Книга 1. Красные крылья «Орхидеи»

      К вечеру Сигюн должна была прочесть книгу о наложении кожных швов. Затем Эйр попросила ее зашить простыни в лазарете, чтобы оценить ровность стежков, а также посмотреть, действительно ли вана готова день и ночь учиться, доказывать, что достойна звания помощницы лекаря, или же при первой неудаче иль недосыпе откажется. Но асинья и не предполагала, что Сигюн окажется очень трудолюбивой, а стежки на простыне — столь ровными и аккуратными, что шатенке придёт в голову мысль отдать девчонке кусок рваной кожи, чтобы та продемонстрировала свой талант уже на ней. Серебристоволосая, помня, как накладываются разные виды швов, решила показать на этом небольшом куске все известные во врачевании швы и не прогадала. Целительница осталась полностью довольна её работой. Самым сложным в подобной работе оказалось не врачевание, а разрешение от совета лекарей позволить столь юному дарованию работать. Благо прекрасно, что отец Сигюн может замолвить словечко пред советом. Однако то не потребуется. Спустя двое суток те асы, кое остались живы после стычки с великанами, внезапно стали умирать. Зашитые раны вновь стали кровоточить, а воины умирали от потери крови. Ни один лекарь не смог спасти их. Создалось впечатление, что асов великаны отравили ядом, однако в крови определить наличие яда так и не смогли. На утро третьего дня после визита муспельхеймцев количество лекарей стало сокращаться. Вначале их знобило, затем они падали в обморок без сил и засыпали. Койки в лазарете освобождались от тел погибших воинов и заполнялись лекарями. Вся тяжесть легла на помощников лекарей. Дочери Фрейра, до этого не принимавшей участия во врачевании, пришлось штудировать библиотеку в поисках этой болезни. Однако всё, что она находила, сестры милосердия забраковывали.       Эйр же предположила, что стоит искать не лекарство, а причину внезапной болезни в книгах по истории. Она подумала, что эта болезнь как-то связана с низшим миром. Этим мнением она поделилась с Брунгильдой. Та тяжко вздохнула, согласившись наведаться в девятый мир с проверкой, хотя не понимала, что она там найдёт. Покосившийся тотем да охраняющих его стражей. Однако женщина срочно отправилась туда. Она попытается применить руны огня, дабы залатать прореху, но этого будет мало. Если же неожиданные болезни успели пройти чрез портал, их будет уже не остановить. Вскоре даже обычная царапина станет столь смертоносна, что даже она со своими рунами не сможет помочь. Она уже молчит про древних чудищ, заточённых в недрах мира смерти. А что делать с просочившемся злом? Если честно, валькирия понятия не имела, но была уверена, что асгардцы придумают способ вернуть зло назад или же попросту устранят. На просьбу посетить низший мир Локи не откликнулся, поскольку решил, что раз уж отец отдал бразды правления бывшей валькирии, пусть та и разбирается со всем, что происходит. В его обязанности входит сохранность его семьи. Он в срочном порядке занялся поиском надежного места, дабы в час нужды вывести мать и братьев из Асгарда. Казалось, он даже позабыл о Сигюн. О поцелуе. Им стоило обсудить произошедшее, но трикстер очень боялся услышать крики и проклятия. Хотя нет, не этого он страшился. Он боится, что целоваться с ним девчонке не понравилось. Плюс ещё он не сдержался и укусил её, прокусив желанную губу вплоть до крови. Вновь причинил этой женщине боль. Слишком уж частое явление в его жизни. Пытается быть ласков и обходителен, а в итоге получается грубо и жестоко. Какая-то напасть, честное слово! Ещё ни разу то, что ему нужно, не давалось легко: всё приходилось брать силой, упорно трудиться и доказывать всем, что он всё сможет и всего добьется. Надоело! Сейчас как никогда ему хочется покоя!       Однако покой Локи может только сниться. Пришла весть, что отец появился в Альвхейме с огромным войском. Но в этот раз он не обмолвился ни словом с правящей династией. Войско Одина напало, как стая саранчи, на несколько эльфийских городков, взяв их в плотное кольцо. Царь решил перекрыть все города, поскольку альвийские фермеры поставляли туда огромное количество пропитания, ведь жителей в городах было гораздо больше, чем в деревнях и сёлах, а асгардскому войску нужно чем-то питаться, ведь продуктовые запасы заканчивались очень быстро. Он не хотел, чтобы его воины снова голодали. И не хотел спорить с теми, кто заговорил о том, что только асы терпят нужду в женщине, тогда как их царь каждую ночь наслаждался нутром Брунгильды. Тогда он хотел убить мерзавца, но понял, что таким образом только настроит против себя всю свою армию. Пока Хела отсутствовала, бесчинства её воинов стали вспыхивать всё чаще. Та разрешила своим воинам посетить бордели, но не учла, что в Альвхейме их попросту нет. Все альвы вели размеренную и спокойную жизнь. У них не было домов малюток, борделей, зато были школы и свобода в выборе партнера. Отсутствие борделей стало досадным упущением. Приставать к валькириям воины не смели, но зато стали причинять боль альвам. И насиловать их. До Всеотца вести о бесчинствах пока не доходили, потому что тот был занят составлением плана атаки на главный дворец, кое занял оборону. За трое суток в королевство стянулась вся армия Альвхейма. Лучшие воины собрались за столом, чтобы обсудить атаку на Асгард и на его армию. Светлые эльфы в курсе, что Хеймдалль здоров и что Тор сейчас во владениях Суртура. Стоит им дать сигнал, как великаны схватят наследного принца. Они пытались донести до блондина эту мысль, но тот будто не слышал их. Они напомнили, что отправили головы, нанизанные на пики, посланцев обратно в Асгард. И на этот выпад мужчина ничего не сказал. Он будто стал глух. Локи аж забыл, как дышать. Великаны дали им неделю на то, чтобы они одумались, но отец с ещё большим напором продолжил покорять другие миры. И навлёк на их мир войну. Альвхейм объединился с Муспельхеймом. Наверняка и Йотунхейм с ними заодно. Вряд ли йотуны смирились со своей участью и теперь готовят какую-то подлость. Трикстер не верит, что великаны так легко сдались.       На седьмой день асы ждали нападения, но его так и не свершилось. Леди Брунгильда вернулась на рассвете, сказав, что пока что низший мир не представляет опасности, но продлится это недолго. Видимо, когда нет войн, нежить испытывает голод. Кстати, когда валькирия уехала, заболевшие лекари пришли в себя и уже вполне были активны. Женщина лишь улыбнулась, не заметив, что брюнет сказал это с сарказмом. Он даже подумал, что именно асинья заразила лекарей, но для чего? Однако это не единственная хорошая новость. Сын Одина услышал, что его Сигюн всё-таки решилась стать лекарем. Конечно, учитывая её способность шить, то неудивительно. Наконец её талант разглядели и другие. К тому же ему очень лестно, что вана прислушалась к его словам и благодарила его. В письмах, да, но пусть так, чем никак. Ему хотелось бы встретиться с ней, но теперь ей было некогда. И это обидно! Могла бы выкроить несколько минут за неделю, чтобы поговорить. Она его избегала, что очевидно. Как и в те разы, когда он позволял себе лишнего. Однако её сестра прошла все залы и покои, выискивая его. Трикстер вновь повёлся на чары этой рыжеволосой бестии и вновь поддался своему желанию. Однако в этот раз он представил вместо Серены именно Сигюн. Как он посадил её к себе на колени, запустил ладони в серебряный шелк, как сжимал пышные бедра, помогая деве двигаться на себе. В пылу страсти он едва ли не выкрикнул её имя, еле сдержавшись. Заметила ли изменения в его поведении колдунья… ему плевать!       Он уже сам запутался в своих чувствах. Он хочет вану, но не хочет показать свою слабость пред ней, боясь насмешки и резкого отказа. Сколько раз он признавался девам в симпатии и сколько раз те смеялись над его светлыми чувствами, и не сосчитать. Сейчас он не жалуется на недостаток со стороны женщин, однако понимает, что у Тора и его дружков женщин было гораздо больше, чем у него. Его уже однажды предавали, обманывали и теперь, если женщина заинтересуется им, для начала он удостоверится, что её чувства к нему искренние. Он более не хочет повторения истории, как с Ангрбродой. Эта ведьма научила его никому не верить и уж тем более не доверять. И даже теперь, понимая, что серебристоволосая абсолютно не такая, как другие, всё-таки держит её на расстоянии. Отчасти потому, что та обещана другому. Но ведь это не помеха. Теорик — мужчина, который многие годы отказывается от женской ласки, сейчас на войне. Он может погибнуть или же поддастся чарам юной прелестницы из другого мира, забыв о невесте. А когда княгиня прознает о предательстве любимого, а ещё лучше, увидит это своими глазами, она тут же переметнётся к магу, ища утешения в его объятиях. Тогда она ему и отдастся. Но будет ли достаточно брюнету одной ночи? Будет ли достаточно ему знать, что подруга переспала с ним только из-за того, что Лоуссон ей изменил? Хочет ли он быть оружием мести? Определенно, нет! Но он и не готов посвятить всю свою жизнь женщине, кое не будет уверен, что он её любит, как и она его. Если и жениться, то по любви, решил ас. Будет ли его избранницей Сигюн… покажет лишь время.       Асгардцы наконец успокоились, прекратив ждать атаки. Впервые за несколько дней все легли спать. И сон их был тихим и спокойным. Однако воины, стоящие на посту, всё же чувствовали тревогу. В тот день тоже стояла мертвенная тишь. Обычно слышно дуновение ветра, треск веток подо льдом и шубкой из снега на деревьях, но сегодня ночь выдалась поистине тихой. Даже ветер к вечеру стих, а снег прекратился. Хеймдалль до сих пор не оклемался. Ему очень часто приходилось моргать, потому что глаза слишком быстро уставали, слезились. Напряжённо смотреть в космос юноша пока не мог. Ещё и ударная доза витаминов, кое прописали лекари, содержали в своем составе сон-траву. Её прописывали всем без исключения больным, чтобы их сон был долгим и спокойным, чтобы тело быстрее выздоравливало. Брюнет вновь сжал веки и приложил пальцы к ним, чуть надавливая. Старая привычка с детства. Асгардцу приходилось делать перерывы в работе, оставляя на своём посту других воинов. Учитывая, что границы их мира охраняются и врагов не предвидится, юноша вышел на улицу, смотря на Радужный мост и рассматривая свои сапоги. Страж снял обувь и решил пройтись вдоль моста в окружении пяти асов. Именно маг распорядился, чтобы его сопровождали. Хеймдалль в принципе был не против. Ему интересно поболтать с кем-то, а то по большей части в рабочее время ему приходилось молчать. Ни то что бы это было плохо. Ас любил побыть в одиночестве, а в бессонные ночи часто стоял на краю Биврёста, наблюдая за жителями других миров. Но никогда в интимные моменты, признавался не раз желтоглазый. Юноша шёл медленно, однако чувствовал что-то неладное. Он не видел, что границы Асгарда нарушили враги, но не мог ясно выразить, что с ним творится. Его будто обуяло предчувствие, что стоит бить тревогу. Он резко обернулся, как один из воинов занес меч над его головой.       Признаться, юноша вовремя отскочил, когда кончик меча воткнулся в мерцающий мост. Воин, что напал на него, оказался не дезертиром. Это был переодетый альв. Эльфы предпочитали лук, лишь поэтому убить желтоглазого эльф не смог. Несколько других эльфов напали на асов из-за спины, убив их асгардскими мечами. Другие же, что сопровождали Хеймдалля, встали пред ним, не давая тому возможности вернуться обратно к мосту. Брюнет посмотрел на эльфа, кое подбежал к его мечу, что тот оставил на посту. Он походил на тот, коим открывали Биврёст, однако эльфы этого не знали. Они попытались открыть Радужный мост для своего войска, однако хитрый страж предусмотрел такой исход. Он заранее отдал оригинальный Хофунд принцу. Окружившие его альвы держали наготове мечи. Его клинок против длинного орудия был бессилен. Бросив его в голову одного из эльфов, что подошёл к нему чуть ближе, юноша разбежался и, запрыгнув на мертвеца, смог выбраться из капкана. Он побежал не по мосту, а по его краю, устремляясь вверх, потому что дорогу ему преградили недруги. Он побежал на самый верх по балкам, кое соединяли отдельные части моста в единое целое. Вытащив из тайника рог, он спрыгнул вниз. Волны, бьющиеся о мост, смыли Хеймдалля, унеся его сильным потоком под воду.       Тем временем валькирии обходили покои царицы, высматривая пути отступления. Средь них была и Вольттрауд. Именно она командовала молодыми девами, кому куда идти и что делать. Весь отряд, кое прибыл с бывшей валькирией, был поделен. Те, кто присягнули Хеле, собрались в одной группе. Блондинка выжидала лучшего случая, чтобы исполнить то, что приказала ей принцесса. Ей следовало устранить любовницу царя и её отродье. Асинье поручение приняла с радостью. Эта валькирия ей никогда не нравилась. Брунгильда олицетворяла собой падшую женщину. Она была шлюхой, а не воином! От таких следовало избавляться, дабы они не подавали дурного примера другим девам. Однако всё то время, что они в Асгарде, Вольттрауд никак не удавалось выполнить задание. Эту низкопробную шлюху оберегали столь старательно, почти как царицу. Но Брунгильда — никто! Фригг — истинная царица, женщина, хранительница очага. Ей уже надоело выжидать удобного случая, чтоб напасть. Единственная надежда на великанов, кое просто обязаны напасть сегодня! И её просьбы услышаны.       Тревогу подал кто-то во дворце. Великаны вновь напали на асгардцев, однако в этот раз не жалели никого. И было их очень много. Асы дождались нападения. Царская семья подскочила с постели, услышав звук рога Хеймдалля. Он подтверждал, что Асгард подвергся нападению. Собранные сумки с вещами лежали на полу, дожидаясь своего часа. Фригг прижала младших сыновей к себе, когда Тюр, надев свой шлем и схватив топор, проломил им стену. Другие приближенные и фрейлины ночевали у входа в спальню царицы и вскоре догнали её. Стражи и валькирии окружили царскую семью со всех сторон. Прислуга с трудом перебирала ногами, таща непомерно тяжелые сумки. Жена Одина ещё предложила, что её средний сын собрал абсолютно все вещи, кое у него были. И не прогадала. Мальчишка решил забрать всё, что у него есть, и даже прихватил вещи матери и отца, чтобы врагам ничего не досталось. Вдруг эти вещи ещё пригодятся им, кто знает? Когда они добрались до лазарета, их встретила на входе Брунгильда. Женщина усадила всех на деревянные стулья, выжидая дальнейших новостей. Фригг нервно оглядела помещение, но Локи не нашла. Никто из воинов не сказал, где её сын. У царицы началась паника. Не все её дети в безопасности. Принц умолчал о Торе, хотя заверил, что тот жив и здоров. А теперь и сам канул в небытие. И никто не хочет говорить правду. Неужели его убили? — Какова их численность? — подходя к стражу, принц надевал латы на руки. — Достаточна, чтобы загнать нас в угол. На меня напали альвы, они были одеты, как мы, — запыхавшийся Хеймдалль склонил голову, не смея поглядеть трикстеру в глаза. — Я оплошал! Мне пришлось бросить свой пост. Я едва не утонул, благо Норны ко мне милосердны. Альвы пытались открыть Биврёст. Наверняка щели меж мирами не могут пропустить столь огромную армию великанов. Кстати, мне кажется, я видел Лафея. Прошу прощения, но я нездоров… Локи похлопал желтоглазого по плечу, красноречиво посмотрев на вана. Тот лишь кивнул, сильнее сжав эфес меча и приказал своим воинам следовать за ним в оружейную. Трикстер же устремился в лазарет. Он должен остаться во дворце, дабы навести здесь порядок и хитростью выведать у недругов, каковы их дальнейшие планы. И заодно узнать, как найти потайные пути из Асгарда, дабы вывести свою семью не через Биврёст, а чрез порталы. Но для начала ему нужно убедиться, что с матерью и братьями всё хорошо. Наверняка Тюр будет рад. Маг подумал, что мальчишка достаточно зрел, чтобы вступить в свой первый бой. К тому же блондину сейчас столько же, сколько было ему, когда он отправился на учебу в Муспельхейм к Ангрброде. Так что это ни сколь не рано. Войдя в помещение, он не успел понять, что произошло. Фригг обхватила его обеими руками за голову, прижимая к себе. В голубых глазах стояли слезы. Она поняла, что их положение не завидное. Конечно, стоит рассказать народу о нападении, но нервировать мать он не хочет. Но ему придется что-то сказать. Он прижал мать к себе, вдыхая запах её молочной кожи и розовых духов. И краем глаза посмотрел на Сигюн. Та словно вкопанная стала в дверях, завидев его. Дева прижала к груди старый фолиант и отвела взгляд, покраснев, прикрыв название книги. Прочистив горло, брюнет наконец отвлекся от созерцания подруги, глядя на брата. Тюр оказался полностью одетым в доспехи. Они блестели столь ярко, что сразу ясно, что ранее не использовались в бою. Были натерты до блеска защитными кремами для металла. Поношенные латы нельзя был натереть до столь чистого вида и блеска.       Локи поцеловал мать в щеку и уже направился в сторону серебристоволосой, чтобы наконец поговорить начистоту, но ему вновь помешали. На этот раз Эйр. Женщина схватила деву за руки и увела в сторону кричащих воинов. Ценный фолиант упал на плитку, как кусок исписанной бумаги, отчего сердце мага кольнуло. Нельзя так обращаться с книгами. Они ценнее золота. Однако понимал, что целительнице срочно понадобилась помощь ваны. Наплевав на всё, колдун выбежал из лазарета на балкон, откуда отлично виден Биврёст. Там творился настоящий хаос. За полчаса улицы Асгарда заполонили войска огненных великанов, эльфов и даже йотуны были в их числе. Муспельхеймцы громили здания, поджигали их, йотуны же сражались с асгардцами. Их численное превосходство очевидно. Локи выругался, проклиная себя за то, что подал Тору идею внедриться в стан врага. Его молот запросто раскидал бы всех великанов, поджарив их головы молнией. Альвы же громили Радужный мост, бросая отлитые из золота части моста в воду, что-то крича. Эльфы наслышаны, что Одина интересует золото, поэтому решили напакостить. Воины, что гибли за это золото, гибли напрасно. Вода унесет эти слитки с собой на дно. Действия врагов больше походили на пакостничества, чем на битву. Они словно играли с асгардцами, но в сторону дворца шли медленно, потихоньку, будто чего-то ожидая. Трикстер пристально следил за ними, но никак не мог взять в толк, что делать. Стоит ли уводить мать из Асгарда или же ждать дальнейших действий?       Ответ дался очень быстро. Дворец был оглушен криками! И содрогнулся, как при взрыве. Башни, кое мастера совсем недавно покрыли позолотой, стали рушиться. Асгардская армия устремилась к Радужному мосту, на близлежащие улицы, где бесчинствовали враги. Асы бросили свои дома и в спешке бежали к дворцу. По снегу были разбросаны корзинки с овощами и выпечкой. Женщины с детьми выбегали на улицы сонные и босые, только в одной сорочке. Их мужчины же оставались дома, чтобы приодеться в военную экипировку и помочь армии в сражении. Это были обычные гражданские, кое вовсе не получали денежное довольствие. Они действовали бескорыстно, самоотверженно, их побуждения чисты. Гражданские хватали вилы и лопаты, всё, что попадется им под руку, дабы не быть безоружными на поле боя. Те, кто не может сражаться, бежал, и никто их не мог осудить. Царская стража раскрыла золотые ворота, пропуская каждого, кто искал спасения, и следила, дабы переодетые в гражданских враги не попали во дворец. Стража срывала с голов платки, дабы удостовериться наверняка. Принц же, стоящий на балконе, нервно стучал пяткой по плитке. Ему не нравилось, что паника нарастала, будто до этого он никого не предупреждал, что на них могут внезапно напасть. По правде говоря, он немного виновен, что не сообщил гражданам о предыдущем нападении. Он замял эту неприятную историю, чтобы не пугать свой народ. Наконец маг плюнул на всё, решив более не медлить, а двинуться в бой. К тому времени его брат испуганно смотрел на битву и, кажется, немного сник. Да, это его первое сражение. Настоящее. Здесь кровь, боль и смерть. Брюнету придется смотреть за братом, дабы тот не струсил и не был похищен. Однако он хотел, чтобы Тюр научился сражаться. Маг и громовержец с юности ввязывались в неприятности, сражались и дрались. Блондин словно нарочно искал драк. Чего не скажешь о среднем брате.       Трикстер глубоко вздохнул, посмотрев на Тюра. Тот ему кивнул и устремился вниз по лестнице. Он выглядел потерянным, но не растерял храбрости. К тому же ему было стыдно, что с ним нянчатся, будто он ещё ребёнок. Ему нужно доказать брату и подданным, что он гораздо сильнее и бесстрашнее, нежели Бог грома. С громким воплем он бежал по улице, не глядя даже на дам, кое с замиранием сердца следили за ним. Юноша приподнял топор над головой и, подпрыгнув, вонзил его в голову йотуна. Великан успел лишь приподнять руку с орудием, но оказалось, что это было поздно. Блондин спрыгнул с падающего трупа и приземлился на ноги. Туша врага медленно опустилась на колени и, наконец, упала на окровавленный снег. Сын Одина широко улыбался, довольный своей первой победой. Однако эльфы, наведя свои стрелы на него, уже успели прицелиться по нему. Едва ли он успевал топором отбиваться от стрел, как сзади подошли ещё великаны. Юноша успел обернуться и подставить под удар топор, свободной рукой отбиваясь от летящих в него стрел, кое с громким звоном ударялись об его латную рукавицу. Блондин резко отпрянул в сторону, отчего муспельхеймец аж пошатнулся вперед. Стрелы альвов воткнулись тому в ноги, подкосив великана, дав асу миг, чтобы отсечь голову топором. Металл почти без затруднений прошелся сквозь кожу великана. Кровь врага не расплавила металл, но нагрела достаточно сильно, отчего жар от топора ощущался даже сквозь перчатки. Побороть одному мужчине сразу двух великанов, используя вначале силу, а потом и смекалку, дано не каждому. Враги восхитились выдержке и стойкости этого асгардца. Тюр приятно удивил не только асов, но и неприятно недругов. Взгляд юноши был яростный, свирепый, устрашающий. По силе он уже вполне мог соперничать с Тором, будь тот сейчас здесь. Голубоглазый воин достойно держал удары йотунов, сражаясь в полную силу. Они блестели счастьем и жаждой крови, что было не свойственно громовержцу. При каждом сражении его глаза блестели бесстрашием и удовольствием от битвы. Ему не было свойственно сумасшествие, кое сейчас проступило у его среднего брата. Признаться, Тюра очень воодушевили его первые победы, и он не намерен отступать. Он хочет в одиночку побороть всех врагов Асгарда, скинув тех с Биврёста.       Улицы Асгарда наполнились не только криками, но и звоном металла и победоносным смехом сына Одина. Он отбивался от ударов великанов, уклонялся и сам нападал. Эльфы держались рядом друг с другом, не торопясь вступить в бой с мальчишкой. Их сила была в дистанции и в стрелах. Они не сильны в рукопашном бою: могли лишь отбиваться наконечником лука от врагов. Но это оружие не способно выстоять против мечей асов, лук хорош лишь на расстоянии. Тем более их король дал им приказ по возможности не встревать в драки. Они здесь, чтобы просто помочь великанам пробраться во дворец. Когда у них это получится, эльфы могли бы поживиться украшениями царицы и её придворных. Альвы не хотели выступать против Асгарда до последнего, однако Один не оставил им выбора. Их женщин насиловали его воины. Их города захватили. Их деревни были сожжены вместе с жителями. В деревнях проживали лишь старики, молодые альвы предпочитали работать в городе. Им всем пришлось занять оборону, чтоб не дать асам пройти дальше. Фарадей намеренно оставался в стороне от склок Всеотца с остальными мирами, чтобы обезопасить свой народ от бессмысленных войн. Он выжидал, какая сторона победит, и к какой стороне можно будет примкнуть. Даже если его суждения шли вразрез с политикой победителя. Однако сын Бёра избрал столь жестокий путь, ввязав Альвхейм в свои воины. Пусть армия царя и превосходила их по количеству, но это будет действовать до той поры, пока среди них огры и ваны. Стоит тем взбунтовать, асов будет меньше и их легко будет разбить.       Стража, стоящая в воротах, ведущих в холл дворца, едва сдерживала натиск народа. Им велено никого не пускать во дворец из гражданских — тем были выделены подземные помещения. Именно туда асы и пытались провести народ, но большинство требовало впустить их в царский дом. Мужчины встали у ворот плотно, словно крупа в банке, не давая никому пройти. Локи, находящийся неподалёку, наблюдал за братом, помогая тому не напороться на стрелы эльфов. Он оказывался в нескольких местах одновременно, путая великанов. Те пытались поймать его копии, как сзади тихонько появлялся сам маг и вонзал им в ноги копьё, кое он позаимствовал у одного из его воинов. Кинжалы по отношению к великанам он не использовал, приберегая их для крайнего случая. Они были хороши на расстоянии и при должной силе и направлении могли прошить жертву насквозь, оставив в теле приличную дыру. Добивали великанов воины Фрейра или он сам. Мужчина то и дело поглядывал на дворец, в сторону лазарета, где сейчас были его дочери. С той стороны доносились крики. Стражи пропускали раненых воинов, что сами могли дойти до дверей, провожая тех до палат. А те, кто лежал на поле боя и не мог сам пошевелиться, дожидались, когда за ними придут врачеватели. В большинстве своём это были рослые мужчины. Нередко им приходилось нести на своих плечах раненных. Носилок едва хватало на всех. Большинство воинов было брошено на сражение, остальные же оставались во дворце и на границах. Раненных воинов было столь много, что лекари не успевали врачевать, так что пришлось позвать на помощь всех, кто сможет. В их числе была и Сигюн.