***
Далеко они не продвинулись. За какую-то миллисекунду до нападения Мефа прошило чувство опасности, которое, что страшнее, послало тело, а не годами тщательно развиваемая интуиция. Значило ли это, что дар подводил, обманувшись сонной атмосферой места? Не имеющее квалификации в сознании Буслаева существо выпрыгнуло из пустоты, для удержания равновесия размахивая широкими полупрозрачными крыльями. Серое, покрытое жёсткой и скользкой на вид чешуёй, оно обладало узкой длинной мордой с маленькими подслеповатыми тёмными глазками, четырьмя сильными лапами, увенчанными острыми когтями, и заканчивающимся шипом драконьим хвостом. Размером не больше лошади. По спине, от позвоночника к бокам, расходился зигзагообразный узор. «Ящер» застал их врасплох и, не раздумывая, кинулся на ближайшего к нему человека — Фида. Тут произошло нечто странное, заставившее ошеломлённого Мефа остановиться: существо прошло сквозь стража, не причинив ему вреда, и снова скрылось в свинцовой дымке. Тяжело дышащий Тобул шагнул ближе к своему спутнику и что-то спросил. Ему, понятно, не ответили, но, видимо, выражение лица уже сообщало многое. Взяв в руку свой серповидный клинок, Тобул почти лениво приставил его лезвие к горлу Фида. — Что ты делаешь? — крикнул Буслаев, подбегая к едва видимым на таком близком расстоянии силуэтам. — Не вмешивайся, наследник, ты не понимаешь, — холодно отозвался мужчина. — Я не могу знать, что с ним сотворило это создание. Оставлять Фида в живых теперь — полнейшая глупость. Мефодий вспыхнул: — Ты готов убить друга непонятно из-за чего? Недоверчивость, зазвеневшая в словах, вызвала гортанный смешок у стража. Не обращая внимание на стоявшего рядом Мефа, он решительно усилил давление на меч. Капли крови, катившиеся по шее, растерянные глаза Фида, общая нелепость ситуации — всё вынуждало Буслаева помешать происходящему. Быстро отстранив оружие Тобула собственным клинком, он втиснулся между мужчинами. — Полнейшая глупость — делать то, что ты делаешь, — упрямо заявил Мефодий. — Наивный дурак, — глухо возразил Тобул, к удивлению Буслаева, настроившегося на драку, уходя прочь. — Я не собираюсь терять драгоценное время. Прощайте. Вирий молчаливо последовал за ним. Ошарашенно проводив взорами фигуры стражей, ученики задумчиво перевели взгляды на оставшегося с ними Фида. — Ну, пошлите, что ли, — подытожил Петруччо, прибавив, — подчёркиваю, шизанутые парни. — Двойное подчёркивание, — отстранённо пошутила Ната. Через какой-то заморожено-неопределённый срок они просто потеряли друг друга. Вот Буслаев различает идущих впереди Чимоданова и Мошкина и шагающую правее Вихрову, а вот, без каких-либо промежуточных впечатлений, он осознает полное одиночество. Хотя нет, чьё-то дыхание позади нарушало общую тишину. Туман нехотя выпустил из своих объятий немого стража. Тот пусто посмотрел на Мефа и внезапно наставил на него протазан. Широкий копейный наконечник, раздваивающийся загнутыми остриями, упёрся в грудь. — Фид?.. — озадаченно окликнул его Буслаев. Что-то было не так, помимо, конечно, самого факта наличия желающего проделать в нём несколько дырок для лучшей вентиляции. Лицо. Безжизненное, как у куклы. Неловкая походка и нелогичные взмахи руками подтверждали возникшую теорию о контроле со стороны. Протазан мелко трясся, словно державший его не мог устранить дрожь. Это напрягало, и Мефодий решил избавиться от колюще-рубящего предмета: просвечивающий наследник мрака — слишком экстравагантно. Один взмах мечом Древнира, и Фид безоружным оказался на земле. Всё тот же пустой взгляд был направлен вверх. Пожав плечами, Меф пошёл вперёд — или назад, что невозможно было определить в светло-сером мареве. Атаки от застывшего в нелепой позе стража он не ожидал. И совершенно напрасно. Резкий удар — слава Фортуне, кулаком! — мазнул по полуповернутой голове, оставляя внушительный синяк на скуле. Через мгновение оба противника катались по острой каменистой поверхности, пытаясь друг друга придушить — по крайней мере, страж явно пытался лишить Буслаева доступа к кислороду. Верный клинок обиженно звенел в стороне, выбитый из рук неожиданным нападением. Школа Арея есть школа Арея. Бить всем, чем можно бить: руками, ногами, подбородком, ножкой стула, вилкой... Не можешь бить — кусайся, не можешь кусаться — извивайся и причиняй врагу большое количество неудобств. Этим Мефодий сейчас активно и занимался: извивался, лягался, пинался и, извернувшись, даже вцепился зубами в запястье Фида. Тот сдавленно замычал, всё ещё не отпуская чужое горло. Противный металлический вкус крови вызвал рвотный рефлекс, но Меф упрямо стискивал челюсть, отбрасывая брезгливость подальше. Наконец, страж взвыл и попытался второй рукой отцепить Буслаева от конечности. В глазах на секунду мелькнуло нечто осмысленное, явно вызванное сильной болью. «Не медлить!» Воспользовавшись моментом, Меф сбросил с себя тяжёлое тело соперника и схватил лежащий рядом меч. Длина не позволила бы колоть, поэтому пришлось просто-напросто полоснуть по глотке стража воинственно настроенным оружием. Меч Древнира довольно запел, обагряясь тягучей кровью тёмного. Фид страшно захрипел, выгнулся и попытался что-то сказать, забыв об отрезанном давно языке... И теперь это был действительно он — совсем незнакомый молодой страж, наверное, о чём-то мечтавший, желающий жить, пришедший сегодня на испытания, зная, что, возможно, не вернётся назад. Перед ним лежал труп. Мефодий сглотнул, с ужасом смотря на содеянное. Конечно, он защищался и имел полное право... убить. В груди над сердцем заныло: эйдос не хотел принимать ненужные оправдания, оплакивая гибель абсолютно чужого человека. Немного постояв на месте, Буслаев упрятал вину поглубже — здесь и сейчас это не имело значения. Ему нужно выжить. Через несколько (десятков?) шагов туман с внезапной лёгкостью расступился и прижался к низу, не то чтобы во много раз увеличивая видимость, но позволяя разглядеть хоть что-нибудь дальше протянутой руки. Меф оживился, заметив неподалёку предположительно те самые искомые пещеры. Вроде бы, именно о них упоминал Лигул в своём прощальном «напутствии»? Заглушив невольную радость — на десерт мрак всегда оставляет только «вкусные» вещи — Буслаев с удвоенной осторожностью подкрался к ближайшему входу. Не обнаружив явных опасностей, он зашёл внутрь. Тёмный свод поблёскивал кристальными гранями, светившимися во вкрадчивом полумраке огромной залы, оказавшейся своеобразной начинкой пещеры. Стены были облицованы тем же прозрачным материалом, напоминающим собой жидкий лёд. Вещество, сначала показавшееся Мефодию статичным, волновалось. Тонкими струями плавно перетекало с места на место, рисуя призрачно-серебристые узоры; мелкими каплями объединялось в сосульки, переливающиеся чарующими искрами... Голова, пережившая сегодня встречу с кулаком, разболелась ещё сильнее. Меф старательно поморгал, однако светлые блики по-прежнему втекали в поле зрения, увлекая странной игрой. Во всём этом было что-то отдалённо знакомое, но поддразнивающее его воспоминание ускользало с чисто буслаевским упрямством. Тихий перезвон проник в уши, вызывая неземное блаженство и... очередной приступ головной боли. Приятное бремя меланхолии пушистым одеялом потянуло на пол. Он просто присядет на минутку, ведь так? Наверняка до конца испытания ещё очень много времени... Непонятным для себя образом Буслаев очутился лежащим на камнях — нет, на тех же чудесных кристаллах. Ласковый шёпот даже отогнал пронизывающий холод, мешающий с самого начала... Начала чего? Мысли вяло лились, цепляясь друг за друга и сияющие образы. «Мысли только мешают», — убаюкивающе мурлыкали грани. Резким укусом боли — этого злобного животного — напомнила о себе голова. «Да что же такое?» — на раздражение не хватило ни сил, ни желания, но сущность Мефодия отозвалась невесомым недовольством на помеху. Откуда-то появилось тёплое знание того, что больно больше не будет, нужно просто поспать... Ожидание отдыха принесло беззаботное счастье. Задремавшего Мефа беспокоил шум. И зачем нарушать прекрасную тишину надрывными стонами? «Эгоисты», — пробормотал он, переворачиваясь на бок и нащупывая подушку. Той рядом не было. Открыв глаза, Буслаев привстал. Тело откликалось как неродное и отказывалось с первого раза выполнять команды мозга. Веки слипались. Малейший поворот головы вызывал приступ тошноты — похоже, лёгкое сотрясение кулак Фида ему обеспечил. «Убийца», — недружелюбно напомнило сознание. Тупая боль пометалась в черепе и засела в висках, выжидая подходящий момент для триумфального возвращения в полном объёме и спектре ощущений. «Время», — совсем уж враждебно отметил разум. Буслаев вскочил, словно подброшенный. По воле обстоятельств, будем честными по отношению к читателю, — с натугой поднялся на ноги. Пошатываясь, он дождался прекращения калейдоскопа цветных пятен перед глазами и осмотрелся. Зал всё так же загадочно мерцал, завораживающе увлекая Мефа, который при первых признаках возвратившейся сонливости напряг волю и постарался сосредоточить внимание на чём-то менее опасном для жизни. Где-то неподалёку снова раздался еле слышный стон. Буслаев медленно побрёл на звук. Вновь вернулся леденящий холод, и зубы предательски застучали. Дико хотелось лечь и больше никогда не двигаться, но Меф пока держался: однажды поддавшись чарам этого места, он привычно для себя получил слабый иммунитет. Просторное помещение завершалось узким коридором. Мефодий вскользь задался вопросом, был ли ход естественной перемычкой между группой пещер или созданием рук (либо любых других конечностей) разумных существ. Проход ожидаемо оборвался следующим залом, на вид имеющим сходную природу с предыдущим. Первое, что бросилось в глаза — находившийся ровно в центре алтарь со стоящей на нём жертвенной чашей. На светлом металле, предположительно серебре, чернел дышащий пламенем дракон. Буслаев оценивающе прищурился. На его взгляд, защитных рун и магических охранок здесь не было. Так просто?.. Откуда-то слева услужливое эхо донесло очередной слабый стон. У него был выбор. Добавить к сегодняшнему убийству пренебрежение, может быть, одним из товарищей и спокойно — слабо верится — вернуться назад с полученным артефактом или пойти на голос и в перспективе потерять всё. Мефодий был наследником мрака. Мефодий любил Дафну, которая, вероятно, и ничего бы не возразила на такой поступок: он спасёт свою жизнь. Но укор, молчаливый и оттого более неприятный, тенью недоверия повис бы между ними. И, наконец, у Мефодия пока ещё был неопределившийся эйдос. Буслаев пошёл к очередному проходу.Призрачный Перевал. Часть I
1 января 2014 г. в 22:37
Они просто шли вперёд. Десять минут или час — никто не знал: песок упорно не сыпался ни в одной из полученных подвесок. Время, казалось, замёрзло в царившем здесь мёртвом воздухе, и в этом заключалась часть главной опасности, подготовленной для них местом испытания. Пронзительным холодом обжигало лёгкие, но, между тем, вокруг не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Повсюду по-прежнему серебрился туман, и в густой дымке Мефодий не мог различить даже идущих в паре шагов друзей, не говоря уже о предполагаемых противниках. Как бороться с невидимым и неощутимым?
Ничего не происходило. Гнетущая тишина заглушала все звуки: собственное дыхание неслышимо падало в мягкие объятия окружающего марева и снежным крошевом застывало в пространстве. Говорить не хотелось... Даже не так — говорить было нельзя. Буслаев осознавал это столь же ясно, как то, что Земля круглая, а солнце светит. Впрочем, знания о верхнем мире фальшью перекатывались на языке, становясь тут абсолютно ненужными и почти фантастическими. Реальностью был Призрачный Перевал. Его полудремлющий разум — этот факт Меф сразу принял как данность — исподволь проникал в сознание, пытаясь забраться в самые сокровенные уголки души и вытащить оттуда... Что? Возможно, ужаснейшие желания. Желания, тёмными змеями спящие прежде в мрачных глубинах сердца. Желания, о которых сами ученики пока не догадывались.
— Там, — хриплый возглас принадлежал Мошкину. На Евгешу кто-то шикнул, видимо, поддерживая мнение Мефодия о золоте устоявшегося молчания. Но тот, как ни странно, упрямо продолжил:
— Да смотрите же... Впереди и слева!
Все остановились, вглядываясь в клочья тумана, который вдруг, будто огромная призрачно-серая амёба, расползся непроницаемой стеной; Меф видел только её. Остальные, похоже, тоже.
— Что случилось? — резким гнусавым голосом спросил страж с серповидным клинком, подходя к Мошкину с обнажённым оружием. — Клянусь, я прикончу тебя, идиот, если это просто тупая попытка поболтать!
Мефодий, отчасти согласный с позицией мужчины, тем не менее приблизился к этим двоим, достав меч Древнира. Получить вместо друга набор из мини-Евгеш не входило в его планы на день. Наверняка даже маленькие части будут такими же вечно сомневающимися, мнительными и колеблющимися... Моргнув, Буслаев отогнал ненормальные мысли.
— Не смей угрожать ему, — включился он в разгорающуюся перепалку.
Страж, прищурившись, посмотрел на него. Глаза предупреждающе блеснули.
— Меня зовут Тобул, наследник. Сам можешь не представляться, потому что без пяти минут мертвецам имена ни к чему. Твой приятель только что привлёк к нам внимание всех существ, которые до сих пор ещё не были осведомлены о нашем присутствии, и, поверь мне, лучше бы повод был более чем серьёзный, иначе вы умрёте гораздо раньше встречи с кем-то из здешних обитателей, — он повернулся к испуганному Мошкину. — Итак, продлевай жизнь, ничтожество.
Евгеша притих. Его запас решительности исчерпался уже на втором незапланированном выкрике, и, к тому же, сейчас уверенность в том, что он вообще видел хоть что-нибудь, медленно, но верно испарялась.
— Солнышко, ты же действительно обнаружил нечто вдали и слева? — вкрадчиво промурлыкала Ната. — Расскажи нам, будь лапонькой.
Буслаев насмешливо отметил мимическую волну, предназначавшуюся одному из спутников Тобула: Вихрова никогда не теряла времени даром. Страж вздрогнул, отвернулся и... снова посмотрел на неё. «Один есть», — удовлетворённо подумал Меф. Глава конкурентов тоже это понял и относительно мирно поднял руки, не убирая, впрочем, оружия.
— Фид и Вирий, — кивнул он на своих молчаливых союзников. — Им отрезали языки, так что не удивляйтесь молчанию. И всё-таки хотелось бы узнать, что произошло.
— Я уверен, не произошло ни-че-го, — задиристо вставил свои пять копеек Чимоданов. — Зачем мы стоим, время же ограничено?! — Пробивавшиеся в голосе визгливые нотки заставили Мефодия поморщиться. Петруччо не был трусом, однако его нудная въедливость, замешанная на практичности, и врождённая осторожность порой выходили за рамки допустимого.
— Тихо, — негромко, но зло процедил Тобул. Чимоданов заткнулся, встопорщив брови, похожие на ежиные колючки. Он и сам внезапно стал походить на удивительно органичную помесь воробья и ежа.
— Там горели огни, да? — вдруг перебил всех Мошкин.
Ребята недоуменно обменялись взглядами. Кроме Евгеши никакого света никто не различил...
— Ты убеждён в этом? — задал вопрос Тобул, вызывая обречённые вздохи со стороны учеников Арея. Известная аксиома: Мошкин никогда ни в чём не убеждён, — пока не впечаталась в мозг недавно познакомившемуся с компанией стражу.
— Да, — хмуро заявил Евгеша. Чимоданов шумно раскашлялся, излучая чуть ли не физически осязаемые волны недоверия.
— Тихо, — по слогам прошипел Меф, напряжённо прислушиваясь к Перевалу. Отвлекаясь, они дико рисковали. Пусть на несколько минут, но, расслабившись, все до единого пропустили произошедшие в окружающей обстановке изменения. Туман сгустился донельзя, обвивая тела плотным коконом. Буслаев пошевелил рукой и определился с ощущениями: казалось, что ладонь погрузилась в вязкую леденящую субстанцию вроде киселя. И она была липкой. Мефодий с отвращением попытался стряхнуть её — получилось, но не сразу.
— Давайте пойдём дальше, — уже не скрываясь от невидимых противников, велел Тобул. Возражений не последовало.