Wind-up Toy

And he starts wondering what it's like to be liked by everyone, and like everyone be just like anyone, and just wants to be so just like anyone. Я с замиранием сердца слушал слова Фрэнка, кажется, он понимает гораздо больше, чем мне думалось изначально. Он запомнил моё требование и озвучил его таким невинным тоном, что я почувствовал себя каким-то монстром. После всего сделанного и сказанного, мне можно быть уверенным, что ничего страшного не случится, если мы с ним станем считать себя парой. Тем не менее, я всё ещё боюсь реакции семьи и друзей, особенно меня пугает то, что они могут сделать. Мне не было стыдно, я страшился потерять Фрэнка. Я не собираюсь держать наши отношения в секрете вечно, просто пока мне нужно время, чтобы хорошенько обдумать, что я им скажу. Я улыбнулся, подражая жесту Фрэнка, прикладывая к губам указательный палец. - Мне пора готовить ужин, будь хорошим мальчиком, - я чмокнул его ещё раз и ушёл. - К-как всегда! – он кивнул. – Н-не забудь тарелку для м-маленьких ч-человечков! Я наблюдал небольшое сражение Фрэнки с варёной картошкой в его тарелке. Понапрасну он пытался что-то делать своей вилкой, преуспевая только в размазывании еды по стенкам, а иногда и промахиваясь мимо тарелки. Раздосадованный он отложил вилку в сторону и принялся поглощать ужин пальцами. - Хочешь, я дам тебе глубокую тарелку и ложку? Так должно быть легче… - предложил я. - Н-нет. Я и т-так могу, - он весело фыркнул, не переставая набивать рот. - Тогда продолжай, - я не возражал против такого способа приёма пищи, поэтому вернулся к своей тарелке. Я позволял Фрэнки делать всё, что хочется и как хочется, пока это не представляло для него угрозы. Я купил ему яркие фиолетовые трубочки для напитков, поэтому теперь он не нуждался в дополнительной помощи, когда руки снова начинали дрожать. Максимум, что мне приходилось делать, это помочь засунуть соломинку ему в рот. Фрэнк знал, что он другой, он «особенный», как говорила женщина по имени Грейс. Так или иначе, я всегда старался сделать его отличия менее заметными, так как не хотел, чтобы Фрэнк чувствовал себя неполноценным. Каждый раз, когда он сталкивался с трудностями при выполнении чего-либо, я находил для него возможность справиться с проблемой самостоятельно. Иногда он просто приспосабливался к возникающим осложнениям, как в этом случае с едой. Он самый невероятный мальчик, которого так легко любить. Я уже знал, что смогу провести всю свою жизнь рядом с ним. Я был готов заботиться о Фрэнки вечно и делать его счастливым точно так, как он делает счастливым меня. Безумно счастливым, особенно показав истинную глубину своих чувств ко мне. Фрэнк, несомненно, полностью осознавал свои действия, когда говорил, что я ему нравлюсь, что он любит меня, когда ненарочно соблазнял и целовал меня. Я не имею понятия, как далеко могут зайти наши отношения, но на данный момент это и не важно. Я наслаждаюсь тем, что у нас есть, позволяя жизни идти своим чередом. Я помню о том, что мне нужно быть осторожным. Ночью перед сном я никогда не пытался зайти дальше поцелуев или объятий. Уже сам факт нахождения в одной постели накалял ситуацию, и мне не хотелось форсировать события. Форма наших отношений идеально мне подходила, и всё, что имело значение – счастье Фрэнка. *** - П-привет! – воскликнул Фрэнки, запрыгивая мне на спину, когда я пытался закрыть входную дверь, вернувшись домой после рабочего дня. Мне сразу же бросились в глаза белые отметины, оставленные его ладонями на моей чёрной футболке. Я дошёл с «приятной ношей» до дивана и осторожно опустил Фрэнка на него. И лицо, и одежда мальчика тоже были покрыты чем-то белым. Он поднялся и взял меня за руку, увлекая за собой. Фрэнк шатался, словно пьяный, и два раза чуть не упал, пока вёл меня на кухню, но я вовремя успевал поддержать его. Постепенно координация вернётся к норме, вероятно, он раньше принимал другое лекарство, и его телу нужно адаптироваться к новому. По крайней мере, Фрэнки ни на что не жаловался, всё казалось ему вполне естественным. - Что тут произошло? – поинтересовался я встречавшему меня на кухне хаосу. - Мы п-пекли п-печенье! – радостно ответил Фрэнк. Моя мама вовсю хозяйничала на кухне, хотя утром её присутствия в доме не наблюдалось. Вокруг творился настоящий бедлам: мои чудесные тёмные полы были щедро засыпаны мукой, тесто полностью покрывало стол и даже кое-где с него свисало. Рэй резво суетился в синем переднике. Его афро также было «украшено» мукой и кусочками неготового угощения. - Фрэнки сказал, что теперь я – человек-печенька, - Рэй хмыкнул и покачал головой. - Я думала, для него это будет полезно… - мама робко пожала плечами в ответ на мои округлившиеся глаза. – Он скучал. - О, я не против! Отличная идея, спасибо, мам, Рэй! – я поспешил уверить их, что не сержусь. – А если после того как мы съедим всю эту вкуснятину, кто-нибудь поможет мне прибраться… мы сможем отправиться за покупками. Я наконец-таки получил настоящую зарплату, хотя все думают, что это произошло несколько недель назад. Надеюсь, никто не будет выпытывать у меня источник происхождения доходов. - З-значит, я могу п-пойти?- спросил Фрэнки с надеждой. - Конечно! - Тогда мне тоже лучше собраться… - решила моя мама. - О, Джерард! – сказал Рэй, пытаясь извлечь издержки кулинарии из своей причёски. – Я позвонил окулисту, как ты просил. - Спасибо, Рэй! Всегда знал, что у тебя с памятью получше. Я вечно всё забываю. - Фрэнки назначено в пятницу. Я записал всю информацию на бумажке и оставил её вместе с адресом у телефона. - Что за ок-к…ок-к… т-такое? – заинтересовался Фрэнк. - Доктор, который лечит глаза, он поможет со зрением. Скорее всего, тебе придётся носить очки, как Майки, - объяснила мама. Я надеялся, что все нужды Фрэнка будут удовлетворены в ближайшее время. - Ааа, - протяжно вымолвил Фрэнк и вытащил одну печенюшку из горки приготовленной выпечки. *** Фрэнк никогда раньше не бывал в супермаркете. Такой вывод я сделал, наблюдая, как сильно он изумился, с какой жадностью всё вокруг разглядывал, не закрывая рта. - Ух ты… б-большие! – заявил он, направляясь неуверенной походкой к холодильникам. - Фрэнки! Ничего не трогай, пусть Джерард сам выберет, что вам обоим нужно, - моя мама остановила мальчика, заставив его продолжить путь между нею и магазинной тележкой. Таким образом, у Фрэнка имелась опора, и руки были заняты, но на самом деле тележку толкала Донна. - Что н-написано на этих м-маленьких б-бумажках? – Фрэнк показал на огромный холодильник рядом с ним. - Разное. Йогурт, молоко, сыр… - она перечисляла, - … и цены. - Ах. Мы м-можем взять сыр? Я л-люблю сыр! - Но этот сыр нужно намазывать на тосты или печенье. - О… тогда н-нет. Хочу н-настоящий сыр. - Как только увижу, сразу возьмём, - пообещал я. Ещё много раз Фрэнки выспрашивал, что написано на ценниках, и предпринял несколько попыток потрогать содержимое полок. Донне пришлось попросить его вести себя потише, но мальчик был действительно рад увидеть что-то новое. Счастливая улыбка с его мордашки исчезала, только если кто-то смотрел на него или же просто стоял слишком близко. Тогда Фрэнки прижимался лицом к моей груди и оставался в таком положении пару минут. - С-слишком много л-людей…н-не люблю так много л-людей, - он тихонько бормотал. - Не бойся, они не сделают тебе ничего плохого, - я пытался его успокоить. Он отлепился от меня, но набросил на лицо свои спутанные каштановые пряди. - Фрэнки… убери волосы с лица, дорогой, - сказала Донна мягко, но требовательно. - Н-нет, они увидят м-меня! - Они всё равно тебя видят, - резонно заметил я. - Но х-хотя бы не л-лицо, - пояснил Фрэнк. Не теряя время на разговоры, я отвёл Фрэнка в секцию с одеждой. Выбрав красную кепку, я надел её мальчику на голову, предварительно убедившись, что тот убрал с лица волосы. - Следующий раз тебе придётся подстричься! – я погрозил ему, теряя терпение. - Н-НЕТ! – он сорвался на крик. - Тогда покажи лицо, парень! Ты очень красивый, тебе нечего опасаться, - моя мама пыталась его убедить. - Но… м-моё… а ч-что, если кто-то р-рассмеётся? – он всё ещё сомневался. - Если хоть кто-нибудь засмеётся, я врежу ему по заднице, - я прошептал прямо ему в ухо. Он обнял меня и также шёпотом ответил. - Л-люблю тебя. - Что ещё за секреты? – полюбопытствовала Донна. - А… ничего интересного. Я пообещал надрать зад каждому негодяю, которому внешность Фрэнки покажется поводом для шутки, а он… сказал, что поможет мне, - соврал я. Мама только усмехнулась на это. - Д-джи… можно п-подойти к ним? Хочу п-подружиться, - спросил Фрэнк. Я взглянул в указанном направлении, и увидел двух парней лет пятнадцати, разговаривающих между собой. Что-то подсказывало мне, что это была не самая хорошая идея, но, переглянувшись вопросительно с Донной, я решил не лишать Фрэнка общения, особенно когда он этого сам желает. Мама проводила Фрэнка на место, и сама осталась в приделах досягаемости. Я наблюдал происходящее издалека, и был слишком взволнован для того, чтобы продолжать собирать необходимое с полок. Ребята что-то весело обсуждали, когда к ним приблизился Фрэнки. Он поздоровался с ними, и, казалось, какое-то время общался. Услышав новый взрыв смеха, я почувствовал, как закипает моя кровь. Мама подняла руку, останавливая меня. Вдруг Фрэнк прыгнул на одного из парней и повалил его на землю. Когда мы оказались там, он кусал того мальчика, а второй вцепился Фрэнку в волосы, содрав с него кепку. Женщина, которая по моему предположению оказалась матерью одного из ребят, кружилась рядом и «выплёвывала» проклятия. Я не обращал на неё внимание, и просто пытался разнять дерущихся. - Этот дикарь напал на моего сына! – единственное, что мне удалось понять из её воплей. - Он не дикарь, а психически нездоровый, - Донна пыталась извиниться. - Тогда держите его подальше от общественных мест, - ответила эта «мадам». - То, что вы сейчас сказали… неуместно и глупо, - гневно выкрикнула моя мама, заставляя всех остальных замолчать. - ФРЭНК, ХВАТИТ! – я позвал его. - С-СКАЖИ, Ч-ЧТОБ ОН П-ПУСТИЛ МОИ В-ВОЛОСЫ! Парень отпустил его, Фрэнки поднялся и пнул лежачего, прежде чем тот успел встать на ноги. - Боже мой, я позову охрану! – неистово завопила мать парня. - Не надо никого звать, мы уходим. В любом случае это была их вина, они смеялись над Фрэнки. Я слышала, как они издевались над его походкой, глазами и речью. Так что заткнитесь, вам не на что жаловаться, - Донна взяла Фрэнка за руку и увела прочь. Я поднял кепку и последовал за ними в соседний отдел. В который раз я был восхищён своей матерью. *** По возвращении домой, распрощавшись с Донной, Фрэнк первым делом направился в спальню и, покопавшись в рюкзаке, извлёк на свет божий своего плюшевого мишку. Впервые с тех пор как я его встретил. До этого момента «щенок» прекрасно справлялся со своей задачей. Мальчик пока не перестал видеть собаку и даже «кормил» её утром, но говорить о воображаемом питомце стал значительно меньше. Я задавался вопросом, что вызвало такую необходимость в игрушке? Послужил ли причиной инцидент в супермаркете? Может, эти мальчишки напомнили ему тех ребят из психиатрической больницы, потешающихся над Фрэнком? Он включил телевизор и тихонько погрузился в мягкую обивку дивана, со всей силы прижимая к себе потрёпанного медведя, не произнося ни единого слова. - Фрэнки, у тебя всё хорошо? - Д-да, - он ответил только это. Идя наперекор своим желаниям, я решил не беспокоить его некоторое время. Притащив домой целую гору полуфабрикатов, я освободил себя от необходимости готовить ужин. Решая, чем теперь себя занять, я вспомнил об идее Рэя. Что если мне попробовать позвонить кому-нибудь? Я всегда был довольно стеснительным. Мысль о том, чтобы звонить незнакомым людям и спрашивать их о мальчике, которого они наверняка не знают, приводила меня в отчаяние. Но попытавшись, я ничего не потеряю, ведь так? Я взял справочник с журнального столика и сразу открыл его на букве «А». Перевернув несколько страниц, я остановился на фамилии «Айеро», собираясь делать маленькие пометки карандашом напротив каждой записи. Из моей груди вырвался вздох облегчения, ибо в списке насчитывалось всего 6 «Айеро». Я схватил телефонную трубку, полный решимости исполнить задуманное. Первые две попытки потерпели неудачу, никто не ответил на звонок. Я поставил крестики напротив тех номеров, чтобы не забыть набрать их позднее. - Я не знаю никого по имени Фрэнк, - сказал недружелюбный мужской голос с того конца телефонного провода. Третий вариант был вычеркнут. С четвёртой попытки мне ответила женщина, довольно молодая, судя по голосу. - Эм… здравствуйте. Подскажите, вы не знаете молодого восемнадцатилетнего парня по имени Фрэнк? – я повторил уже заученный вопрос. - Ну, и моего дядю, и двоюродного брата зовут Фрэнк. Правда, одному пятьдесят, а другому двадцать семь. Полагаю, я ничем не могу вам помочь, - она ответила очень вежливо. - В любом случае спасибо. До свиданья. В семье Айеро номер пять мальчику по имени Фрэнк едва исполнилось пять лет. Пока я был рад, что никто хотя бы не бросил трубку. Собираясь набирать последний номер из списка, я заметил, что Фрэнки сидит напротив стены. С моего места было трудно разобрать, чем он там занимается. Я пошёл проверить, опасаясь, что Фрэнк снова будет биться головой, хотя после начала приёма таблеток, этого не случалось ни разу. Но нет, он всего лишь опять чертил на стене монетой, соскабливая светлую краску, выставляя на показ более тёмную, красно-коричневую, которая когда-то украшала её поверхность. Получалось крайне заметно. Но вовсе не сомнительное чувство стиля прежнего хозяина дома заставило меня застыть на месте. А ровно то, что Фрэнки решил изобразить: огромное сердце или, по крайней мере, что-то на него похожее, с надписью внутри, гласившей «ФРЭНКИ и ДЖИ» пляшущими в разные стороны заглавными буквами. Почувствовав, что я смотрю, Фрэнки повернулся, улыбаясь и совершенно точно гордясь своей работой. - Боже, Фрэнки, это… так приятно. Только… почему такое большое, детка? - Ч-чтобы я т-тоже мог п-прочитать! – объяснил он. - Ты же знаешь, что нам придётся его спрятать, да? Иначе у нас больше не будет тайны, - мне так не хотелось обижать его чувства. - Д-да, знаю, - он понимающе кивнул. Фрэнки удивляет меня слишком часто. – Но т-только если к-кто-то придёт! - Только если кто-то придёт. *** Некоторое время спустя, я всё же набрал последнего Айеро. Мужчина с болью в голосе сказал мне, что Фрэнком звали его недавно скончавшегося отца. Я извинился, чувствуя себя распоследним куском дерьма. Как так вышло, что почти в каждом семействе Айеро находился свой Фрэнк? Я вернулся к первому номеру в списке, на этот раз ответила женщина. Пожилой, уставший голос с итальянским акцентом. - Простите за беспокойство, мэм. Вы случайно не знаете мальчика по имени Фрэнк? Фрэнк Энтони? – я задал свой вопрос. На том конце провода женщина издала странный звук, будто у неё заболело горло. – Вы знаете его? - Как любопытно. Так звали того маленького ублюдка, которого мой сын принял за своего. Печальное совпадение… - сказала она. Меня наполнило странное чувство. - Сколько ему лет? – я продолжал интересоваться. Ей потребовалось некоторое время на ответ. - Ну, если бы он был жив, то ему было бы восемнадцать. Но он умер в возрасте четырёх лет. Оно и к лучшему, мне не хотелось, чтобы мой сын воспитывал наверняка не своего ребёнка. Та девка была шлюхой, и я точно знаю, что мальчик родился умственно отсталым, - поведала мне она. Услышав сказанное, я мог с уверенностью заявить, что она тот самый человек, если бы не один бессмысленный факт. Умер в четыре года? Я хотел спросить что-то ещё, но женщина по-видимому испытывала непреодолимое желание высказаться. Некоторые пожилые люди, начав говорить, уже не могут остановиться. Иногда они могут изложить историю всей своей жизни незнакомцу в автобусе. Скорее всего, она живёт одна и ей определённо просто не с кем беседовать. - Та девица порвала с моим сыном, когда мальчик родился, поэтому он видел ребёнка только изредка. Однажды ему удалось выкрасть пацана и принести его сюда на несколько часов. Не знаю для чего, мне его совершенно не хотелось видеть. Существу было уже два года, а он даже не пытался ходить. Он только плакал, и не знал ни одного слова, - последняя фраза убедила меня еще сильнее, учитывая всю информацию, рассказанную доктором о повреждении мозга Фрэнка. - Когда мне можно позвонить, чтобы поговорить с вашим сыном? - Он здесь больше не живёт. - Не могли бы вы сказать мне, где он сейчас живёт? - Понятия не имею. После того единственно раза, когда я лицезрела маленького крысёныша, мой сын… покинул город на два года. Когда он вернулся, та сучка сообщила ему, что ребёнок умер. Затем мой сын исчез. Мне сказали, будто он собрал где-то группу, и они гастролируют по стране, но точно никто не знает. Он больше не звонил мне ни разу, - она говорила уже на грани раздражения. - Вы можете дать какую-либо информацию о месте нахождения той женщины? Матери ребёнка? - А вам какое дело? – грубо спросила она. - О, я… работаю в больнице, и мы нашли кое-что об этом ребёнке в нашей базе данных. У меня есть к ней несколько вопросов. Вашего сына это не коснётся, обещаю, - я соврал. Последнее время я вру слишком часто. - Я уже дала вам достаточно информации, молодой человек, - заявила она и повесила трубку. Именно сейчас, когда мне удалось напасть на след. На всякий случай, я позвонил по второму номеру из списка, но там мне ничем помочь не смогли. - СУКА! – гневно выкрикнул я, проходя мимо Фрэнка, стоящего посередине коридора, прямиком на кухню. На этот раз никаких сомнений. Я распахнул холодильник, и мои руки с жадностью схватили банку пива. На то, чтобы открыть её и начать пить, я потратил не более секунды. Знаю, мне не следовало приносить пиво, но я слабое безвольное создание, не нашедшее в покупке одной банки ничего плохого. Каким-то образом это давало мне чувство безопасности. По моему мнению, одна-единственная баночка могла послужить мне отдушиной в минуты отчаяния, спасая от желания побежать в магазин за чем-нибудь посерьёзнее. - Ч-что это? Можно п-попробовать? – совсем по-детски спросил Фрэнки, усаживаясь на стул рядом со мной. Его голос сгладил моё расстройство. - Нет, детка, тебе нельзя это пить, - я запретил ему. Он на мгновенье замешкался и вдруг поцеловал меня в рот, а потом медленно облизал свои губы. И сделал это невероятно сексуально. - С-странный вкус, - его передёрнуло, - фу. - Думаешь? Оно должно быть странным на вкус. Давай сделаем кое-что… - я встал и выбросил полупустую банку в мусорную корзину, на этот раз достав из холодильника банку диетической колы. - Д-да, дай! - Подожди, - я добавил соломинку. – Теперь держи. - Фрэнки… ты ходил в школу? – я спросил, пока мы по очереди попивали колу. – Ты ведь знаешь, что такое школа, правда? - Д-да, видел их в к-кино. Н-не ходил ни в одну. Н-нет, - он покачал головой. - Но ты умеешь читать и писать… - Д-да. Дядя п-приходил и н-научивал нас, - он заставил меня улыбнуться. - Нужно говорить «учил нас», - я поправил его. - Д-да, он уч-чил нас. - И как всё проходило? – я горел желанием знать. - В одной и т-той же комнате, к-когда мы к-кушали, и все р-ребята были м-младше меня. И… он науч… учил н-нас, как п-писать и ч-читать, и потом с-считать, но я плохо с-считал. Ничего не п-получалось. - И это всё? Он больше ничему тебя не учил? - Д-других детей, не меня. Од-днажды он с-сказал мне идти в свою к-комнату, потому что я н-не могу больше уч-читься, - вспоминал Фрэнк. Даже в таком учреждении у людей не хватает терпения? - Но почему? - Я с-сказал Грейс, и она п-попросила его, - Фрэнк рассеяно жевал соломинку. – Он не п-просто п-псих, он ещё и ум-мственно от-тсталый, - он монотонно добавил нехарактерным для себя голосом. - Так говорил тот человек? - Д-да… НО Я Н-НЕ ТАКОЙ! Я ОС-СОБЕННЫЙ! – он выкрикнул, ударяя ладонями по столу. - Конечно, нет, детка. Тот человек - просто засранец, и ничего не понимает. Шшш, не будем об этом больше говорить, всё хорошо, - я обнял его и поцеловал в щёку. - Г-грейс учила меня к-кое-чему по к-книжкам… ж-животным, - он прошептал. - Я куплю тебе большую книгу с множеством картинок и рассказов о животных, и мы прочитаем её вместе, когда сможешь лучше видеть. Нравится идея? - Д-да! Зазвонил телефон, отвлекая нас друг от друга. Мне показалось, что я обязательно должен ответить. - Да? - Мы только что разговаривали… о мальчике по имени Фрэнк, - это была та пожилая женщина. Почему она решила перезвонить? - Да, что…? - Я тут подумала. Похоже, что у шлюхи могут быть проблемы? - Ну… я просто обзваниваю людей и пытаюсь выяснить что-нибудь, но, полагаю, проблем не избежать, в обстоятельствах смерти мальчика не всё чисто, - я придумал на ходу, уловив коварный замысел старушки. - Именно об этом я и подумала! И, честно говоря, мне нравится, что она влипла. Ручка есть? Я скажу вам, где шлюха раньше жила. Не думаю, что она до сих пор там ошивается, но кто-нибудь может знать, куда её черти унесли. Я знаю только имя – Линда. - Хорошо, диктуйте, - я старался скрыть своё волнение, сжимая бумагу и карандаш в ладони. Женщина повесила трубку сразу после того, как назвала адрес. Это место было примерно в трёх часах езды. Если оно когда-то было домом Фрэнка, то становится ещё более удивительным, как он оказался в психиатрической больнице на другом краю страны. И я обязательно всё выясню.