۞
Я сижу на краю кровати и смотрю на Якина, который методично и сосредоточенно вымывает руки от крови. Он поглядывает на меня через отражение зеркала: его яркие зеленые глаза сосредоточены, а челюсть напряжена. Встаю и подхожу к нему. Парень продвигается, и я занимаю место у умывальника. Опускаю ладони под теплую воду и что есть мочи натираю их мылом. Руки пекут, но я не обращаю на это внимания, пока Якин не отбирает у меня брусок мыла. Странно посмотрев на меня, он выключает кран и берет полотенце. Насухо вытерев мои ладони, парень опускается на краешек ванны и накрывает лицо руками. — Что нам теперь делать? — тихо спрашиваю его. — Её ведь весь город ищет… — Поспать. Для начала. Якин встает и снимает свитер. Кидает его в корзину для грязного белья и, не глядя на меня, выходит. Я слышу, как он ходит по своей комнате, открывает шкаф, достает что-то… — Держи. — Он протягивает мне одну из своих футболок и закрывает за собою дверь, чтобы я смогла переодеться. Апполин Якин положил спать в комнату Лены. Он сказал, что она потеряла много крови, поэтому ей потребуется тщательный уход и хороший сон. Но ни я, и тем более ни он, не можем предоставить ей такие услуги. Это опасно. — Я лягу на полу, — говорит Якин, когда я захожу в его комнату. Его футболка широка мне и достает почти до колен, но я все равно усиленно натягиваю её края. В освещении полутемной комнаты Якин кажется намного уставшим, нежели я. — Я сегодня впервые жизнь кому-то спас. — Он садится на край кровати, где прежде сидела я, и глядит на меня своими доверчивыми глазами. Присаживаюсь возле него и обессиленно опускаю голову на его плечо. Я могу слышать, как бьется его сердце и как прерывисто он дышит. — Помнишь, как мы впервые встретились? — вдруг спрашивает Якин. Я слабо улыбаюсь, чувствуя, как сознание проваливается в сон. — Ты завалился в бар Сидо, будто торнадо. Уронил бутылку какого-то пойла, — хрипло и тихо говорю я, — и, перегнувшись через стойку, сказал мне, чтобы я позвала начальника… — Знаешь, я набрался тогда. Не знаю, как Сидо дал мне эту работу, — он тихо смеется. — Он кинул в тебя полотенцем и заставил убрать осколки от разбитой бутылки. Уверена, он подумал, что ты по контингенту нам подходишь. Алкоголик, — уткнувшись лицом ему в плечо, я улыбаюсь. Веки тяжелеют, и я закрываю глаза. — Я волновался. Вот и выпил, — почти обиженно говорит Якин. — Чего это тебе-то волноваться? — через дебри сна спрашиваю я. Парень аккуратно придерживает меня за плечо и укладывает на кровать, а потом встает. Я, расслабившись, сворачиваюсь в калачик. Чувствую, как меня накрывают одеялом, и благодарно что-то мурлычу в ответ. — Каждое утро, идя на работу, я видел девушку в своем районе, — слова буквально ускользают от меня, но я старательно пытаюсь сосредоточиться на голосе Якина. — Я знал, где она работает, знал, по её печальному взгляду, что она чувствует приблизительно такую же горечь, что и я. Она была самой забавной и трогательной девушкой, которую я когда-либо видел. — И что случилось дальше? Я знаю, что он улыбается. — А дальше мы познакомились и стали друзьями.۞
Просыпаюсь я от разговора на повышенных тонах. Простонав, я переворачиваюсь на спину и, открыв глаза, смотрю на потолок. — … это я твой старший брат. Я несу за тебя ответственность! — Якин говорит угрожающе, почти «по-родительски». — Прекрати, Якин. Ты просто тот, кто выжил. — Её слова задевают даже меня. — Не указывай мне! Ясно? Резкий стук, и голоса замолкают. Я встаю с кровати и тихо открываю дверь. Он сидит за столом, ко мне спиной, и что-то тихо бормочет себе под нос. Якин протягивает руку к пачке сигарет, лежащей на столе, и достает одну. Он разбивает капсулу, и сигарета загорается едким огоньком. Парень втягивает белый дымок и задумчиво глядит на парадную дверь. Лена ушла. — Она подросток, — говорю я. Якин, не глядя на меня, пожимает плечами. — Мне двадцать лет, а я переживаю за подростковый период своей сестры. — Его голос хриплый — прокуренный. — Даже со своим превосходным воображением я не могу представить, что будет дальше, Ева. Он накрывает лицо ладонями и устало вздыхает, а потом поворачивается ко мне, и я понимаю, что он не спал всю ночь. Под его красивыми зелеными глазами залегли тени, и вообще, выглядит он как-то осовело. — Ты спал сегодня? — спрашиваю я. — Сегодня? На счет сегодня я не уверен, но я точно могу сказать, что я дремал на прошлой неделе. Это должно быть засчитано! — усмехнувшись, отвечает он. Я укоризненно гляжу на него и медленно подхожу. Ложу руку на плечо Якина и ощущаю, как он напрягается. — Все в порядке? — спрашиваю. Косо посмотрев на мою ладонь, он раскрывает рот, небось, для очередного язвительного комментария, и сразу же закрывает его. — Слышишь это? — спрашивает Якин, вставая. Он быстро минует проход, разделяющий кухню и крошечную гостиную, и открывает дверь комнаты Лены. Я следую за ним. Якин стоит на пороге, скрестив руки на груди. Я замечаю, как он тихо посмеивается, опустив голову книзу. Став на носочки, я выглядываю из-за его широкой спины, пытаясь усмотреть, что же его так развеселило. — Кажется, она застряла, — изрекаю я, наблюдая за Падшей, которая перегнувшись через подоконник, пытается продвинуть нижнюю часть своего тела. — Кажется, да, — Якин смеется и, подходя к Апполин, аккуратно, чтобы не спугнуть, берет её за талию и помогает оттолкнуться ногами. Она оборачивается к нам и резко впирается в стену. Ударившись, она смотрит на Якина: её глаза не излучают страх, скорее, вражду… — Там дверь есть, если что, — спокойно, не пытаясь прикоснуться к инопланетянке, говорит парень. — Ты ранена, тебе надо отдохнуть. Грудь её часто вздымается, да и сама она вся дрожит. Глянув на меня, Апполин одними губами шепчет: — Спасибо. — Око за око, — говорю я, пожав плечами.۞
Мы сидим на кухне и наблюдаем за тем, как Апполин ест суп, приготовленный Якином на скорую руку. Сглотнув, Падшая откладывает ложку и смотрит на нас. — Спасибо, — тихо говорит она. Якин кивает головой и встает. Берет использованные Апполин приборы и несет их к раковине. — Как это случилось? Тебя подрезали? — спрашивает он, возвращаясь назад. — За меня контрабандистам обещают полмиллиона июнов. Несложно догадаться, как это случилось. — Она пожимает плечами и старается не смотреть на нас. — Что с твоими глазами? — задаю я уже давно терзающий меня вопрос. Апполин поднимает голову и с долю секунды смотрит на меня с непониманием. Потом кивнув головой — сообразив — она дотрагивается пальцами к векам: — Это линзы. Они помогают скрываться. — Но от кого ты скрываешься? Падшая поворачивает голову в сторону окна, и её взгляд грустнеет, она будто бы погружается в воспоминания, которые все никак не отпускают её. В прошлое, которое как не старайся невозможно забыть. Мне знакомо это чувство. — Я не могу вам сказать. Пожалуй, это будет лучшей благодарностью, которую я могу вам предоставить. Мы переглядываемся с Якином и даем друг другу молчаливый обет, что обязательно обсудим это позже.۞
Я вернулась в дом Шоу ближе к вечеру. Взяла с собой некоторые свои вещи для того, чтобы Апполин смогла переодеться. — И куда ты теперь? — спрашиваю я её, протягивая свои потертые слаксы и растянутый свитер, который мне подарила когда-то Рэм. — На Венеру. — Она смотрит на меня с любопытством и нерешительностью, и я понимаю, что она хочет что-то спросить, поэтому заинтересовано выгибаю бровь. — Тут была девочка… — Сестра Якина, — подсказываю я. Она прикусывает губу так, что та моментально припухает. — Девочка сказала, что ты, — она косо глядит на меня, — заставляешь его совершать действия, которые вредят ему. К примеру… — К примеру, помочь спасти тебе жизнь, — я неуверенно улыбаюсь ей. — Я знаю, каково отношение его сестры ко мне, и в чем-то она права. Закрываю за собой дверь и позволяю остаться ей одной. — Ты ела? — строго спрашивает Якин. — Возможно. На прошлой неделе точно. Он сидит на полу, прислоняясь к двери своей комнаты, и что-то пьет из бутылки. Я подхожу к нему и присаживаюсь. Повернув голову к парню, я шумно выдыхаю. — Сложный день, — озвучивает он и протягивает мне бутылку того пойла, которое мы распространяем у Сидо. Сделав маленький глоток, я ставлю бутылку между нами и прислоняюсь боком к Якину. Ложу свою руку ему на колено, а вторую переплетаю с его пальцами. — Я хочу спать почти так же сильно, как и те леденцы, что ты мне дал на прошлой неделе. — Что такое сон по сравнению с лимонными конфетками? — его грудь сотрясается, и он крепче сжимает мою руку. От него пахнет спиртом, табаком, сандаловым деревом и тем запахом, который ни с чем несравним. Якин большим пальцем руки поглаживает мою ладонь, отчего по телу бегают мурашки. Его кожа горячая, моя же напротив — холодная. — Ты знаешь, что рыжих людей на планете не более одного процента, — он криво улыбается и делает ещё один глоток. — Это делает меня особенной, — я издаю смешок. Якин убирает бутылку и, взглянув на меня, говорит: — Для меня ты в любом случае особенная. Это не зависит от цвета твоих волос, знаешь ли. Он наклоняется ко мне, и я ощущаю, как его дыхание щекочет мою кожу. Якин касается моей щеки и убирает прядь волос с лица, а потом он подается вперед, и я понимаю, что наши лица разделяют лишь пару сантиметров. Я закрываю глаза и отдаюсь ощущениям… — Ева, — шепчет он напротив моих губ. Резкий хлопок, похожий на выстрел, обрывает нас. Я не успеваю сориентироваться, как окно, возле которого мы сидим, разбивается на осколки. — Что происходит? — спрашиваю я, подавляя страх. — Стой здесь, — велит мне Якин и подходит к окну. Он выглядывает на улицу и обеспокоенно топчется на месте. — Там какие-то столпотворения… Я подхожу к нему и выглядываю из-за спины. Темная улица заполнилась людьми; панические крик слышны отовсюду. Сирены заводов гудят вовсю. И огонь… Он повсюду. — Мне жаль. Мы оба поворачиваемся и видим Апполин, которая, прислонившись к стене, смотрит на нас с неподдельной виной во взгляде. — Что это значит? — спрашивает Якин, подходя к ней. — Мы пытались, — шепчет она. — Но вы такие непокорные… Она запускает пальцы в волосы и спускается по стенке вниз. Обхватив себя руками, она тихо завывает, будто от боли. Я подхожу к ней и сажусь возле её ног. — Это Падшие? Она не глядя на меня, отвечает: — Нет. Это не Падшие. — Тогда, что там происходит, Апполин? — Это вторжение, Ева, — она поднимает свой взгляд на меня и говорит тихо, медленно. — Они наступают, и на этот раз Земля их цель.