Оттенки

- А теперь подведем итог, всему сказанному. - Холодно сказал мужчина, сложив руки на груди. - Ты просишь меня пойти туда, где находится твоя сестра, прошу заметить, что точное ее местоположение не известно. И, опять-таки с твоих слов, вытащить ее из-под носа профессиональных убийц в количестве, что тоже не известно достоверно, не менее 20 человек. Даже больше, из-под носа клана якудза, второй год заправляющего в Токио. Так же, ты уточнил, что она должна находиться в состоянии "ну, чтоб хоть дышать могла", то есть вытащить нужно не просто труп, а живого человека. Ну, и последнее, ты настаиваешь на том, что с нами должны отправиться ты, и тот маньяк-недоучка. Я ничего не упустил? - Подростки в разнобой закивали. - А теперь, я возьму на себя смелость, сократить все это. Ты предлагаешь мне и моим ребятам покончить жизнь самоубийством, причем оригинальным и крайне болезненным. Шанс того, что никто не пострадает крайне мал. Шанс того, что девчонка жива, можно просто не брать в расчет, настолько он несуществен. И ко всему этому накидывается парочка перевозбужденных подростков, жаждущих прослыть героями. Ну, что ж. Объясни мне. Почему я должен на это согласиться? - Коноэ-сан, я не совсем согласен с вашими формулировками. Во-первых, клан якудза там будет не в полном составе, поэтому можно сказать, что их там будет не больше 20 человек. Если учитывать, что они вас не ожидают, и то, что вас - 11 человек, можно сказать, что самоубийства не будет. Во-вторых, я и, как вы выразились, "маньяк-недоучка" не будем лезть никому под руку и даже не зайдем в здание, так как никакого геройства у нас в целях не стояло.- Куроко перевел дух и набрал в грудь побольше воздуха. - Ну, и в-третьих, "девчонка" - ваша дочь, думаю хоть зачатки ответственности за... - Не тебе, сопляк, говорить мне об ответственности. - Прорычал мужчина, прищурив глаза, в комнате неожиданно похолодало. - Сейчас, это никак не относится к делу. Ни один командир не положит свою команду ради одной жизни. Ни один. На этом разговор окончен. Мужчина поднялся с дивана и направился к двери. Спина у него была широкая и прямая. Идеальная осанка. И темные волосы. Больше сходств между ним и Акирой не было совершенно. А вот Тецуя был практически точной его копией: холодный взгляд, черты лица, и само лицо, практически не выражающее эмоций. Даже ухмылки, которые и у первого, и у второго, все видели крайне редко, зеркальны: чуть кривоваты и отдают горечью. - Надо же. Слово в слово. - Голос Куроко даже не дрогнул, будто иного он и не ожидал. Парень положил на стол неприметный медальон, перевернутая восьмерка, и чуть повысил голос. - У всех старых семей есть, как по мне, очень глупые традиции. Например, выдавать детей замуж только с определенного возраста, или убивать предыдущего Главу, когда появляется новый. Ну, и самый, по-моему несуразный, право наследника. Может в легендах это и выглядит красиво и поэтично, но на практике же - крайне неудобно. Слово есть слово, и если, вдруг, наследник по-пьяни, или в карты проиграет, отдаст кому-то определенную вещь... Клан должен выполнить любую просьбу этого кого-то. Хоть наследника убить, хоть самого владельца вещицы Главой сделать. В общем одна морока. Но семьи упорные, традиции то-се... Как мне известно, в семье Коноэ это право работает, не так ли? - Допустим. - Спокойно ответил мужчина, даже не поворачиваясь. - Но в нашей семье вещица давно и надежно потеряна. Только если... - Нет, взломать Ваш сейф нам не удалось. - Успокаивающе ответил Куроко. - Но, к сожалению, сейчас эти "вещицы" и не отыщешь. Все семьи, как вы выразились "давно и надежно" потеряли их. Но, вспомним, о слове наследника. Опять-таки, глупая традиция. Но... Традиции святы. Куроко, не меняясь в лице, включил запись. Насмешливый голос Коноэ не узнать было невозможно:"Э... Как там, по формуле-то... Я, такая-то такая-то, наследница Коноэ, по праву слова, приговариваю... То есть, утверждаю. Что вон та вещица, с этого момента семейная реликвия. И она принадлежит Куроко Тецу, и он имеет право распоряжаться ей по-своему желанию. Все". И вот тогда и правда, все. Потому что, Коноэ Рей замер, сжав кулаки, а Тецу расслабленно улыбнулся. Акира никогда не понимала, как можно бояться крыс, мышей или других грызунов. Остальная "компания" даже не пробовала понять это, они просто дико боялись подходить к тому углу, где копошились местные "Аськи". Коноэ же, сидящая в нем, начинала любить милых грызунов еще сильнее. А если серьезно, Акира находилась в крайне затруднительном положении. Во-первых, она не знала где она. Во-вторых, сколько прошло времени. И в-третьих, сколько им всем еще здесь сидеть. Когда девушка приблизилась к базе якудза на расстояние, в два раза большее чем то, что необходимо для того, чтобы сигнал дошел до бомбы и взорвался, ее поймали. Оглушили и отволокли куда-то. Вот, собственно и первая проблема. Если они находятся в подвале главного здания, куда она и умудрилась протащить динамит месяц назад, то взрыв - самоубийство. Тем более, бомбу делал один из товарищей по "милому белому дому", в простонародье называемому психбольницей с учителями. Товарищ, по просьбе Акиры, запрограммировал бомбу на взрыв при малейшей попытке ее разминировать. А найти ее должны очень скоро, если уже не нашли. В этом-то и состояла вторая проблема. Третья же была прозаичней двух остальных, но от этого не менее опасной - в подвале было семь человек и никаких припасов еды и воды. Вариантов было придумано много, благо у Коноэ было достаточно времени, простейший - обезвоживание и голод убьют их максимум через неделю, самый сложный застрял на середине четвертого фильма "Пила". Акира искренне надеялась, что вариант номер сорок три (или сорок семь, она уже начала сбиваться), то есть простой газ в вентиляции, окажется верным. А еще ее начинал нервировать пацан с синдромом Наполеона. По его словам, он наследник этого клана, а все здесь сидящие приведены сюда, чтобы его проверить на смелость: то ли он должен будет всех их убить, толи их всех убьют с особой жестокостью перед ним... В каждом новом рассказе люди умирали с все возрастающей тошнотворной подробностью. Акире пацан уже дважды пообещал вытащить внутренности и, пока она будет жива (что, по идее, невозможно с физической точки зрения), поджарить их на медленном огне, и один раз жениться на ней. Коноэ была спокойна, бедный ребенок нервничал, пусть себе говорит, но остальных это жутко нервировало. Наверное, именно из-за ее спокойствия мальчик и предложил ей руку и сердце. Или нет. Ведь той же "чести удостоились" все три женщины и девушка, жмущаяся в противоположном углу. Она была красива, Акира таких красивых людей никогда не видела. Каштановые волосы и глубокие зеленые глаза, огромные зеленные глаза и тонкие черты лица, ровная светлая кожа и, еще раз, выразительные зеленые глаза. Девушка недовольно поджимала губы и молчала. Еще там были те самые женщины, преклонного возраста, и два мальчика, года на три младше самой Коноэ, но все они были какими-то серыми и пустыми, поэтому Акира решила не затруднять себя запоминанием их лиц. Пацан-который-здесь-самый-главный, кстати, был лет на десять ее старше, но вел себя хуже тех же мальчишек, поэтому до "парня" или хотя бы "юноши" в глазах брюнетки не поднялся. Симпатию в сыром подвале у нее вызывали лишь крысы, которые не смотрели на нее с восторгом, как некоторые, или с ужасом, как остальные. В стенах были железные петли, закрепленные намертво, за один из них и зацепили ее наручниками, как только приволокли сюда, тогда кто-то из женщин, кто именно Акира не знала, попытался отпоить ее водой, а она рефлекторно двинула ей в челюсть коленом. После этого к ней никто не подходил, а Коноэ опять отключилась. В следующий раз она очнулась, когда кто-то возился с ее затекшей рукой, на этот раз она решила сначала посмотреть кто это, чтобы не... Но когда она видела перед носом кобуру... То, что она смогла одновременно ударить, оглушить визгом, укусить и расцарапать охраннику лицо в кровь поразило не только ее саму, но и всех посетителей подвала, в количестве семи человек, остальных охранников, в количестве двух штук, и бедных крысок, в огромном количестве, а также нижние этажи здания. Что было дальше Акира не знала - охранник ударил ее головой о стену, и вокруг опять сгустился надоедливый туман. Поэтому Коноэ и выбрала себе в компанию крыс. Они по крайней мере молчат. К сожалению, идиллию прервал скрип двери. Голос же, приказывающий выходить по одному, и лязг автоматов разрушил ее абсолютно.