Наступившую тишину вдруг прорезал протяжный, настойчивый, оглушающий звон колокола. Это затрубили йотуны, оповестив своих, что на короля совершено нападение. Причём удар пришёлся в спину. Неожиданное, заставшее врасплох нападение. Затем разнёсся звон другого колокола, более мощного, чем первый. Первый звон оповестил йотунов, а второй призвал вступить в бой! Непрекращающийся, звонкий, едва ли не навязчивый, напоминающий звон скорби. Те, что были вдалеке от поля сражения, едва услышав его, придут своему отряду на помощь. Именно поэтому асгардцам во что бы то ни стало необходимо заглушить звук второго колокола. Пока он звенит, асам нет покоя. Едва они справятся с этим отрядом, придёт другой и им придётся спасаться бегством или сражаться. Измученные, раненные, они не смогут сопротивляться и проиграют. Этого нельзя допустить.
Колокол будет звонить до тех пор, пока не придёт подмога. А если звон внезапно прекратится, то второй отряд йотунов остановится в ожидании. Пусть подумают, что сражение окончено. А потом, когда Один и его войско передохнёт, они нападут на остатки войска Лафея. Но в тот раз они будут подготовлены лучше. Внучка, оставшаяся в укромном месте, призовёт других воинов.
Исход этого боя был предрешён. Мужчины, оба короли своего мира, оба эгоистичные и столь сильные духом, что сражаться могут на равных. Несмотря на свою мощь ледяного великана, он с трудом мог противостоять разъярённому асгардцу. Что же с ним случилось? Столь благородный, с виду рассудительный и неконфликтный, напал, так ещё из-за спины. Немыслимо! Он со всего размаху бросил Гунгнир, попав в плечо йотуну. Мужчина ошарашен, возможно, напуган. Этого он и сам не мог понять. Кровь закипала внутри, как вода в чане над костром, от осознания того, что не он первый занёс руку с оружием над головой асгардского царя. Досадно, что он позволил глупцу нанести решительный удар в спину, ведь именно Лафей жаждал этой битвы. Конечно, в любом другом случае он бы сотню раз обдумал, сражаться или отступить. Но Один переходит все границы дозволенного чересчур много раз.
Вначале встрял в битву в Мидгарде, украл ларец Древних зим, а потом и вовсе украл новорождённого ребёнка из храма. У судьбы были определённые планы на йотуна, а ас спутал их, словно карты в колоде. Ещё неизвестно, остался жив малыш или его постигла та же судьба, что и других детей, кое они оставляли в храме. Хотя… учитывая, что блондин сошёл с ума, мужчина не удивится, если узнает, что Всеотец — детоубийца, ведь он мог вполне знать, что ребёнок, что был оставлен в храме — сын короля. И мог не просто выкрасть его, а самолично убить, а труп забрать с собой в качестве трофея.
Воздух внезапно стал спёртым. Кровь, что потекла из раны йотуна, замерзала, принимая форму свечи. Она застывала прямо в воздухе. Чутьё йотунов столь сильное, что абсолютно всё войско, что пришло с Лафеем, почувствовало запах крови. Те, что стояли в первых рядах увидели на лице нападавшего ухмылку жестокого торжества. От удовольствия его лицо стало смягчаться. Он улыбался. Триумфально, словно уже победил. Глаза же короля превратились узенькие щёлочки, будто великан глядел вдаль и пытался сосредоточиться, чтобы что-то разглядеть. Он почувствовал поток несвойственной асгардцам энергии, схожей с его. Тёмная магия окутала блондина, как покрывало. Несомненно, мужчина находился под гипнозом. Однако гипноз этот чересчур не похож на гипноз. Скорее на внушение. Точного понятия он не мог вспомнить в силу сложившейся ситуации, но знал, что тот, кто натравил Бога на него, действовал необдуманно. Он ведь может снять наваждение с асгардского царя, но стоит ли?
Ему понравилась решительность блондина. Наконец в асе забродил сок. Будь они оба юны и безрассудны, безусловно, Лафей не остался бы в стороне. Он бы с радостью отвесил противнику несколько тяжёлых ударов, но почему-то медлил, размышлял. Ведь магия хоть и была сложной, что едва ли каждый мог её использовать так, чтобы подчинить этого мужчину навсегда. Он чувствовал, что она не стабильна и в любой момент может разрушиться, как загнившая от сырости постройка.
Бой длился несколько часов. По крайней мере, так казалось. Большинство асов было разбито, а жалкая горстка тех, что ещё стояли на ногах, отбивались из последних сил. Чего не скажешь о противнике. Они пользовались численным преимуществом, не уступали хитростью. Сама природа была за них. Как только они полным войском встали на лёд, тот затрещал. И едва ли кто мог не заметить, что подо льдом асы услыхали чей-то рык, что напомнил рык чудовища. Асгардские воины отвлеклись на него в столь ненужный момент, дав йотунам лишь мгновенье, чтобы воспользоваться их замешательством. Признаться, Один тоже вначале отвлёкся на рык, но будь рык позади, возможно, даже обернулся бы, дабы проверить, не напали на него из-за спины. Стоит учитывать, что под водой заточен страшный монстр. Однако его войско поступило мудро, прекратив обращать на рыки чудища внимание. Они переключились на великанов, не став медлить, наоборот, сплотились и толпой двинулись на врага. Первые воины выставили копья и щиты, вторые же, что прятались в пещере, взяли войско Йотунхейма в кольцо. Конечно, вначале преимущество было у Асгарда, но теперь же оно у Йотунхейма. Асы пытались толпой повалить великана, но другие великаны тут же приходили на помощь соратнику, чего не было ранее.
В Мидгарде, столетия назад, каждый йотун был за себя, не отвлекался на товарища, а сражался. Теперь же наоборот. Они следили друг за другом и в случае чего помогали. Бог аж восхитился ими. Однако не растерял духа. Воины Асгарда уже выдыхались, но сражались из последних сил. У них не было столь грозного орудия как у царя, лишь смелость и отвага. Также они знали, что после смерти попадут в Валгаллу и пройдя отбор, станут бессмертными. При возможности снова ступят в бой с ледяными великанами и отомстят за свою гибель. И Лафей прекрасно понимал, что большинство из войска Одина станут Эйнхерии, поэтому заранее приказал йотунам проломить лёд в озере. Бессмертный дух будет поглощён Кракеном, сделав монстра сильнее, а бренные тела асов насытят его желудок. Когда-нибудь это существо вновь вернёт свою мощь и сможет вырваться из заточения. Вся надежда на Кракена. Если они смогут проломить лёд и хоть горстка асов утонет, это того стоит. Ни одна валькирия не решится нырнуть в воду в поисках тела погибшего воина. Всё же прыжок в озеро — не дело несколько минут. Не будет гарантий, что они выловят из вод заледеневшие трупы и смогут забрать душу. Ведь чем дольше они медлят, тем больше вероятности, что дух уйдёт в загробный мир.
Король Йотунов улыбнулся, стерпев боль в плече, глянув на то, что происходит вокруг. Ледяные великаны погибают, асы тоже, а трещины на льду стали увеличиваться. Никто из чужаков не знает, что здешний лёд даже им не проломить, если не объединиться. Мужчина встал коленями на лёд, расчищая его от снега. Чистый, как хрусталь, тот трещал, но пока что на нём не было крупных сколов. Йотун наклонился и прижался лбом к нему, начав читать заклинание. На несколько секунд лёд сделался податлив, и трещины стали расти. Встав, король перевёл взгляд на запыхавшегося царя. Ещё мгновенье и он сможет избавиться от него, стоит только подкрасться сзади, пока ас отбивается.
Лафей воспользовался небольшой передышкой царя и уже сам напал со спины, дёрнув одну перчатку и сорвав её, пока второй рукой он пытался превратить врага в кусок льда. Блондин резко обернулся, зацепив концом своего оружия лоб врага. Тот отшатнулся, едва успев прикрыть веки, пока лезвие не порезало ему глаза. Запыхавшийся Бог запутался в плаще, дав возможность противнику нанести сильнейший удар. От удара голова Бога мотнулась в сторону, а шлем слетел. Заледеневшие перчатки Всеотца были откинуты им в сторону, а тяжеленный шлем, укрывавший его голову, уже пал к ногам и покатился в трещину во льду, едва сохранив баланс и не упав в воду. Мужчина посмотрел йотуну в красные глаза, в попытках увидеть в них дальнейшее действие. Однако король Йотунхейма не успел напасть. Лафей внезапно отшатнулся и поскользнулся, упав на спину. Удар в спину сгустком магии оказался столь внезапным, что мужчина покатился вслед за шлемом противника, будучи ведомым колдовством, в сторону трещин во льду. Его руки, ноги, тело не подчинялись некоторое время. Однако онемение исчезло столь внезапно, как появилось. Трещины стали столь огромными, что он провалился под воду, утянув за собой шлем асгардца.
Худощавый юноша, отбивающийся на последнем издыхании от двух йотунов, пал на спину и вместе с противниками устремился под воду. Накрывший трещину лёд перекрыл поток кислорода, закрыв дыру в воде, не дав русоволосому юнцу шанса на выживание. А йотуны, что также попали в немилость природы, ещё большее время провели в воде без кислорода. Они прожили чуть дольше, чем молодой ас. Те, что наверху, не обращали внимания даже на трещины во льду, что увеличивались с каждым прыжком великанов. Те словно намеренно прыгали на лёд, чтобы разломить его. Это заметил Всеотец.
Неведомо откуда мужчина отдал команду своим людям отступать. Его голос сорвался на крик, истошный крик, аж не понятно, откуда столько силы в нём появилось, учитывая предсмертные муки окружающих его воинов обоих сторон и непрекращающийся звон колокола. Никто из асов так и не смог пробраться к колоколу столь близко, чтобы заглушить его. Множество воинов погибли, не подойдя ни на шаг ближе к звонарю. Его охраняли тщательнее, нежели нужно было. Великаны будто знали, что асы нападут и подготовились: они выстроили вокруг колоколов таких мощных великанов, что издали казалось, что вместо одного йотуна на месте аж три. Эти мужчины — личная охрана Лафея, но сегодня защищали колокола. Блондин предполагал, что великаны могут не сдержаться, но предугадать, что на встречу они притащат колокола и будут во всю силу бить по ним, даже не помыслил. Видимо, зря он недооценивает ледяных великанов, как достойных противников. Несмотря на могучий рост и непомерную силу, все великаны считались недалёкими, однако теперь же Бог видит в них равных соперников. Те не уступают им по хитрости. Однако они явно не ожидают, что сын Бёра раскусил ими же заготовленную ловушку. Она ждёт своего часа, чтобы вступить в неравную схватку и выйти из этого положения победителем. Асы отходят ненадолго для того, чтоб вскоре наступить вновь.
Радостные йотуны кричали им вслед насмешки, обзывали, однако даже не заметили, что лёд, наконец, под столь большой тяжестью проломился. Лишь часть воинов успеет убежать, прежде чем воды унесут жизни их соплеменников. Сильнейший поток вырвался из-подо льда, смыв несколько мужчин. Те, что провалились под лёд, безудержно стучали по нему, пока не захлебнулись. Их тела сводило судорогами. Последние мучительные движения замедлились. По телу прошлось несвойственное для ледяных великанов тепло. Уже не было страха. Оставшиеся в живых мужчины опустили голову. Йотунов переполняли гнев и горе. Ведь их товарищи погибли глупой смертью. Даже захоронить они не могут тех, потому что тела ушли под воду. Вместе с ними и король. Но ведь шанс на его спасение должен быть!
Лафей же, сгруппировавшись, замедлил биение своего сердца. Доступ кислорода перекрыт, но жажда мести, жизни были его спасением. Король устремился вдоль льда, разыскивая хрупкое место. Он плыл в сторону берега. Когда отряд йотунов склонил голову, заметили, что кто-то отчаянно стучит по льду. Из последних сил мужчина выбил дыру. Король, познавший который раз поражение, упал бессознательно на снег, растеряв последние на то мгновенье мысли. Его вытащили! Он жив, жив, едва вырвался из плена стихии. Если бы не магия, кое он использовал, неизвестно, чем закончилось бы сражение.
*****
Погода благоволит странникам, прохладный ветерок остужает и без того ледяную кожу. Пение птиц ранним утром пробуждает в душе приятные воспоминания о детстве. Вечное лето бережно окутало мир. Далеко в глуши расположилось пресноводное озеро, образовавшееся незадолго до появления жизни. Метеорит погрузился в землю на сотню тысяч футов, образовав кратер. Вскоре после страшного землетрясения земли Альвхейма наполнились влагой, что скапливалась миллионами лет в кратере. Метеорит годами впитывал в себя воду и сдерживал её от испарения. В самом низу образовался вечный лёд, кое вряд ли когда растает. Леса, что покрывают всю территорию Альвхейма, раскинулись вдоль песчаного берега. В этом мире нет золотых дворцов. Дома, что построены высоко на деревьях, едва ли можно разглядеть сквозь листву.
Превосходные лучники из альвов. Они незаметно для гостей наблюдали за ними, свисая с верхушек деревьев, держась за них крепкими ногами. Импровизированный тронный зал находился в священном месте. Здесь вырублены все деревья, а кустарники перенесены за границу зала. Пышная зелень в считанные дни покрыла каменистые стены, кое воздвигли древние альвы. Эти стены не видели ни разу осады со стороны врагов. После вырубки части леса под зал ветер частенько наведывался сюда, словно пытаясь разрушить постройки. Стена служила защитой от ветров.
Ветви трещали под ногами йотунов, а цветы, кое намеренно давили посланцы, сбрасывали свою листву и соцветия прежде, чем их коснутся стопы великанов. Хрупкость здешних растений не сравнится с живучестью растений ледяного мира. Те, что не были раздавлены, замёрзли прежде. Время здесь эфемерно. В летнюю пору лес наполнен жизнью, ночи здесь почти сравни дню, редко из-за облаков проглядывает палящее солнце. В такие дни альвы стараются не выходить из изб. Солнечные лучи яростно обжигали бледную кожу светлых альвов. Яркий румянец считался болезнью, синеватая же кожа — признаком здоровья. Волосы женщин были валютой. Альвы не приветствовали золото, потому как в их краях его уж очень мало. Да и добывать его очень тяжело, поэтому использовали в качестве платы волосы. Медные — ценнее всего, потому что это редкость. Большинство мужчин и женщин — серебристоволосые. Обычно гостям альвы очень рады, особенно, если те принесут в качестве подарка драгоценные камни. Однако в этот раз подарков не было, что очень разочаровало короля. Пред ним предстали перебинтованные йотуны. К тому же посланцы не побрезговали пройтись по клумбам с розами, кое посадила мать Фарадея. И это тоже очень печалило короля. Лишь запах свежеиспечённого хлеба, что преподнесла слуга, невольно заставил эльфа улыбнуться. Йотуны сочли это как знак, двинувшись быстрее.
Белые волосы спускались альву ниже пояса. Они столь восхитительны на ощупь, хоть с виду кажутся жёсткими. Непослушные толстые волнистые пряди требовали тщательного ухода. Сегодня его волосы были заплетены в несколько косичек и перевязаны голубой лентой меж собой, образуя тугую косу. Кончики его волос отливали при свете дня серебром. Тяжёлая корона, сияющая сапфирами иль чем иным, на голове Фарадея казалась невесомой, словно перо. Резкие черты лица нисколько не свойственны молодому мужчине. Нет, не мужчине. Юноше! Мальчишке. Столь молод он на вид. Альвы жили недолго по сравнению с асгардцами иль ванами, зато почти не старели. Уж очень сложно на вид понять, сколько альву лет. Даже приблизительно не угадаешь.
С древних времён альвы хоронили свой народ в земле, в придачу зарывая золото в ногах умершего. Но учитывая то, сколько драгоценностей обрамляли корону сына почившего короля, йотун не удивится, если узнает, что сын похоронил отца без должных почестей. Однако сколько бы грязи не лилось из уст сторонних, король Альвхейма безукоризненно чтил традиции своего рода. Он не ввязывался в войны меж Асгардом и Йотунхеймом, лишь наблюдал со стороны, смиренно ожидая, чем закончится тысячелетнее противостояние.
Умением красиво говорить обладал этот юноша. Он — горделивый король, имеющий свою точку зрения на абсолютно всё. Лишь поэтому в их мире покой и умиротворение. Альвы сами выбирают себе короля. Он нисколько не рвался в политику. Народ выбрал его. И родственная связь с отцом нисколько не поспособствовала его назначению на трон. А слухи, что он якобы повинен в ранней смерти отца, — досужие вымыслы. Кто-то тщательно пытается ввязать их в войну. Лишь Фарадей является для них преградой. Стоит его устранить, его страну захватят чужеземцы. Видимо, именно этого добивается Лафей, прислав к нему своих людей, что пытаются его мир втянуть в бессмысленную войну. Как бы велико не было искушение, он останется в стороне. Понаблюдает. Лишь потом, когда все стихнет и будет ясно, кто побеждён, а кто победитель, он выразит своё видение на этот счёт. И если придётся, поддержит сторону победителя. Ежели тот осмелится напасть на них, они запросто разобьют его армию, поскольку абсолютно все альвы, женщины и мужчины, в совершенстве владеют луком и за сотни футов истребят войско противника, как саранчу, едва противник ступит на их земли. Сама природа наделила их средним ростом, чтобы запросто они могли спрятаться средь невысоких кустов, длинными руками, чтобы легче было забираться на деревья и столь цепкими ногами, чтобы свисать вниз головой, держась лишь ногой за ветку.
— Несомненно, я готов признать, что Всеотец ведёт себя странно, часто меняет свои решения. Да, но напасть? — Фарадей рассмеялся, причём так громко, что едва смог совладать с собой. — Не смешите нас! Мы не верим ни единому слову, сказанному Вашими устами. Один всегда дипломатию ставил на первое место… нежели силу. В отличие от Вас, он прежде говорит, чем нападает. А Лафей? Сколько раз его ловили на лжи? Где гарантии, что в этот раз Вы говорите правду?
— Мой король не может пошевелить рукой, едва спасли конечность, а кровь хлестала, словно лава из жерла вулкана! — йотун рассвирепел, брызжа слюной от переполняющего гнева.
— Разве Йотунхейм может похвастаться наличием вулканов? Насколько гласят легенды, под толстым слоем льда ничего нет! — столь высокомерно поинтересовался у альвов блондин. — Иль теперь Йотунхейм воспылал пламенем, а я не в курсе? — по лесу прошёлся гогот альвов, а Фарадей лишь пожал плечами, наслаждаясь своим остроумием. — Ваш король двуличен! Вполне вероятно, что намеренно спровоцировал Одина…
— Самовлюблённый гордец! Мальчишка, кое счастье в том, что его отец скончался раньше, чем тот успел передать трон другому сыну! Альвы… — укоризненно покачал головой. — Вы выбрали не лучшую позицию. Война коснётся и вас, когда асгардцы перебьют нас. Сохраняйте нейтралитет и дальше! Счастливого дня Равноденствия! Свидимся в аду! — йотуну с применением невероятных усилий удалось сдержаться, дабы не разрушить по пути к порталу поселение.
— Прошу прощения, правитель… — седовласый старец, опираясь о посох, ковыляя, приблизился, переводя взгляд короля на себя, — но чудище говорило правду. Вы и сами это знаете, — догадался он, когда светловолосый отвёл взгляд.
— Не нужно обладать даром, всё и так предельно ясно! Вся эта борьба за власть лишит наш мир спокойствия. А я этого никоим образом не допущу. Посмотрим, чем это закончится, а там уж и решим, стоит ли ввязываться в междоусобицы иль нет! Держать нейтралитет — не значит быть незаинтересованной стороной! Я намереваюсь поступить несколько хитрее, чем Вы думаете, Тиреоидин, — он не стал говорить, что задумал, а когда встал, отряхнулся, будто скидывая накопившуюся усталость с плеч.
*****
В шатре достаточно светло, чтобы Один мог увидеть приблизившегося к нему асгардца. Мужчина резко попятился, невольная гримаса отвращения появилась на лице. Блондин криво усмехнулся, про себя подумав, сколь же лет прошло, когда Хлёкк видывал его в подобном виде: измученный, с кровоточащей раной в ноге. Незадолго до встречи царь самолично вытянул из своей ноги осколок льда, не пожелав осмотра у лекаря. В отличие от других он пострадал меньше всех. В его руках мощный артефакт, способный абсолютно на всё. Ему жаль павших воинов. Он корил себя за их смерть. Но сколь был велик соблазн убить Лафея, не передать словами. Ни один бард не сможет подобрать нужных слов. Кстати, Всеотец не жалеет, что напал на йотуна. Его люди стали восхищаться им ещё больше. Он слышал это из уст воинов. И отступление никак не сказалось на репутации сына Бёра. Наоборот, асы восхваляли его смекалку и благодарили за спасение. Те, что утонули, никогда не смогут больше сидеть с ними за одним столом, не смогут вернуться домой и почувствовать, насколько они желанны своим возлюбленным.
Асы множество раз поминали их. Они знали, что обязаны блондину жизнью и благодарили за шанс. Воины подняли кубки с элем, выпив за здравый ум и здравое тело Всеотца. И благодарили, благородили за спасение. Провалившиеся йотуны не успели должным образом среагировать и встретили смерть раньше, чем должно было. Они отвлеклись на насмешки над асгардцами, и радость победы ослепила их. Однако они не смогли противостоять природе собственного мира.
Один торжествующе приподнял кубок с элем, кивком головы показывая присоединиться к нему. Ас, недолго подумав, решился присесть неподалёку, но пить не стал, сохранив трезвый ум. Друг зло улыбнулся, но вслух говорить не стал, что недоволен. Ему хотелось поделиться дальнейшими планами, но настрой Хлёкка не предвещал ничего хорошего. Наверняка станет упрекать, а ему не хочется слушать его настроения. Всё-таки он царь и не обязан никого слушать. Но почему на душе столь тошно? Ведь он должен радоваться тому, что его царь жив. В помещении столь душно, что радости поубавилось, когда Всеотец трезво оценил ситуацию. В его войске поубавилось, погибшие воины не станут Эйнхерии. Даже не известно, остались ли их тела на дне озера, иль их поглотил Кракен.
