The Phoenix

Часть XIII Аннабет

Беатрис, наконец, кивает головой. Всю историю о греческих богах, титанах и монстрах она слушает молча, не прерывая нашу сбивчивую речь. Лео сжимает ее ладонь так, словно боится, что она вырвется и убежит прочь. Ее глаза то округляются, то выражают полнейшие ужас и недоумение. Все это свалилось на нее слишком быстро, но Беатрис продолжала слушать не отступая. Ни у одного из нас не оказалось сомнений – наше Карманное Солнце не покинет Арго-II. И когда Перси заканчивает рассказ о пророчестве, я, наконец, прерываю его: – Тебе нужно отдохнуть, Би. – Это просто бред… Быть такого не может… Невероятно... – бормочет Би. – Нет, она же упоминала о старухах, забравших Чарли, мы должны… – начинает Фрэнк, но потупляет взгляд, когда я буравлю его глазами. Не время. Ей нужно отдохнуть. – Аннабет, он прав, – вмешивается Беатрис. – Чарли самое дорогое, что у меня есть, и я должна убедиться, что они не причинят ему вреда. – Опиши их, – после минутной заминки просит Джексон. Вся эта идея не нравится мне с самого начала, но я знаю, что Беатрис не переубедить, и потому решаю не спорить. Би выпускает руку Лео и усаживается поудобней, стараясь привести мысли в порядок. То, что она услышала сегодня, еще долго не даст ей спать спокойно, но я снова решаю промолчать. – Их было трое. Страшные старухи, у них были… светящиеся глаза, лохмотья… Они говорили о том, что кто-то идет по следам полукровки… Говорили о первородном, который должен восстать, – ее речь становится бессвязной. – Об отщепенце… – О ком? – неожиданно резко спрашивает Нико. Беатрис вздрагивает, боясь, поднимает глаза на сына Аида, стоящего неподалеку. Ее глаза недоверчиво скользят по теням, которые шныряют вокруг него. Когда одна из них недопустимо близко приближается к девушке, она вжимается в спинку стула на котором сидит. Прежде она по-другому смотрела на Нико: доверчиво, спокойно, пусть и смятенно. После того, как каждый из нас предстал перед ней в роли полукровки, после того, как каждый назвал своего родителя, Беатрис смотрит на нас совершенно иначе. Она боится Нико. – Отщепенец, который должен свергнуть первородного… – Закончим, – резко обрываю я. – На сегодня достаточно, Би. Ты должна отдохнуть. И девушка больше не сопротивляется. Мы покидаем стол переговоров, всем нам есть о чем подумать. Я помогаю подруге добраться до моей каюты, наблюдая за тем, как она с опаской оглядывает каютное отделение Арго. Глаза ее снова расширены от удивления, ведь теперь она знала, что эту махину построил Лео. В одиночку. Наверняка, этот парень вырос в ее глазах. Возможно, он даже нравится ей. И я улыбаюсь этим мыслям. С приходом Беатрис все дико изменилось. Не было больше препирательств и сомнений, глухого отчаянья, бьющегося в наших сердцах. Она привнесла в нашу команду спокойствие, которого жаждал каждый из нас. И мы беззвучно благодарили ее. Все мы. Беатрис сбрасывает грязную одежду и, принимая из моих рук новую, спрашивает: – Это страшно – быть полукровкой? Я пожимаю плечами. Я не умею врать Би, но я, правда, не знаю, как описать это состояние. Когда на тебя возложена ответственность и гнет твоих же родителей. Когда ты ответственен за весь мир, а в первую очередь, за свою собственную жизнь, которая каждую минуту висит на волоске. – Это странно, но не страшно. Беатрис понуро глядит на эмблему лагеря, красующуюся на ее новой футболке. – Вы не говорили мне, потому что… – Того не позволяют правила, – отвечаю я, улыбаясь ей. – Но теперь мы узнали, что ты видишь сквозь Туман, и это все меняет. – То есть вы рассказали мне это не потому, что я едва не погибла? – голос Беатрис надламывается. Мне больно слышать это. Словно обвинение, брошенное мне в лицо, но в какой-то степени она права: будь она обычным человеком, никто бы не поведал ей правды. – Я сбежала от Хирона, – говорит она спокойно. – Мне вдруг стало понятно, что только вы дадите мне ответы на вопросы. – Конечно, Би. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Я улыбаюсь подруге, стараясь успокоить ее. Но как только я пытаюсь обнять ее, Беатрис отклоняется в сторону. Зеленые глаза смотрят недоверчиво и с укором, и мне вдруг снова становится так же холодно, как и прежде. – Би, мы не могли иначе… – Я знаю это, Аннабет. Но мне от этого, честное слово, не легче. Наверное, я еще не до конца осознала, во что ввязалась. – Да, для тебя это слишком, – говорю я, как можно спокойнее, – но, поверь мне, никто из нас не хотел такого для тебя и Чарли. Мы найдем его, вот увидишь. С ним все будет хорошо, я обещаю тебе. Беатрис только кивает головой. Монотонно, безразлично. Ее мысли где-то далеко от меня. А чего я хотела? Она пришла искать нашей помощи, но доверяет ли нам? Ей сложно понять, что это не сон, не живой кошмар, который долго будет ее преследовать. Но все изменится. Нужно только поскорее завершить сегодняшний день – он был для Карманного Солнца слишком длинным. – Спокойной ночи, Би. Завтра все будет по-другому. Я встаю с кровати и бреду прочь. И лишь на пороге меня догоняет обреченный тон ее голоса: – Хотелось бы мне, чтобы это был только сон… Арго-II накрывает ночная темень Манхеттена. Город еще не замер – внутри все еще бушуют краски его окраин, где-то ритмично гудит музыка, сверкают фары машин. Мне не впервой следить за ним с высоты птичьего полета. Здесь, в небе, все иначе. Здесь я замечаю всю истинную красоту – здесь я словно тет-а-тет с самой собой. И если честно, это пугает. Я боюсь узнать в своем поведении что-то странное, что-то инородное, не принадлежащее мне. Боюсь снова ощутить пылкую ненависть к богам, играющих с нами, управляющими собственными детьми, словно марионетками… Корабль уснул тяжким, сбивчивым сном. Он будет прерываться кошмарами и ужасами, многие из нас не смогут продержаться до утра, сорвутся и кинутся за работу. Но есть ли у нас работа? План? Хотя бы намек на то, что мы идем в верном направлении? Мы можем лишь догадываться о правильности наших толкований относительно пророчества. На этот раз мы вляпались по самые не балуй. – Не спится? Я отвлекаюсь от созерцания ночного города, свешиваюсь с парапета, и оборачиваюсь. Уставший Нико выглядит плохо. По моим расчетам, он лег спать около двух часов назад и, если честно, сейчас он выглядит еще хуже, чем раньше. Коротким кивком я даю понять, что не ложилась вообще. Может быть, раньше я чувствовала себя рядом с ди Анджело дискомфортно, но это скорей от того, что он сам этого хотел. Что-то кардинально изменило его после заточения Геи. Нет, он остался прежним: хмурым, лишенным теплоты и всяких положительных эмоций парнем со сломанной судьбой, но никаких приступов гнева или злобы по отношению к нашей семерке я больше не замечала. Может быть поэтому я приглашаю Нико присесть рядом с собой. – Что ты думаешь по поводу всего этого? – спрашиваю я. Нико не оборачивается к красоте за периллами. Его не волнуют волны перистых облаков, складки небосвода, стянутые звездами, словно булавками. Сын Аида буравит взглядом пол, понурив голову. – Это все слишком странно. – В нашей жизни и раньше хватало странностей. Он качает головой. – Странно то, что погибла Рейчел. Странно то, что мойры забрали брата Беатрис. Странно, что эта Беатрис вообще увязалась с нами, что Хиона только теперь решила захватить лагерь. Все это просто не укладывается у меня в голове, – хмуро замечает он. – Ты же знаешь, как тяжело Дэр было контролировать Оракула. Это отбирало у нее слишком много сил. «Эта Беатрис», – беззлобно передразниваю я, – просто напуганный человек. Она не знает чему верить, Нико. – Да, но она видит сквозь Туман. – Что, если она должна стать новым Дельфийским Оракулом? – предполагаю я. – Так случилось и с Рейчел – она видела сквозь Туман, а затем приняла на себя бремя Оракула. Сын Аида передергивает плечами. – Слишком много совпадений для одной девушки. Я улыбаюсь. Меня умиляет подозрительность Нико. – Ты пытаешься найти в ней что-нибудь плохое… – Я пытаюсь адекватно оценивать ситуацию, – грубо отрезает парень. – Послушай, если нам и есть о чем заботиться, так это о разгадке пророчества. Беатрис самый добрый и чуткий человек, которого я когда- либо встречала, – говорю я, оглядываясь на сына Аида, – Ты тоже понял, что те старухи, о которых она говорила – это мойры? – Ясное дело. Я ощутил их присутствие перед тем, как на нас напали. Вопрос в другом: что им нужно от брата Беатрис? – Что им нужно от всех нас… – шепотом бросаю я. Мы замираем. Нико думает о чем-то своем, а я вновь и вновь возвращаюсь к вопросу, который мучил меня долгие годы. – Что, если бы мы были обычными людьми? – так же тихо спрашиваю я. – Совсем обычными подростками? То есть, что, если бы нашими родителями стали обычные смертные? Нико знает, о чем я говорю. Он смотрит на меня, и из его черных глаз пропадает мрак. Их вдруг озаряет надежда, далекая, слепая мечта, которую оставило в закоулках сознания клеймо «несбывшаяся». – Все было бы иначе. На моих губах появляется улыбка. И вправду, все было бы иначе. Сын Аида нервно хрустит пальцами. Ему хочется высказаться, но нельзя. Вдруг мне нельзя доверять? – Пережить все заново – вот это было бы здорово, – тихо добавляет он. Он вспоминает Бьянку. Даже теперь, стоя над пропастью, он мечтает сорваться вниз, в надежде еще хоть раз увидеть свою сестру. – Но это невозможно, – стальным тоном отрезает Нико. Он уходит под холодный, завывающий ветер. – Нико, – кричу я, когда ди Анджело едва не скрывается с палубы. – Обещай мне, что доверишься Беатрис. Обернувшийся Нико хмурится. Эта идея явно не радует его, но он должен. Мы все должны, потому что это Би, и она здесь, чтобы найти своего брата. – Поверь, она любит Чарли и сделает абсолютно все, чтобы вернуть его. Она не навредит нам. Надеюсь, слова попали в цель. – С завтрашнего дня я начну тренировать ее, но ты обещаешь не вмешиваться в эти тренировки, иначе в первой же потасовке ее изрубят в фарш, – с напором говорит он. – Обещаю, – но Нико уже не слушает, а мой голос уносит заунывный ветер. Палуба Арго-II пустеет. Самое время отдаться кошмарам.