***
Не отрывая взгляда от полученного минутой раннее конверта, Альдо стремительно пересекает светлую гостиную широкими и уверенными шагами, вытягивает руку и наощупь находит золоченую дверную ручку спальни. Как формальность, стучит, и не дожидаясь разрешения войти, отворяет дверь и пересекает порог комнаты, продолжая заинтересованно изучать письмо без имени отправителя. Мужчина лишь на мгновение поднимает глаза, приоткрывает рот, дабы оправдать свое неожиданное вторжение, как слова застревают поперек горла, не давая вздохнуть и пошевелиться. - Кажется, я не успел сказать «войдите», - Неро – голый, только полотенце на бедрах, - улыбнулся с ноткой игривого укора в своих темно-синих глазах, на мгновение отвлекаясь от мерцающего экрана ноутбука, расположившегося на столе, что в самом углу спальни. - Простите, - подчиненный прокашлялся, стараясь подобрать слова. – Я очень спешил. - К слову, чего ты у меня не видел? – смешок срывается с губ юноши, растянувшихся в карамельно-сладкой усмешке. – Поэтому не нужно извинений. Все эти формальности просто ни к чему, - Альдо делает шумный выдох и проводит рукой по волосам, убирая длинные пряди волос назад, обнажая ожог на лице. *Капо часто неприкрыто намекали ему на чрезмерную приверженность правилам и преданность, по их мнению граничащую с подобострастием, однако у правой руки Дьямо было свое мнение на этот счет. Он изо всех сил старался сохранять субординацию даже в нерабочей остановке, бросаясь из крайности в крайность, дабы сохранить маленький секрет об их с юным Боссом отношениях. А верность… это не обсуждалось. Отдать жизнь за идеи своего молодого Дона – нечто само собой разумеющееся. Продать последующие сотни тысяч жизней за любимого человека – заведомо очевидно. – Так почему ты так спешил? – Неро хлопнул крышкой лэптопа, концентрируя все свое внимание на собеседнике. - Биаджио установил слежку за Коломбо. Пока все спокойно, он будет докладывать о происходящем в семье каждые шесть часов. - Хорошо. И… он решил делать это в письменной форме? – юноша кивает на письмо в руках своего приближенного, с легким раздражением вытирая бегущие по ключицам водные капли от мокрых волос. - Ах, нет, - Альдо чуть замешкался, облизал пересохшие губы. Эти чертовы влажные дорожки, поблескивающие на мраморно белой коже Дьямо, отвлекали. Появлялось непреодолимое желание поймать хотя бы одну такую капельку языком, провести им по красиво выпирающим ключицам, нежной коже шеи и лизнуть чувствительное место за ушком, упиваясь шумным, горячим выдохом любимого. Мужчина прикрывает глаза и чуть надавливает на них пальцами, одновременно с этим протягивая чуть дрогнувшей рукой коверт. – Это пришло сегодня утром. Оставили на ресепшене. Без подписи, адресовано Вам. - Как думаешь, там объявление войны? – Неро зажимает письмо между средним и указательным пальцем. - Нет, - от удивления, Альдо немного повременил с ответом. – С чего бы? - Извещение о смерти кого-то из моих людей? - Только не в такой форме. Мне кажется, что это от женщины, отдает ароматом каких-то слабо знакомых мне духов. Вспомнить не могу, но… - Альдо замолкает, когда юноша прижимается к нему всем телом, предварительно выбросив конверт через плечо. - Тогда ничего серьезного. Думаю, это можно отложить, - Неро просунул ладони под пояс брюк приближенного, вытаскивая полы его рубашки. – Можно же? – мужчина же, на секунду застыв от приятной неожиданности, красноречиво ответил страстным поцелуем, от которого ноги становились ватными, а на языке словно лопалось нечто горько-сладкое, что-то греховно-манящее. - Вы такой ребенок, господин, - горячий шепот прямо в губы, полуулыбка. Дьямо неровно дышал, ощущая, как низ живота наполняется горячей тяжестью, в то время как Альдо беспорядочно гладил гладкую кожу ключиц, спины, спускаясь ниже под край полотенца, заставляя упасть тяжелую махровую ткань на пол. По спине молодого Босса пробежались приятно холодные мурашки, когда его возлюбленный подхватил его и подсадил на стол, смахнув с грохотом упавший ноутбук. Неро глухо вскрикнул, ощутив, как горячие ладони обхватили его член, и неловко толкнулся бедрами, обняв мужчину за шею. Альдо двигал руками равномерно, захватывая головку, чуть царапая ее коротковатым ногтем, наслаждаясь урывками протяжных стонов своего любовника, уткнувшегося в его крепкую шею и сжимающего в кулаках ткань пиджака. Молодой Дон, готовый в очередной раз сойти с ума от удовольствия, периодически забывал как дышать, захлебываясь в собственных ощущениях. Кончил он неожиданно для самого себя, когда Альдо прикусил косточки его ушка. - Вы правы, прочитаем все после, - раздался сквозь туманную вязкую пелену сладкий шепот столь обожаемого голоса.***
- И все же, что было в том письме? - Лепестки **бегонии. Не нравится мне этот цветок. Никогда бы на подоконник не поставил. И тебе не советую, Альдо. - Шутки в сторону, господин Дьямо. Что бы это могло означать? Вас кто-то предостерегает? - Скорее над нами насмехаются. - И кто же наш псевдодоброжелатель? - Семья Декавальканте из Нью-Джерси. Помнишь их ***консильери, Миранду? Так вот, она любит такие штучки. Неглупая, но думает, что умнее всех. Это уродует. Не люблю заносчивых женщин, неудивительно, что она до сих пор не замужем. - Простите, но женщины не Ваша стезя, господин. - Мог бы и не напоминать. К слову, от этого дурацкого конверта нужно избавиться. Незачем ему здесь валяться и меня угнетать. - Но игнорировать сам факт угрозы мы не можем. - Они думают, что со стороны им виднее, но ошибаются. Я не просто так установил слежку за одной из семей, находящихся у меня в подчинении: Коломбо чем-то промышляют втихаря и, скорее всего, Декавальканте не остались в стороне. - Наркотики? Но Вы запретили пятью семьям Нью-Йорка заниматься их продажей и распространением после смерти отца. - Да, и вырыл себе могилу. Только нажил себе врагов и потерял большую часть дохода. - Господин Дьямо, я понимаю, что Вам неприятно это слышать, но факты говорят сами за себя. Вам необходимо принять предложение Вонголы Дечимо. - Какие такие факты? То, что я плохой Дон? - Скорее, недостаточно опустившийся для руководства тем американским мусором, что нам попался. Политика Вонголы подходит Вам больше. - Альдо, прекрати. Ты же знаешь, я не могу. - Вы прекрасно понимаете, чем все кончится. По возвращению в Америку мы самое малое словим по пуле в лоб, если попытаемся остановить Коломбо. И словим, даже если не попытаемся, так как им необходимо сместить Вас с кресла Босса. - Савада-сан тут при чем? Я сам разберусь со своими нанюхавшимися кокаином баранами. - Умоляю, послушайте меня! Это единственный шанс спасти останки благородных членов семьи Дьямо и Вашу жизнь! - Прости, Альдо, я не могу. Просто не могу. Чем философствовать, лучше поинтересуйся докладом Биаджио, шесть часов уже прошло. - Простите, но Вы действительно интересуетесь делами нашего шпиона или же просто хотите перевести тему? И я не философствую. - И то и другое. И лучше бы тебе предоставить дела нашей семьи мне. Я сам попробую разобраться. - Вы упрямы не по годам. Может, мне удастся Вас по-другому убедить. - Не так близко, Альдо. Обычно, это я тебя провоцирую, ты решил взять инициативу в свои руки? - Вы и сейчас меня провоцируете, уходя от главной темы. Моя задача – защищать Вас любой ценой. И я готов ее заплатить в любое время дня и ночи. Понимаете? - Да. - Так вот. Сейчас Вы упрямо не замечаете никакого другого выхода из ситуации, кроме как лоб в лоб столкнуться с Коломбо. - Я одержу победу. - Вы погибнете! Мы потеряли нашу основную боевую мощь при стычке с Буффало, и Вам это известно не хуже меня! Соглашение с Вонголой Дечимо единственно верное решение! Умоляю Вас, пожалуйста. - Альдо, Вонгола – слишком хорошее место для такого, как я. А Савада-сан несравнимо лучше. Я не хочу огорчать тех, кто от меня столь многого ждет. - Хорошо, тогда можете делать, что угодно. Но знайте, я не пущу Вас в Америку, пока не разберусь с Коломбо, Декавальканте и их людьми. - С ума сошел?.. Почему ты смеешься? - К Вашей беде, я размышляю здраво. И ко всему прочему, такой же сказочный упрямец, как и Вы, господин Дьямо.***
- И что же Вы здесь делаете? Вряд ли прогуливаетесь, – я гневно хмурюсь, опаляя мало довольным взглядом стоящего на пороге юношу. В джинсах и легкой, немного небрежно надетой хлопковой рубашке с закатанными до локтей рукавами молодой Босс Дьямо выглядел обычным проблемным подростком. - И тебе добрый день, Реборн, - мальчишка поводит бровью, словно я сказал нечто глупое, а потом его губы медленно принимают усмешку. - Думаю, это касается только меня и Савады-сана. Кстати, он дома? - Почему бы Вам опять его к себе не позвать? – отвечаю вопросом на вопрос, облокачиваясь на дверной косяк, скрещивая руки на груди. - К слову, в прошлый раз он сам назначил встречу, - Неро подкрепляет свои слова легким жестом левой руки и, когда кожаный браслет съезжает с тонкого запястья, я замечаю ничтожно маленькие, неприметные выжженные на коже буквы. Dies ira… не понимаю дальше, очень мелко. Это латынь? – К тому же это слишком рискованно. Ты опять все разнесешь, - ах ты дерзкий большеротый гаденыш, Дьямо! - Хорошего же Вы обо мне мнения, - я хмыкнул. – Вы пришли, чтобы дать положительный ответ? - Повторюсь, это касается лишь меня и Савады-сана. Так ты впустишь меня? - Да, - отхожу в сторону. – Но учти, я не желаю видеть на месте Босса Вонголы кого-то кроме моего бесполезного ученика. - Знаю. Мне следует сотни тысяч раз просить у всех прощения, но, к несчастью, у меня нет другого выхода, - стискиваю зубы. Будь ты проклят эти сотни тысяч раз, Дьямо! Почему, черт возьми, твой взгляд сейчас был так похож на взгляд Тсуны?