Наследник Невалос. Новая магия.

Алекс сжал в руках мокрое полотенце, выжимая его от воды. Кривая, безрадостная улыбка исказила его лицо, когда он сел на корточки возле дивана. Алекс смотрел на Дена, на его безжизненное лицо, на руки, безвольно свисающие с края дивана… на кровь, запекшуюся бурыми пятнами на рубашке, смешанную с грязью…. Он смотрел на все это, и неясное чувство наполняло его душу. Вроде бы все было кончено. Их путь просто обязан был завершиться, ведь они нашли магов. Живы их родители, мертвы ли, все это не имело значения, ведь их путь был окончен. Теперь уже не надо было думать о том, как дойти быстрее, как найти еду или спрятаться от погони. Вроде бы, теперь должно было прийти облегчение…. Должно было. Но его не было. Вместо него на душе противно ныло. Тяжесть в груди тянула к земле, хотелось лечь и раскрыться, чтобы ничего не мешало дышать. Алекс смотрел на кровь, пожелтевшую, ставшую сухой и жесткой, и его тошнило. Тошнило от злости и боли. Медленными мягкими движениями юноша стал стирать эту медную краску с тела друга, и по мере того, как полотенце набирало оранжевый цвет, его горло все больше сдавливала сдерживаемая злоба. Он увидел Авгус, вернувшуюся после принятия душа, но не посмотрел на нее. Сейчас в его душе накапливалось чувство, никак не относившееся к девушке, и он не хотел, чтобы чувство это вылилось на нее. Твердым стеклянным взглядом он все смотрел на кровь, машинально смывая ее с полотенца, наблюдал, как ее становится все меньше, и как под слоем грязи четко проступает скелет, обтянутый кожей. Алекс хотел найти название этому чувству. Он понимал, что злился, но на что? Или на кого…. Такое странное ощущение не принадлежало кому–то конкретному, но относилось ко всем. Каждый раз, как его взгляд касался широких разрезов, в груди что–то больно сжималось, и волна злобы вновь поднималась. Что это было? Юноша бросил бесполезные попытки выяснить это, потому что боль и злость мешали думать. Он почувствовал руку на голове и повернулся взглянуть на ее обладателя. Это была Авгус. Девушка смотрела на него с нежностью и сочувствием во взгляде. Чувствовала ли она сейчас то, что чувствовал он? Понимала ли его мысли? Все это было так странно для его беззлобной натуры, что эти эмоции пугали его. Но они были и не собирались никуда исчезать. — Я сделаю все остальное. Иди в душ, тебе надо привести себя в порядок. — Я не могу… — С ним ничего не случится за то время, что тебя не будет. Не беспокойся, Алекс, я о нем позабочусь. Нетвердыми шагами юноша пошел по коридору. Ему вовсе не хотелось никуда идти, но он понимал, что это неразумно. Следовать своим эмоциям глупо, это не приводит ни к чему хорошему. Нужно всегда поступать так, как велит разум и логика. В ванной он остановился перед зеркалом взглянуть на себя. Карие глаза с слегка опущенными вниз внешними уголками выглядели еще печальнее, чем обычно. Лицо, покрытое грязью и потом, нельзя было отличить от страшной маски, а кудрявые волосы спутались и были похожи на траву. Но несмотря на эту неопрятность, его вид ему нравился. Он говорил о том, что и он был частью ЭТОГО. Частью того, за что его другу пришлось заплатить такую страшную цену. Алекс встал под воду, и ее мерное течение успокаивало его. Пар наполнил легкие, и грудь сдавило он тепла. Голову распирала сильная сдавливающая боль, словно что–то со всей силы сжимало ее. Он взглянул на свои руки, и они расплывались перед его взглядом. Желчь поднялась к горлу, а ноги подогнулись, и он с грохотом упал на скользкую поверхность ванны. Спустя несколько секунд вода унесла его слабость. Такие приступы были ему не новы, он и раньше чувствовал нечто подобное, когда его переполняли слишком сильные эмоции, но в этот раз все было несколько иначе. Сейчас что–то сильное пыталось вырваться из него наружу, и пыталось отчаянно, так, как никогда до этого. Раньше это пугало, теперь Алекс думал, что это как–то связано с тем, что тон маг. Хотя, маг он или нет, это выяснить было невозможно. По крайней мере, не сейчас. Алекс вышел из душа, переодевшись в то, что еще оставалось у него в рюкзаке чистого. Первой, кого он увидел, была женщина тридцати с лишним лет. Ее русые волосы слегка не доставали до плеч, большие карие глаза выразительно обведены какой–то золотисто–зеленой краской, выделяющей их на фоне бледной кожи лица еще сильнее. Взгляд был теплый и добрый, хотя серьезность в нем не располагала к доброте. Глаза женщины засветились золотистым светом, очень похожим на тот, какой излучали глаза Криса. Что было похожего в этом свете? Сказать это было трудно, но абсолютно очевидно, что так оно и было. Алекс подошел ближе и увидел, как этот странный свет заполнял раны Дена, и они исчезали. В отличие от ее мужа, женщина не иссыхала, пока действовала ее магия, лишь какая–то тень, словно печать смерти, находила на ее черты, делая их темными и какими–то зловещими. Женщина закончила, и ее лицо озарила улыбка. Она слегка поджала губы, что округлило ее лицо и придало ему вид какой–то детской непосредственности. — О… новое лицо. Я Ника. — Алекс. Очень приятно. Женщина кивнула на соседнюю комнату, и он последовал за ней. Они оказались на кухне, настолько чистой и аккуратной, словно здесь никто не жил и не готовил. Ника встала напротив Авгус и Нины и устремила на них взгляд своих теплых глаз. Она словно пыталась решиться на что–то. Что–то очень важное и трудное. — Итак…. Ничего страшного в этом нет. Вы даже не почувствуете. Просто в голове станет на несколько воспоминаний больше. Они поначалу собьют с толку, могут оказаться даже несколько необычными, но, уверена, ничего плохого вам они не принесут. Разве что головную боль. Я увижу ваши воспоминания, потому что буду контролировать процесс… — Погодите. – Ника повернулась к Алексу. Юноше не хотелось расстраивать эти теплые глаза, но он не до конца понимал, что именно происходит. – То есть, Вы снимете круг? Тот, о котором говорила Элла? — Да. Я его создала, я его и сниму. Странное ощущение поднялось в груди Алекса. Ему вдруг стало страшно, и он не хотел расставаться с этой невидимой защитой. Но юноша ничего не сказал. Если это поможет ему не быть таким бесполезным, то он сделает это. Бесполезность…. Вот то чувство. Он злился на себя за то, что был бесполезным. Злился на мир за то, что тот был таким жестоким и сильным, тогда как он, Алекс, был таким беспомощным…. Но не успела эта мысль прочно установиться в его голове, как ее захлестнул поток воспоминаний. Он видел разных людей, разные события… улыбку темноволосой женщины с голубыми глазами, ее поцелуи, ее теплые, мягкие руки, ощущение парения в воздухе, разноцветные глаза мужчины, который часто был рядом…. Поток воспоминаний прервался на том месте, где забытое сливалось с постоянным. Алекс открыл глаза и увидел Нику. Она была такая же, как и несколько секунд назад, но гораздо ближе. Его тетя… человек, который так часто был рядом с ним, рядом с его матерью…. — Ох… Софи будет безумно счастлива…. Боже… В ее глазах показались слезы, но она сморгнула их. Эта женщина отлично умела контролировать свои эмоции. Она отвернулась от Алекса и заставила себя сосредоточить внимание на Нине. Магия не показалась юноше особенно впечатляющей – никаких внешних признаков ее появления не было. Лишь глаза Ники слегка меняли цвет, да и лицо напрягалось так, что становились видны все вены и мелкие мышцы. Как только женщина закончила с Ниной, она переключилась на Авгус, но Алекс успел заметить на ее лице уходящую печаль. Когда же дело было кончено и с другой девушкой, на ее лице появилось такое жалостливое выражение, что сразу было понятно: хороших новостей не будет. — Девочки…. Мне так жаль это говорить… но я не умею смягчать подобные новости, да и как такое смягчишь…. — В общем, все и так понятно. – Нина отвела взгляд и сжала губы. – Они либо мертвы, либо еще что–то… Ника хотела что–то сказать, но девушка резко развернулась и вышла. Она села рядом с диваном на пол, обхватив колени руками. Нина не плакала, ее лицо просто стало серьезным и печальным. — Эй, ты чего? Хриплый голос раздался сзади, и девушка с улыбкой обернулась. Ден смотрел на нее полуоткрытыми глазами, и их синева была омрачена каким–то темным сиянием, словно что–то злое пожирало изнутри ее друга. — Ты очнулся. — Как видишь. Что с тобой? Где мы? Где остальные? Что произошло?.. Нина уже хотела было сказать, но тяжелые шаги прервали ее так и не начавшуюся речь. Ден поднял голову, преодолевая скованность и тяжесть мышц, и увидел заметно постаревшую, усталую, но все же очень напоминающую себя Нику. Ему стоило больших трудов не улыбнуться ей, но что–то удерживало его от открытия правды. Юноша не видел свою мать много лет, совершенно ее не знал и не знал, как она отнесется к тому, кто он. — Они живы и в полном порядке. Есть один род заклятия, которое позволяет скрыть местонахождение человека, но смерть или боль его разрушают. Твои родители в полном порядке, но не помнят абсолютно ничего. Понимаю, это сложно, я сама такое пережила, но это куда лучше, чем знать, что они точно мертвы. Твоей подруге, Нина, сейчас гораздо тяжелее. А будет совсем плохо, потому что я пока что не рассказала ей, как они умерли, а она захочет это узнать. — Мои родители у Лиама… — Ее родителей разрубили на кусочки и отослали нам, завернутыми в кровавые знамена Невалос. Их головы, лишенные крови, были изуродованы и зверски оторваны. Думаешь, такая смерть лучше того, что они у Скафоса, живы и здоровы, возможно, даже счастливы? Ты хоть представляешь себе, что значит видеть эти оторванные головы? Головы людей, которые были нашим всем? Они вели нас за собой, помогали, когда что–то было нужно…. Луи был замечательным человеком, а она видела его голову… – Ника оперлась на край тумбочки и отвела взгляд. Ее глаза были наполнены слезами, которые она не хотела никому показывать и пыталась сдержать. Ден никогда не знал, какой была его мать, но сейчас, в эту минуту, он восхищался ее стойкостью. – Я украла у нее это воспоминание. Нам всем тяжело, девочка. Не время жалеть себя. Ты росла без родителей, но у тебя есть возможность увидеть их живыми. У Авгус такой возможности нет. Она даже не может их вспомнить, потому что тогда ей было всего два года. Сотни наших друзей погибли. Нас осталась лишь жалкая горсточка. Десятка два людей, каждый из которых живет в страхе за себя, за свою семью, за своего ребенка, который у Лиама. Который не помнит ничего о своих родителях, а вся магия, которая могла бы его защитить, заперта в кругу. Ты не представляешь, какого это, думать о том, что твое дитя, ради жизни которого ты отдала свое счастье и спокойствие, будет ненавидеть тебя за то, что ты его бросила… Ника замолчала и отвернулась. Несколько секунд было слышно лишь ее тяжелое дыхание, а потом она снова повернулась, и на ее лице сидела гримаса, долженствующая изображать улыбку. — Не время жалеть себя. Она глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться нормально, но ее усилия не увенчались успехом. Нина поднялась с пола и беззвучно вышла обратно в кухню. Ден, морщась, сел на диване, освобождая место Нике. Ему неприятно было представать перед ней наполовину одетым, таким ужасно грязным и неопрятным, но женщина, казалось, даже не замечала этого. Благодарно улыбнувшись, она села в его ногах и спрятало лицо в руках. — Каждый раз, как вспоминаю об этом, не могу прийти в себя. Прости… — Это вполне естественно. Те вещи, которые ты рассказала… они просто ужасны. Ника сделала еще один глубокий вдох и подняла голову. Юноша заметил, какие красивые у нее глаза: добрые, ласковые и какие–то теплые. — Меня зовут Ника. Тебя как? Ника…. Так вот, как звали его мать. Он никогда не помнил имена родителей, но это ему нравилось. Богиня победы. — Ден. — Очень приятно. Ну что ж…. Я не совсем поняла ситуацию с твоей памятью и силами…. Ты позволишь?.. Она указала рукой на его голову, и Ден понял, что именно он должен позволить. Юноша кивнул. Ощущать себя неполноценным при виде разорванного круга он не перестал, но это была его мать…. Его мать, которая могла заставить этот круг исчезнуть. Ее лицо потемнело, словно на него вдруг уронила свою тень огромная туча. Ника нахмурилась и отвернулась. — Расскажи о том, что происходило с тех пор, как ты испробовал на себе машину. — Я вспомнил свое детство. Очень четко, все до мельчайших подробностей до того момента, как взрослые покинули стены Института. Потом я начал использовать магию. Поначалу это получалось лишь когда надо мной владели сильные эмоции, но потом я научился контролировать ее. Ко мне приходили видения из прошлого… страшные видения. Потом я помог сбежать Мигелю от стражи, и из–за этого…. Лиам об этом узнал, узнал о том, что машина сработала, и мне пришлось бежать. Алекс, Нина, Авгус и Падме последовали за мной. Мы шли по лесу, пока не наткнулись на пещеру с порталом. Вне стен приюта мне было очень сложно использовать магию, это практически лишало меня всех сил, но когда портал переместил нас, стало легче. Мы встретили Эллу и Эндрю и… тех монстров…. Они забрали Падме. Где она сейчас? — Мой муж ищет ее. Не волнуйся, все будет в порядке. Он умеет искать людей. Судя по тому, что мне рассказали девочки, ее забрали криффи, а они блокируют любую невещественную магию. Так что ждать придется долго, но все будет хорошо. Не сомневайся в этом. – Ника сделала паузу. – Твой круг разорван и, судя по повреждениям, разорван очень опасно. Похоже, цель была в том, чтобы вырвать участки с заключенной в них магией. Тебе очень повезло, что машина оказалась неисправна, иначе…. Я боюсь представить, что было бы иначе. Остатки круга я уберу, и магия больше не будет отнимать у тебя столько сил. Это происходило оттого, что тебе приходилось сопротивляться моей магии, выуживая свою из круга. Но в любом случае, теперь все будет хорошо. — А мои воспоминания… — Они останутся при тебе. Их больше нет в кругу, я над ними не властна. Ден кивнул, и его губы слегка дрогнули в улыбке. Он приготовился что–то почувствовать, но весь процесс длился лишь несколько секунд, и никаких физический изменений не принес. Лишь из головы исчез какой–то гул, которого Ден прежде и не замечал. Зато Нике это усилие явно пользы не принесло. Она покачнулась и схватилась за спинку дивана. — Что с тобой? — Все нормально. Слишком много сложной магии за один день, мне надо отдохнуть. Эрик должен появиться с минуты на минуту, он все вам расскажет, что захотите знать. Слегка покачиваясь, медленно, нетвердыми шагами Ника пошла к лестнице. Ден хотел подбежать к ней, помочь подняться, но что–то удержало его. Ведь он ей никто. Она не знает, кто он, так какое же у него есть право к ней прикасаться? Женщина поднялась по лестнице и скрылась из виду, а Ден так и остался сидеть, пока входная дверь не заскрипела, и в комнате не появился мужчина с рыжими, седеющими волосами и широким жестким ртом. Мужчина посмотрел на Дена своими зелеными глазами, и его лицо стало еще более хмурым.