***
Никто не знал, сколько прошло времени с начала рёва сирен. Казалось, вечность. Земля вздрагивала при каждом новом взрыве, заставляя людей задыхаться от страха. Собранные в тесном бункере, напуганные и растерянные, они цеплялись друг за друга, ища понимание и надежду. Но в глазах каждого не было ничего, кроме страха. И чем дольше продолжалась бомбежка, тем сильнее не хватало в убежище воздуха. Оставив ребят в углу бункера, Ханнес тут же кинулся к выходу, попутно говоря что-то солдатам. Раздался ещё один взрыв, совсем рядом, заставив всех сжаться. – Земля… дрожит, – прошептал Армин, обхватывая себя за плечи. – Словно кто-то громко топает наверху. – Да. Это она веселится, – Микаса присела рядом, натягивая шарф до самых глаз. Никто из них не осмеливался говорить в голос, лишь шёпотом. – Кто «она»? – ещё тише спросил Армин, словно боясь, что его услышат. – Смерть, – едва это слово слетело с губ Аккерман, как в воздухе повисла тишина. Всего на пару секунд, но в бункере не было слышно ни плача детей, ни причитания, ни молебного шепота. Оно растворилось в воздухе ядом, проникая в сердца каждого. – Мама! – горько заплакал ребёнок, разрушая тягучую тишину, – мне страшно, мама! За одним воплем последовал другой. И вот уже все дети заплакали, отвлекая взрослых от страшных мыслей о смерти. Эрен и Армин молчали, впрочем, как и Микаса. Они сидели плечом к плечу и всё думали и думали, как там их родные. Все ли спаслись? Все ли живы? Казалось, этот ад никогда не кончится. Но взрывы прекратились, сирены стихли, и люди потянулись на поверхность, встречать новую реальность.***
Потом, в далеком будущем, Эрен вспоминал всё это как страшный сон. Он никому не рассказывал о том, что чувствовал. И лишь спустя годы смог раскрыться только перед одним человеком. Но это было потом. А сейчас, стоя на заваленной обломками улице возле своего дома, Эрен был в ужасе. Он смотрел, как из-под обваленной кирпичной кладки домов достают изуродованные тела людей, и не мог пошевелиться. Видел, как Микаса цепляется за осколки черепицы, ломая ногти и карябая пальцы, как пытается приподнять балку, как Армин обнимает своего деда. Уткнувшись лицом в потертое пальто старика, он не издал ни звука, мысленно благодаря небеса за спасение единственного родного ему человека. И лишь когда зелёные глаза Эрена наткнулись на лежащие вдоль расчищенной дороги трупы, в нём нашлись силы двигаться. Он обежал почти всех, не желая верить, что может найти здесь свою семью. Внимательно всматривался в чужие лица, но всё равно не смог обмануть судьбу. Его мать, как и отец, лежали бок о бок почти в самом конце ряда. Выпачканные в пепле и саже, они словно спали. И настолько их сон был крепок, что ничто на земле уже не могло их разбудить. Сегодня, 29 декабря 1940 года, до самой поздней ночи смерть трудилась, не покладая рук, унося в иной мир погибших жителей Лондона.***
1942 год, осень. – Микаса, отстань. Я спать хочу, – Эрен перевернулся на живот и накрыл голову подушкой, игнорирую очередную попытку сестры его разбудить. – Так уже девять часов… – спасовала Микаса, растерянно смотря, как парень ерзает под одеялом. – А ну, Эрен Йегер, подъем! – резко вытащив молодого человека за ноги, Ханнес позволил юному соне удариться спиной о пол. – Ну, чего вы прицепились! – запричитал спросонья юноша. – Вчера всю ночь же провозились с этим старым Лайсандером*. Ну не заработает движок. Отжил он своё. Уймитесь! Микаса лукаво улыбнулась, вставая по правую сторону от капитана. Оба молчали. – Чего вы улыбаетесь? – Эрен облокотился о край кровати, потирая ушибленный бок. – А ты как думаешь?– довольный собой мужчина провел ладонью по своим редким усикам. – Неужели завели? – не веря своим ушам, ахнул Эрен. – Мелко берешь, – Ханнес чуть приобнял Аккерман, по-отцовски растрепав её чёрные волосы. – Не просто завели, да, Микаса? А полностью починили. – Правда?! – глаза юноши загорелись от счастья. – Да, – кротко кивнула девушка. – Микаса! Да ты просто гений! – в два счёта вскочив на ноги, Йегер заметался по комнате, натягивая свитер и тёплые штаны. – Полетим, прям сейчас? – Может, сперва позавтракаем. – Я его не разобью, Ханнес. Честно, – не унимался Эрен, продолжая возиться со шнурками ботинок. – Я тебе верю, но, может, всё-таки… – Я готов, – не дожидаясь, пока капитан договорит, Эрен вскочил на ноги и, вытолкнув мужчину в спину из комнаты, заторопился было в ангар. – А завтрак?! – обиженно вскрикнула Микаса. – Потом этот завтрак! Сейчас нужно опробовать Лайсандер в небе! – Этот завтрак? – повторила Аккерман, начиная сердиться на своего брата. – Что ещё за пренебрежение? Между прочим, готовила я! Так что будьте так любезны, господа, проследуйте на кухню. – Но, Микаса! – Пошли, – Ханнес толкнул в плечо юношу, подмигнув. – Я тебе заодно кое-что расскажу.***
Горячая похлебка со свежеиспеченным хлебом радовали брюхо как никогда. Не смотря на то, что в провианте они были сильно урезаны, Микаса умудрялась практически из нечего сделать сытные и аппетитные блюда. Эрен зачерпнул ложку похлебки и быстро запрокинул в рот, обжигая язык и горло. – Так что там? – Сегодня расскажу про поворот в штопор. – Штопор?! Правда?! – Эрен вскочил со стула, не веря своим ушам. – Сядь и ешь, – приказным тоном шикнула на него Микаса. – Ха-ха! – рассмеялся Ханнес. – Приспусти пар, спешить некуда. Тебе и правда надо бы поесть как следует. Микаса утвердительно кивнула, аккуратно отламывая кусок хлеба. Юноша снова присел на своё место, принимаясь за трапезу. – Самолет для двух пилотов, и кажется весьма неповоротливым, – Эрен зачерпнул новую порцию, в задумчивости рассматривая горбушку хлеба. – Есть немного, но маневренность зависит не от машины, а от пилота. Сможешь ты, сможет и твой Лайсандер. – А флаттер* крыла? Ты говорил, что это опасно. – Обижаешь, – протянул Ханнес. – Это вполне возможно было бы, если конструкция самолета была хлипенькая, или ты решил крыльями от балды помахать. А по-хорошему, с чего ему крылья в воздухе-то сбрасывать? – Всё равно. Страшновато как-то, – чуть слышно пробормотал Эрен, постукивая ложкой по дну тарелки. – Тебе? – усмехнулся Ханнес. – А год назад, когда ты угнал без спроса у Уолкера его кукурузник, тебе, значит, страшно не было? – Страшно не было, – пробурчал Эрен. – Стыдно было. – Это в тот раз, когда его с дуба снимали? – участливо припомнила Микаса, ненароком задевая старые обиды. – Ага, его родимого. – А ну хватит ржать! – вскочил на ноги Эрен. – Можно подумать, никто ошибок не делает. – Таких, чтобы потом коровы к себе же в стойла панически боялись заходить? – улыбнулся Ханнес. – Нет. Пока никто. Ты первый. – Да ну вас! – быстро доев остатки похлебки и зажевав хлебом, Эрен поспешил в ангар. – Мы его, кажется, обидели? – Микаса проводила взглядом фигуру брата. – Ничего, – причмокнул от удовольствия Ханнес, неспешно доедая завтрак. – Будет помнить, и впредь никогда больше такого не совершит. Считай, на пользу. – Ясно.***
– Погодка сегодня замечательная, – жмурясь от утреннего солнца, сытый и довольный, Ханнес вразвалочку шагал к воротам ангара, где уже сгорал от нетерпения Эрен. – Солнце сегодня не по-осеннему слепит. Может, отложим полёт? – капитан испытующе посмотрел на своего ученика. – Ты обещал! – Ну, обещал, так обещал, – тут же поднял в одобрительном жесте руки мужчина. – Чего буйствуешь-то? – Ничего, – Йегер присел на обтекатель, всем своим видом давая понять, что всё ещё злится. – Ну, что? – Хм? – Не забыл ещё, как правый поворот совершать? – Правый элерон* вверх, левый элерон вниз. – Не перепутаешь? А то коровы второго такого зрелища не выдержат. – Может, хватит уже? – щеки Эрена заалели то ли от злости, то ли от смущения. – Я ваш урок на всю жизнь запомнил. – Это хорошо. Значит, штопор у тебя асовский выйдет. Смотри сюда, – Ханнес поймал интерес юноши, начиная объяснять азы. – Во время правого поворота, ты отклоняешь руль высоты*, чтобы тебя не закрутило. А здесь ты как раз таки этот момент должен опустить. – А если не двигаться по крену*, то разве равновесие не будет нарушено и самолет не упадёт? – В том-то и весь смысл, ты должен не просто сопоставлять изгибы концов крыла и повороты руля. Ты должен кожей чувствовать, куда и как начнёт крениться твой самолёт при том или ином движении. – А если ветер? – Да ты за десятки сотен метров от земли будешь, какой к черту ветер? На скорости 370 км/ч ты сам должен быть ветром. – Ха, Люфтваффе* летают быстрее, – понуро отметил Эрен. – Ты нашу технику не ставь на один уровень с немецкой. Руководство вермахта и рыпаться бы не стало, если бы не были уверенны в мощи своей техники. А так они уже год этих коммунистов по просторам союза гоняют. – Русских? – Эрен притих, пряча взгляд под отросшей чёлкой. – Я слышал, что нацисты расстреляли уже 80 тысяч человек, – он сглотнул, осипшим голосом добавляя, – таких, как я. – Ничего, – Ханнес потрепал юношу по плечу. – Умерших не вернуть, помни. Но у выживших всегда есть шанс на будущее. – Какое? – понурое настроение передалось от Эрена и капитану. Мужчина присел возле колеса Лайсандера, доставая из нагрудного кармана сигареты. – Ты жив. Микаса и Армин тоже. И сейчас каждый из вас борется по мере своих сил. – Боремся? Да мы… – Не перебивай, – Ханнес поджёг сигарету, затягиваясь полной грудью. – Армин умный малый, он трудится и днём, и ночью, стараясь восстановить город и укрепить его. Микаса – талант. Таких умелых механиков и стрелков, как она, я не видел за последние семь лет. А ты, – он снова затянулся, выпуская синеватую струйку дыма. – Ты сорвиголова, совсем не ведаешь страха. Из тебя выйдет отменный пилот, поверь мне. – Но какой толк? – Эрен снова забрался на обтекатель, ставя ноги на место для пулеметов. – Эрен, ты знаешь, почему немцы отступили тогда, два года назад? – Нет. – Они решили, что если оккупируют русских, то у них на руках будут все козыри. И знаешь, так оно и есть. Если СССР падёт, все выходы в море будут в руках третьего рейха. И тогда Англия со всем своим хвалёным флотом не простоит и дня. Да что там мы, весь мир утонет в крови от нацистского штыка. Ты это понимаешь? Эрен кивнул, потирая тонкие пальцы рук. – Вот и хорошо, – голос капитана снова зазвучал бодро. Затушив сигарету, он встал на ноги рядом с Йегером. – Значит, так. После того, как ты начнешь входить в правый поворот, не спеши набирать высоту. Позволь самолету опустить нос и накрениться на правое крыло. Дальше лишь сильнее держи руль и позволяй себе падать. Как только почувствуешь, что стоит выходить из штопора, опусти нос самолета ещё больше и можешь снова набирать высоту. При идеальном штопоре, с таким стрелком, как Микаса, вы в два счёта избавитесь от преследователей. – А что, если выйти из штопора не получится? – Да ничего. – То есть? – не понял Эрен. – Просто тогда уже будет не важно. Все, кто не выруливал из штопора, в живых не оставались. – Спасибо, – Эрен невесело усмехнулся, помогая шире открыть ворота ангара. – Я тебе правду говорю. Волков бояться, коз не заводить. – В лес не ходить, – поправил Ханнеса Эрен. – Чего? – не расслышал капитан. – Я говорю: «волков бояться, в лес не ходить», – повторился юноша. – Так русские говорят. – Один смысл, – махнул рукой Ханнес. – Ну что? Опробуем теорию на практике? – Да! – Эрен подтянулся за одну из подпорок, ловко запрыгивая на крыло самолета. – Я в кабину пилота, а ты за Микасу штурманом. – Хо-хо! А не боишься вот так сразу? Учти, второй шанс появится лишь в следующей жизни. – Сам сказал, бояться не стоит, – Эрен уселся спереди, покрепче затягивая ремни и проверяя приборы. – Сказать-то сказал, – неохотно пробормотал себе под нос Ханнес, недовольный представившейся перспективой «полетать», – только вот кто же меня за язык-то тянул. – Чего ты там говоришь? – прикрикнул из кабины Эрен. – Давай уже садись. Мне уже не терпится. – Ещё бы, – капитан в два прыжка забрался на место второго пилота, быстро натягивая и фиксируя ремни. Эрен завёл мотор, наполняя воздух рёвом вращающегося винта. – Готов?! – Да! – Тогда начинай разгон! – скомандовал Ханнес, закрывая фонарь*. – Есть! Рёв усилился, и самолет медленно тронулся вперёд. – Когда взлетишь, набери хорошую высоту! – прокричал Ханнес. – И не забывай посматривать на отклонения в углу крена и тангажа*! – Постараюсь! – Эрен ликовал. Он был безгранично счастлив снова оказаться в небе. Сейчас, охваченный приятным трепетом, напряжением и безумством, он чувствовал себя свободным. Словно чёрный ворон, Эрен взметнулся вверх, ощущая в своих худых руках неисчерпаемую силу. Подъём. Ещё раз. Шасси чуть стукнулось оземь, в последний раз соприкасаясь, и самолёт взмыл ввысь. Необычайная лёгкость наполнила тело Эрена. Он шумно вдохнул и, вжавшись в спинку сиденья, отклонил элероны, позволяя Лайсандеру набирать высоту. Упрямо вздёрнув нос самолёта, метр за метром юноша стремился ввысь. – Итак, Эрен! – подал голос Ханнес, стараясь перекричать рёв мотора. – Поднимись ещё на семьсот метров и начинай правый поворот. – Слушаюсь! – с охотой отозвался юный пилот, потянув штурвал сильнее на себя. – Так, – Эрен зашевелил одними губами, прокручивая в голове каждое слово капитана. Он мельком осмотрел приборы, анализируя высоту и давление воздуха. – Вверх и вниз, – словно заклинание, он проговаривал каждое действие. Его тонкие пальцы сжали штурвал на секунду, чуть расслабились, переминаясь, и снова легко легли на бугристые рукояти, позволяющие лучше прочувствовать управление. Он мягко развел элероны, меняя курс самолета, и с замиранием сердца заметил, как его медленно начало кренить вниз. Но тут стабилизатор пошатнулся, сбивая руль направления* и высоты, заставив самолёт резко метнутся в сторону. – Ханнес! – испуганно вскрикнул Эрен, теряясь в управлении. – Отклони руль высоты! – громко приказал капитан. Эрен послушно засуетился с рычагами. Самолёт дернуло и начало заворачивать вокруг своей оси. – Так, молодец! – Ханнес с облегчением вздохнул. – А теперь опускай нос и уходи в штопор. Эрен отклонил от себя штурвал, с восхищением замечая, как трепещет все его тело. Чувство, когда ты летишь вниз, словно осенний листок, с одной лишь разницей в несколько тысяч килограмм, было несопоставимо ни с чем на свете. Жестче надавив на штурвал, заваливая нос самолёта ещё сильнее, он выровнял угол глиссады*, постепенно выводя свой Лайсандер из поворота. И вот, с идеально ровным углом тангажа, рассекая широкими крыльями воздух, Эрен мчался вперёд, снова медленно набирая высоту. – Ну, как? – не дожидаясь посадки, поинтересовался Ханнес. – Удивительно! – всё ещё задыхаясь от восхищения, прокричал Эрен. – Никогда не чувствовал ничего подобного. – Молодец! – Ханнес приспустил ремни, позволяя себе расслабиться. – Теперь садись. – Есть! – Эрен аккуратно развернул самолёт к дому. Поразительно. Прошло уже почти два года, как Эрен и Микаса потеряли всех своих родных и кров над головой, но, не смотря на это, сейчас они были счастливы. Ютиться приходилось в маленьком домике за ангарами, что принадлежал капитану Ханнесу. Конечно, чего-то не хватало, иногда было трудно, но ни одного дня Эрен и Микаса не потратили впустую. Эрен постоянно таскался хвостом за своим опекуном в лице Ханнеса. Капитан брал мальца с собой даже на учебку. Один раз Йегер чуть было не отправился в боевой полёт на истребителе, но его вовремя поймали и хорошенько отчитали. Микаса же, в свою очередь, полёты не жаловала. Высоты она не боялась, но и того неистового восхищения, что и Эрен, не ощущала. Зато ей нравилось подолгу возиться в ангаре с механиками, перебирая поршневые двигатели, словно это был занятный конструктор. Сперва Аккерман просто подавала ключи мужчинам и помогала возводить домкраты. Но как-то раз один из служащих заметил, что девушка сама, хоть и с некоторыми трудностями, но могла выявить ту или иную неисправность. Тогда-то девушку и приняли в качестве механика. Эрен был счастлив и зол одновременно. Разница в возрасте в два года позволила Микасе официально поступить на работу в армии, а вот Йегеру приходилось довольствоваться тем, что разрешал ему Ханнес. Даже полёты были для Эрена практически под запретом. Взмыть вверх, почувствовать, как неистово бьётся собственное сердце, юноша мог лишь пару раз в неделю, и то под строгим контролем капитана. Но Эрен не унывал. Он верил и ждал, что рано или поздно всё изменится. И с этой мыслью он опустил самолёт на шасси, делая круг возле их ангара. – Что скажешь? – Для первого раза хорошо, – Ханнес откинул крышу фонаря, закуривая сигарету. – Хорошо? – в голосе Эрена промелькнула понурая нотка. – Хорошо, но не отлично, – капитан решил не баловать юношу. – Ещё пару раз так сделаешь и можешь считать, что усвоил. – Тогда что не так-то? – не унимался Эрен. – Ты испугался, – Ханнес был прав, и юноша это прекрасно понимал. – Ты готов был метнуться назад и запаниковал. – Я не паниковал! – возразил Эрен. – Несколько секунд полёта ты не знал, что делать. Как это, по-твоему, ещё можно назвать? Эрен промолчал, хмуря в упрямой гримасе брови. Он со злостью стянул перчатки, кидая те в кабину пилота. – На меня злишься? – На себя, – грубо отчеканил Эрен. – Прааавильно! – казалось, Ханнес забавляется, наблюдая за тем, как юноша пытается скрыть свою импульсивность. – В своих ошибках лучше всего винить только себя. Тогда у тебя появятся и желание, и причина всё исправить. – Я постараюсь, – Эрен спрыгнул с крыла на землю возле капитана и хотел было пойти прочь от самолёта, как тяжёлая рука Ханнеса легла ему на плечо, останавливая. – Не сердись. – Я и не злюсь, – он грубо скинул руку капитана, отводя взгляд в сторону. – Просто… – Просто никогда ничего не бойся, – голос Ханнеса прозвучал по-отцовски ободряюще. – Небо, оно, знаешь, трусов не любит. Так что не тушуйся никогда. Ты сильный и смелый, помни об этом всегда, кто бы там чего не говорил. Эрен благодарно кивнул и быстрым шагом направился в сторону дома. Ханнес точно знал, что теперь надо заправить бак Лайсандера дополна, ведь сегодня ночью, когда все отправятся спать, Эрен наверняка кинется в небо, снова и снова пробуя себя в виражах.***
– Микаса! – Эрен влетел на кухню, сбивая дверью один из стульев. – Микаса, бросай всё! – Что случилось? – встрепенулась девушка, взволнованная поведением брата. Юноша подобно тайфуну завертел всё в тесной комнатке. – Мы летим, – разведя руки в стороны, Йегер крутанулся вокруг себя, – вместе с истребителями! – Куда? – Микаса осела на стул, смотря на брата, как на безумца. Мало того, что он пропал куда-то с раннего утра, так ещё и вернулся с дикой новостью о каком-то полёте. – Во Францию, – Эрен поднял опрокинутый стул и присел рядом с Аккерман. – В качестве поддержки, конечно, но всё-таки летим же. – На Лайсандере? –Микаса не могла поверить в слова брата. – Да. – А как же… Как же запрет на возраст? – причина нашлась сама собой. – Ханнес поручился за меня, – Эрен взял в руки кусок свежеиспеченного пирога. – Без лука? – Угу, – кивнула Микаса. – Так вот, – он с аппетитом откусил горячего хлеба, продолжая. – Теперь, не смотря на возраст, меня берут в ВВС. Ну не замечательно ли? Микаса продолжала ошарашено смотреть на брата. Не веря своим ушам, она ждала, что тот вот-вот рассмеётся и скажет, что всё это шутка. Ни больше, ни меньше. Но Эрен продолжал уминать пирог, с упоением рассказывая, как показывал свое мастерство управления самолётом перед офицерами. Аккерман молчала. Она просто не могла найти слов. Единственное, что успокаивало её в последние время, было то, что до совершеннолетия Эрену оставалось полтора года. А к этому времени война должна была закончиться. Она так думала. Рассчитывала на это. Пришествие третьего рейха лишило её всего: кровного дома, родных и близких людей. Не хватало, чтобы и её единственный названный брат сгинул под обломками самолёта, сгорая заживо. – Я полечу с тобой, – внезапно выпалила Микаса, перебивая Эрена на середине рассказа. – Конечно, полетишь, – Йегер хохотнул. – Ты будешь вторым пилотом. Мне в качестве стрелка, кроме тебя, никто больше не нужен. Так что, как всё будет готовы, мы… – Когда? – снова не вытерпела Микаса. – Через четыре дня. Ханнес сказал, что основная группа готова, но они хотят выпросить, помимо пулемётов, ещё и по паре ракет для наших разведчиков. – Ясно. – Обидно, конечно, – Эрен раскрошил корку пирога себе на ладонь, задумчиво рассматривая получившуюся горку. – Но наш Лайсандер больше двух ракет не унесёт. И то, если они будут не тяжелее 30 килограмм. – Толк не велик. – Хоть что-то, – Эрен пожал плечами, закидывая крошки в рот. – Но если ты хорошенько прицелишься, то мы можем выжать из них по-максимуму. Эрен развернулся лицом к Микасе, кладя руку ей на плечо. – Да? – он чуть сжал ладонь, легонько встряхнув девушку. –Угу, – кивнула в ответ Микаса. – Мы ещё покажем нацистам, где раки зимуют, – с этими слова Йегер вскочил на ноги, спеша сообщить новость ребятам из отряда. – Да, Эрен. Ты прав, – она проводила брата взглядом, оставаясь наедине с собой. – Мы ещё повоюем.***
Глоссарий. Уважаемые читатели, я хотела бы озвучить некоторые термины, применяемые в главе. Глисса́да — траектория полёта летательного аппарата, по которой он снижается непосредственно перед посадкой. В результате полёта по глиссаде летательный аппарат попадает в зону приземления на взлётно-посадочной полосе. Угол наклона глиссады — угол между плоскостью глиссады и горизонтальной плоскостью. Крен — поворот самолёта вокруг его продольной оси, один из трёх углов (крен, тангаж и рыскание), которые задают ориентацию аппарата относительно нормальной системы координат. Крен, в классическом его понятии, не определён при тангаже равном 90° и −90°. Крен вызывается работой элеронов — элементов механизации крыла. Лайса́ндер (Lysander) – самолет Великобритании времен Второй мировой войны, сконструированный исключительно для нужд разведки. Имел хорошие характеристики на малых скоростях полета для визуальной разведки передвижений наземных войск, способность садиться и взлетать с небольших площадок в армейских частях. Оборудован крюком для подхвата донесений, фотокамерами, радиостанцией. Возможна небольшая бомбовая нагрузка. Люфтва́ффе — название германских военно-воздушных сил в составах Рейхсвера, Вермахта и Бундесвера. В русском языке это название обычно применяется к ВВС вермахта (1933—1945). Руль высоты́ — аэродинамический орган управления самолёта, осуществляющий его вращение вокруг поперечной оси. Руль высоты представляет собой подвижную управляемую поверхность, отклонение которой вызывает движение самолёта по тангажу. В зависимости от аэродинамической схемы, руль высоты может быть установлен в различных местах самолёта. Согласно нормальной схеме, руль высоты является элементом хвостового оперения и расположен на задней кромке стабилизаторов. Руль направле́ния — орган управления самолёта, расположенный в хвостовом оперении и предназначенный для поворачивания самолета в горизонтальной плоскости. Стабилиза́тор. В авиации стабилизатором называется одна из горизонтальных плоскостей, которая обеспечивает устойчивость самолёта. Танга́ж — угловое движение летательного аппарата или судна относительно главной (горизонтальной) поперечной оси инерции. Угол тангажа — угол между продольной осью летательного аппарата или судна и горизонтальной плоскостью. Фла́ттер - одна из разновидностей незатухающих колебаний частей летательного аппарата, возникающих в полёте. Для своего возникновения эти колебания не требуют каких-либо периодических внешних воздействий и могут появляться внезапно и при установившемся полёте в спокойном воздухе; достаточно лишь случайного начального импульса, даже весьма малого. Как правило, флаттер проявляется при достижении некоторой критической скорости, зависящей от характеристик конструкции летательного аппарата; возникающий резонанс может привести к его разрушению. Фона́рь. В авиации фонарь — прозрачная часть пилотской кабины, защищающая экипаж и пассажиров от воздействия встречного потока воздуха, погодных условий и от шума. Элеро́ны (рули крена) — аэродинамические органы управления, симметрично расположенные на задней кромке крыла. Элероны предназначены для управления углом крена самолёта, при этом элероны отклоняются дифференциально, то есть в противоположные стороны: для крена самолёта вправо правый элерон поворачивается вверх, а левый — вниз; и наоборот.