Истинная ценность

Игра в загадки! Как будто Бильбо мало боялся там, в пещере под Туманными горами, теперь ему предстояло еще и пытаться обмануть древнее, хитрое существо... Затея заранее была обречена на провал, и хоббит это понимал. Но как только он открыл рот, чтобы загадать первую загадку, то с ужасом понял, что не может припомнить ничего стоящего. Даже тот странный Голлум не смотрел на него с таким хладнокровным ожиданием, готовый тут же проглотить, если что-то пойдет не так. Пока что Бильбо неплохо справлялся с разговором, но что, если Смаугу не понравятся его речи? — Загадки про цветочки и солнце оставь своим сородичам-кроликам! — догадавшись о причине его затруднения, фыркнул дракон. — Я хочу понять, кто ты такой, а не выслушивать народный фольклор, который ты наверняка наполовину забыл с испугу. Хоббит украдкой вздохнул с облегчением. Говорить иносказаниями было несколько легче, чем пытаться выдать рифму, глядя в огненные глаза. — Ну что ж... — кашлянул он. — Я приношу удачу и умею вытащить живыми похороненных заживо друзей. Смауг слушал, и в вертикальных зрачках светился интерес, приводивший Бильбо в ужас. — Я был избран для счастливого числа, но долгое время навлекал неудачи, — пустился в импровизацию мистер Бэггинс, ерзая на золоте. — Я знаком с королями, но сам не королевской крови. Мне приходилось жалить многолапых и плавать на бочках... — Я не видел в Эсгароте таких, как ты! — прервал его дракон. — Да и вообще никогда не видел тебе подобных. Ты издалека, вор, это я понимаю. Наверняка гномы искали наемника, который сделает за них грязную работу, но то, что они взяли с собой тебя... пф, на что они рассчитывали? Разве что на то, что ты развлечешь их в дороге! Язык у тебя подвешен неплохо, надо признать... Бильбо смущенно повертелся. Сидеть на жестких монетах было ужасно неудобно, у него уже основательно затекла поясница. — Не крути задницей! — насмешливо рыкнул Смауг. — Аркенстон, что ли, выкапываешь? Так он не там. — А где? — не растерялся Бильбо, стараясь смотреть как можно равнодушнее, как будто камень его вовсе не волновал. Вместо ответа дракон внимательно осмотрел его с ног до головы. Осмотр не занял много времени, ведь хоббит был таким маленьким! — Ты смел и отважен, малютка-вор, — признал дракон почему-то с грустью. — Мне это нравится. Ты не боишься меня, но ты первый, кто не выражает и ненависти. Ко мне приходили многочисленные герои, хотели получить золото и мою шкуру. Все они сейчас находятся там, в соседних залах, если еще не сгнили окончательно, конечно. Но ты — особый случай. Я чувствую в тебе нечто странное, чего не видел еще ни в ком. — Э-э... спасибо, — неуверенно протянул Бильбо, не зная, как отреагировать на такое странное заявление. Теперь он точно уверился, что есть его не собираются. Но, быть может, дракон задумал что-то покаверзнее? — Твой дружок Дубощит думает, что я всего лишь огнедышащая ящерица, — продолжил дракон, облизнув длинным алым языком острые клыки. — Что ж, пусть так и считает. А ты, маленький вор, знаешь, откуда пришли драконы? Знаешь ли, откуда явился я? — Только то, что ты с севера, господин, — торопливо сказал хоббит. У него появились подозрения насчет того, что именно кололо ему коленку уже несколько минут, и он пытался незаметно передвинуть ногу, чтобы прикрыть находку собой. — Я прискорбно невежественен в том, что касается твоих сородичей, уж прости меня. Смауг насмешливо сощурил желтые глаза и вдруг, вытянув коготь, подтолкнул к хоббиту тот самый камень, который тот так упорно выковыривал из залежей золота. — Ну вот, ты нашел свой Аркенстон, — рассудительно сказал дракон. — Полегчало? Что теперь? Постараешься сбежать, вернуться к тому, кто использует тебя, и отдать ему этот камень? Думаешь, он оценит? — Это мой долг, — тихо сказал Бильбо, опустив голову. К своему ужасу, он чувствовал, что слова Смауга нашли некоторое подтверждение в его сердце, и даже память о том, как коварны драконы, не помогала. Нет ничего глупее, чем доверять такому вот созданию, и Бильбо это отлично знал. Но Смауг нравился ему, несмотря ни на что! Он был умен, удивительно красив и жутковато притягателен. Хоббиту пришлось трижды напомнить себе о погибшем Дейле, чтобы сосредоточиться на том, что перед ним — сама смерть во плоти. — Ты никуда не пойдешь, — заявил тем временем дракон и для убедительности обхватил хоббита когтем, едва не порвав одежду. — Я спал здесь долгие годы, маленький вор, и успел изрядно соскучиться. Ты будешь развлекать меня! А если ты откажешься, я тебя съем, за шестьдесят лет я успел несколько проголодаться... — Не съешь, — улыбнулся вдруг Бильбо, смело глядя в желтый глаз. — Иначе ты никогда не отгадаешь мою загадку и не узнаешь, кто я такой. А тебе ведь интересно, о Смауг Догадливейший? Дракон выдохнул струйку пара, и хоббит невольно зашипел от боли. Дыхание дракона было горячим, как кипяток, и у Бильбо мгновенно покраснели руки и лицо! Впрочем, Смауг тут же еще раз лизнул его. Слюна у него была вязкая, но прохладная, и странным образом принесла успокоение. Хоббит вздохнул с облегчением. — Ты очень хрупкий, — задумчиво пророкотал дракон. — Ты можешь сломаться и умереть от одного моего прикосновения. Мне это нравится. Я буду хранить тебя, моя маленькая игрушка, так же бережно, как лучшие экспонаты своей коллекции! Прежде чем хоббит успел испугаться, дракон слегка подтолкнул его когтем, заставив шлепнуться на золото, и широко осклабился: — Я родился очень далеко отсюда, на Пустоши к северу от этой Горы, маленький вор. Там было много драконов поначалу, но к моменту моего рождения оставалась только наша семья. Мои родители погибли от рук героев и рыцарей, так что я их не знал. И первое, что я помню, — это теплую кровь в горле, которой я питался, чтобы не умереть с голоду и окрепнуть. Дракон может полететь впервые, только хорошо перекусив! — Но ведь ты говоришь, что твои родители умерли, — робко заметил заинтересовавшийся Бильбо. — Так кто же принес тебе еду? — Никто, — Смауг ухмыльнулся еще шире. — Я вылупился из яйца первым, а потом убил и съел двух своих братьев и трех сестер, которые задержались и не успели появиться на свет. Нет ничего слаще родственной крови, кролик, так и знай! Благодаря ей я жив и силен, как никогда! У Бильбо дрогнули губы. Пусть драконы были коварными чудовищами, но сейчас он испытывал странную смесь ужаса, жалости и отвращения. Ему хотелось одновременно утешить лежавшее перед ним существо — и сбежать как можно дальше. — Вся наша жизнь — это битва за то, чтобы остаться самими собой, — Смауг перестал усмехаться и пристально посмотрел на хоббита. — Ты еще очень мал и не понимаешь этого, тебе, наверное, еще и сотни-то нет... — В сто лет я буду уже старым, — признался Бильбо, украдкой сунув в карман найденный Аркенстон. Смауг то ли не заметил этого, то ли сделал вид, что не заметил. — Я прожил многие столетия, — со странной интонацией произнес он. — И все это время живу лишь затем, чтобы утолить свою жажду сокровищ... и чтобы не оказаться ни на чьей стороне! Знаешь ли ты, малыш, что меня навещали посланцы самых разных сил? Белые колдуны, мнящие себя великими, и тьма, при одном описании которой ты умер бы от ужаса — все они старались что-то мне предложить. Но я смеялся над ними! Я свободен и никогда не стану ничьим рабом! А ты, такой кроха, что в тебе такого, что я чувствую такую тягу к разговору с тобой? — Ничего, — уверил его хоббит. — Я самый обычный, во мне нет загадок, о Проницательнейший. И если позволишь, я... я немного лучше понимаю тебя. Ты жаждал не убивать, а просто жить. — Золото нужно мне! — Смауг раздраженно махнул хвостом, взметнув лавину из монеток и драгоценностей. — Лишь в нем я чувствую себя комфортно. Никакие коротышки, сколько бы мечей и копий они ни притащили, не выгонят меня отсюда! Так им и передай! — Я бы рад передать, если ты меня отпустишь, господин, — намекнул хоббит. — А то знаешь, тут хорошо дракону, но не мне... В подтверждение его слов животик жалобно заурчал, и Бильбо ужасно покраснел. Было неловко выказывать голод даже перед драконом, который не придавал значения правилам приличия. — Ты никуда не пойдешь! — Смауг вдруг разъярился, оскалил клыки и разметал когтями на сгибах крыльев золотую гору, едва не засыпав полурослика. Бильбо, немного побледнев, стоял ровно и прямо, нахмурившись и чувствуя странную власть над этим опасным чудищем. Дракон не убьет его. Теперь — нет. Выплеснув ярость, Смауг злобно щелкнул зубами. Подхватив хоббита когтем за шкирку, он поднял испуганного воришку очень высоко над уровнем золота, усадив на отвесный каменный выступ на топоре одной из многочисленных статуй, украшавших зал. — Ты останешься здесь! — прорычал дракон. — Я найду тебе еды, а заодно и сам подкреплюсь. Тебя сниму, когда вернусь обратно. Все! — Не надо, не ходи наружу! — почти простонал Бильбо. Там ведь его друзья-гномы, вдруг дракон нападет на них и убьет? Бильбо замутило, когда он представил, как Смауг принесет ему в качестве угощения, скажем, ногу Ори или руку Торина. — Ты будешь сидеть здесь! — непреклонно рявкнул ящер. — В этой Горе только один хозяин, и это я! И я не потерплю, чтобы у этого заносчивого коротышки Дубощита было такое сокровище, которого нет у меня! Ты не вернешься к нему, никогда! Он расправил крылья, подняв небольшой ураган, от которого бедный Бильбо чуть не полетел вниз, в последний момент уцепившись за камень — и взлетел, скрывшись в широком отверстии в потолке. — Отлично! — проворчал хоббит, оставшись в темноте и одиночестве. — Видно, этот змей вообразил, что я тут останусь навечно и буду ему сказки на ночь рассказывать! Да, мистер Бэггинс, на этот раз вы серьезно влипли, не отрицайте... Спустя некоторое время ему послышался снизу звон монет. Кто-то шел там, по сокровищам, и держал в руке зажженную шахтерскую лампу. Бильбо рискнул и подал голос, окликнув проходившего там гнома — кто еще это мог быть, в конце концов! И не поверил своим ушам, услышав в ответ изумленное: — Бильбо? Во имя Дурина, что ты там забыл?!