Книга 1. Красные крылья «Орхидеи»

      Мечта каждой женщины — счастливая семья и домик у моря в какой-нибудь тихой гавани, кое окружена горными хребтами и утопает в хвойных деревьях и горных цветах, растущих на склоне горы, а по ночам слышать лишь пение сверчков и шум бьющихся о берег волн. У леди Фрейи почти всё есть. Её младшие дети рядом с ней: сыновья резвятся в кристально-бирюзовой морской воде, пытаясь повалить друг друга в воду. Затем мальчишки бегут на песчаный берег и падают на песок, начав строить замок из ракушек, кое им нашла Лорирей. Юная дева не скрывает, что счастлива. Её бледная кожа приобрела за несколько месяцев приятный загар, щёки пылали румянцем, а рыжие волосы, распущенные по лопатки, треплет тёплый морской бриз. Её влажный купальник подчеркивает округлившиеся формы, в том числе быстро растущую грудь. Здешний климат оказался для неё неимоверно подходящим. Она вполне могла позволить себе короткие платья или же легкие костюмы, где были оголены плечи, спина или живот, а то и всё вместе. Поблизости никого, кроме семьи Фрейра и семьи его друга, не было. Прислугу же вана считала за мебель. Долгие месяца русоволосая наблюдает за своими детьми, принимает участие в их играх, но по ночам тоскует и плачет в подушку. Она кое-как поддерживала связь со старшей дочерью. Амора в письмах признавалась, что скучает по ней, но хвастовство успехами в постижении магии оказались на первом месте. Мать сотню раз звала её домой, хотя бы пару дней побыть дома, но та каждый раз была категорична в ответе. Потом же в письмах вообще отвечать на упреки матери перестала, постоянно упоминая об успехах в магии и о том, что леди Карнилла хвалит её, ставит в пример остальным колдунам. А как началась война, письма прекратились. Женщина каждый вечер брала чистую бумагу и чернила, сидя по несколько часов, вплоть до рассвета, но так и не решалась прикоснуться кончиком пера к бумаге, чтобы что-то написать. Ее нутро разрывало на части от понимания, что она ставит семью и дочь под удар недругов в случае, если письмо перехватят. К тому же в Асгарде сейчас живет её средняя дочь и ту она тоже поставит под удар. Все миры в курсе, что Фрейр и Один повязаны крепкими узами дружбы. Долгие месяца тишины стали чем-то обыденным, от этого её тревога возрастала пуще прежнего. Она хочет домой.       В принципе, ей нравилось в Альвхейме. Вдали от всей дворцовой суеты и сплетен, кое пышно цвели в столице, жизнь здесь оказалось не такой уж плохой. Оказывается, не все альвы живут на деревьях. Синагил построил из бревен и камня прекрасный небольшой домик близ моря. Гостиная и кухня с рабочим кабинетом, а ещё вход в дом выходили в сторону горных хребтов. Все спальни выходили на сторону побережья. Веранда освещалась благодаря фонарям, кое заряжались дневным светом. Альв сказал, что фонари каждую неделю опускают в какую-то жижу, чтобы те, напившись лучами светила, могли светить ночью. Вначале это было необычно, теперь же стало привычным. На веранде стояли плетеные кресла и стол из камня. Спускаться в гостиную, чтобы поесть, семье Фрейра не хотелось. Они довольствовались тем, что всё левое крыло дома принадлежало им. Все кушали в спальне матери, обсуждая, что произошло за последние часы, кое они не виделись. Ужиная, они вместе встречали закат, предаваясь мечтам и воспоминаниям. Девы потягивали вино, мальчишки же выпивали сок из тростника и дикой брусники, кое росла у них прямо под окнами. Создавалось впечатление, что вокруг ни единой души. С семьей Синагила они обедали лишь несколько раз. Его жена — Анариэль, чьи волосы цвета меди, была домохозяйкой и иногда подрабатывала тем, что отрезала свои волосы и продавала. Рыжие пряди считались ценнее золота, сказала как-то она, намекнув, почему её семья такая богатая по сравнению с другими. Они жили за счёт своих кос и неплохо. Их дети — Ниллон и Полдон, близнецы и погодки Лорирей, уехали на край королевства на учёбу. Ваны видели их лишь раз, когда только приехали. Мальчишки помогли кучеру отнести вещи гостей наверх и тут же уехали на той же карете, что привезла Фрею с детьми. Чтобы добраться сюда, ваны сменили кучу карет и охраны. Всё благодаря Хеймдаллю, коий каким-то образом в обход Ванахейма отправил их прямиком в Альвхейм. С хозяином дома семья ванов встретилась поздно вечером за ужином в гостиной. Мужчина любил сутками не выходить из своего кабинета, разрабатывая отраву от грызунов. Конкретно чем тот занимался Фрейя не спрашивала, но знала, что рыжеволосый альв в прошлом был лекарем и по большей части специализировался на ядах. Ему часто приносили умирающих от укусов змей граждан, и он их лечил. Криков пациентов русоволосая не слышала, но зато её любопытные мальчишки слышали и видели даже пару раз, как альв вспарывал кожу пациенту скальпелем, подставляя тазик под рану, откуда текла кровь и яд. Тогда женщина впервые подняла на сыновей руку и накричала. Но от этого толку оказалось мало. Старший Инвар чётко выразился, что хочет стать лекарем, в обход тому, что Фрейр приготовил для него и для Ингвара местечко подле себя. Это ещё больше разозлило вану. Она вообще не хотела, чтобы её сыновья стали военными или же лекарями, потому что и те и другие часто отправлялись на войну.       Женщина поправила складки на платье и сбросила песок с колен, кое принёс туда ветер. И тяжко вздохнула, поджав губы, вспоминая, каковы были её фантазии совсем недавно. Позади неё сидел бы Фрейр и прижимался к ней всем телом, закрывая её от ветра, целуя то макушку, то щёки, то шею, иногда поглаживая её живот в надежде, что они смогли зачать ещё одного ребенка. Едва сдерживая поступившие слёзы в глазах русоволосая поглядела на детей. Сыновья схватили Лорирей за руки и за ноги и потащили сестру к причалу, после чего сбросили в воду, надрываясь от радости, что смогли насолить рыжеволосой. Та же раскричалась, напоминая, что мальчишки достаточно взрослые, чтобы строить замок на песке. Фрейя же наконец горько улыбнулась, хотя чуть повеселела. В отличие от дочери женщина не перестала носить длинную одежду и купалась она исключительно в купальном костюме, выглядящем словно платье. Иногда жена Фрейра находила устриц, не зная, что это такое. Анариэль показала, как их есть. Лучше сырыми, потому что вкус тогда более выразительней и наесться можно одной иль двумя. Открыв панцирь, гостья съела их. В первый раз они оказались очень склизкими, солеными и чуть с горчинкой. Если добавить лимон, сказала ей альва, горечь уйдет и мясо станет более мягким и сладким. Устриц альвы и ваны стали есть по вечерам с вином, собираясь на веранде, когда у Фрейи было настроение. Она ещё не знала, что вскоре её печаль уйдет. Она поглядела на внезапно появившийся всполох на вечернем небе и подскочила, не сводя взгляда с горизонта. Шум грома пронесся в облаках и яркий луч устремился неподалеку от дома Синагила. Сомнений нет — это Радужный мост. Землю тряхнуло так сильно, что женщина упала на колени и, подняв полы своего платья, бросилась в сторону луча. Женщина молилась Норнам, чтобы Фрейр показался на пороге дома альвов. Её дети, как оказалось, тоже заметили всполохи на небе и побежали следом, бросив вещи на берегу.       Русоволосый мужчина резко качнулся вперёд, занеся ногу для шага, но мигом встал на место, завидев жену. И зыркнул в сторону носилок, на которых лежал едва живой трикстер. Вана, приоткрыв рот, встала, смотря на дочь, кое держала Локи за руку. Позади супруга стояла Сигюн, одетая в форму сестры милосердия. Её тяжелые косы были заплетены в одну, а сверху был надет чепчик. Фрейя поняла, что девчонка нашлась и облегченно вздохнула, поймав холодный взгляд зелёных глаз Серены. Та нехотя улыбнулась краешком губ и кивнула ей в знак приветствия. Конечно, женщина надеялась на более яркую встречу с родной дочерью. По другую сторону от носилок колдуна стояла поникшая от горя царица. Фригг едва стояла на ногах, свободной рукой придерживая выпирающий живот. Вана без слов поняла, что асинья держится из последних сил. Ей ясна горечь и страх, застывший в глазах русоволосой. Она протянула к ней руки и помогла подняться по каменным ступеням к дому. Синагил недовольно скрестил руки на груди, но пройти обессиленной женщине дал. Он был недоволен присутствием асгардцев. В особенности ему не нравился сын Одина. Он испытующе посмотрел на брюнета, встретившись с тем взглядом. Юноша едва держал голову, его глаза поблекли и едва стало трудно различить их прежний цвет. Плечо, куда, видимо, попал яд, почернело вплоть до кистей, а полоса яда уже дотянулась до подбородка. Колдуну от силы осталось жить сутки. Чуть позади царской семьи воины держали несколько носилок. Отравленных воинов, в коих ещё теплилась жизнь, было чуть больше десятка. Светлый альв понял, что именно его народ напал на них. И он не знает, сможет ли всем помочь. Конечно, царица настоит, чтобы первым спасли её сына и он сделает это, но насчет остальных гарантий он не даст. Пусть среди прибывших много лекарей и помощниц, но рыжеволосому не это нужно, а лично осмотреть каждого, чтобы дать точное противоядие. Согласно кивнув и выдохнув, мужчина распорядился, чтобы воинов разместили в гостиной, а принца Асгарда отнесли к нему в кабинет. Серена, не прекращая держать возлюбленного за руку, направилась следом, однако Синагил преградил ей дорогу, позволив пройти лишь Сигюн и ещё парочке дев, кое носили форму помощниц. Рыжеволосая вновь завела скандал, почему всякому сброду, а именно серебристоволосой, позволено войти, а ей, возлюбленной, невесте царя, нет. От таких слов многие воины захотели придушить сумасбродную девицу, однако светлый альв поступил куда мудрее: просто захлопнул пред лицом недовольной ваны дверь и запер на ключ. Княгиня дергала ручку, пинала ногой дверь, пока наконец не плюнула на это, приказав принести ей вина, начав осматривать местность. Как подметила дочь Фрейи про себя, здесь, как оказалось, очень даже неплохо. И живет её семья не на деревьях, как дикари, а как цивилизованные граждане.       Синагил, открыв окошко, кое вело из кабинета в гостиную, первым делом приказал всем лекарям вспороть пузыри, кое образовались на месте раны у тех воинов, у которых она была и приказал промыть их в кипяченной морской воде. Затем указал на травы, которые его помощницы принесли в корзинке из леса. Дав жевательные листы сандалового дерева под язык раненным, мужчина стал отдавать новые приказы, как помощникам действовать дальше. Сам же схватил книгу по ядам, быстро листая, пытаясь вспомнить точно, как называется яд, который парализовал Локи. Из всех воинов лишь у троих он заметил схожие симптомы. Тем временем принц задрожал так сильно, что пришлось призвать трёх стражей, дабы те удерживали его на месте. Сигюн же с позволения альва попыталась вместе с помощницами пристегнуть друга к кушетке кожаными ремнями. Наконец найдя необходимый рецепт приготовления антидота, мужчина перемешал все травы и коренья, кое были у него и, схватив ещё живого ужа, проткнул тому кожу, выдавив несколько капель в чан с травами и выпустил змею обратно в террариум. Нанеся состав на рану, альв отлетел в сторону стеллажа с книгами, будучи охвачен зелеными всполохами, кое появились из ниоткуда. На этот раз серебристоволосая прижала свои ладони к разгоряченному лбу трикстера, начав что-то тому шептать, пытаясь успокоить. Видя, что это сработало, девушка сама выхватила из рук лекаря лекарство, слушая, что должна была сделать. Наконец стража прекратила держать Одинсона за руки, позволив девочке закончить работу Синагила. Весь день мужчина работал, осматривая раненных и готовя противоядие. К счастью, у большинства заражённых были одинаковые симптомы и время заражения. Закончив с работой, альв решил прогуляться перед сном вдоль залива, повстречав сидящую на песке княгиню. Ноги девушки омывала солёная вода, унося мелкую гальку и песок в море, намочив её платье аж по колено. — Ты прекрасно справилась, сразу видно, что опыт есть, — сказал эльф горделиво на альвийском. — Я не понимаю вас, — ответила на асгардском языке вана, отчего брови альва подскочили вверх. — Приношу прощение! Просто вы вылитая альва, я не думал, что вы асинья! — Вновь не угадали! Я вана. Моя почившая мать была вашей расы, — дева догадалась сама, что полукровка, пусть отец и не подтверждает этого, уходя каждый раз от ответа, но сходство с альвами уже очевидно. — А на службе у лекарей я недавно. У меня нет образования. Только умение шить… — Последнее ценнее, чем диплом лекаря, уверяю. Тот юноша, Локи, он тебе очень близок? — нарушив молчание, мужчина присел, закурив лист лавра. — А та девица со склочным характером его жена? Отвратительная особа. Я не про внешность. На лицо и фигуру хороша, но характер… заносчивая и грубая. Ты с виду поспокойнее будешь… — Нет, он мне не возлюбленный, просто хороший друг. Мой жених на войне, но где… я не знаю. Я бежала из дома, чтобы найти его, а в итоге нашла свое призвание… помогать! Отец не разделяет моего стремления, боясь, что я погибну. И не напрасно. Из-за меня альва чуть не убила Локи, — резко прервав говорить, дева покосилась на докурившего лист альва, однако тот усмехнулся и отмахнулся. — Я не знала, что женщина может быть столь жестока, чтобы поднять руку на беззащитного! Для вас, альвов, убить кого-то не составляет труда… — она выжидала, чтобы понять, что рыжеволосый скажет в оправдание, но тот лишь пожал плечами. — На войне все средства хороши, девочка! — прочистив горло, он встал, протянув ей руку. — Это подобно… — он подбирал слова, чтобы правильно выразиться. — Когда мать понимает, что её ребенку грозит опасность, она запросто плюет на все приличия и запреты и нападает, рискуя своей жизнью, чтобы защитить дитя. Так и военные. Они дали присягу защищать свой мир и народ и пойдут на все мыслимые и немыслимые жертвы, чтобы не допустить врага к своим землям. Альвы миролюбивый народ и я не понимаю, почему они вдруг напали на Асгард. На простых гражданских. Если только их… не спровоцировали. Я далёк от политики. Мне уже не до войн. Я переживаю за сыновей. Они достаточно взрослые, чтобы король призвал их на службу. — Вы давно были в столице? — посмотрев на пену, образовавшуюся на песке, молвила Сигюн. — Вы наверняка в курсе, что Один ввязался в войну? — на этот ответ мужчина кивнул. — И вы, зная, что меж вашими мирами может начаться война из-за нежелания вашего короля поддаться Всеотцу, помогаете его воинам, хотя прекрасно знаете, что за этим последует, если Фарадей узнает? — дева была в ужасе, что говорила такое, но почему-то ей хотелось говорить об этом. — Я — лекарь! Я получил достаточно золота, помогая асам спастись. Если к порогу моего дома явятся йотуны иль гномы — я и им помогу. Я давал клятву лечить, не глядя, кто просит об этом. Я не требую оплаты моих услуг, но с довольством принимаю золото, если мне его протягивают. Я не бедствую. Когда надо, продаю свои волосы и на то покупаю нужные мне ингредиенты. Но всяко лучше, если затраты покрываются. Прошу простить, но мне ещё работать.

*****

      Ещё издали были слышны крики и стоны. Вдали клубился дым, как и сказал один из воинов Хелы. Девушка цокнула языком, поглядев на свой отряд. Теорик, стоящий почти в центре, покосился быстрым взглядом на своих друзей и собратьев по оружию. Ему не нравится быть здесь, но он понимает, что его помощь нужна там, в городе, где умирают обычные гражданские. Его обуревает злость на тех, кто посмел бесчинствовать в деревнях. Ему хочется поглядеть в глаза тех, кто насиловал альвийских женщин и убивал их детей, вздёрнув на рее. Таким воинам не место в их отряде. Воины должны сражаться только с тем, кто носит оружие, а не с простыми работягами и их семьями. Поймав заинтересованный взгляд принцессы, юноша быстро опустил глаза. Скомандовав выдвигаться в сторону города, брюнетка залезла на коня. Фенрира со стаей она отпустила, чтобы тот не мешался ей под ногами. Зверю требовалось выпустить пар и заодно поохотиться на здешних обитателей. Дочь Локи знает, что, стоит ей свистнуть, пёс прибежит, будучи даже за сотню миль. Однако ему стоит приструнить своих же сородичей, чтобы удержать лидирующую позицию. А для этого ему стоит почаще быть средь своих. К тому же многие могут сказать, что её победы случились из-за волка. Что все боятся не её, а животное. Пора развеять этот миф. Она пришпорила коня, следом за ней выдвинулись воины. Лоуссон запрыгнул на свою кобылу, легонько дернув поводьями. Её жеребенок остался в стойле вместе с другими молодыми лошадьми, где были даже молодые кобылы с новорожденными жеребятами. Конь уже достаточно взрослый, чтобы хозяин мог ненадолго забрать его мать. Шатен скакал быстро, слыша ржание кобылки. Когда отряд воинов колдуньи появился около ворот, оставшиеся на стене альвы вновь начали стрелять. Ван резко дергал поводья, уворачиваясь от летящих стрел, мельком поглядывая по сторонам на тех, кто служил вместе с ним. Часть стрел попадали во всадников, изредка в лошадей. Светлые эльфы не целились в животных, однако им приходилось убивать их, чтобы сбросить всадника из седла. Шатен увернулся от летящей в его лицо стрелы, опустив корпус вбок, едва ли держась ногами в стремени. Вернувшись в исходную позицию, юноша пересек мост и спрыгнул, завалив своим телом воина альвов. Он понятия не имел, кто убил гражданских, поэтому помогал вначале победить врагов своему войску, чтобы потом в более спокойное время найти виновных в тех убийствах. В приоритете сейчас разобраться с убийцами его братьев по оружию. Он знает, что Один пытается свергнуть здешнего короля, потому и убивал, чтобы запугать врагов, дабы те сдались без боя. Но альвы стояли на своём и дали бой.       Теорик слился с толпой. Брызги крови, летящие в его сторону, залили всё лицо. У вана был маленький опыт сражения, поэтому он посчитал альвов достаточно сильными противниками. Когда стрелы заканчивались, альвы пытались сражаться луком, наконечник которого был заострен. Он был остр как меч и опасен, потому что лук был чуть длиннее меча и им легче дотянуться до противника. Юноша убил с десяток альвов, когда понял, что его и отряд воинов, кое стояли позади него, окружили. Альвы не двигались, будто выжидая, поймав новичков в ловушку. Они резко дёргали руками с луками, отчего молодые юнцы тут же теснились друг к другу. Все те, кто стоял рядом с Лоуссоном, были либо ранены или струсили. В отличие от вана, который ещё в детстве попробовал крови, они боялись погибнуть. Мальчишка был тем звеном, что стоял меж ними и врагами, защищая. Эти воины ещё моложе, чем он сам. Они доказали, что достойны мантии воинов, он первая же битва показала, что морально они ещё не готовы. Ван не станет их судить. Будь он на их месте, мог поступить также. Однако в его планы не входит смерть. Дома его ждёт невеста и мать. Ради своей мечты стать мужем и отцом, он пойдет на всё, даже если ему придётся убить ещё и этих альвов. Он чуть наклонил корпус, выставил левую ногу и обхватил меч обеими руками. Вперёд всех, кто окружил их, вышел один из воинов. Мужчина снисходительно оглядел шатена. — Сражаешься ты вроде бы как неплохо и дух воина в твоём теле силён, но силён ли он настолько, чтобы сразиться со мной один на один? Ван почуял подвох, когда враг сказал, что, если тот выиграет, их отпустят. Бледное лицо альва выглядело дружелюбно и воин уже готов был поверить ему, если бы не хитрые зелёно-карие глаза и не едва скрываемая ухмылочка. Мальчишка резко подался вперёд, отчего альв едва успел отскочить, подметив скорость юного тела. Обнажив свой меч, серебристоволосый несколько раз крутанул его в руке, подмечая, какой прекрасный клинок в его руках, и резко нанес удар по вану, однако тот успел подставить свой меч, едва ли не опустившись на колени от силы удара. Рука отдавала болью, но жених Сигюн выпрямился и, указав мечом за альва, позвал к себе. Рана на его ноге, как оказалась, дала о себе знать в самый неподходящий момент. Они бросились друг на друга с мечами, будто голодные волки сражаясь за добычу, заполняя звоном стали тихие улицы города. Было слышно затрудненное дыхание вана и едва уловимые вздохи альва. Мужчина попросту игрался с мальчишкой, как кот с мышкой пред тем, как съесть. Он наносил удары по ногам шатена, однако тот успевал подпрыгнуть в воздухе. Его сил пока что хватает, чтобы противостоять врагу. Эльф выбрал тактику измотать врага, чтобы тот устал, дабы нанести смертельный удар. Воин прыгал, как козлик — быстро, бодро и долго, отчего альв начал злиться. Другие мальчишки стали подбадривать Теорика, хлопая в ладоши и стуча ногами по намокшей земле. Создалось впечатление, что неподалёку заиграл оркестр, кое подбадривал вана. Наконец мужчина не выдержал и, разбежавшись, замахнулся мечом. Отскочивший в сторону Лоуссон мигом полоснул его мечом по пояснице. Когда эльф приподнял руки, его латы поднялись, оголив малый участок кожи между верхом и низом. Слыша, что мальчишка сказал, что тот поиграл, потому что он смог ранить его, наклонив корпус, серебристоволосый резко дёрнулся в сторону других воинов. Резко пронзив мечом одного из них, мужчина тут же почувствовал холод стали. Меч прошёл сквозь его тело, и, издав резкий звон, уткнулся кончиком в латы, прикрывавшие живот. Он медленно повернулся назад, глядя в карие глаза того, кто пронзил его мечом и улыбнулся. Кровь застилала ему глаза. Теорик мог бы поклясться, что видел в фиалковых глазах альва зеленоватый блеск. Враг упал на землю, пачкая белоснежные пряди в грязи. В небе прогремел гром и то окрасилось в белый цвет. Молния неподалеку попала в тележку с сеном, кое загорелось. Теорик впервые убил живое существо. И уже не случайно, а намеренно. Он спас одного из мальчишек от смерти. Смерть не досчитается души одного юнца. Хела, стоящая всё это время в тени, начала медленно хлопать в ладоши, затем и вовсе предстала пред своим отрядом. Она гордилась мальчишкой. Наконец в нём забурлил сок. Однако отдыхать не время. Неподалёку от них схлестнулись Один и Фарадей. И ей не терпится узреть, кто из них выйдет победителем.       Альв резко ударил своего аксакала, направив того на царя, кое резко пришпорил своего коня и выставил вперёд Гунгнир. Создалось впечатление, что оба правителя своих миров участвовали в турнире. Каждый из них попытался выбить вражеского всадника из седла. Фарадей будто использовал длинное копье вместо меча. Всеотец отбивался своим орудием, не давая эльфу ни шанса на победу. Собравшиеся на площади эльфы и воины Асгарда продолжили сражаться, даже не глядя на правителей. Альвы продолжали кувыркаться в воздухе, стреляя из лука по врагам, бегали по прилавкам, сбрасывая продаваемые товары на мокрую землю. Некоторые отчаявшиеся бросались фруктами во врагов за неимением стрел. Асгардцы сравнили своих врагов с безумцами и глупцами. Но и понимали, что в случаи нападения врагов на Асгард, они поступили бы точно так же, защищая свою страну и воинскую честь! Многие альвы любили поговорить, и когда появлялась возможность сказать что-то обидное асам, обязательно пользовались этим случаем. Кто-то из альвийских воинов ляпнул, что могущество Асгарда они ставят под сомнение, отчего даже сам Один рассвирепел и запустил в этого альва своим оружием, снеся его голову с плеч. За несколько часов боя асы только и смогли, что пройти в город. Альвы также усомнились, что те убийства и захват деревень и сёл, кое сдались под натиском войска отца Тора, были совершены именно ограми — скверными существами, лишёнными чести и достоинства, идущими на поводу жестокости и не способными стать чем-то большим, нежели вассалами Асгарда. Тогда орки рассвирепели, начав поджигать лавки, жилища эльфов. Как потом оказалось, в основном в домах жили беженцы из иных миров: гномы-торговцы, граждане Ванахейма, а в самых маленьких домиках, похожих на пчелиные улья, жили крохотные феи. Их могли видеть только дети. Узнав об этом, у Теорика поубавилось решимости. Он уже не знал, во что верить. И кому. Юноша вспыхнул как горящая трава от непонимания! Всё произошедшее шло в разрез с его идеалами. Все они маленькие пешки на пути к тому, куда ведут их правители. Именно воины вершат судьбу всех врагов из чувства долга, пока великие правители решают судьбу государства, пишут историю о победе над вражескими войсками. Они смотрят во все стороны, тогда как воины смотрят лишь вперёд. Именно они являются движущей силой, ведущей либо в рай, либо в ад.       Правители двух государств сражались резво, им не были нужны подбадривания со стороны их армии. Фарадей постоянно целился мечом Одину в лицо. Ему жуть как хотелось попасть мечом тому в целый глаз. Но мужчина, прошедший десятки воин, каждый раз отбивался. Он не нападал, а отражал каждый удар. Эльфы, сражающиеся рядом, не вмешивались по приказу короля. Воины же Всеотца мельком поглядывали на царя, продолжая сражаться. Численность альвов становилась всё меньше, стоило небольшому отряду Хелы подойти. Очень вовремя, подумал мужчина, заприметив издали Теорика. Лицо юноши выщербилось, тело покрылось пятнами, а меч и латы запачканы кровью. Кровь была по цвету разная: от алой до светло-розовой. Последняя принадлежала альвам. Чем светлее волосы и кожа, тем светлее и прозрачнее кровь текла по жилам альвов. Как приметил Один, сражались лишь светловолосые альвы. Рыжих же или темноволосых он вообще не видывал. Не зря рыжеволосые пряди ценились в Альвхейме дороже золота. Но Асгарду это золото без надобности. Им нужны залежи золота и драгоценностей, а их здесь немыслимое количество, его здесь столько, что хватит, наверное, покрыть им весь Асгард. Эта мысль отрезвила блондина.