Лепестки сакуры

Посмотрел через лобовое стекло на все прибывающих рейнеков, и, оглядевшись, дернул сверху какой-то рычаг. Транспортник скакнул вперед, как кузнечик, снова приземлился на рельсы, и почти ткнулся пушкой в задраенный намертво люк. – Тааак… – Джаред снова дернул, теперь за другой рычаг. Мирно гудящий транспортник послушно откатился назад, судя по едва заметным толчкам, давя нерасторопных рейнеков. – Ага, я, кажись, разобрался, – Джаред повернулся к замершему в соседнем кресле Альбери и улыбнулся ему на все тридцать два зуба: – Чувак, классная машинка! Ему вдруг пришел в голову интересный вопрос, но задать он решил его чуть попозже, сейчас явно было не время для разговоров. Да и Альбери, судя по всему, был не расположен болтать. Он плавно нажал на гашетку, и люк перед ними разорвало, отдача была очень мягкой, и Джаред радостно улыбнулся снова. Ему все больше нравился этот драндулет. В образовавшейся дыре Джаред с замиранием сердца увидел звезды. Он выжал со всей силы рычаг скорости, и вылетел в темноту, наружу, на свободу, к звездам. И не сдержал победного крика, заорал, как бешеный: – Йухуууу, ааааа, Дженс!!! Мы вырвались, бля, мы ушли от них! Черный, ты крутой чувак! Мне нравится эта тачка, хочу себе такую!!! Но скоро стало не до веселья. Впереди плотной завесой висела саранча, так много ее было, что меркли звезды. Джаред вцепился в рычаги так, что побелели пальцы, высматривая впереди ну хоть какой-то просвет – нет, не было его, саранчи только больше становилось. Их не обнаружили пока только чудом. Он оглянулся назад, через открытую дверцу пилотной кабины. Салон просматривался плохо. Крикнул: – Эй, держитесь там. Сейчас будут американские горки. Древний аттракцион, очень весело! – Он обратился к Альбери: – Там есть ремни безопасности? Кресла я видел, остальное не успел рассмотреть. Альбери сидел как в оцепенении, но когда Джаред заговорил, встрепенулся, и ответил немного заторможено: – Да… Есть. – Скажи им, пусть пристегнутся хорошенько. И Дженсена пусть не забудут пристегнуть! Скажи им, от этого зависит их жизнь. Альбери свесился с кресла второго пилота, и крикнул что-то по своему, назад, в сумрак транспортного салона. Через минуту ему ответили, и он сказал Джареду: – Они пристегнулись, ильен. Джаред кивнул рассеянно, он был уже весь в напряжении боя, снова ему казалось, что время замедляет свой ход. Он проверял каждый рычаг, транспортник то вилял влево, то нырял вниз, то взлетал свечкой верх, и ему нравилось, черт, нравилось, как эта необыкновенная машина слушалась его. – Детка, – прошептал он, – да ты лучше, чем я думал. Ты просто полна сюрпризов! Какой ход… И тут ему представилась возможность проверить маневренность корабля – их заметили. Конечно же, все внимание саранчи было обращено от корабля, который они защищали – в сторону нападающих росков, и это им дало шанс подобраться поближе, только вот сзади, от корабля-матки тоже летело подкрепление. Оттуда и шарахнуло, Джаред чудом, по какому-то наитию отвернул корабль чуть влево, и совсем близко сверкнула ракета, пронеслась вперед, в гущу саранчи, и разнесла их же боевой корабль, а Джаред сказал сквозь зубы: – Ну что, началась потеха. – И повысил голос, обращаясь к Альбери: – Молись всем своим богам, картс, чтобы мы проскочили. И если есть у этой детки еще какой секрет – самое время об этом сказать. – Есть, – неожиданно сказал картс, – серая вуаль. Джаред от охуения чуть не пропустил еще один гостинец, прилетевший сзади, резко развернулся, расстрелял из лазерной пушки настырного рейнека, и ушел вниз от еще двух кораблей. С каждой секундой становилось все жарче, а Джаред без устали жал на гашетку, и орал, бешено сверкая глазами: – Ты чего молчал, черный придурок? Бля, как ее включить?! Как включить эту хреновину, эту вуаль? ! Он не видел, что сделал картс, только вдруг за лобовым стеклом все пропало, исчезло, как будто выключили видеовизор – серая мгла на секунду заволокла стекло, но только на секунду, потом снова все проявилось, но уже чуть тусклее, не такие яркие звезды, и оттенок ярко-красных полосок на кораблях рейнеков поменялся, стал глуше, слабей. Корабли эти кружили там, где еще минуту назад был корабль с беглецами, тыкались слепо, как собаки, потерявшие след, и совершенно очевидно – не видели их! Джаред потрясенно посмотрел на картса, и спросил, когда смог говорить: – Ты почему сразу не сказал?! Картс невозмутимо пожал плечами, оправил тунику таким жестом, будто это была не драная тряпица, а королевский наряд, ответил: – Ты не спрашивал. Джаред покачал головой, но сердиться на Альбери он сейчас не мог, его наполняло ликование – шансы на спасение стремительно увеличивались. Вуаль! Да если он приведет этот корабль к своим, его объявят национальным героем! Плевать, даже если не объявят. Вуаль их ученые срисуют с носителя корабля-матки, если повезет. Но ведь какой трофей бесценный! Но пора было спешить, озлобленные преследователи поливали все вокруг из лазерных пушек. Джаред даже не удивился такому исступлению, ну еще бы – они тоже не дураки. Поняли, что нелепый корабль оснащен секретной вуалью. Под огнем преследователей гибли десятками своих же, и хотя Джаред уже был далеко, огонь не прекращался. Вуаль, конечно, хорошо. Только вот от снарядов она не защищала… Джаред весь превратился в продолжение руля, гашетки, он будто сросся с кораблем. Лавировал и нырял, пробирался сквозь сотни и сотни кораблей саранчи, уворачивался от летящих снарядов, лазерных бомб и ракет, все вокруг взрывалось, разламываясь на куски, падали в бездну обломки ракет, кораблей, трупы рейнеков. Врезались мелкие осколки в лобовое стекло пилотной кабины, один раз прилетела оторванная голова с распахнутым в крике ртом и оставила снаружи красный след, а Джаред, как ни в чем не бывало, сосредоточенно напевал старую детскую считалочку: – Десять негритят… решили пообедать, один вдруг поперхнулся, и их осталось… девять! Привычка эта дико бесила всех его сослуживцев. Проявлялась она в такие вот моменты наивысшего напряжения, и помогала оставаться спокойным и собранным, но вот его друзьям эта песня казалась признаком неуместного легкомыслия. Сам Джаред даже не замечал, что бормочет что-то вслух, ему казалось, он считает про себя, но вот поди ж ты, оказывалось, что поет он вслух, и выглядит в такие минуты тем еще раздолбаем. Но тут злиться было некому. Альбери дисциплинированно молчал, Джаред выжимал все возможное из машины, которую он теперь даже про себя стеснялся называть сундуком и крокодилом. – … Четыре негритенка пошли купаться в море… Один попался! На приманку… их осталось… трое… двое. Ему казалось, что он уже целую вечность пробивается сквозь саранчу, и никогда это не кончится, но впереди вдруг просветлело, и они вылетели на относительно чистое пространство. Если не считать, конечно, снарядов и бомб. Они оказались между двух огней, сзади лупили рейнеки, а спереди сияла огнями армада флота росков, и зацепить их могли в любой момент. Скоро Джаред оказался уже в гуще истребителей росков, здесь было сложнее хотя бы потому, что он не мог, и не хотел расчищать себе дорогу при помощи пушки, и скорость летящих навстречу приходилось учитывать, и реагировать быстрее. Несколько раз они были на волоске от гибели, но еще через миллион лет они пробились и сквозь стену кораблей росков. Джаред хотел было заорать что-то радостное, но тут загадочный транспортник запиликал и замигал синей лампой на панели. – Что? – спросил Джаред, указывая глазами на лампочку. Под ложечкой засосало, сильно, как бывало, когда казалось, что все, держишь победу за хвост, и она, сука, ускользает. – Вуаль съела почти все топливо, – пояснил Альбери. – Мммм… Понятно, эта вуаль до хрена жрет, поэтому ее не бывает на истребителях… Ты рассчитывал отлететь достаточно далеко, да? Тебе нужна была вуаль чтобы смыться. А как бы ты потом летел дальше? – Мы думали набрать побольше топлива в салон. Не успели. Джаред понимал, сам факт, что под носом у рейнеков эти маленькие картсы сумели построить корабль уже сам по себе чудо, если представить, как им пришлось изворачиваться. Какие еще могут быть претензии. – Сколько у нас времени? – спросил он. – Тридцать… нет, двадцать пять минут. – Ага… Лампочка погасла, раздражающий сигнал затих, и следом снова посерело все снаружи, на мгновенье, и проявилось, ярче, как будто стекло отмыли от копоти. Джаред соображал, быстро перебирая варианты, ни на секунду не оставляя своей работы – зазеваешься, и привет, уворачиваться приходилось как и прежде. Только теперь Джаред чувствовал себя вдобавок так, будто с него одним махом содрали одежду, и вот, торчат они теперь на самом виду, отличная просто мишень! И сейчас их заметят роски, и тогда… тогда да. Тогда будет весело. Пришлось оставить идею вести корабль к своим, не дотянул бы. А вот до базы росков, если очень постараться, то можно дотянуть. База Алеб, спутник с искусственно созданной атмосферой, представлялась сейчас Джареду единственно возможным вариантом. Двадцать минут, оставалось двадцать минут, впритык до базы. И он расстрелял последний заряд, не позволив раскуроченному кораблю рейнеков врезаться в них. Джаред повернулся к Альбери, и то ли всерьез, то ли в шутку воскликнул: – Чувак, умоляю, скажи, что тут есть рация! Но чуда на этот раз не случилось. Чудес и так было слишком много. Непозволительно много. Неужели только для того они спаслись, чтобы погибнуть так близко от цели? Снова кто-то могущественный и скучающий наверху смеялся над ним. Джаред вел транспортник к базе росков, и снова тихо напевал считалочку, размышляя одновременно, как смешно сдохнуть, почти уже выбравшись. Ну ладно он, или картсы. Особенно забавно было то, что роски убьют своего любимого коммандера Эклза, которого они наверняка объявили героем посмертно. Их ожидаемо обстреляли над базой. Каждый удар, вспарывающий обшивку корабля, этой волшебной детки, Джаред воспринимал как личную трагедию, он так уже сросся с машиной, что жалел ее, как живую, и уже не считал негритят, а сцепив зубы, как мог, уходил от шквального огня, уходил, и было это все сложнее, детка становилась неуправляемой. – Ну давай… милая, еще немного, вооот! Еще… Ах, суки… – корабль сотрясло еще от одного удара, сзади из салона послышались крики, Джаред выматерился и, кое-как выровняв заваливающиеся на бок транспортник, направил его вниз, к ощенившейся пушками поверхности. И через минуту понял вдруг, что роски перестали стрелять. Может, они разглядели непонятный корабль, и заинтересовались, что это такое, и почему они сами не стреляют, может наоборот, готовились пальнуть снова, но пока, пока по ним не палили. И Джаред все внимание сосредоточил на надрывно гудящем корабле. На приборной доске сиял красным сигнал – топливо было на нуле, откуда что высасывал волшебный корабль, Джаред старался не думать, только бы сесть уже, только бы не замолк беспомощно двигатель – поверхность стремительно приближалась. Можно сказать, им снова повезло – они приземлились на относительно ровное каменистое плато. Они буквально рухнули на него, и вот тут Джаред порадовался, что гореть на этом корабле нечему, и слава Богу. Транспортник пропахал носом в каменистой равнине широкую полосу и замер. И наступила тишина. Оглушительная, невероятная. Джаред огляделся ошарашено. За треснувшим стеклом виден был однообразный каменный ландшафт, и нигде пока не вылез ни один роск. Джаред вытер лоб и спросил то ли себя, то ли Альбери: – Сели? Нет, правда что ли, сели?! *** Не сговариваясь, Джаред и Альбери почти одновременно начали отстегивать ремни. Столкнулись, когда выбирались из кресел и еще при выходе из пилотной кабины, но юркий картс опередил человека, ввинтился в узкий проем и пропал в темноте транспортного отсека, но почти сразу же Джаред услышал, как тот разговаривает со своими селле, и у него немного отлегло от сердца. Если они живы, то и Дженсен, может быть… Когда они выходили еще из камеры, Альбери из своих неисчислимых запасов выделил снова Дженсену рубаху-балахон, и Джаред, вслепую обшаривающий салон, сразу нащупал и мягкую ткань балахона, и – слава Богу, не холодного! – дышащего роска, под пальцами бился на шее пульс, и наскоро проведя по лицу дрожащей рукой, почувствовал дыхание и щекотку от ресниц. А скоро Джаред и голос услышал. Роск говорил еле-еле, но слышны уже были в нем знакомые, раздражительные нотки: – Убери грабли с моего лица, айри. У Джареда, от разом нахлынувшего облегчения, аж голова закружилась, и ослабели ноги. Сел, прямо на пол, рядом с разложенным креслом, к которому привязан был ремнями роск, прислонился к нему головой, и закрыл глаза. Нужно было просто пережить минутную слабость, просто пережить. В действительность его привел снова роск. Он обожженной рукой, оказывается, ковырялся с карабином, но никак не мог отстегнуть его. Ободрал пальцы и зашипел от боли, Джаред разом открыл глаза, увидел, принялся отстегивать сам, отведя аккуратно его руку. Роск повернул к нему голову, и спросил, с усилием, видно было, что держится он из последних сил: – Мы… где? Джареду стало страшно, опять, но он не показал виду, как хреново на самом деле выглядит роск. Он улыбнулся, и бодро сказал, со всей осторожностью отстегивая ремни: – Тебе повезло, приятель. Это ваша база. Они видели нас, и обстреляли, почему не добили – не знаю. Любопытно, наверное, стало, что за хреновина откуда ни возьмись… – Алеб? – шепотом спросил роск, не сводя с него лихорадочно блестящих глаз. Джаред кивнул, и роск закрыл глаза, и, казалось даже сперва, потерял сознание, но нет – просто лежал, в этом дурацком самодельном кресле, в нелепой рубахе, доходящей ему только до колен, измученный, но – Джаред видел уже это, привык к полумраку – он уже не выглядел таким несчастным, терзаемым мукой, отчаянием, оттого, что совершил непоправимую ошибку. Сейчас роск просто отдыхал, можно было даже сказать, что выглядел безмятежным. Если бы не распухшая перебитая правая рука, если бы не обожженная левая, если бы Джаред точно не знал – как ему сейчас больно, да еще после таких перегрузок, вообще удивительно, что он в сознании. Только очень уж… подозрительно успокоенным роск выглядел. Джаред увидел, как роск поежился, едва заметное движение плечами, но Джаред заметил, наклонился, спросил тихо: – Холодно? Роск, зараза такая, и глаз не открыл, ухмыльнулся уголком губ, пробормотал: – Ты такой… заботливый. Но Джареда это замечание не оттолкнуло, на что роск, скорее всего, рассчитывал, а наоборот, напугало. В нормальном состоянии роск вспыхивал и злился, или без всяких слов, обжигал презрительным взглядом, а что-то похожее на сарказм у роска просыпалось только с близким дыханием смерти. Подошел Альбери, посмотрел внимательно на роска, покачал головой, у Джареда все снова скрутило внутри, от плохого предчувствия, он спросил отрывисто, глядя на картса: – Что? Картс внимательно посмотрел еще на Дженсена, наклонился, провел черной лапкой над лицом роска. Выпрямился, сказал без выражения: – Он уходит, ильен. Внутри… у него там, как это… там кровь идет неправильно. – Внутреннее кровотечение, ты хочешь сказать? – Джаред растерялся, не укладывалось все равно никак в голове, что вырвавшись из плена, роск умрет вот сейчас, так не честно, неправильно! Альбери, будто прислушивался к чему-то, но по его темной физиономии с кошачьими желтыми глазами разобрать ничего было нельзя. Наконец, картс сказал медленно, задумчиво, будто был все еще где-то там, на границе живых и мертвых: – Но не это главное. – Ну что, что? – сорвавшись, заорал Джаред, брызнули у него из глаз злые слезы, от бессилия, от горя, от ненависти, к себе, к чертову картсу, к уродам рейнекам, к этому роску. – Мог бы еще жить в этом разбитом теле, и дождаться помощи. Его можно вылечить… Но он не хочет оставаться. – Терпеть не хочет? Ему так больно? – Джаред затих, и смотрел на бледное размытое пятно на сидении, там, где было лицо роска. Вытер торопливо глаза, присмотрелся – лежит, дышит, пока дышит. Может, Альбери все придумывает? Джаред наклонился над роском снова, провел рукой по щеке, ласково-грубовато, как умел, не скрываясь больше, и попытался улыбнуться: – Этот черный чувак говорит, ты не хочешь оставаться. Джен, но ты же можешь еще немножко потерпеть? Совсем немного, пожалуйста. Кавалерия уже на подходе. – Дело не в этом, – обронил картс, и Джаред резко повернулся к нему. – А в чем? – спросил Джаред. Его трясло уже от напряжения, от всей этой хрени, от беспомощности. Картс стоял, хмурился, глядя в пол, потом посмотрел на Джареда озадаченно и сказал: – Он не говорит. Но мне кажется, это связано как-то с тобой. Как будто он не знает, что делать. И ему проще уйти. Джаред в изумлении смотрел на картса секунду, потом повернулся к роску, и прошептал: – Ах ты, сукин сын… А дальше он действовал так, будто стремился доказать тому чуваку наверху, который все время дергал его за веревочки, что он – тоже живой, и ему больно, и страшно, и что однажды ему будет все равно, что захочет увидеть этот бессердечный ублюдок, и он сам решит, что делать дальше. Он со всеми предосторожностями снял роска с сидения, и вынес на руках в тесную пилотную кабину, черт знает зачем, но там было светлее. И он хотя бы мог видеть лицо роска. Джаред положил роска на пол, умостив его голову у себя на коленях, и они заняли там все место, а Джаред не затыкался, он говорил, слова лились потоком: – Да, я знаю, ты не хочешь со мной говорить, пускай. Зато ты не можешь заткнуть меня, и я думаю, ты еще слышишь меня, как бы не притворялся. Ну может, твоя душа слышит… Я не знаю, как выглядят ваши души, наверно твоя – такая же заносчивая, как у всех вас, росков. Но я все равно скажу, даже если ты хочешь гордо свалить вдаль, я скажу, чувак, что это трусость, ясно? Что, не нравится? Ты думал, я тут извиняться буду? Не дождешься, потому что я бы просил прощения у чувака, который прорвался сквозь вуаль, и покрошил там саранчу. Я бы поговорил с коммандером, которого так любят и уважают, что по одному сигналу собрали целый флот, а не с такой вот тряпкой, которая мечтает тихо сдохнуть, оттого, что какой-то глупый ильен ранил его гордость. Сквозь потрескавшееся лобовое стекло видно было движение вдали, на самом горизонте показалось несколько точек. «Держись, Эклз, я сейчас тебе такого наговорю, что ты точно раздумаешь помирать, разозлишься, и захочешь врезать мне…» Джаред вздохнул, вытер мокрые глаза и снова заговорил: – …Зануда, и заносчивая задница, и поделом тебе. И трусливая, к тому же. Его отымели, а он даже отомстить уже не хочет, другой бы из могилы вылез, чтобы проучить, а этот… Джаред уже не мог больше говорить этот бред, губы дрожали, все внутри дрожало, и он закрыл глаза, чтобы не видеть, как медленно – черт, медленно же! – приближаются поисковые корабли росков, и хотел уже было сказать-выпалить-выдохнуть: «Простипростипрости, пожалуйста, прости!», хотя бы напоследок сказать, как вдруг услышал хриплое, и с явными нотками ярости в голосе: – Заткнись, ильен. Джаред медленно-медленно опустил голову, и встретился с холодным, очень ярким и очень злым взглядом роска. Роск четко повторил: – Заткнись. Потом как-то очень быстро – опять эти странности со временем! – вокруг стало очень много росков, они были уже везде, даже в тесной пилотной кабине, очень аккуратно, на руках, вынесли оттуда Дженсена. Вывели из транспортного отсека картсов, вытащили и Джареда из корабля, и он даже не удивился, когда защелкнули на нем наручники, такие уже блестели и на руках картсов. Все было так, как он и ожидал. Но это все – новый плен, и прочие неприятности, это было пока не столь важно, он выкрутится обязательно. Главное, роск жив. Джаред стоял и улыбался, глядя вслед носилкам с роском.