***
Я осмотрел опустевшее озеро и близлежащую местность: сосны, ели, сугробы, снега, озеро, ровная гладь льда в некоторых местах разбита, словно от бомбардировки, Вик Рэттлхэд мирно удит рыбу возле одной из прорубей, ничего необычного красота приро-о-о… Стоп! Кто? Вновь окидываю взором озеро и берег: сосны, ели, сугробы, снега, озеро, ровная гладь льда, которого в некоторых местах разбита, словно от бомбардировки, Вик Рэттлхэд мирно удит рыбу возле одной из прорубей. Протерев глаза, я вновь воззрился на маскот «Мегадет», который теперь смотрел на меня своей металлической пластиной, закрывающей пустые глазницы черепа. Выкинув бутылку с недопитым соком в снег, я зашагал прочь от этого странного виденья, решив, что все это — галлюцинации, вызванные тем, что кто-то незаметно добавил мне в мой безалкогольный напиток какой-то дури.Веселье продолжается!
27 декабря 2013 г. в 14:06
Выйдя на улицу, мы обнаружили Михаэля, заботливо кормящего Ральфа манной кашей с ложечки. Младший Шумахер по-прежнему пребывал в сугробе, не имея возможности выбраться на волю и старший, по-видимому, не сумев извлечь его из снега самостоятельно, решил бедолагу хотя бы покормить. Всех такая забота старшего брата о младшем так растрогала, что мы какое-то время стояли умиленные, не желая прерывать эту милую семейную идиллию, но вдруг до наших ушей донеслись возгласы младшего Шумахера:
— Я ж говорю, в белку я целился… то есть в шишку! — оправдывался Ральф. — Пожалуйста, не надо больше манной каши! Я эту гадость ненавижу! Пожа… Тьфу! Ну, будь же ты… — фраза была прервана звуком сглатывания.
Когда мы приблизились к братьям-гонщикам, то обнаружили сугроб, в котором застрял Ральф, угаженный манной кашей, которую выплевывали, не желая поедать, и пятилитровую бадейку этой самой каши, уже наполовину опорожненную. Заметив нас, Михаэль, ни слова не говоря, удалился, предоставив нам спасение своего брата из снежного плена, глаза старшего Шумахера при этом горели словно у истинного психа-маньяка.
Ральфа извлекли из сугроба. Оззи доел остатки каши (ну не пропадать же добру). Винс принес из домика немного фруктов, чтобы посластиться. Я взял три небольших мандарина очистил их, после чего, пожонглировав ими немного, сожрал их, заглотив все сразу. Никки Сикс, последовав моему примеру, начал жонглировать яблоками (интересно, он тоже собирался съесть их все за раз?), но все эти замечательные круглые, душистые фрукты были быстро сбиты в воздухе сосульками, которые мастерски метал Брюс. Никки застыл на месте с единственным яблоком, оставшимся в его руках.
— Брюс… у нас же с тобой вроде мир… теперь мир?.. — спросил Сикс, встревожено глядя на периодически подбрасывающего в воздух и ловящего на лету крупную сосульку Дикинсона.
— Конечно! — улыбнулся вокалист Мэйден. — И я тебе это сейчас докажу! Положи, пожалуйста, яблочко себе на голову.
Никки, застыв на месте от ужаса, глядел то на Брюса, то на огромную сосульку, которой вполне можно было проломить голову, несмотря на тонны лака для волос, поддерживающих пышную прическу в надлежащем состоянии. В конце концов, Сикс отважился и водрузил на свою голову яблоко, которое было тут же сбито ледяным снарядом Брюса. Басист Мотли, на нервной почве грубо выругавшись, скатал снежок и метнул его в Брюса, но тот легко увернулся от него. Никки поддавшись азарту, слепил еще несколько снежных шариков и начал кидать их в свою «мишень». Но Дикинсон был не так прост и, подобно Нео из фильма «Матрица», отклонился назад, резво маневрируя от снежков. С каждым новым снежком вокалист Мэйден все сильнее склонялся к земле и в итоге балансировал в паре сантиметров от нее, когда вражеский снежный шарик настиг-таки его. Все это действо происходило словно в замедленной съемке, и это только добавляло зрелищу офигительной эпичности.
— Я буду каноничен, — коротко сказал Стив, незаметно подошедший к Никки слишком близко, и влепивший басисту Мотли снежок прямо в лицо, для чего Харрису потребовалось лишь вытянуть руку.
— Круто, чувак, «Матрица»! — радостно воскликнул Томми. — Можно я буду Морфиусом? Чувак, ты какую таблетку хочешь: красную или синюю? — спросил он Брюса, протягивая ему две сомнительного вида пилюли.
Не успел Дикинсон ответить, как проходящий мимо Оззи выхватил у Томми обе таблетки и незамедлительно съел, запив при этом водкой.
— ОК, — развел руками Томми, — «Матрица» откладывается. Значит, пошел я вон с теми ребятами в шашки на раздевание играть, — ударник кивнул в сторону стайки зомби притащивших откуда-то шахматную доску и мешочек с шахматами и шашками.
Спустя какое-то время голый до трусов Томми (не такое уж редкое, конечно, зрелище, но среди снегов…) многозначительно изрек: «Шашек не существует», и зашагал в избушку одеваться. Потом Ли вернулся, полуодетый, но несущий с собой хороший запас фейерверков. Все, как дети, набросились на пиротехнику и принялись её радостно использовать. От нагромождения вспышек, хлопков, ярких цветов и громких звуков скоро начало рябить глаза и закладывать уши и я, взяв бутылку сока, отправился к всеми покинутому озеру…