Лепестки сакуры

На следующий день трехсторонний договор был подписан, в считанные дни прибыл флот Большой Десятки, и вокруг осажденного корабля-матки рейнеков закипела небывалая битва, некогда было думать о личных проблемах, они и спали-то по два часа в сутки. Впервые за месяцы осады объединенные силы росков и ильенов, при помощи мощного подкрепления кораблей Большой десятки пошли в наступление, и, несмотря на отчаянное сопротивление рейнеков – дело сдвинулось. Как и предполагали многие этот огромный, монстрообразный корабль-матка, размерами превышавший все ранее виденное ильенами – по сравнению с ним даже корабль-город дипмиссии Большой Десятки казался игрушкой – словом, этот корабль-планета потерял каким-то образом способность передвигаться в пространстве. И когда объединенные силы росков, ильенов и их неожиданных союзников пошли в наступление – ресурсы, питающие серую вуаль стали истощаться. Только этим можно было объяснить вдруг открывшуюся союзническому флоту целиком картину. Когда пала вуаль, они увидели истинные размеры корабля, ужаснулись и поняли, что та часть, которую обстреливали, была всего лишь вершиной айсберга. Они увидели, наконец, что корабль-матка прикрывал вуалью еще два корабля, чуть меньше размером, вместе они составляли правильный треугольник, и в день, когда исчезла вуаль, в котел между тремя монстрокораблями рейнеков попало треть флота росков, несколько кораблей ильенов и пять кораблей Большой Десятки. Что творилось в этой каше – не описать, их с трех сторон поливали огнем, обстреливали ракетами, многие погибли в первые же минуты после полного падения вуали. Корабли-носители, которые обычно в бою не участвовали, а лишь служили площадкой для истребителей - превращались в пыль, не успевая увернуться, и навести орудия – на глазах Джареда погибал Эшаль, и его собственный Кириан разваливался на части. Сам он успел вылететь наружу, в самую гущу огня, кишащую саранчой, и как он выжил в тот день – до сих пор оставалось загадкой, хотя, если бы не тот неизвестный роск, прикрывший его в минуту вылета с корабля, он бы погиб. Если бы он сам не срезал саранчу, гнавшуюся за другим истребителем росков, тот бы потом не смог помочь ему отбиться при отступлении. Если бы не тот валданин, из команды Большой Десятки… Если бы не еще один роск… Если бы не юркие картсы на своих маленьких изящных машинках… Они дрались, рядом, прикрывая другу друга, защищая, не зная имен, ничего – зная только, что они должны научиться драться вместе, иначе не выбраться. И все время Джаред надеялся, что коммандеру удалось спастись. Конечно, упертый роск мог до конца оставаться на разваливающемся корабле, это было вполне в его характере. И героически погибнуть там. Господи, только бы он выбрался. Узнать о судьбе роска удалось не сразу. Битва ни на минуту не прекращалась, озверевшие рейнеки перли вперед, как сумасшедшие, но после того, как остались без защиты вуали все их корабли – и начался прицельный огонь на уничтожение поток саранчи начал редеть. Но все равно – их было очень много. Джаред теперь понимал – они бы никогда не справились сами, без союзников. Никогда. И все время – в бою, и в короткие минуты отдыха – Джаред не мог никак забыться, скрутилось что-то внутри в жесткий узел – как там роск. Жив ли… Узнал на десятые сутки после боя, и очень внезапно как-то это получилось. Джаред теперь между вылетами дислоцировался на одном из кораблей-носителей большой десятки, и уж выходил, поправляя форму, на площадку – до вылета оставалось совсем немного, как услышал недовольный голос диспетчера: – Падалеки, ваш вылет откладывается на три минуты. Там снаружи долбится подстреленный, не доберется, говорит, до своего, если не разрешим посадку. Джаред посмотрел наверх, где сидел в прозрачном скворечнике диспетчер, сделал знак рукой, что понял, и хотел было вернуться назад, как его что-то остановило. Как в спину толкнуло. Он остался в ангаре – следил, как медленно разъезжаются стальные ворота, и как из предбанника в ангар вкатывается весь помятый истребитель росков, смотрел, как в замедленном фильме – как откидывается люк, и легко спрыгивает вниз летчик, стягивает шлем, и проводит рукой в перчатке по взмокшим волосам. В следующую минуту он уже был рядом – и тряс уже роска за плечи, и что-то орал, а роск смотрел на него, слегка удивленно, и как будто весело. Джаред от избытка чувств крепко обнял его и прижал к груди, и услышал, как тот тихо смеется. Роск недолго терпел его объятия, отодвинулся, и на невольный порыв Джареда – за ним, к нему – выставил предупреждающе перед собою ладонь. Пусть улыбался, но дистанцию, сукин сын, держал. Джаред же, все еще на эмоциях, выпалил: – Я так рад, что ты жив, коммандер. Роск видя, что Джаред больше не врывается в его личное пространство, расслабился, ухмыльнулся: – Я тоже рад, что я жив, айри. Джаред покрутил головой – вот ведь, зараза. И спросил, не мог не спросить, хоть и рад был видеть роска живым и здоровым, и чуть отпустило немного внутри, но что-то было в этом неправильное: – А ты почему на вылетах? Ты ж коммандер. Или разжаловали? Роск ответил спокойно, но в глазах появился нехороший, злой блеск: – Ты видел, что от Эшаля осталось? Коммандер… Никого не осталось, теперь каждый, кто умеет драться – идет в бой. Да я и раньше, если помнишь, не отказывал себе в этом удовольствии. – Нарушаешь все правила, – прокомментировал Джаред. Роск махнул рукой, сказал как-то устало: – Отвечать, так за все… Ладно. Джаред нахмурился, хотел было что-то сказать, и понятно было, что когда он вернется – роска уже здесь не будет, и не было, не было у них времени. И как в ответ на его мысли в анагар вошли космолетчики, на ходу надевая шлемы, и настойчиво загудел из будки предупреждающий сигнал о необходимости занять свои кабины. Столько хотелось спросить у роска, столько рассказать, и не ушла все равно тревога – осталось, грызло что-то внутри, и не было этому никакого рационального объяснения – ну вот же он стоит - живой, здоровый, злой, хорошая такая, боевая злость в глазах, а страшно, и все. За него страшно… Дженсен посмотрел на него, чуть улыбаясь, и махнул рукой, мол, давай, иди, и Джаред было кивнул ему на прощанье – не нашел, как всегда, нужных слов. Он сделал несколько шагов по направлению к своему истребителю, но вдруг круто развернулся и подбежал назад, к роску, вплотную подошел, и сказал прямо в распахнутые в ожидании глаза: – Я найду тебя. Ты только выживи. А я… После войны – тебя найду. Дженсен усмехнулся, что-то новое было в этой ухмылке, как будто ему было не то, чтобы приятно, а он - черт же! - как будто провоцировал Джареда, насмешливо сиял глазами, и ухмылялся. Спросил коротко: – Зачем? Джаред ухмыльнулся так же: – Мне интересно, какую отмазку придумаешь тогда. Роск уже откровенно светился, лукавый блеск глаз и широкая улыбка разом сделали его моложе лет на пять, и голос такой вдруг стал, что у Джареда поджались яйца: – Ты так настойчив, айри, с предложением своей задницы. Джаред открыл было рот, но тут взвыл второй сигнал. Джаред посмотрел в последний раз на роска, каким-то шестым чувством осознавая, что вряд ли еще им выпадет шанс скоро увидеться, и не утерпел, обнял его, тот увернуться не успел – поцеловал в крепко сжатые губы, и прошептал снова: – Я найду тебя. Роск оттолкнул его, и Джаред побежал к истребителю, не оглядывался – боялся, что не сможет тогда уйти. Конечно, когда он вернулся с товарищами – Дженсена уже на корабле не было. Потом были еще месяцы осады, медленно, но верно объединенными усилиями они уничтожали саранчу, все так же было жарко, и быстро летело время. И так же много гибло вокруг и росков, и ильенов, и их союзников, но месяца через три уже стало ясно – победа близка: два корабля-спутника были уничтожены, и они добивали огромный корабль-матку. Разрушить полностью этого монстра казалось невозможным, настолько он был огромен – внутри теперь дрались космодесантники, прочесывая сектор за сектором, и Джаред – вот уж не думал, что когда-нибудь он вернется сюда – побывал даже в полуразрушенных катакомбах, где их когда-то держали с Дженсеном. Теперь там никого не было – даже трупов, куда делись их бывшие сокамерники Джаред задумываться не хотел. На зачистку корабля ушло еще несколько месяцев, а потом дошло дело и до других служб, и Джаред как-то внезапно осознал что война кончилась. Война с рейнеками подошла к концу. Гонялись еще за отдельными роями саранчи, и кораблями-носителями, то и дело еще были мелкие стычки, но уже каждый, каждый воин осознавал – война на исходе. И как же от этого было странно и легко. Скоро Джареда демобилизовали, и он, не веря еще, что все – все! – летел домой, к маме и брату, и думал, что пока не отоспится и не отожрется, никуда не сдвинется. Но обещание, данное роску, заставило его сунуть нос во всемирную сеть уже на второй день по приезду домой. Он знал уже, что Дженсен отвоевался на пару месяцев раньше: попал в переделку, и его отправили в госпиталь, и Джаред теперь планомерно и упорно искал любые сведения о нем. Надо же было выполнять обещание. Информации о героическом коммандере в сети оказалось предостаточно, но вся она была либо про его любовные, либо про боевые победы. Первыми Джаред особенно заинтересовался, и сам не ожидал, что так остро отреагирует на длинную вереницу разномастных представителей обоих полов. Он ревниво разглядывал красивых женщин в явно дорогих нарядах, усыпанных драгоценностями, неприязненно рассматривал мужчин, чаще в штатском, утонченных и напомаженных, и остро сознавал какая же лежит между ними пропасть. Роск жил совсем другой жизнью, он был из другой социальной прослойки, из другого, ранее враждебного мира, со своими принципами, и черт знает какими тараканами в голове. Какое ему могло быть дело до простого вояки-ильена? Но Джаред переборол минутную слабость, и, упрямо сцепив зубы, принялся искать информацию о возможном местопребывании роска. Выяснилось, что у коммандера полно недвижимости, но скорее всего он сейчас находился в столице Роскании, Ирио на Алеро, планете в центральной части владений росков. У роска в столице был дом, и Джаред выискал в сети крошечное сообщение – некто Сид Пайк рассказывал, что получил прекрасный заказ – обновить всю мебель в доме «коммандера Э» к приезду хозяина, сообщение было полуторамесячной давности, а дальше Сид делился радостью, что на деньги от заказа он всей семьей может слетать в Райское Местечко на Аридсо. Лететь в Росканию только-только после войны показалось бы безумной идеей его родным, и Джареду пришлось соврать брату и матери – он летит к боевому другу, которому требовалась его помощь. В общем-то, он почти не соврал, во всяком случае Джареду отчего-то казалось, что с роском что-то нехорошее происходит, или должно случиться. Черт его знает… Может быть, он просто накрутил себя, ну что может произойти с прославленным коммандером? Он дома, его наверняка там носят на руках как героя, и самая большая неприятность, какая может с ним произойти – головная боль после неумеренного возлияния. Но как бы не были сильны доводы разума - он полетел, и столкнулся со сложностями уже на границе между Иллией и Росканией. Ему потребовалась все его обаяние, чтобы найти небольшой грузовой корабль, отправляющийся в Росканию и упросить росков взять его – пассажирских сообщений налажено еще не было. Если раньше, до войны, границы были просто закрыты, то теперь они были союзниками, но любого пассажира «с той стороны» роски все равно воспринимали враждебно. Слишком мало прошло времени после соглашения, и мирные жители, не дравшиеся плечом к плечу с ильенами против саранчи, продолжали видеть в них врагов. Джареду волшебным ключом, открывающим двери – служило имя роска. Он без стеснения, с самым честным видом рассказывал, что хочет повидать коммандера Эклза, которому он помог сбежать от рейнеков. Роски менялись на глазах, становились дружелюбными и разговорчивыми, а один из летчиков принес Джареду свой костюм, и посоветовал ильенскую военную форму спрятать подальше, или вообще выкинуть, если он не хочет в первый же день в Роскании погибнуть. – Не стоит изображать из себя мишень, приятель, - сказал роск, - шлепнут, и не спросят, и пикнуть не успеешь… Оказалось – в Роскании не было человека, не знавшего о коммандере, Джареду такие не попадались среди космолетчиков, так что он относительно быстро добрался до столицы. Особняк коммандера, обнесенный пятиметровой стеной, он нашел сразу, и еще дня два караулил у ворот, ему хотелось точно знать, здесь ли роск. Жизнь, в невидимом за высокими стенами особняке, кипела: туда-сюда сновали мобили, но Джаред не мог разглядеть за стеклами никого, разве что один раз, когда окна в притормозившем перед воротами мобиле были открыты Джаред увидел в нем красивую рыжую даму, сидевшую прямо, с недовольным, капризным лицом. Джаред сам себе удивлялся – чего он никак не может решиться залезть в дом? Он уже присмотрел место, где можно подняться по стене, и обзавелся кусачками и прочими инструментами взломщика, но что-то останавливало его. Знал, что это смешно, но он боялся сделать этот последний шаг, как мальчишка боялся. Пойти открыто, позвонить в ворота, и рассказать свою незатейливую историю он опять же считал немыслимым. Только не здесь, не с Эклзом. Невозможно. Казалось правильнее залезть тайно, но вот будет ли там роск… Джаред ночевал не в гостинице, он даже и не сунулся туда со своими документами. Благодаря своему обаянию и счастливому случаю у него было место для ночевки - снимал угол у старой полуслепой росканки. Он помог ей донести пакеты с мобиля (скорее: до дома), а потом уболтал старушку на «несколько дней в лучшей столице мира». Она плевать хотела на то, что Джаред говорит только на межпланетном, и вообще не роск. Приходил он только ночевать, и все время дежурил у особняка. К концу второго дня Джаред заметил оживление – ворота почти не закрывались, туда плотным потоком въезжали мобили. Похоже было, в доме намечался прием, или что-то вроде этого. Сердце Джареда забилось – хозяин наверняка будет присутствовать. Когда стемнело, Джаред пробрался через стену, на удивление легко отключил сигнализацию, досадуя, что так просто можно проникнуть в казавшийся неприступным дом. На самом деле, самое лучшее время для того, чтобы залезть в чужой дом – это какой-нибудь праздник. В доме столько людей, шумно, пьяно, громко, можно даже нагло прикинуться одним из гостей. Что Джаред и сделал: подкараулил неизвестного джентльмена примерно его комплекции, ласково придушил, снял с него одежду, связал и уложил под деревом, там же, в саду, а сам храбро шагнул вперед, в свет, шум и музыку бала. Ему улыбались дамы, и оценивающе оглядывали с головы до ног мужчины, кто-то взял его за руку, и что-то спросил, но он ускользнул, кто-то вручил ему бокал, и он судорожно вцепился в него и опустошил одним махом – и все искал глазами роска. Дом поражал великолепием: ввысь убегали расписанные потолки, под ногами матово светились плиты драгоценного свитса, камня, очень долго сохраняющего тепло, и слабо мерцающего в темноте, мебель поставщика Сида Пайка, инкрустированная меняющими цвет каменьями, превращала залы в какой-то невиданный калейдоскоп цветов. Джаред исследовал особняк методично, комната за комнатой, этаж за этажом, оставив напоследок личные покои, прочесывал все места, где собрались гости. Он уже начал приходить в отчаяние, когда, наконец, увидел его. В этой большой зале собрались в основном мужчины, повсюду стояли столы, обтянутые зеленым сукном, висел сизый терпкий дым от сигар, и слышна была тягучая, медленная музыка, возле стен стояли изящные диванчики, рассчитанные на двоих, и на одном из таких диванчиков Джаред и увидел роска. Снова перехватило дыхание, и на миг все вокруг остановилось, и не слышно стало гомона, и взрывов смеха, и медленной, вязкой музыки, Джаред видел только роска. Дженсена. Роск, как бы выразились его подчиненные, был при параде. В серебристо белой форме, в светлых перчатках, с блестевшими на груди наградами – красивый до неприличия! Выглядел посвежевшим и помолодевшим, и даже стал немного похож на себя прежнего, до войны с рейнеками – лощеного, довольного, сознающего свою силу и оттого уверенного в себе. Внутри у Джареда с тихим звоном раскрутилась пружина, столько времени державшая его в напряжении. Раскрутилась, и лопнула, и спало волшебство – снова стали слышны звуки и Джаред заметил, что роск сидит не один. Сидит в опасной, интимной близости к какому-то хлыщу, и, кажется, очень рад этому обстоятельству. А когда роск обнял за шею и притянул к себе, смеясь, белокурого красавчика и зашептал ему что-то на ухо, а тот, улыбаясь и краснея, закивал, сука, и начал прижиматься к роску – к его роску! – вся радость от встречи испарилась, и Джаред чуть не зарычал от охватившего его гнева. Неуместного, между прочим, гнева. Джаред остановился перед диванчиком, скрестив руки на груди. Роск, занятый своим визави, вначале внимания на него не обратил, зато мальчишка посмотрел на него, немного удивленно. И тогда уже на него бросил небрежный взгляд роск, отвернулся было снова, продолжая говорить, но на полуслове замер. И медленно-медленно повернул к нему голову. Джаред готов был поклясться – роск испугался. В глазах его промелькнул страх – Джареду не померещилось. Это было так странно – роск не боялся даже в плену, ожидая, когда за ним придут рейнеки, а тут… Роск убрал руку с плеч блондинчика, и сделал движение, будто намеревался подняться. Джаред холодно рассматривал соперника, не обращая внимания на Дженсена, и все больше злился, и понимал, что не время сейчас выяснять отношения, и никто он здесь, но поделать с поднимавшейся в душе злобой ничего не мог. Молодой роск с недоумением переводил взгляд с Дженсена на Джареда, он чувствовал, что обстановка внезапно накалилась, и ничего не понимал – не было сказано еще ни одного слова. – Джаред. – Роск встал, загораживая от Джареда своего – кого? Своего любовника? – и это его невольное движение, как будто он защищал мальчишку, Джареда еще больше разозлило. Он нехорошо усмехнулся, сказал: – Коммандер. По лицу роска пробежала тень, и мальчишка, сидевший на диване, с веселым удивлением спросил: – Ильен? Дженсен повернул голову и сказал ему, мягко, но с нажимом: – Зель, подожди меня тут. Никуда не уходи, я сейчас вернусь. – И не дожидаясь ответа от него, уже совсем другим тоном властно приказал Джареду: – А ты иди за мной. Роск привел его в кабинет, запер за ними дверь, и не успел Джаред рта открыть, чтобы гневно поинтересоваться, кто такой этот смазливый Зель, как был со всего маху припечатан к двери, и у него появилась уникальная возможность полюбоваться на взбешенного роска. Дженсен припирал его к двери, сверкал глазами, и шипел, как рассерженный кот: – Ты шшто здесь, сссукинссын, делаешшь?! Подобная метаморфоза роска, от холодного спокойствия к такому яркому проявлению чувств, как ни странно, на Джареда оказала благотворное воздействие, и где-то в глубине души он подозревал, что размяк от близости, оттого, что роск сжимал его пусть в недружелюбных, но объятиях. Однако в порыве чувств роск мог и придушить его. Джаред, держась за его пальцы на своем горле, испытывая одновременно и мазохистское удовольствие и разумное опасение за свою жизнь, пропыхтел в ответ: – Ну… Я же обещал… Полегче, детка, я тоже скучал. Дженсен сильнее сдавил пальцы на его горле, и Джаред понял, что опять облажался, забыл, идиот, как роск нервно реагирует на грубовато-ласковое словечко. Надо было спасать свою жизнь, кто его знает, еще придушит совсем, в самом деле. Джаред мысленно попросил прощения у роска и ударил его по рукам, хватка на горле ослабла. Не теряя ни секунды, Джаред вывернулся из захвата роска, обманным маневром заломил ему руку за спину, и вот уже они поменялись местами. Джаред прижимал роска к двери лицом, и вжимался в его спину всей массой. Роск отчаянно и молча вырывался, а Джаред, почуяв знакомое, пьянящее чувство, похожее на азарт, то самое, какое он испытывал давным-давно, в гостиничном номере на Саали, приказал себе считать до ста, чтобы – мать его, немедленно! – успокоиться. Дженсен, похоже, осознал идиотизм ситуации, затих и спросил с почти вернувшимся спокойствием: – Так и будешь меня держать? – Я не против, - охотно вступил в диалог Джаред, притискиваясь ближе к роску, - так и стоял бы. Мне нравится такая диспозиция. Ну и, опять же, безопасно. А то вот так скажешь слово, а ты опять душить полезешь. Я вообще заметил, вы, роски, такие гостеприимные все. Джаред не утерпел, и потерся вставшим членом о крепкий зад пытающегося врасти в дверь роска, и услышал недовольное: – Я не сомневаюсь, что тебе нравится такая диспозиция. Как ты здесь оказался? Как тебе вообще в голову пришло явиться сюда? Ты… Я думал, ты шутишь. – Какие тут могут быть шутки, – застигнутый врасплох ощущениями, рождающимися от такой приятной близости, Джаред расслабился, и чуть было не схлопотал сильнейший удар кованым каблуком по колену, увернулся, но Дженсен таки выдрался из его объятий, и они застыли друг напротив друга, напряженные, тяжело дышащие, встрепанные. Джаред ухмыльнулся, приглашающе развел руки, как для объятий, и поманил к себе роска, сказал: – Ну? Роск нахмурился, сжал губы, сказал резко: – Все паясничаешь? Джаред сделал оскорбленое лицо: – И не думаю. Я ждал, что ты меня встретишь по-другому. Нет, на такой торжественный прием, как у тебя сегодня, я не рассчитывал. Но все-таки. А кстати, что за вечеринка? Свадьба что ли? Джаред сказал первое, что ему пришло на ум, он ляпнул не думая. Но глядя на роска, вдруг опустившего глаза, а потом принявшего презрительно-высокомерный, неприступный вид, понял, что попал в десяточку. Ах, ты… Улыбаться расхотелось, вспомнился мелкий вертлявый роск, как там его назвал Дженсен? Зель? Джаред спросил: – Так я угадал? Роск повел плечом, в жесте, который можно было примерно перевести так: «Я не обязан отчитываться перед каким-то выскочкой». Джаред спросил снова: – Нет, серьезно? Дженсен? Вот этот прыщ? Дженсен, наконец, заговорил, и что-то в его голосе, в том, как он смотрит, как стоит, приподняв плечи, словно собирается броситься в драку, во всей его напряженной позе – что-то бесконечно не нравилось Джареду. Как будто это был неправильный, ненастоящий Дженсен. Дженсен говорил четко, и без выражения: – Джаред, тебе здесь не место. Ты не должен быть здесь, ты вообще не должен был появляться. Ты… Тебе нужно сейчас же, сию минуту убираться отсюда. – Увидев, что Джаред порывается что-то сказать, он выбросил вперед ладонь и резко сказал: – Не перебивай меня! Помолчал, потом продолжил спокойно: – Что касается Зеля – я лишь выполняю давний договор между нашими кланами. Я не должен тебе ничего объяснять, но, тем не менее, я помню, что ты спас мне жизнь, поэтому скажу. Сегодня мы отмечаем помолвку, катран состоится через две недели, это четырехсторонний брачный договор. Он приведет в нашу новую семью Салли, я – Дэнииль. Насколько я знаю, у вас, ильенов, тоже есть такие союзы. Здесь ничего нельзя изменить, и, как ты помнишь, я ничего тебе не обещал, и не должен, я вообще не понимаю, зачем… Зачем ты здесь. Сейчас я вызову своих людей, и, Джаред. Послушай меня. На последних словах этой речи в его голосе прорезались эмоции. И Джаред, опустивший голову, пока он говорил, снова посмотрел на роска. – Пожалуйста, не делай глупостей. Они отвезут тебя до самой границы. Ты… будешь в безопасности с ними. Поклянись мне, что не сбежишь от них. Что-то здесь было не так, но обида, душившая Джареда, не давала ему соображать нормально. Перед глазами так и стоял этот чертов Зель, не приносило облегчения даже то, что такие браки среди знати и у них заключались только из каких-то корыстных соображений, а никак не по любви. Джареда этот предстоящий брак сильно расстроил, хотя это было, в общем, опять же в характере роска – такой вполне способен жениться не потому, что любит, а из чувства долга. Чертов урод. Только почему роск так мечтает поскорее выпереть Джареда отсюда? Неужели он, Джаред, ему может помешать? Хотя… Почему бы и нет, собственно. Раз роск так его прячет, значит тут замешаны или большие деньги, или еще какие серьезные мотивы. А вдруг все может рухнуть в любую минуту? Джаред приободрился от этой мысли и заявил нагло: – Я не буду тебе ничего обещать. А что, если я хочу, чтобы твоя свадьба сорвалась? Ты же из-за этой сраной свадьбы хочешь поскорее меня выпнуть с Алеро? – Да, из-за свадьбы, – как-то слишком быстро выпалил Дженсен, – и я не дам тебе тут остаться. Джаред собирался упрямиться. Собирался спорить и настаивать, но он не учел одного – роск действовал на него как размягчитесь мозга. Что-то такое было в нем, сродни гаммельскому крысолову, а волшебная дудочка была спрятана в голосовых связках роска, не иначе. Роск просто подошел к нему вплотную, безбоязненно, спокойно, как будто не они тут недавно чуть не подрались. Взял его за предплечья, и Джаред снова засмотрелся на то, как меняют цвет его глаза, становятся темными, глубокими, затягивающими. И в голосе, тихом, напряженном, стальные нотки и просительные – вместе производили поразительный эффект на Джареда: он готов был лепетать – да, да! Согласен был бежать, куда скажет, сделать, что хочет, хоть звезду с неба, хоть носорога с розовым бантиком, хоть свое сердце на блюдечке. Лишь бы он вот так смотрел, и держал его, и… не отпускал. Но в том то и была вся фишка – роск просил его уйти. Роск ни разу еще никогда и ни о чем его не просил, Джаред вообще не думал, что такое возможно, но он просил: – Джаред, пожалуйста. Ты ведь прилетел не для того, чтобы испортить мне все, правда? Ты хотел загладить свою вину, и я ценю это, поверь. Но если ты останешься, это… может повлечь за собой очень тяжкие последствия – для меня. Понимаешь? Ты ведь не хочешь этого? Джаред и не улавливал почти, что говорит роск, стоял и кивал, как завороженный. Впрочем, позже, когда его уже не сводила с ума близость роска, он понял, что хитрец говорил так скользко, что не сказал практически ничего. Но Джаред все равно согласился уехать. И даже поклялся, что не сбежит от сопровождающих Эклза. Дженсен разговаривал с кем-то по переговорнику, отойдя от Джареда, чтобы тот не слышал, что он говорит, когда началась суматоха. Кто-то начал дубасить в дверь, и где-то вдали взвыла сигнализация. Роск заметно побледнел, сделал рукой знак Джареду не двигаться, и, отведя от уха переговорник, с досадой сказал: – Ну просил же, сиди и жди. Чертов мальчишка! – Тут он бросил более внимательный взгляд на Джареда: – Погоди-ка. Ты… Где ты взял эту одежду? Нет, не говори, я узнаю кузена Денни. То-то мне показалось, что это он подошел к нам в бильярдной. Как раз такой комплекции, и масти. Я так полагаю, это его сейчас нашли? Он хоть жив? Потому что, если нет, то… – Да жив он, – поспешно сказал Джаред, и поправил смявшийся кружевной манжет одолженного костюма, – я его аккуратно приложил. – Так, ясно. Роск подошел к двери, рявкнул: – А ну отошли все от двери! Уволю всех на хер! Стук прекратился, и Дженсен, не слушая, что там за дверью встревожено спрашивают, схватил Джареда за руку и поволок за собой к стене, от пола до потолка занятой книжными полками. Только Джаред, озаренный догадкой, воскликнул: – Ага! Как Дженсен нажал на один из корешков, и перед ними отворилась потайная дверь. Дженсен чуть смущенно сказал: – Ну да. Джаред хмыкнул, а Дженсен сделал приглашающий жест рукой: – Осторожнее, ступеньки. Пройдя по извилистому, освещенному слабыми лампами коридору бог знает сколько, они оказались перед запертой железной решеткой. Дженсен открыл ее, и еще минут через пятнадцать они выбрались на поверхность в месте, больше всего похожем на парк. Дженсен снова достал переговорник, и, пошептавшись с кем-то, скоро спрятал его в карман. На Джареда, отвлеченного было приключенческим побегом, снова навалилась темная тоска, с горьким привкусом неведомой пока опасности, или беды? Он схватил Дженсена за руку, повернул к себе, спросил: – Да что такое вообще происходит, Дженсен? У тебя неприятности? Дженсен руку вырвал, выпалил: – Нет! – Потом видя, как упрямо и сердито выставил вперед подбородок Джаред, сказал мягче: – Нет, пока нет. Но могут начаться, если ты здесь останешься. Прости, но я не могу тебе ничего рассказать, просто поверь. За тобой уже летят. Они… им можно доверять, они со мной и на Эшале были, так что доставят тебя до границы в целости, только, Джаред, пожалуйста, не делай так больше. Не приезжай сюда. Ты ведь… Ничего не знаешь, и я – я не имею права, не могу тебе объяснить. Потом, когда-нибудь, может быть… Когда-нибудь – что? Джареду хотелось схватить роска за плечи и потрясти – что «когда-нибудь»?! Что – «может быть»? Что за глупые, ничего не значащие слова, ни о чем, призванные только уговорить убраться его подальше, и никогда здесь не появляться. Чтобы не разрушить его, роска, замок на песке, чтобы не помешать его такой замечательной, красивой жизни, где он в собственном доме вроде марионетки на веревочках, где он всего лишь один из многих, напыщенных, важных, жадных, такой же, как все. И куда подевался отважный коммандер, за которым шла на смерть с улыбкой на губах его преданная команда. Пока не прилетел катер они так и не сказали больше друг другу ни слова, Джаред был рассержен недоверием, Дженсен не мог, или не хотел ничего сказать. Скоро недалеко от них приземлился небольшой прогулочный катер, и они еще минут пять пробирались, спотыкаясь, в темноте к нему. Дженсен не стал входить в круг света, обозначившего место приземления катера, они попрощались на его границе. На границе света и тени. Джаред посмотрел напоследок на роска. Тот стоял все с таким же непроницаемым лицом, будто дождаться не мог,когда Джаред уже, наконец, исчезнет с его глаз. И вот теперь совсем не оставалось никакой надежды, вообще все, что он сделал: как добирался сюда, как дурак, как караулил, прячась, возле ворот – все это казалось такой стыдной, несусветной глупостью… – Прощай, коммандер. Наверное, не увидимся больше, – сказал Джаред без улыбки. Не было сил делать вид, что ему весело. Потому что ни хрена весело не было. Было просто больно. – Помни, айри, ты обещал. Не возвращайся, – холодно напомнил роск. Джареду ничего не оставалось, как кивнуть, и он пошел к распахнутому люку. Прежде чем нырнуть в него, он оглянулся. Дженсен еще не ушел, но теперь Джаред не видел его лица, только очертания фигуры, и казалось, что плечи роска немного поникли. Или это была игра света и тьмы. продолжение следует...