Книга 1. Красные крылья «Орхидеи»

      Богиня смерти, как прозвала она себя, отчётливо слышала насмешки и разговоры воинов и широко улыбалась. Она произвела на мужчин нужное впечатление. В Асгарде не возбранялось, чтобы у мужчины была любовница, но до той поры, пока та не забеременеет. Если это происходило, было два пути — прекратить беременность и жить дальше, или же попытаться расторгнуть брак с нынешней супругой и жениться на любовнице. Хела знала, что Один никогда не разведется с Фригг, но и не откажется от Брунгильды и ее ублюдка. Не отправит её на аборт, а значит, что это недоразумение родится и поставит под угрозу её правление! Ас позабудет обо всём, станет воспитывать этого ребенка, и ничто его не вразумит помочь внучке заполучить трон. А это значит лишь одно — ей нужно что-то предпринять. Сделать так, чтобы развивающийся эмбрион не родился. А что нужно для этого? Только одно… убить валькирию!       Из-за всей суматохи, что она навела, не вспомнила ведь, что средь валькирий были девы, подчиненные ей. Вольттрауд невтерпеж стать главной валькирией, и та шла к своей цели семимильными шагами. Готова была даже убить кого-то, чтобы столкнуть Брунгильду с пьедестала. И она очень хорошо походила под отведенную роль. Досадно, что дочь Локи не может попасть в Асгард, чтобы предупредить бабушку о надвигающейся угрозе её семье со стороны любовницы Всеотца. Вот если бы уговорить царя отправить валькирий домой… А там Вольттрауд прикончила бы беременную асинью под каким-нибудь предлогом. Если все выгорит, то Хела бы выиграла без особых потерь для себя. Остается донести до деда столь умную мысль! — Ты, небось, поняла, зачем я тебя позвала сюда, — доедая яблоко, молвила дева. — Да, миледи! Дитя царя — радостная весть… — колдунья от злости запустила бокал с вином, что стоял рядом с ней, в блондинку, забрызгав красной жидкостью ёё лицо. — Какая наглость заводить со мной разговор о незаконно зачатом ублюдке деда. Впредь выбирай слова, если хочешь добиться высокого положения. Я позвала тебя не за тем, чтобы выслушивать твою ядовитую поздравительную речь. Я даю тебе добро. Отныне ты станешь главной валькирией… — Я… даже помыслить не могла о столь большей награде… — Но с одним условием, девочка. Пока жива Брунгильда, не видать тебе назначения. Но ты можешь сама воплотить свою мечту в реальность. Сдается мне, что Один, в думах о наследнике, отправит валькирию в Асгард. Для ее блага, разумеется, дабы не подвергать эмбрион опасности. Дед стал чересчур мягок, чтобы воевать, будь вдали Брунгильда и все те, кто ему дорог, он бы продолжил свой путь. Чую сердцем, вскоре он и вас отправит, как и меня, разумеется, домой, поэтому нам что-то нужно предпринять, — в ее голосе послышалась печаль. — И я не знаю, что сделать, чтобы он не сослал меня, как Брунгильду! Я в замешательстве… — брюнетка притупила взгляд, очевидно зная, что ничего путного будущая валькирия ей не скажет. — Я не собираюсь прятаться за спиной выжившего из ума старика, не способного здраво мыслить, когда дело касается какого-то эмбриона! — она лишь хотела выговориться, тем более асинья теперь не смела перебивать. — Будь готова действовать, вскоре ты отправишься с Брунгильдой в Асгард...

*****

— Ваше Величество, часть войска готова к бою! Вторая счастливая весть — вороны вернулись с посланием из Асгарда. На письме царская печать и подпись принца Локи, — мужчина протянул запечатанное письмо царю и тут же отскочил, стоило Одину гневно выхватить бумагу из его рук и начать читать. — Позвольте идти? — не дожидаясь, ас вышел. — И как это понимать, сын мой? — в пустоту спросил блондин, разорвав письмо. — Стоило мне уйти, тут же перекинул свои обязанности на Локи? Чуяло мое сердце не давать тебе волю! Ты отнюдь не готов! Как только вернусь с похода — устрою тебе хорошую порку, мать же ничему тебя не научила! — Один, одумайся, забудь о войнах… — вновь начала говорить блондинка. — Возражаешь? — мужчина даже не обернулся на требовательный голос любовницы. — Конечно! Кто, как не я, отговорит тебя от этой дурной затеи? — Ты отправишься в Асгард, и это не обсуждается, — ас бросил письмо в огонь. — Но ведь до Хеймдалля не дозваться… — Хела прошла сквозь дыры в пространстве! Или как их там называют? Ты вернёшься с ней, — наконец царь был окружен молодыми юношами, что стали помогать ему надеть доспехи. — Я лучше голову на отсечение отдам палачу, чем хоть на шаг приближусь к ней! — Меня не интересуют ваши разногласия, валькирия. Ты — пример для подражания для других дев. От твоего поведения и решения зависят чужие жизни. Женщинам не место на поле боя. Как только закончится мой поход, я дам вам знать, когда забирать души воинов, — Один повертелся вокруг зеркала, будто собирался на праздник, а не на битву, которую йотуны могут начать. — К тому же хочу, чтобы ты лично проверила, как обстоят дела в Асгарде и что успел в моё отсутствие натворить мой сын! И разобраться с тем, о чём мы с тобой говорили недавно, — одним глазом Бёрсон оценил фигуру возлюбленной, что вскоре примет приятную окружность спереди. — С этой минуты я снимаю тебя с должности предводительницы валькирий и прошу организовать испытание. Та, что пройдет его, станет во главе валькирий вместо тебя! Ступай, вскоре я выдвигаюсь с армией к замку Лафея! Я не говорю прощай, а говорю до свидания… Единственное, что гораздо сильнее пугало Брунгильду помимо потери возлюбленного, это потерять ребенка. Одина она может и не спасти, но зато убережет дочь, которая, к несчастью, может не познать отцовской любви. Возникли идеи, как избежать новой встречи с дочерью Локи. Но вряд ли у нее получится. Она была столь известной личностью, что её запросто узнают. А учитывая, что благодаря внучке возлюбленного все прознали, что она ждет ребенка... И не от кого-то, а от самого асгардского царя! Она стала мишенью для недругов Асгарда еще более значимой, чем была. Если она согласится отправиться в путь сквозь проходы, что нашла брюнетка, то окончательно потеряет и любимого, и дочь, и себя. Великанша наверняка попытается навредить ей, поскольку любит Фригг. Боль бабушки, ее злость она возьмёт на себя и выплеснет на любовнице деда. Девчонка обладала великим даром, раз могла отыскать проходы чрез миры мимо Биврёста. Была отродьем полуйотуна и великанши, познавшей все прелести этого мира. Иногда асинья думала, что мать Хелы словно переродилась в дочери, но тут же мотала головой, отрицая подобное. Ангрброда может быть до сих пор жива, и дочь вполне может знать, где прячется её мать. Хочется узнать правду, куда подевалась колдунья, но она беременна и не может рисковать жизнью своего малыша только ради правды.       Лицо Одина же выражало усталость. Глубокие морщины засели на его лбу, щеки впали, кожа на губах потрескалась. Ему очень хотелось принять горячую ванну, откинуть голову на бортик, чтобы вода стекала по белоснежной плитке и падала на пол. Ступни же, погруженные в голубую пену, намывала бы щеткой его возлюбленная. Но кто именно? Образ был бы расплывчат из-за пара в помещении. Помечтать мужчина очень любил, лучше всего в ванной, где он полностью оголен как физически, так и духовно. И если бы Фригг и Брунгильда могли бы договориться, он бы их обеих усадил к себе в ванную и услаждал бы их тела своим вниманием. Они бы обе впадали в истому, выкрикивая его имя и лаская друг друга. Но этому не бывать. Только во сне. Или в мечтах.       Кивнув своему отражению, мужчина вернулся в реальность и вышел из шатра. За ним поспешила валькирия, но лишь для того, чтобы вновь попытаться отговорить его. И безуспешно. Он остался при своем мнении. Вздохнув, женщина наконец нашла в себе силы появиться средь валькирий. Она бы ни сказала, что её рады были видеть. Скорее наоборот! Старшие ставили на ту, коя займет освободившееся место. Они до сих пор не верили, что Сиф возглавит их небольшой отряд. Слишком уж мало у той опыта. Пошли слухи, что брюнетка точно так же, как и Брунгильда, согрела постель царя, что очень сильно обижало подругу Тора. Вторые же молвили, что именно решение Всеотца женить первенца на асинье и был главным козырем против остальных дев. Будь женщины развязнее, попытали бы счастье в руках блондина, но больно уж их много. Разорвут царя на куски и никто не выиграет. Те девы, что беспрекословно выполняли команды блондинки, даже не поздоровались, демонстративно отвернувшись. Усмехнувшись, женщина продолжила свой путь, попутно рассматривая девушек. Почти ничего не изменилось, разве что склок средь них стало ещё больше. Стоит навести порядок, но слушать её никто не стал. Все продолжали говорить иль учиться сражаться. Среди белокурых голов показалась ещё одна, затем позади этой светловолосой девы появились ещё несколько дев. — Рады видеть вас в здравии, госпожа, — Вольттрауд попыталась говорить уважительно, однако вышло всё в точности наоборот. — Наши просьбы были услышаны. Норны сжалились над вами. Оказывается, не только просьбы молодых глупцов слышат великие девы! Как видите, у нас всё идет своим чередом, — только теперь главная валькирия увидела меч в руках ученицы, когда та кончиком стали указала в сторону. — В ваше отсутствие я взяла на себя смелость тренировать этих напыщенных монарших особ. К слову, никто пока не посрамил себя! — При всём уважении и моем долге пред вами, миледи, но почему вы здесь? — Когда кудрявая Гейрд была удивлена, её глаза становились ещё шире, отчего даже пугала собеседников. — Вы же носите ребенка, — блондинка видела недовольный взгляд подруги, но говорить не перестала. — Вам вредно здесь находиться… — пока Вольттрауд не наступила ей на ногу, рот валькирии не закрывался. — Закрыла бы ты свой рот, — темнокожая дева плечом толкнула вставших пред ней и Брунгильдой дев, отчего те аж шикнули. — Леди Сиф на время взяла на себя бремя главной валькирии по приказу Одина. Я проведу вас до шатра, если позволите. Брунгильда искоса наблюдала за выражением лиц валькирий, будто сейчас обсуждали не её, а кого-либо другого. И она не гневалась на них. Она столько лет вдалбливала в юные головы, что такое честь и достоинство, а сама грешила с женатым мужчиной, будто помимо него других и не было. Но всему оправданием была любовь. И если ей судьбой предначертано любить женатого — что же, так и быть! Как и родить ребёнка! Да, она заслужила выговор от своих же подчинённых. И будет всю жизнь корить себя за сладострастие, ища себе оправдание в виде любви, из-за которой по большей части и происходят беды. Этим все живые существа грешили, и она — не исключение.       Как только темноволосая дева увела женщину, началась разборка меж асиньями: — Вот стоило тебе влезать в мой разговор со старухой? — Вольттрауд схватила за локоть подругу, отчего та застонала от боли, недоуменно взглянув на других дев. — Я же ничего плохого не говорила. Что ты на меня взъелась? — Трепло ты! — блондинка посмотрела на молодых дев, что внемлют каждому их слову: — Чего уставились? Жизнь сказкой показалась? Ничего, вы ещё все у нас попляшите, — асинья бы злорадно рассмеялась, но то было не к месту. Брюнхильда фыркнула в сторону других девушек, что проходили мимо них, пока она вела главную валькирию до шатра Сиф. По пути не стоило бы говорить, чтобы не нервировать блондинку, но темнокожая девушка не сдержалась. Она обязана была жизнью этой великой женщине. Лишь благодаря ей она не познала нищету и голод, от которого умерла её мать-эльфийка, а потом от столь тяжелой доли умер отец, спившись донельзя. Подруга Леди Син дала слово, что ни при каких условиях не станет запивать свою боль или проблемы алкоголем, стараясь забыться на мгновенье. Асинья столь сильно прониклась просьбой незнакомого ей мужчины, чтобы взять такой довесок, как ребенок. Помесь меж темным эльфом и асом. Благодаря кровосмешению двух видов разумных существ её кожа была темнее, чем кожа других асинь, как и волосы, что были тяжелы и жестче самих веревок. Похожими волосами обладала Сигюн — подруга Локи, что также являлась представителем двух рас. Они бы подружились с ней, однако та очень сильно обидела её подругу, что столь долгое время всё не может забыть принца. Эта девчонка целыми днями крутится вокруг брюнета, что тот прекратил навещать шатенку по вечерам. Янтарные глаза леди Син все чаще наполнялись слезами, отчего валькирия плакала вместе с ней. Асинья искала поддержку, просила её и темноглазая всегда утешала, также она поступит и сегодня, уберегая спасительницу от ненужных ей нервов. — Не хочется, чтобы вы переживали из-за этих гадюк. Ими гложет зависть. Средь всех змей выделяется лишь Вольттрауд. У неё столь далеко идущие планы, она не единожды говорила, что займет ваше место, словно вы мертвы. Одно ваше слово — и мы выпроводим ту наглую девку отсюда… — Право же, не стоит обсуждать это со мной! Более я не валькирия. Я решила отказаться от должности и просить милости у царя не отдавать ему моё дитя, — блондинка говорила выученные фразы, отчего девушка не поверила в искренность сказанных слов. — Но это же ваш ребенок! Вы не в браке и он не вправе требовать это дитя. Вы — мать! — Ты слишком молода и наивна. В этом мире правят мужчины, женщины — лишь сосуд, что продолжает род мужчины и скрашивает его одиночество по ночам. Когда ты доживешь до моих лет, ты тоже захочешь любви. Да, средь валькирий не принято обсуждать влечение к другому полу, это считается грехом, но если тебе удалось завоевать сердце самого царя, можешь быть спокойна! Пока его влечет к тебе, он тебя не прогонит. В этом я удостоверилась… — За меня можете быть спокойны, у меня напрочь отсутствует желание сношаться с противоположным полом. Меня не интересуют мужчины… вообще! "Такой и я была, — хотелось сказать Брунгильде, — когда меня выбрали главной валькирией, и к чему это привело?" Но она промолчала, остановившись у стола, за которым сидела леди Сиф. Девушка дремала, положив голову на стопку бумаг. Свечи догорели, воск растекся по столу, запачкав его. Брюнетка рассчитывала, как распределить еду, чтобы хватило на несколько недель и чтобы прокормить воинов, дабы те не выступали против царя. Этим должен был заниматься специально обученный счету землевладелец, имеющий знатное происхождение, гражданин Асгарда, родственники которого ежегодно собирали с жителей Асгарда подать. Однако чтобы сэкономить на пропитании и жаловании, Один решил-таки не брать в поход этих высокопоставленных особ. Он скинул их обязанности на молодую и неопытную девицу. С одной стороны, асинья под защитой, поскольку Всеотец не раз говорил, что хочет выдать Сиф замуж за Тора. И жизнь этой леди была в приоритете. С другой стороны, он запросто подставляет её же под удар своих воинов, что будут не согласны с расчетами подруги громовержца. Если честно, то планы блондина она не понимала. Она не видела связи в счёте и в замужестве. Раз уж он хочет провозгласить Сиф главной валькирией, то зачем же держит ее взаперти и даёт работу, что ни в коем разе не связана с военным делом? — Прошу прощения, я задремала. Сама не знаю, как это случилось! — Сиф, не оправдывайся. В твои обязанности не входит всё то, что назначил Один. — Я сразу догадалась об этом, но ослушаться приказа не посмела, — дева обеими ладонями прикрыла рот, не нарочно проваливаясь в сон, однако из последних сил держалась. — Я не всесильна, признаю, но я добьюсь того, чтобы меня уважали! — Я пришла помочь тебе с подготовкой к испытанию, кое Один ещё много лет тому назад назначил. А затем я попрощаюсь с тобой, — поймав негодующий взгляд темноволосой асиньи, женщина усмехнулась, словно уже смирилась с решением царя. — Один снял меня с должности валькирии. Более я никто. Обычная асгардийка. Так что у тебя все шансы занять моё место. Для начала — распорядись, чтобы несколько до сих пор верных мне валькирий отправились со мной в Асгард. — Конечно, госпожа, я выполню приказ, — Сиф недоумевала и злилась, отчего костяшки ее пальцев аж побагровели. Как она назначит испытание, если сама хочет участвовать в том? Ведь по закону, тот, кто организовывает испытание, не может в нём участвовать. И куда делся Один, почему не сказал, что уходит с отрядом в сторону замка Лафея? Что за секреты? И почему Брунгильду сняли с должности при том, что ещё не выбрана преемница? Пока что она не знала, что блондинка носит ребёнка Всеотца, ведь не верила слухам из уст других дев, давно уже поняв, что из женских ртов льется много яда и лжи. Вот если бы асинья сказала сама, то уж другой вопрос. Брюнетка даже прошлась затуманившимся взглядом по фигуре валькирии, так ничего и не приметив. Кажется, всё так, как и должно быть. Стоит махнуть рукой на свою злость и обиду, поскольку подруга Тора понимала, что ей оказали честь быть здесь. Ей дали возможность стать лучше, чем она есть. И она испокон веков будет благодарна появившейся возможности. У неё вся жизнь впереди, чтобы доказать, что ее выбрали не из-за того, что она более остальных приближена к трону, а из-за способностей и упорства. — Как ты знаешь, средь девушек очень много достойных моего места, однако не все они чисты сердцем. Чего греха таить, они пожелают мне смерти при родах, дабы я и мой ребёнок не мельтешили пред глазами царицы, — женщина обернулась в поисках удобного сиденья, поскольку вновь почувствовала недомогание. — Спасибо леди Хеле, что всем ляпнула о моем положении, — наконец усевшись асинья так и не поняла, удивилась ли брюнетка или нет. — Поскольку в этот раз Один дал нам чересчур мало времени на подготовку, хочу, чтобы ты знала, что я выбрала тебя своей правой рукой не из-за того, что ты невеста сына Всеотца. Признаться, вначале так и было. Мною двигали отнюдь не лучшие эмоции: черная зависть. Я была слишком горда и тщеславна, о чём искренне сожалею. Знаю, возможно, это сказывается моя беременность, что сделала меня мягче и искренней, чем я была ранее, — указала рукой на соседнее кресло, отчего Сиф мигом подскочила и присела на колени подле своей госпожи. — Я не прощаюсь с тобой, отнюдь! Я полна сил и энергии, насколько это возможно, чтобы обучить тебя главному преимуществу предводительницы валькирии. Этому мастерству уже не обучают несколько столетий. Существовали руны, способные превратить женщину в пламя. Обладая знаниями этих рун, женщина становилась сильнее и приобретала бессмертие, стоило ей лишь захотеть отказаться от бренной телесной оболочки. Девы, что умели вызывать огонь, могли сами воспламениться и гореть так долго, сколько захотят, и могли сжечь всё, до чего их сознание могло бы дотянуться. Ни одно существо не способно выжить в таком пламени, помимо душ падших воинов. Однако некоторые девы свершали таким образом самоубийство. Вместе с отказом от тела валькирии открывались тайны мироздания, — блондинка прыснула от смеха. — Последнее, конечно, могло быть мифом. Тысячи лет назад все валькирии умели пользоваться рунами, однако как только увеличилось количество самосожжений тех, кто был изгнан в Мидгард за нарушение целибата, Один издал приказ уничтожить древние рукописи, где подробно описывался обряд. И лишь мне одной, как и царю, известны эти руны. Я бы хотела научить тебя им… — Я даже не знаю, стоит ли мне вообще знать это. Не вижу смысла. Самосожжение — это самое последнее, чему я бы хотела научиться, — брюнетка от негодования аж прыснула от смеха. — Мне кажется, чтобы раздобыть огонь, не нужно превращаться в пламя, достаточно взять парочку веток и потереть их меж собой. Лишаться жизни ради того, чтобы разжечь костёр… — Сиф встала, сложив руки на груди, всматриваясь в огонь. — Это древнее знание передавалось тысячи лет. Каждая валькирия знала эти секреты и если Один посчитал, что есть смысл сохранить эту тайну, значит, что мне не стоит его знать. — Именно поэтому я и хочу передать это знание тебе! — Брунгильда резко встала. — Из всех дев, что я когда-либо видела, лишь в тебе я вижу истинную валькирию. Я вижу твоё стремление, упрямство и силу, в тебе нет жажды кровопролития, как в остальных! Твой дух невозможно сломать, ты можешь повести за собой. И ещё… — тяжко выдохнув, валькирия собралась с мыслями и призналась: — Потому что я вижу себя в тебе… — Не знаю, как долго смогу нести эту ношу и смогу ли… — Поверь, это меньшее, о чем будешь думать. Первые дни ты будешь чувствовать слабость, как при беременности, — женщина улыбнулась, обернувшись. — Уж теперь-то я знаю, на что это похоже, — и зажгла свечи, стоявшие пред ней. — Обучение недолгое, но очень нудное, как рассказы старика-барда, но полезное. Вначале я расскажу тебе историю. Ты должна вынести урок. Как учиться на ошибках прошлого — ты должна познать вначале, — окружавшие их свечи были зажжены, оставались формальности. — Затем я нарисую руны на песке, что привезла из Вальгаллы, потому что предчувствовала, что надо это сделать. Ты должна запомнить руны прежде, чем я уничтожу последнее свидетельство существования этого обряда. В моем положении не стоит вообще этого делать, — блондинка кивнула в сторону зеркала, что стояло позади валькирии. — А теперь... мы погрузимся в нашу историю...