Raven Thorn

      Я проснулся от чувства голода и с застрявшей в голове песней, которую не слышал уже тысячу лет. Не взглянув на время, сразу отправился на первый этаж к столовой, оказавшейся на поверку пустой. Рен ещё спал, когда я уходил — я не стал его будить. Мыча про себя привязавшийся мотив, я напрасно прошёлся по всем полкам — в холодильнике нашлось только несколько непонятных свертков, я не стал их трогать. На нижнем ярусе мною была обнаружена пачка вскрытого молотого кофе и маленькие пакетики с сахаром. Я замер на секунду, пытаясь вспомнить исполнителя и то, где я вообще впервые её услышал. Явно какой-то инди-хит. Кому вообще придёт в голову писать песни про автобусы…? Наудачу я подёргал за ручки всех ящиков. В одном из них нашлась солонка. Я зачем-то взял эту солонку в руку — она была наполовину пустой, — и в этот же момент вздрогнул всем телом из-за пронизывающего до костей сквозняка, всколыхнувшего одну из занавесок кафетерия позади меня. Я подошёл к окну и отдёрнул штору. Окно было нараспашку, по ту сторону валил снег. «Валил» это было, конечно, громко сказано, но для местного муссонного климата даже такой вид осадков был аномальным. Криво повешенный градусник сообщал о том, что температура лишилась еще нескольких отметок ртутного столба. Зима, преследовавшая нас по пятам с самого города, нашла нас и здесь. Я вытянул из окна руку в знак приветствия. Несколько белых комков кольнули меня в ладонь тотчас же испарившись по-английски, не оставив после себя даже капель. Снег оказался рыхлым и сухим. Я снова передёрнул плечами, втянул руку в помещение и поспешил закрыть окно.       Уже в холле я столкнулся с Дамуко, вовсю теперь таскавшую форму бармена, которая, к слову, была ей очень к лицу. Дамуко перехватила из моих рук солонку, которую я забыл оставить в буфете, потрясла над ухом и вернула мне обратно. — У нас постояльцы пропали, — зачем-то оповестила она меня, важно одёрнув чёрную жилетку. — Какие постояльцы? — не понял я. — Двое, Джордж и Каролина. Мы видели их в столовой вчера, может, помнишь. Свалили куда-то с утра пораньше, никого не предупредили. Их друзья уже с ног сбились. Юта злится. — Интересно, — сказал я, хоть мне было совсем и не интересно. — Слушай, у тебя нет ничего поесть? — Надо подумать, — протянула Дамуко. — Спроси у Юты, ладно? Дождавшись от меня вялого кивка, она перевела взгляд на лестницу и улыбнулась кому-то за моей спиной; спустя пару секунд, в моё поле зрения вплыл заспанный Рен. Он забавно щурился в свете люстры, явно не до конца проснувшись, и пытался кое-как справиться со вставшей после сна чёлкой. Рен тоже спросил меня про еду. Я беспомощно развёл руками в ответ. — …Я-то чем могу помочь?! — донеслось — отчаянное — со стороны Юты. — Здесь некуда пойти, Вы же сами знаете. Я вам не сыскная команда… Не вернутся через сутки, обратитесь в полицию, чего сейчас-то пыль поднимать? На этом мажорном аккорде Юта трахнула телефонной трубкой об стол так, что линия, должно быть, провисла в целом районе, — а после, как ни в чем не бывало, спокойно села за стол и принялась что-то увлеченно перепечатывать. — Что там с резюме? — даже не соизволив поднять на нас взгляда, поинтересовалась она, как только мы с Реном опасливо приблизились к её стойке. Рен по правую от меня сторону ощутимо напрягся и послал мне короткий гневливый взгляд, который я малодушно проигнорировал. — Куда кидать-то? — нехотя поинтересовался он. Пока Юта писала ему адрес электронной почты на клочке бумаги, я думал как бы поудобнее узнать про завтрак и решил начать с непренуждённой беседы, чтобы вышло не совсем нагло. — Так у вас постояльцы пропали? — Находящийся не в теме Рен посмотрел на меня с удивлением. — Никто никуда не пропадал, они просто куда-то ушли, а их друзья теперь не могут до них дозвониться, — раздражённо отрапортовала Юта. Было видно, что, несмотря на то, что день только начался, эта тема успела её конкретно заколебать. — Может, они пошли прогуляться, и их занесло пургой? — неуверенно предположил я. — Надеюсь, что нет. Они не заплатили по счетам. Юта одарила меня тяжёлым взглядом из-под накрашенных тёмно-синим век и, с треском вырвав лист из блокнота, протянула его Рену. Когда мы отошли от стойки (так ничего и не выяснив о питании), Рен многозначительно пихнул мне в руку только что полученный клочок бумаги. — Будешь мне сегодня вечером резюме писать, — обрадовал меня он. Я смял записку, сунул её в карман и в этот же момент благополучно забыл о ней. Вопрос с пропитанием уже вставал ребром.       В рюкзаке у Мортимера нашлась пара пачек галет и консервированная еда, которая пробудила во мне далёкие воспоминания о туристических походах в младшей школе. Мы собрались на кухне. Дамуко вызвалась сварить кофе и отошла к бару, оставив дверь кухни открытой, чтобы слышать наши разговоры. Джин пыталась разогреть консервы на слабом пламени газовой плиты. Её волосы были распущены и постоянно лезли ей в лицо. Я поглощал сухой хлеб, сидя на полу, и с интересом наблюдал, как в очередной раз одна из её прядей скользнула по плечу вниз, и синее пламя чуть ли не подпалило ей волосы — Джин успела вовремя заправить их за ухо с абсолютно флегматичным выражением лица. Мортимер сидел на одной из кухонных тумб и листал добытый Реном дневник Вирджинии. — Ей, по всей видимости, очень нравилось это место, — задумчиво отметил он, пролистывая тетрадь от начала до конца во второй раз. — Такое тщательное описание местности… Она явно любила маяки. — Он замер ненадолго над какой-то страницей. — Похоже на обычный дневник. Если это и задумывалась как книга, то явно неудачная, я бы не стал такое читать. Всё очень пресно и обыденно. — А мне нравится идея с книгой, — тихо откликнулась со своего места Джин, не отворачиваясь от плиты. — Очень имманентно. Мортимер пожал плечами, отложил блокнот в сторону и взялся за принесённый из комнаты лэптоп: — Я всё думал о том слове, что было написано на стене в комнате Вирджинии — оно казалось мне смутно знакомым… и да, я, наконец, вспомнил. Он оторвался от экрана, чтобы развернуть его к нам. На нём была открыта статья с Википедии. — Кроатан это слово, обнаруженное на одном острове, у берегов Северной Америки, с которого однажды бесследно исчезла целая американская колония. Это слово было высечено кем-то на дереве, и до сих пор осталось единственной зацепкой о том, куда могли исчезнуть все эти люди. Согласно древнеиндейским поверьям, Кроатан это имя кровожадного бога, который «невидим глазу, но всегда обитает рядом». Издревле индейцы приносили ему в жертву людей, которых бог поглощал у них на глазах, и эти жертвы просто… — Испарились в воздухе, — закончил за него Рен, который всё это время сидел сбоку от меня, на моей куртке. На кухню вернулась Дамуко, торжественно неся перед собой кофе на круглом подносе. — Так выходит, что Вирджиния была поглощена древнеиндейским богом? — уточнил я, чтобы убедиться, что ничего не упустил. — Выходит, что так, — легко согласился Мортимер. — Ещё и эти двое постояльцев куда-то пропали, — очень к месту вставила Дамуко и протянула Мортимеру чашку с американо. Все замолчали, стараясь как можно явственнее передать на лицах священный ужас, который приходит с осознанием того, что твоей душе уже не спастись. Лучше всего получилось у Рена. — Если вскрыть египетскую гробницу, на тебя падёт проклятие, — тихо произнесла Джин со своего места. Её белые спутанные волосы снова свешивались с одного плеча и слабо покачивались от исходящего от огня тепла. — Мы все попали под проклятие. Из моего горла вырвался смешок. — Но мы не вскрывали гробницу, это был всего лишь обычный номер в отеле!.. Сидящий рядом Рен вдруг поднялся на ноги, бросив мне сверху наш тайный взгляд, который означал, что я должен немедленно следовать за ним, после чего направился к выходу из кухни. Вместо лишних объяснений, я обронил что-то про свежий воздух нашей троице из Белльвиля и поспешил вслед за ним.       — Знаешь, — сказал Рен, когда я, идя следом, покинул столовую и вышел в коридор, ведущий в главный холл, — я тут подумал, что лучше отнести этот дневник обратно. Я с удивлением скосил взгляд на его затылок. У Рена был ровный голос, но он ни разу не обернулся на меня за весь путь. — Брось, — произнёс я, хотя, признаться честно, моя мнительная часть была в этот момент на его стороне. — Ты ведь не веришь в эту ерунду? Ну, про проклятье и остров этот дурацкий? Рен вдруг резко затормозил посреди коридора, из-за чего я чуть было не налетел на него. Он развернулся ко мне лицом, и из-за того, как не по-своему серьёзно он выглядел в тот момент, мой пульс нервно зачастил.       Рен нерешительно оббежал взглядом половицы под нашими ногами, вытягивая рукава своей рубашки, и мне стало ещё больше не по себе от тянущегося молчания с его стороны. Наконец, он поднял на меня голову, будто на что-то решаясь, и быстро сократил между нами расстояние, вставая чуть ли не впритык ко мне. — Слушай, я тебе не хотел говорить… не хотел волновать, — понизив голос, словно кто-то мог нас подслушивать, быстро произнёс он — и снова в неуверенности замолк на секунду. У меня аж сноп мурашек поднялся по позвоночнику, настолько взволнованно он выглядел. Я даже не заметил, как затаил дыхание, в ожидании его слов. — В общем, — он нервно выдохнул и уткнулся взглядом мне в грудь. — Мне сегодня под утро… Мне опять приснился сон про лося. Он посмотрел на меня, извиняясь, словно подразумевалось, что эта информация ранит меня до глубины души. Я на всякий случай выждал паузу, надеясь, что он продолжит, но Рен уже закончил и теперь явно ждал моей реакции. — И? — с ничтожной надеждой уточнил я. — Что «и»? — вскинулся Рен. — Ты что, забыл?! С нами всегда происходит какая-то хрень, когда мне во сне приходит лось. Это был знак! Я, должно быть, выглядел настолько разочаровано в тот момент, что Рену пришлось чересчур поспешно продолжить, в тщетной попытке удержать мой интерес. — Слушай, до конца дня есть ещё два поезда, которые можно взять. Нам надо уехать сегодня, как можно скорей, всё равно это задание уже завалено — мы не знаем где искать эту Вирджинию и существует ли она вообще. Снимемся с квеста — пускай будет штраф — не важно… — А что, если это и есть настоящий квест? — перебил я его. — Может от нас и требуется найти её, следуя её же подсказкам. — Ты смотрел Сияние? — спросил Рен. — Хостел? 1408? Я закатил глаза. — Нет. Нет, — я на секунду задумался. — Да. — Короче, я к тому, что все эти фильмы учат единственной вещи — если есть отель, в котором твориться что-то странное, нужно немедленно из него убираться. — Ты сам вчера говорил, что всё это просто игра Вирджинии, разве нет? — Ну, — Рен осёкся, — возможно, я ошибся. Я в изумлении поднял брови, и Рен вздохнул. — Ладно, — продолжил он, — скажи, сколько людей ты видел здесь, помимо нас? Я пожал плечами. — Юту. Четверых постояльцев. — И всё? Я снова неуверенно повёл плечом. Кажется, да. — А как же прислуга? Горничные? Почему их нет? — Туристический сезон ещё не открылся. — Туристический сезон здесь не причём. Если пансионат открыт, здесь должен быть хоть какой-то минимум персонала. Нет ни поваров, ни уборщиц. Только четыре человека и девушка на ресепшене… Сегодня я листал их книгу отзывов на лобби, у них нет ни одной записи от постояльцев. Что ты об этом думаешь? Постепенно смысл того, что хотел донести до меня Рен, стал доходить. Одинокий отель на отшибе, неправдоподобное количество людей внутри, пропавшая девушка, которую никто не хватился. Сфабрикованный дневник, имя индейского бога на стене развороченной комнаты. Всё это напоминало завязку для одного из романов Агаты Кристи, только происходило не на бумажных страницах, а в моей собственной жизни. У этого места для нас была своя, самая настоящая загадка. И хотя я ни на секунду не поверил бы в то, что мы могли стать теми, кому удалось бы эту тайну разгадать, — тем не менее, это было просто страх как захватывающе. И я подумал, что, наверное, больше никогда в жизни нам не представится случай повторить этот опыт. — А по-твоему? — возбужденно спросил я Рена. — Что всё это значит? — Не знаю, — устало ответил он. — Просто давай уедем отсюда. Я не хочу здесь больше оставаться.       За окном, ведущим на задний двор, всё ещё сыпалась снежная крупа. Снаружи было холодно, а здесь, внутри, тепло. Я почувствовал себя отрезанным от целого мира, словно сам находился на необитаемом острове. Но, несмотря на всё происходящее, меня это ничуть не пугало. Я чувствовал себя так, будто бы читал книгу, находясь дома, в безопасном в кресле, и всего лишь представлял себя её героем. Мне вдруг ужасно захотелось остаться и поиграть в Нэнси Дрю. — Так или иначе, — уклончиво ответил я, чтобы не нарваться на противостояние с Реном, — нужно посоветоваться с остальными. И чтобы окончательно переложить с себя всю ответственность, добавил:  — Дамуко, кажется, здесь нравится. Рен посмотрел на меня так, что я опять почувствовал себя хуже некуда, и сухо сказал: — Хорошо. Тогда я пойду — отнесу дневник.       Остаток дня был начисто лишён эксцессов. Пока Рен относил дневник обратно, я примостился в холле на единственном диване из белой искусственной кожи, и залип в интернете. Юта куда-то ушла, оставив на стойке регистрации вместо себя табличку «Вернусь через 15 минут». Табличка выглядела куда более дружелюбной и сразу же заручилась моим расположением. Возвратившемуся вскоре Рену она тоже пришлась по душе, и он упал рядом со мной на свободное место. В трендах на ютубе была всякая ерунда. Я сначала по привычке полез на форчан, но Рен терпеть не мог имиджборды и не дал мне там долго сидеть. Он отобрал у меня телефон и залез на реддит, скролля бесконечную ленту и останавливаясь на каждой чёртовой гифке с животными. Слава богу, скоро объявилась Дамуко и отвлекла его. — Мы тут перетёрли с ребятами, — важно начала она, заняв соломенное кресло рядом, — и решили перестраховаться. Мы, типа, не нашли особо много информации о том, как правильно избавляться от древнеиндейских богов, и решили прибегнуть к проверенному методу. Я видела, у тебя с утра была соль с собой, не одолжишь? Солонка осталась в куртке, которую я бросил в нашей комнате, на кровать. Дамуко с моего разрешения отлучилась за ней, и я посмотрел на явно обеспокоенного чем-то Рена. — Ты ведь не собираешься тоже рассыпать по углам нашей комнаты соль? — уточнил я у него. Тот встрепенулся, тут же сменив лицо, и в преувеличенном жесте цинизма махнул рукой.       Позже, уже впятером, мы оккупировали холл, чтобы убить время за обратной версией Мафии. Ради этой игры Дамуко заставила меня выучить десять заповедей коза ностры и принять омерту.* — Я предлагаю ввести в игру «поцелуй смерти», — сказала Дамуко, нахлобучив на голову найденную где-то на задворках отеля старую гангстерскую шляпу, — это добавит игре романтики… — Мафия с элементами бутылочки? — Esatto! Mia casa é tua casa, benvenuto!.. Мы проиграли в неё весь остаток вечера, и даже не заметили, как снаружи постепенно стемнело, а время перевалило за девять. — Она так и не вернулась. Замечание, оставленное отвлёкшейся от игры Джин, заставило меня очнуться и, вторя ей, рассеянно поглядеть в сторону пустующей весь день стойки. — Юта говорила что-нибудь насчет того, что должна отлучиться? — спросил Мортимер — Дамуко? Та пространственно пожала плечами, занятая перемешкой карт на низком столике. — Ушла искать пропавших постояльцев, возможно? — К слову, кто-нибудь вообще сегодня видел других людей в отеле? Дамуко оставила своё занятие, медленно сгребла игральные карты в одну кучу, и мы все переглянулись. Пока она отошла за стойку, чтобы проверить занятые номера по таблице бронирований, мы хранили молчание, и я думаю, что каждый из нас в этот момент старательно прислушивался к зданию, стараясь уловить через стены кашель, или скрип двигающейся мебели, или любой другой звук присутствия людей. Потом мы поднялись наверх и прошлись вдоль занятых по списку номеров, добросовестно простучав и прослушав каждый. Не знаю точно, чего мы тогда добивались. Наверное, просто хотели убедиться в том, что не остались совершенно одни в этом отеле, in the middle of nowhere. Так или иначе, наши чаянья всё равно не оправдались. Нам никто не открыл.       На этом этапе я впервые с начала всей этой истории почувствовал себя неуютно. Не слишком явно, чтобы это принесло бы большой дискомфорт. Достаточно, чтобы захотеть оказаться снова в городе, в центре галдящей толпы людей, спешащих по своим делам. Настроение на развлечения пропало не у меня одного. Кроме того, мы все плохо спали прошлой ночью, и было решено направиться в сторону своих комнат. На том и разошлись.