавая, что совсем скоро его организм поднимет бунт. – Иначе, тебе придется избивать лежачего, - сказал он. Ноги подкосились, словно именно этого предложения организм и ждал, и Тсуна упал на бетонный пол. - Эй, Кёя, не тушуйся, - по привычке сказал Десятый. Он уже не отдавал себе отчета, что перед ним Хибари из прошлого. - Ты самая глубокая заноза в заднице! Когда-нибудь я забью тебя до смерти, - проворчал Кёя. - Кряхтишь, как старый дед, ИК, - рассмеялся Тсуна. – Между прочим, ИК, это твоя вина! ИК! Ты у нас единственный трезвый остался, - Десятый беззастенчиво повис на хранителе. - Тащить тебя домой забота Хаято! – ворчал Кёя, но продолжал вести пьяного жениха. - А пошли к девочкам! - предложил Тсуна. – Хочу увидеть свою невесту! ИК! - Это к несчастью. Вам нельзя видеться. - Это только в свадебном платье, ИК, мне ее нельзя видеть! А платье ее, ИК, мне и не нужно. Меня интересует то, что под ним, - Тсуна развратно улыбнулся, представляя Хару без одежды. - Мне что жить надоело? – спросил Кёя. Он знал, что ему достанется от Хару, а если он тронет Хару, то ему достанется от Тсуны. - Ты прям такой благородный, Кёя! – улыбнулся Десятый. – ИК! Но я хочу видеть Хару! Тсуна встал с плеча Хибари, выпрямляясь, насколько это было для него возможно в таком состоянии. - Кёя, сейчас же пошли на девичник! ИК! - Ты поймешь, Тсуна, - ухмыльнулся хранитель и ударил в солнечное сплетение, отключив пьяного друга. - Кёя! – заорал Тсуна, садясь на диване. Отыскав глазами хранителя, он угрожающе посмотрел на него. – Зачем ты меня ударил?! На лице Хибари читалось явное удивление и неверие происходящему. - А нефиг извращенно лыбиться и постоянно произносить мое имя! – ответил Хибари. Тут Тсуна понял, что это было просто воспоминание прошлого. Или будущего? Как бы там ни было, он в альтернативной реальности и ему как бы пятнадцать лет. - Прости, - извинился Тсуна. Он не видел необходимости скрывать перед Хибари свое истинное лицо. – Я тебе многим обязан, но наглеть не буду. Чаосс! – попрощался Тсуна, выходя из приемной, ставшей базой дисциплинарного комитета. Чаосс? Тсуна произнес фразу неосознанно. Он скучал по Реборну. Тот стал для него настоящим отцом. И даже если встреча с ним означает снова стать боссом мафии, это его судьба. Только он теперь знает чего ждать… Добравшись до дома, он хотел проскользнуть сразу же в ванную, но его заметил Натс. - Он вернулся, мам! «Вот стукач! Как будто не видно, в каком он состоянии, чтобы обязательно было звать мать». - Тсуна! – охнула мама. – Что с тобой? - Упал с лестницы в школе и потерял сознание. Видимо. Извини. Я такой неуклюжий. - Ты ничего не переломал? - Кажется, ребро. Болит. - Тогда срочно в больницу! - Мам, поди, так заживет… - Тсуна не хотел волновать мать. - Ага, кости сами срастутся, и будешь ходить горбатым, - съехидничал Натс. – Надо в больницу. Оказалось, что перелом был не одного ребра, и Тсуну положили в больницу на месяц. Зато теперь он узнал дату. Реборн должен появиться примерно через месяц, как раз к его выписке.