Леон

      Смолкли все птицы, и не осталось никого помимо вьюги способного петь песнь природы. Белые мухи расселись на кустах и деревьях, превратив горы в полотно без красок. А на нем, будто в шутку, кто-то нарисовал деревню, выделяющуюся не выбеленными людьми. И в этой деревне одна женщина, провожала своего мужчину в долгий путь, возможно больше не имея шанса вновь увидеть его живым. Девиан не прощался, веря в свое возвращение.       В этот же самый момент в далеком королевстве Девитауэ король, чье имя еще не было названо, готовил единственную дочь к отправке в Син-бау. Короля прозвали «отцом безумия» по причине болезни его дочери, которая была лишена ума и была опасна для себя и окружающих. Но именно ее потребовал повелитель Син-бау себе в законные жены, чем нимало удивил короля. Нужно сказать будущий зять не мелочился на дары и требования. Первое как приветствие, второе как обязательные к выполнению условия взятия под свою опеку безумицу. При этом, становясь родственником королевской семьи, повелитель Хуэй-ди обещал участие Син-бау на стороне королевства Девитауэ. Тактично умалчивая, что все его участие сойдется на сдерживании войск противоположной стороны под чужими знаменами. Хуэй-ди не собирался рисковать своими людьми и участвовать в войне открыто. Хотя, учитывая плачевное состояние королевства, могущество повелителя востока и возможное избавление от проклятия, он думал о том, что мог бы незаметно послать в круги врагов ниндзя и проредить их ряды.       В тот момент, когда Леон и Девиан уже были полностью готовы к походу за спасение от еще не пришедшей на земли черной смерти, безумная принцесса покинула родительский дом и под тройной охраной, связанная цепями и веревками, отправилась в далекий путь окольными путями до Син-бау. И не смотря что одни пойдут прямо, а другие будут писать петли, явятся все фигуры на свои места, ровно тогда когда от них того потребует судьба.       Тот кто себя гордо назвал судьбой, уже пришел в храм Баи ю баи и не удивившись наличию Девиана, повел команду на старую тропу, дабы вывести ее к месту проведения самого масштабного представления за многовековую историю воюющих стран.       Тропа войны должна обратиться для победителей проходом сквозь бурелом на будущее благосостояние или превратиться в полноценную дорогу из трупов окружённую морем крови, которая не приведет ни к чему и никого.       Леон не понимала войны, она в который раз пыталась понять смысл масштабного истребления представителей своего вида, ради неясных, смутных, непонятных целей. Коты племени Лето могли драться и даже убить друг друга ради кошки, кошки могли не поделить кота или территорию. Однако, ни одному из представителей племени Лето, никогда не пришло бы в голову перебить соседнее племя таких же кошек, как они. Такие мысли никогда не появлялись в голове кошек.       Глупо. Все происходящее казалось белой кошке глупым, неестественным, лишним. Жить, охотится, иметь котят, умереть – такое положение дел она считала нормой. И ей не удалось понять, почему люди тратят так много времени на что-то другое. Не понимала Девиана, долго строгающего деревяшку дабы придать той форму кошки. Не понимала его восхищения красотой фресок и ковров, не могла оценить его понятия комфорта. При этом она считала нормой его стремление обзавестись семьей, с едва знакомой девушкой. Считала нормальным его заботу о себе и людях новой семьи. Возможно, все дело было в том, что люди жили гораздо дольше кошек и их мир позволял тратить время на глупости и излишества?       - О чем думаешь? – Прервал поток кошачьих мыслей юноша.       - Люди долго живут, глупеют от долгой жизни. Много времени им дается, а они тратят его на вред себе и другим. Люди глупые.       Сделав такое заявление, кошка поморщилась и прыгнула на откос скалы, забираясь на иссохшее дерево, что бы подальше обозреть дальнейший путь.       - Не все же такие, - попытался возразить юноша под пофыркивания с дерева белой кошки и смех черного лиса.       Нет смысла описывать молчаливый переход через горы, в котором Шо играл роль шута-путеводителя пытавшегося разговорить молчаливых путников, которые лишь изредка перекидывались малозначимыми фразами. И Леон и Девиан понимали чем может закончится это путешествие на которое их толкнул весьма сомнительный объект мистики страны Син-бау, но они поверили в его пророчество и не отступали. Однако в таком напряжении слова едва удавалось выдавить не то что превратить их в беседу.       Однажды, когда горы почти сменились холмами, а черный лис ускакал вперед проверить окрестности, Девиан задал весьма будничный, но в тоже время странный вопрос:       - О чем ты мечтаешь?       Леон резко подняла голову и недоуменно посмотрела на человека.       - Мечтаю? – произнесла она, не понимая смысла слова.       - Я вот хочу, стать преуспевающим торговцем или моряком. Что бы моя будущая семья ни в чем не нуждалась. – С некоторой гордостью пояснил Девиан.       - Мечтаешь – желаешь? – Поняла кошка. И задумчиво подняла взгляд, рассматривая плетение веток над собой и просматривающееся за ним мутное зимнее небо. Она знала, чего хочет. – Домой. Жить там. Иметь нору, котят и быть с Лето. Девиан улыбнулся, он тоже знал, что нужно его мохнатой подруге. Поэтому нисколько не удивился ее словам. Еще когда он встретил свою невесту, этот юноша внезапно понял, что вскоре он должен будет расстаться с верной подругой. И сделано это будет ради ее же блага.       - Можно я сделаю кое-что глупое, - внезапно перевел тему юноша. На что кошка лишь повела ушами. И Девиан, преодолев разделяющие метры, впервые за все время дружбы с белой кошкой обнял ее, как мог бы обнимать на прощание любимого члена семьи. Леон растерялась, не понимая подобного жеста, замерла и просто ждала исхода. А Девиан впервые допустил шальную мысль, что будь его спутница человеком, даже будучи из дикого племени, он бы ни за что не отпустил ее. Юноша тут же озвучил свою мысль, озвучил и смутился. – Жаль что ты не человек.       Неожиданно подобное сказала и Леон.       - Жаль что ты не Лето.       - Был бы Лето, мы бы не встретились, не стали бы друзьями и не дали так много друг другу. Но ты заставила меня почувствовать себя котом, когда мы жили в норе и охотились в лесу.       - Человеком я чувствовала себя, когда мы жили в городе. – Ответила белая кошка.       Размыкая объятия, юноша напустил на себя веселый вид, и вновь улыбаясь, опять сменил тему. А то их разговор и объятия настраивали на печальный лад скорого расставания.       - Немного по-детски прозвучит, но я хочу дать тебе обещание. Для него не надо держаться за мизинцы или ловить звезду. Просто, я хочу однажды, после всего, встретиться вновь и узнать что ты счастлива. Леон фыркнула но, склонив голову на бок, заинтересованно зашевелила ушами.       - Хорошо. Ты узнаешь – я счастлива. – Уверено заключила она и шаловливо ударила тыльной стороной лапы человека в грудь. – Обещаю.       Лис пришел застав последнее действие и долго смеялся над «межвидовым скрещиванием», за что Девиан пожелала пустить лиса на Шапку, а Леон лишь шипела грозно дыбя шерсть.       То обещание было дано ради повторной встречи. Да и сама причина обещания, была в надежде на лучшее будущее. Но время, когда оно будет исполнено наступит намного позже, чем того желал Девиан. А пока их ждала война. Вернее шанс остановить кровопролитие, которое по предсказания лиса должно было обернуться «черной смертью». И сейчас, этот лис, следил за главными фигурами спасительного плана. И эта слежка нервировала Девиана – он опасался за возможный исход для себя и своей подруге, которой решил помочь вопреки дурному предчувствию.       Деревья окружили плотным кольцом, а земля под ногами казалась удивительно ровной после бесконечной череды холмов. Леон почти мурчала, ощущая дуновения знакомых ветров, видя густой лес и такие знакомые густые сугробы. Всего этого так не хватало белой кошке в восточной Син-бау с ее горами, холмами, редкими лесами и чужими ветрами.       Девиан был рад такому настрою подруги и надеялся, что она и дальше сможет сохранить бодрое расположение духа. Сам же юноша начал нервничать. Он столько бежал от войны и ни думал, что когда-нибудь добровольно будет участвовать в подобном.       В отличии от Леон, младший сын купца чувствовал в окружающей природе скрытую угрозу. Ветер казался колючим, лес мрачным, сугробы глубокими, а будущее вселяло страх.       Единственным кто наслаждался путешествием - был Шо. Этот лис, казалось, улыбался шире и шире с каждым пройденным километром, будто предвкушая будущий бой с тайным наслаждением. Это пугало.       Шо уже не казался друзьям частью компании и, тем более, другом. Он навис над ними тенью кукловода от чего, за неимением шерсти, у Девиана волосы на затылке вставали дыбом.       Ветер перемен коснулся и города в котором заправляла черная как смоль кошка. Она гордо осматривала свои владения с балкона замка, всматриваясь в шевеления людей на улицах и принюхиваясь к доносившимся до нее запахам. В булочной поспел хлеб, мальчишка уронил пирожок, пес закапывал под деревом свои дела, в доме на окраине готовился бульон из курицы, в кузне раскалили кусок металла. Рейру не интересовали эти запахи, ее настораживал другой, более далекий и тонкий – запах смерти.       Однажды Энгельс сказал нечто глупое – суеверие из прошлых лет: «Черные кошки знают когда и куда идет смерть, поэтому опасно переходить им путь.»       На подобную чушь черная кошка лишь фыркнула, но теперь, стоя на балконе и всматриваясь в невидимые дали, она всерьез была готова поверить в те давние слова. По неясным причинам, но Рейра была уверена что там в дали скоро произойдет нечто что утянет на дно всех. И если еще вчера это чувство было просто плохим предчувствием, то уже сегодня стало уверенностью.       - Что увидела? – Энгельс любил заставать свою жену врасплох. Он получал удовольствие когда превосходил ее в чем-либо.       - Смерть идет, - коротко и безрадостно ответила кошка.       Мужчина тут же напрягся непонимающе рассматривая горизонт и не видя ничего что могло бы принести угрозу их мирной жизни. Рейра не умела шутить и не говорила в пустоту, а значит ее слова были знамением какой-то беды которую она сама не знала как описать.       - Что ты имеешь в виду?       - Далеко война. Много умрут. Крысы придут.       Энгельс потребовалось больше минуты, дабы подключить воображение и сложить из кусочков пазла представление о смерти шедшей с крысами. Не сложно понять что то, о чем говорила Рейра, была чума. Крысы переносили много болезней, но именно чуму называли смертью. Учитывая все более разгорающуюся войну, возможность чумы виделась более чем возможной. Поэтому мужчина помрачнел и тоже обратил свой взор на далекую угрозу жизни горожан, за чью жизнь и он и Рейра так отчаянно боролись. И теперь, разве могли они остаться в стороне?       - Что предлагает правительница города? – будто шутя спросил Энгельс, но в его голосе не было шутливых нот.       Вместо ответа черная кошка посмотрела вниз, оценивая расстояние до земли, приподняла левую лапу, не смея жаловаться на хромату, и развернувшись на правой поспешила к двери.       - Не бежать. Сражаться. – Был ее ответ.       При этом черная кошка неожиданно подумала что увидит на поле брани бывших соплеменцев и очень надеялась что те не окажутся на противоположной стороне. Сейчас, когда Рейра отвечала за жизни сотней людей, она не могла размениваться на сантименты. После рассказа Энгельса о кровавых засадах на границах, черная кошка верила что у нее не осталось сестёр. Она даже не предполагала что ошибается.       Как и лис, не знал что есть некто, помимо Девиана, кто так же дорог Леон и ради которого она может броситься в ад битвы.