Книга 1. Красные крылья «Орхидеи»

      Один собрал совет почти сразу, как только вошёл в шатёр. Мужчина склонился над столом с картой, высматривая потайные пути, будто они были указаны на ней. К сожалению, в его окружении находились правители, которые не подчинялись правилам. Они бесили блондина и восхищали одновременно. Особенно выделился средь всех Фарадей, издали напоминающий женщину. Весь такой надушенный, гладко выбритый, с тщательно уложенными волосами. И в одежде, походившей на платье. Лицо искрилось надменностью и превосходством. Этот мальчишка оказался не так прост, как казалось. Его лисьи глаза будто сигнализировали о задуманной пакости, поэтому мужчина не поверил его лживым речам насчёт его войска. В любой войне погибали гражданские. Асгардцы пытались проливать меньше крови, но иногда не получалось. В любой битве погибали простые жители, и в этом его личной вины нет. А уж слова о насилии над женщинами вообще пропустил мимо ушей. Асы благородные и могущественные воины, они блюли свои честь и достоинство. Пока действует перемирие, ему нужно во что бы то ни стало проникнуть в палаты, чтобы избавить этот мир от пародии на мужчин. Мужчина должен быть свиреп, мужественен и его руки просто обязаны быть грубы и иметь мозоли. У всех альвов руки нежнее шёлка, ведь ничего тяжелее платья не носили. Вместо обучения фехтованию они как женщины щеголяют в платьях, выискивая, у кого оно лучше. Это не мужчины! Пора показать, как выглядят истинные воины! Именно поэтому он не станет выжидать три дня. Спустя сутки он возьмёт этот город, а потом и весь мир. Бог посмотрел на вход, будто почуяв появление Хелы. Девушка, наклонившись, вошла в шатёр, отодвинув руками ткань, и сложила руки на бедрах. Военный совет даже не посмотрел в её сторону, предводитель огров же чуть буркнул, кивнув ей в приветствии. Та кивнула ему в ответ и приблизилась к столу, слушая слова асгардцев. Те говорили по делу и по существу. — Полсотни воинов! Не так уж велики потери, — Один поднял единственный глаз на принцессу, кое не согласилась с его выводом. — Всего-то полсотни погибших! Это почти половина отряда, который ты оставил мне! — Мне нужны воины. Их у нас мало. Впереди нас ждёт Муспельхейм. А ещё этот мир не поддался мне! Сейчас важен каждый клинок и жизнь. Я не отступлю от намеченного. Мирный договор заключать с этими женоподобными мальчишками я не стану! Довольно держать меня в узде. Я всем покажу, на что способен! Объяви всеобщую мобилизацию! — обратился к Хлёкку, кое кивнул. — Завтра ночью мы выступаем! Грядёт последняя битва… В груди брюнетки неприятно защипало. Колдунья категорически не хочет участвовать в этой битве. Она не считала альвов чересчур женственными. Напротив, ей приятно смотреть на гладко выбритых, чистых и манерных эльфов, с которыми можно поддержать светскую беседу. С ними можно говорить абсолютно на все темы. По крайней мере, так говорится в книгах. Она очень хочет вновь увидеть Фарадея и в непринужденной обстановке попытаться договориться с ним без необходимости проливать кровь. К тому же мальчишка не мог отвести от неё глаз, что прельщало. Она почувствовала, что интересна этому мужчине, как женщина, а не союзник. Размышляя, колдунья решила пройтись, прежде чем навестит короля альвов. Хлёкк набирал добровольцев, средь которых внезапно появился и Теорик. Юноша нахмурился столь сильно, что промеж бровей появилась складка. Глаза его покраснели, а веки вздулись, будто он рыдал несколько дней. Его рука, державшаяся об эфес меча, дрожала. Он вызвался средь всех первым, будто убегая от кого-то. Она медленно прошлась по нему взглядом, поймав взор карих глаз. Юноша улыбнулся с натяжкой и кивнул ей, поприветствовав. И едва скрыл икоту. Придя в лагерь, юноша выхватил из-под подушки Дьярви спрятанную бутыль эля и залпом выпил, даже не подавившись от жжения. В душе гадко, во рту тоже, но сознание его поплыло стремительно, и стало легче, но ненадолго. Ему требовалось что-то сильнее, чем алкоголь, чтоб забыться, чтобы унять боль в груди.       Он захотел попробовать задушить свою боль сражением. Забыться в бою, выплеснуть на врагов боль и ненависть. Будь Локи рядом, он бы его схватил за грудки и прижал к земле, начав бить, да так сильно и больно, что живого места на теле принца не останется. Хотя тут же задумывался, что его ждёт в случае нападения на сына царя. Нет, не изгнание, а казнь, даже если он и защищал честь своей невесты. Ему никто не поверит, что Сигюн изменила с трикстером, ведь поцелуй в большинстве своём не считается изменой. Но не для Лоуссона. Если вана позволила другому мужчине прикоснуться к своим губам, где гарантия, что потом не позволит и большее? Он подумал о том, что убегает от проблемы, но с виду это смотрится как желание заработать больше денег. Он не знает, справится ли с заданием Одина. А если и справится, что его ждёт дальше? Он заработает деньги, но потратить их не сможет. Он откладывал их все для свадьбы, а сейчас куда ему их девать? Раздать, наверное, бедным. И отправить часть матери, чтобы та смогла купить живность в дом. А там глядишь, он познакомится с достойной его девой и женится, забыв о Сигюн. Пусть она будет счастлива, но уже без него. С Локи иль с кем другим… ему всё равно. Теорик запряг лошадь сразу, как вызвался идти в разведку, будто это могло поторопить остальных. Надел домотканые штаны и рубаху, нацепив на себя латы и накинув капюшон, пряча в одежде кинжалы. Он даже засунул их в сапоги, скрыв тканью штанов. Да, при дуновении ветра ткань слегка ходила по сторонам, но не мешала при ходьбе, да и не видны были кинжалы, что ему на руку. Волосы юноша зачесал назад и перевязал их прозрачной резинкой. Он будет двигаться незаметно, словно тень. Он сольётся с природой воедино, не дав недругам шанса разглядеть себя.       Из гигантского чертога доносился запах жареной оленины, пропахнувшей дымом. В лесах Альвхейма было много разной живности, начиная от оленей, заканчивая рябчиками и фиолетовым лососем, что водился в реках, поэтому еды было впрок, никто не голодал как в Йотунхейме. Перед тем как ехать, он перекусил куском хлеба и репой. Молодой воин держался замкнуто, хотя в окружении друзей становился сговорчив. Альмод, забравшись на коня, кивнул другу, указав в сторону палатки.       Когда Сигюн приехала сюда, первым делом она прошлась по спискам погибших, молясь не найти там имени Теорика. Всю дорогу сюда она держалась замкнуто и почти ни с кем не говорила, даже с новой подругой. Та почти сразу отстала с разговорами, понимая её горе. Ей пришлось оставить Локи наедине с Сереной. При затрагивании имени рыжеволосой волосы на теле Син встали дыбом. Уж лучше смерть, если вдруг ей придётся встретиться с той бешеной ведьмой ещё раз. Наконец приехав в лагерь, асинья убежала прочь от ваны, приступив к работе. Серебристоволосой же досталось немного: ей приходилось перевязывать неглубокие раны, поить воинов эликсирами от яда и выслушать сотню комплиментов по поводу своего внешнего вида. Миловидная, неискушенная мужским вниманием молодая дева оказалась лакомым кусочком для тех, кто изголодался по любви. Норны в этот раз были милостивы. Средь раненных воинов нет изувеченных, но зато много парализованных от яда. К сожалению, за всё время, что лекари здесь, умерло много юношей, чьи имена она не знала. Ей пришлось пальцами прикрывать веки и накрывать тёмной тряпкой лицо погибших воинов, кое унесла агония. Синагила она не видела несколько часов. Он был единственным из альвов, кто разбирался в ядах, но изготовить противоядие для всех раненных не смог. Все они уходили из этого мира по-разному: задыхаясь, давясь пеной, текущей изо рта, или же засыпая на мягких перилах. Теорик очень жалел возлюбленную, видя синяки под лазами, опухшие от слёз веки. Последнее его рук дело! Но задетая гордость не позволяла посочувствовать ей. Он видел издали свою девушку, которая быстрым шагом приближалась к нему, тут же в спешке вскочил на кобылу и отвернулся в иную сторону, якобы отвлекаясь на разговоры сослуживцев, смеясь. Мужчины и мальчишки потирали ладони, предвкушая, какая битва их ждёт, запрягая лошадей. — Можно с тобой поговорить? — обратилась тоненьким голосом вана, коснувшись его ноги. — Нам не о чем говорить, — приподнялся и сел обратно в седло, будто до этого сидел неудобно. — Ты уже всё сказала. Чего ты вообще от меня хочешь? — найдя в себе силы, шатен посмотрел на любимую, отчего сердце его пропустило удар в ожидании ответа. — Если ты бежишь на войну из-за меня… — дочь Фрейра обессилено опустила руки. — Это мой долг! — сын Хельги пришпорил лошадь, двинувшись следом за остальными. — Прощайте, леди Сигюн. Задание, которое дал им Один, просто: проникнуть во дворец эльфов и прикрыть старшим товарищам спину. Отряд их небольшой, но состоял в основном из опытных воинов и разведчиков. Рик и ещё с десяток юношей шли подкреплением. В их задание входило защищать разведчиков и в случае чего подставить грудь пред летящими в тех стрелами, чтобы те смогли выполнить задание. Теорик не знал, что царь послал в покои короля убийц, а не разведчиков. Те тихонько должны были проникнуть в опочивальню короля и обезглавить его, принеся потом голову Фарадея асгардцу. Знай об этом заранее, ван хорошенько подумал бы о том, куда он вызвался и на что себя подписывает. Когда ведущий к городу альвов Хлёкк внезапно остановил коня, приказав всем отпускать лошадей, шатен заметил вдали горящие огни. Создалось впечатление, что альвы не стерегут возведённую стену, а ушли спать. Диск ночного светила виднелся на тёмном небе сквозь редкие облака, немного освещая путь. Трава ростом с вана покачивалась из стороны в сторону будто качели. Отцвётшие цветы раскидывали свои семена, цепляясь за волосы разведчиков как репьи. Отпустив лошадей, мужчины двинулись к холмам. Вначале им показалось, что задание будет выполнено в течении нескольких минут, однако пробраться в город оказалось трудновато. Альвы внезапно появились на горизонте, словно из воздуха. Они проходили вдоль стены, держа в руках оружие. Убийцы вдруг задумались. Жених Сигюн понял это по напрягшимся лицам и по тому, как те вдумчиво водят пальцами по оружию. Если честно, лица у этих разведчиков мало походили на дружелюбные. Большинство имели на лице глубокие шрамы будто не от боя, а… пыток? Один рыжебородый ас, смотрящий искрящимися от опьянения карими глазами за альвами, чуть ли не трясся от предвкушения бойни. Другой же, натянув капюшон, скрывал своё изуродованное огнём лицо, видимо, стыдясь своих боевых шрамов. Третий же скрипел зубами, постоянно отхаркивая слюну. Юноша мог бы поклясться, что видел кровь, но то было лишь разгоряченным воображением. Кажись, здесь собрались самые опытные разведчики. Откуда они пришли, если их он не видывал за все годы службы? Такое чувство, будто эти мужчины вышли из самой преисподней, чтобы утянуть во тьму души новобранцев. Признаться, царь не хотел изначально звать этих головорезов, но эльфы сами вынудили его. Этот элитный отряд нигде не значился на документах. Их выбирали лишь по количеству удавшихся миссий. В глаза блондин их не видывал, но щедро платил. В стоимость отдельно входило и оружие, кое сами асы выбирали для убийства. Царь Асгарда всегда был на стороне дипломатии, но почему-то ему хотелось всё больше крови. Объяснить свою внезапную тягу к текущей по жилам алой жидкости он не мог. Хотя мог бы догадаться о причине, посетив ещё разок тотем у входа в низший мир.       Наконец рассудок Теорика отрезвел и он понял, что они здесь не в разведке. Он станет соучастником убийства! Асы и альвы договорились держать перемирие, пока три дня не истекут. Получается, отец Тора не держит слова. Эльфы, как узнают, что случилось с Фарадеем, развяжут кровопролитную и долгую войну. Альвы будут сражаться до последнего, мстя асам. И вновь все погрязнут в кровопролитной войне, которой, похоже, теперь не будет и конца. Юноша вдруг подумал, что своими гнусными делами блондин провоцирует всех. А ведь в лагере сейчас трудится его возлюбленная. Её безопасность всегда была в приоритете. Он любит её, хоть и боль от измены никуда не делась. Когда начнётся битва, эльфы тут же явятся в лагерь и перережут всем глотки как свиньям. Лоуссон вызвался столь быстро, не подумав, но вернуть назад слова не может. Он мельком посмотрел на оружие убийц, несколько раз попавшись за рассмотрением лиц их хозяев, отчего обстановка накалилась. Лишь один жених Сигюн догадался об истинной причине их вылазки. С огромным усилием он перестал искать повод смотреть на асов, чувствуя опасность. Не для себя, для ваны. Да, он не знал, что этими кинжалами асы хотят срезать голову здешнему правителю, но предчувствовал, что испробовать на нём они их могут, дабы проверить, сколь остро их заточили. Его чуть не подняли на смех, услышав об отказе идти дальше, но вовремя замолкли. Вскоре один из асов чуть ли не впился ледяными синими глазами шатену в глаза, как бы намекая, чтобы тот больше не разглядывал их, иначе им придётся распрощаться с ним. Тех, кого влекла подобная работа, асы различали сразу. Этот же мальчишка правильный и может в дальнейшем принести проблемы. Рыжий ас кивнул в сторону новобранца, указав Хлёкку, чтобы тот либо убрал вана сам или это сделает один из его воинов, но уже силой. Пришлось что-то предпринять. Отправлять Рика вместе с наёмниками нельзя, иначе его прихлопнут, как муху. Спустя миг он дал вану выбор: вернуться трусом или же попытаться проникнуть в город под шумок, чтобы без крупного кровопролития избавить мир от тирана, который вместо союза предпочел войну. К тому же воина никто не заставляет поднять меч и срубить голову с тела альва. Это сделает кто-то другой, у кого опыт и смелость, вскользь признаваясь, что средь их отряда были убийцы! Ас даже упрекнул его, что тот вызвался, даже не разузнав, что его ждёт. Хотя про себя подумал, как мальчишка мог догадаться, когда в битве участвовал лишь раз? Откуда ему знать, что могут значить ночные вылазки? Откуда ему понять, что он идёт как прикрытие для наемников? Мальчишек взяли лишь для того, чтобы не вызвать подозрений, что царь отправил вместе с ними убийц! Пусть все, даже свои, думают о том, что они ушли на разведку. Быстрым движением указав, что берет кареглазого и ещё нескольких юнцов под своё крыло, решив дать тем задание, отчего получил от главаря наёмников кивок. Рыжеволосый ас чуть вытащил кинжал из ножен, прямо глядя Хлёкку в глаза. Им нужно выполнить задание, чтобы заработать, но важнее не заработок, а остаться незамеченными.       Выдохнув, Теорик опустил глаза, иногда поднимая взор карих глаз на стену. Его устраивает роль разведчика, а не убийцы. Он шёл на службу, чтобы защищать, а не становиться наёмником, убивающим за деньги. Убийство считалось самым страшным, что можно натворить при жизни, и каралось после смерти. Наверное, не имей он опыта убийства ещё ребёнком, вряд ли пошёл бы служить в армию. Да, пред ним был пример его отца, но то не совсем повлияло на его выбор профессии. Скорее, он пытался своей работой заглушить боль от потери отца, пойдя по его стопам, отдав тем самым дань уважения ему, попытаться стать ближе к умершему. Признаться, он иногда чувствовал, будто бы отец наблюдает за ним и направляет его на путь истинный. Он будто бы находился неподалёку и подсказывал, что делать. В такие редкие моменты Теорик чувствовал, будто бы его отец совсем рядом и жив. К тому же он хотел бы сравнять счёт своих плохих поступков и хороших. Но конкретно сейчас он чувствует лишь опустошение и опасность, исходящую вокруг него. Его в любой момент могут прирезать наёмники Всеотца и он не успеет ничего сделать, поскольку их опыт был больше и действовали они без чести. Ему не стоило идти в разведку, стоило бы повернуть назад, но поздно. Никто его не поймёт, лишь поднимут на смех, и он опозорится окончательно. Это столь же худо, как и быть соучастником убийства. Что делать дальше? Не мешать, вот выход, потому что его ждут дома живым и невредимым. Он не должен подставлять свою спину под удар кинжалов асгардцев, действуя правильно, ведь он в меньшинстве. Другие мальчишки его не защитят, как и он сам себя.       Спустя время часть альвов посыпалась со стены, как камни с неба. Столь много их было. Затем кто-то приподнял горящий факел, и несколько раз помахав им, бросил вниз. Наконец асгардцы вскочили со своих мест, приготовив оружие, и побежали в сторону стены. Убийцы, оказалось, поглядывали на новобранцев, посмеиваясь. Массивные деревянные двери раскрылись, и медленно опустился мост, чуть звякнули кованые цепи, впуская недругов внутрь. Часть асгардцев уже была в городе. Видимо, они успели либо переодеться во время боя с альвами, либо уже давно жили здесь под прикрытием. Один, похоже, заранее всё предусмотрел, как и убийство враждебно настроенного короля. За столь небольшой промежуток войны, в кое ван участвует, познал столько много, что хватит на всю жизнь. В книгах описывались все военные уловки, пользующиеся большим спросом у царей, но увидеть воочию убийство врага до сих пор не удавалось. Когда настало время бежать, шатен, тяжко дыша, прислонился к стене, обведя взглядом повозки. Взгляд наткнулся на убитых стражей. Кто-то был задушен, у кого-то из груди торчали стрелы. Выдохнув, согласившись со своей участью, юноша кивнул, показав, что вокруг никого. Хлёкк остался снаружи, призвав нескольких юношей, дабы те помогли убрать трупы альвов и поднять мост. Мужчина приказал самым худым юношам переодеться в эльфийскую одежду и встать на место убитых стражей, неся службу, будто они альвы.       Создалось впечатление, что город спит, утопая в сумерках, и будто никто его не охраняет. Фарадей часто выходил на улицу по вечерам, гуляя то по розовому саду, то вдоль берега, утопая по щиколотку в песке, изредка посещая городскую ярмарку, чтобы прикупить одежду и парочку новых сандалий. В отличие от воинов и гражданских ему ходить босиком не позволяло высокое положение. Стоит правителям посмотреть на его грязные ноги, в буквальном смысле воротят нос и отказываются говорить с ним. К тому же ему очень не нравится, когда его стопы разглядывают на предмет чистоты. Да и самому ходить босиком ему неприятно. Приходится мыться чаще и душиться, чтоб отбить неприятный запах. Бесспорно, лазить по деревьям с такими аккуратными стопами уже никак. Светлые эльфы цеплялись за ветки деревьев не только из-за строения стопы и её шершавости от хождения босиком, но и шести пальцев, кое выгибались во все стороны, а крепкие ногти впивались в толстую кору. С недавних пор альв жил в только что построенных покоях, как и большинство других правителей в замке, как именовали это здание сами альвы. Хотя на замок это едва походило. Скорее на крохотный дворец, стоящий на отвесной скале, позади которого расстилалось море. Днём постройка утопает в плетистых и шипастых алых розах и яркой разноцветной зелени, поблёскивая от лучей дневного светила. Рано утром, когда бутоны роз едва раскрылись, эльфийки срезали их острым ножом, чтобы использовать при изготовлении масла или для ванной. Окна, прорубленные в дереве, столь малы, что кажется, что лучи светила едва освещают дворец. Проникнуть внутрь по стене если и возможно, то протиснуться в окна может только сам эльф или ребёнок. Дворец не имел никаких башен и флагов, указывающих на принадлежность этого сооружения королю. Как и наличие стражи.       Убийцы рассыпались в поисках короля Альвхейма, действуя так скрытно, будто секунду назад их здесь не было. Теорик, растерявшись, опустил свой меч, идя по улице, где ни единой души не встретишь. Он прошёлся вдоль стены, оглядываясь. Рот его наполнился тихой руганью на себя. Он плюнул себе под ноги, начав рассматривать повозки то с тыквой, то с сеном, но аккуратно, дабы не оставить следы своего присутствия. Его одолела скука. Двое асов, что шли следом, тихо перешёптывались, посмеиваясь, что какая-то невиданная тёмная сила истребила всё население города, не оставив даже тел. От этой мысли кровь застыла в жилах, а по спине пробежали мурашки. Остаётся надеяться, что эти монстры сейчас не здесь. Ведь как их победить, если они не знают как? Наконец стало проясняться, когда ван наконец нашёл в одной из повозок с сеном живого эльфа. Тот выдал себя, захрапев, однако бокал не выронил. Шатен выхватил его из рук эльфа, принюхиваясь и осмотревшись. Часть эльфов, которые, видимо, служили с этим серебристоволосым, убита ещё до появления убийц. Всё спланировано заранее. Стражу почти всю отравили, отчего те впали в сон. По-тихому асы зарубили их, пока те спали. Ни чести, ни совести, подумал ван, но укорил себя, что он на войне, а на войне все средства хороши, тем более он давал клятву воина. Он не должен думать, а должен поднять меч, чтобы защищать свой народ и мир. Он прочёл её шепотом как молитву. Как позже оказалось, эльфы напились воды из бочки, куда было добавлено сонное зелье. Эльфы, упившись словно эля, дрыхли, похрапывая, но оружия из рук не выпускали. Все асгардские воины переглянулись меж собой, не понимая, что происходит. И махнули в сторону дворца. Им надоело скитаться на улице, будто стая псов в поисках объедков. Тех эльфов, что остались живы, они не тронули. Нет чести в убийстве спящего.       На первом этаже в центре возведена огромная лестница, ведущая по две стороны в покои короля, его свиты и библиотеку. Парадный зал высокий, в помещении располагались два яруса окон. Под лестницей стояли позолоченные тахты, обтянутые золотой шелковой тканью, если пройти вперёд, можно выйти в столовую, а потом на кухню. Учитывая, что построен дворец из брёвен и отделан камнем, это поистине потрясающее архитектурное сооружение. Стены покрыты мрамором у входа, чтобы отражать лучи, дабы было светлее. По левой и правой стороне видны висящие на стенах незаконченные картинки, на которых изображены любовники в разнообразных позах. Первая фреска оказалась самой приличной: эльф и эльфийка лежат на спине, их ноги закинуты друг за друга, а мужское естество проникает в женское лоно, при этом оба любовника держатся обеими руками за ветки. Неизвестно, как вообще они двигаются, чтобы получить удовольствие. Вторая фреска хотя бы более понятна. Эльф лежит на спине, подтянув ноги к подбородку, а эльфийка сидит на его достоинстве, повернутая к нему спиной, уткнувшись ногами в устойчивую поверхность. Лоуссон не знал, что альвы ценили эти позы, потому что ходило поверье, что эти позы помогают эльфийке зачать сына. Остальные же позы были не дорисованы, часть поз шатену были ясны и просты. Кажется, что сами стены отдают отголосками стонов двух сердец, сливаясь в конце в единый звук. Теорик чуть улыбнулся, посмотрев в сторону, но глаза невольно вернулись к рисункам. Он пристально всматривался в них, не понимая, как такое возможно. Невольно его глаза загорелись любопытством. Он прошёлся вдоль первой стены, открыв рот от удивления, краснея, как рак при варке, представляя, как вообще можно воплотить эти картинки в жизнь? Его одолевали смущение и живой интерес. Признаться, данные картинки пробудили в нём воображение. Ему внезапно захотелось испытать то, что испытывают любовники на рисунке. — Нашёл что-то интересное? — Альмод покосился на картины, откусывая кусок мяса от птицы, чьей сок потёк по его бороде. — Кажись, все альвы вместе с королём бежали из города…

*****

      Светлый эльф вынырнул из пенной воды. Несколько розовых лепестков остались на его голове. Он смахнул их и бросил обратно в воду. Альва принялась натирать ему мочалкой плечи, аккуратно отодвигая мокрые пряди волос, спускающиеся королю ниже поясницы. Мылить волосы альв разрешал лишь тогда, когда ему натрут плечи и ноги. Одна банщица держала его ногу, пока вторая намыливала розовым мылом мочалку, затем растирала ею пятки. Розовая кожа чуть сморщилась, от щекотки появились мурашки, а мужское начало набухло. Видя это, одна из банщиц улыбнулась и посмотрела на серебристоволосого, ожидая, можно ли приступать к иным обязанностям. Возлежать король мог с любой, даже с рабыней, но тот не особо хотел этого. Пока он не наберётся опыта и не поймёт, что всё под контролем, отвлекаться на зов природы будет нечасто. Будь на его месте отец, тот вначале приструнил всех этих банщиц и потом только умылся. Фарадей терпеть не мог грязь. Он мог переодеваться несколько раз на дню, но всё равно чувствовать себя грязным, как копыта аксакала. И душился столь сильно, пока самого не затошнит. Чистоплотный король порой удивлял даже самых притязательных особ. Банщицы принесли несколько полотенец, отличимых лишь по цвету. Ткнув пальцем в малиновое, юноша закрыл глаза и прижался головой к бортику ванной. Понимая без слов, женщины вышли, карауля за дверью. Ванная комната располагалось в самом светлом и солнечном месте замка, где на тысячи миль вперёд расстилалось море. Оно бескрайнее и глубокое. Ещё ни один альв не смог проплыть его до конца, никто до сих пор не знает, есть ли у моря границы.       Деревянные стены отделаны мрамором, чтобы горячий пар и капли от него не испортили их. Металлические кованые решётки, покрытые золотом, переливались под лучами ночного иль дневного светила. Помещение образцово чистое, светлое и не захламленное. Малиновые свечи расставлены по бортикам ванной. Даже без горения фитиля эти свечки источали аромат. Ради этого сладковатого запаха малины, эвкалипта и корицы они и были здесь. Чтобы окрасить эти свечи в малиновый, использовался сок произрастающего неподалёку от города дерева, имеющее необычное название — Кровь Дракона. Говорят, тысячи лет назад в Альвхейме жили драконы. Первые эльфы назвали многие деревья и кустарники в их честь. Это же дерево было одним из первых, кто удостоился названия, потому что сок дерева был густым, как кровь дракона. На несколько минут король задремал, а как открыл глаза, вздрогнул, увидев непрошеную гостью, сидящую на софе и потягивающую вино. Ведьма сложила ногу на ногу, выглядывая елейными глазами из-за кубка, который скрывал её улыбку. Она издала лёгкий смешок и, поставив бокал на софу, облизала губы, окрашенные в алый цвет. Эльф перевёл взгляд на фрукты, стоящие на столике подле него и, взяв разрезанный пополам рамбутан в рот, чуть причмокнул. Он натянул на себя маску безразличия, а крошечные фрукты размером с грецкий орех приятно пощекотали его пищевод своими щупальцами. Альвы очень часто ели эти фрукты на завтрак, делали из них коктейли, смешивая с мятой и апельсиновым соком, чтобы прополоскать рот. От этого их дыхание становилось свежим, а зубы были белы и здоровы. Юноша оценивающим взглядом прошёлся по телу принцессы, отметив про себя, что она складно сложена. Не зная, сколько ей лет на самом деле, он бы не прочь завести с ней роман на пару ночей. Пусть дева и выглядела девушкой, всё же была ребёнком. Совращать ребёнка в его планы не входило, хоть все альвы с раннего детства уже интересовались друг другом и даже заводили семьи, но в большинстве своём такие семьи быстро распадались или долго оставались бездетными. Лично он против ранних любовных связей. — Нравится? — не сводя глаз с Хелы, он соблазнительно отправил в рот фрукт.