Книга 1. Красные крылья «Орхидеи»

      Он решительно устремил свою ладонь к трусикам спящей красавицы, поддев указательным пальцем край ткани, полностью накрыв ладонью между её ног. Дева дёрнулась и застонала, лежащая на постели нога согнулась в колене и вновь выпрямилась. Кожа бёдер покрылась табуном мурашек, а ткань намокла. Только коснувшись Сигюн там, он понял, насколько его прикосновения желанны. Он хотел касаться её тела, но боялся показаться чересчур настойчивым, грубым и неправильным. Средь эльфов соитие столь же естественно, как поесть, к примеру. Они с рождения готовятся к взрослой жизни, у них нет запретов. Чего не скажешь о Ванахейме.       Этот мир казался другим чересчур древним и отсталым в плане отношений женщин и мужчин. Ваны придерживались чистоты своего разума и тела. Те, кто не сумел перетерпеть силу своего желания, считались варварами и грешниками. И дети, зачатые вне брака, считались воплощением греха своих родителей. Почти все ваны чтили традиции своих предков, живя по их законам и обычаям, стараясь передать детям свои традиции. Именно Ванахейм был тем миром, где дома малюток сложно встретить. Да, в их мире есть бордель и не один, но это скорее исключение. Женщины, обслуживающие клиентов, получали деньги за наслаждение, кое они доставили, а посещали такие места в основном вдовцы и молодые юнцы. Встретить женатого мужчину там было невозможно, наверное. Если честно, он сам не знал, почему его народ, выступает против внебрачной связи, но при этом позволяет содержать бордели. Странный народ, как-то сказал его друг. Отбросив ненужные думы, юноша отстранился от дочери Фрейра, но руку не отнял, словно превратившись в статую. Трепетный взгляд увлажнившихся серых глаз словно пригвоздил его к месту, показав все признаки возбуждения. Сигюн, когда ласкала себя, множество раз представляла своего будущего мужа. Эта фантазия волновала её не столь сильно, как реальность. Терпкий запах возлюбленного, его широко раскрытые карие глаза, почерневшие и искрящиеся от желания, шатёр, где ночевал её отец и стража, караулящая вход и оберегающая их сон, придали остроту наслаждению. Дева чуть пошевелила тазом, побуждая жениха продолжать. Их могут застать в любой неудобный момент, но ощущение столь сладкое, как патока. Отказаться сейчас от ласки возлюбленного, значит отказаться от него насовсем. Ясно, зачем он здесь. Она согласна обеими ногами и руками и отдастся ему прямо здесь. Только бы это не оказалось сном, молилась она, чувствуя его чуть шершавые пальцы на своём белье. Юноша поглаживал её женственность, но совсем не так, как она сама. Ей мешало бельё, внезапно ставшее препятствием к верхушке наслаждения. Она порывалась его разорвать, но разум, наконец, начавший проясняться, кричал во всю глотку, чтоб она не спешила. Незачем всему лагерю знать об их тайне. Пусть это останется только при них. Пусть лишь они знают и помнят об утре, когда наконец-то треснул лёд на сердце жениха. Она уже и не надеялась, что сможет насладиться жизнью с любимым. Те короткие мгновения, что были до этого, кажутся ей пустышкой, слабой прелюдией пред чем-то большим. Вана накрыла его скользящую по её естественности ладонь, чуть сжав и продвинув её под полоску ткани, побуждая его снять её. Наконец вторая рука шатена коснулась её согнутого колена, а жаркие губы впились в нежную кожу. Его кажущаяся грубой и жёсткой борода приятно покалывала её кожу, а влажные и горячие губы, будто кипяток ошпаривали, заставляя её постанывать от наслаждения и щекотки одновременно. Мешавшая ткань наконец-то была снята. Дева приподняла ноги и приподнялась на локтях, забрав трусики из рук жениха. Для них она найдёт место более укромное. В дальнейшем они пригодятся ему в его походе. Припрятав их в потайном кармане, мужчина будет вспоминать о ней и о проведённом вместе утре, дав толчок поскорее расправиться с делами и вернуться к ней живым и невредимым.       Сигюн протянула его за вторую руку и, раздвинув полы рубашки, вложила своё бельё ему во внутренний карман. Такой хитростью с ней поделилась Син. Лукаво улыбнувшись, дева впилась в его губы, почувствовав привкус соли и горечь пота, стекающего ему на лицо и на губы. Её поцелуи похожи на укусы, столь неистово она целовала его, будто пытаясь вобрать в себя. Его язык сплёлся с её в жадной попытке победить. Его ладони схватили за ворот её сорочки, случайно оторвав пуговицу, закатившуюся под постель, и сжали упругие груди в мёртвой хватке. Налившиеся груди заныли болью от мужской силы, сочившийся из лона сок стал медленно смачивать внутреннею поверхность бёдер. Серебристоволосая аккуратно положила свою ладонь на руку юноши, побуждая вернуть её между своих расставленных ног, и опустилась на постель, впившись рукой в тёмную шевелюру, второй рукой направляя его вторую руку себе на бедро. Он словно с остервенением впился зубами в её кожу, будто испивая её кровь, как кровососущий паразит. Устремив пальцы в лоно возлюбленной, внезапно наткнулся на преграду. Его пальцы погрузились во влажное тело невесты легко, позабыв, что оно ещё девственно. Это мигом отрезвило юношу, и он резко убрал пальцы. Схватив дорогую ему женщину за ноги, он мигом свёл их вместе, накрыв покрывалом. Ему было трудно дышать, но ещё труднее было остановиться. Ещё мгновенье и он бы скинул брюки и вонзил бы свой стержень меж ног ваны, наплевав на причинённую его членом возлюбленной боль. Но поймав непонимающий взгляд ваны, чуть поуспокоился. Его мужская сила была стиснута одеждой, и поэтому голос его разума возобладал. Он может убежать, но тем самым запятнает себя. Он не хочет, чтобы собственная невеста посчитала его трусом и слабаком. Она рассчитывала на продолжение, но он отступил. И как теперь поступить дальше, он не знает, даже идеи нет, если только не исполнить то, что он хотел. Если он руками чуть не сделал ей больно, то тогда может сделать так, чтоб ей было хорошо. Он хочет коснуться женщины, которой отдал своё сердце и душу. Он присел на колени и притянул за согнутые ноги возлюбленную. Ойкнув, княгиня едва ли не рассмеялась, прикрыв рот рукой, скрывая широкую улыбку. Неловкость появилась у неё на лице, стоило вспомнить, как Син рассказывала, что вытворял с ней Локи в первый раз. Это казалось столь запретным, неправильным, смущало, отчего лик её был ещё красней рака, а сейчас это кажется единственным спасением. Это так естественно и правильно. В любви нет преград и границ дозволенности. Это ли не прекрасно, согласилась с высказыванием асиньи падчерица Фрейи.       Наконец губы вана коснулись её там так, как бы она сама не смогла бы коснуться руками. Реальность растворилась, как снег жарким весенним днём, все пейзажи поплыли, а звуки исчезли, будучи поглощены её вырывающимися из чуть приоткрытого рта стонами. Ей не кажется, всё происходит именно с ней. Это не сон! Движение губ неуверенные, осторожные, словно пёрышко, но столь сильны ощущения, что хочется кричать. Деве хочется, чтобы Рик каким-нибудь волшебным образом раздвоился, чтобы доставить ему такое же удовольствие, что сейчас испытывает она сама. Можно ли касаться его руками и губами так, как он сейчас касается её глубин? Она обязана попробовать эту ласку. Ради него! Её пальцы запутались в тёмных вьющихся прядях возлюбленного. Его губы творили что-то немыслимое, целуя её между ног и нежную кожу бёдер. Казалось, его поцелуи на бёдрах как удар тока — столь сильно она дёргалась, что постель скрипела от её движений. Ей недоставало ещё кое-чего. Его языка. Она хочет, чтобы он проделал все свои движения, кое он творил у неё во рту, там, внизу. С крохотной горошинкой нервных окончаний, которая заслуживала мужского внимания. Ей нужна наполненность, чувство, что он внутри неё. Она мяла его волосы, сжимала, направляя всё выше, пока её женственность не оказалась под языком шатена. Когда Лоуссон сделал так, как ей нравилось, она согнулась от блаженства. Его руки, обхватившие её туловище, пропутешествовали вверх от поросли серебряных волос к возвышенности на животе, а потом к самой груди. Пальцы коснулись её набухших розовых сосков, начав перекатывать меж собой. Княгиня вскрикнула, когда ван поцеловал её нижние губы, затем ещё раз, когда прижался всем своим великолепным ртом к ней. Её бёдра поддались навстречу его языку, подбадривая, показывая, что все его движения правильные. Сигюн понимает, что учит его понимать её тело, как и потом он будет учить её, что нравится именно ему. Она будет касаться его достоинства руками и языком, целовать его, пока он не извергнет своё блаженство ей в рот. Его ладонь прошлась ложбинке меж её грудей, шее, щекам, устремившись к опухшим от страстных поцелуев губам. Представляя, как будет ублажать своего супруга, дева просунула указательный палец воина себе в рот, начав посасывать.       Наконец шатен прибавил скорость движения своего языка, чувствуя приближение княгини к пику. Его ноги онемели, но резкое движение туловища невесты мигом было позабыто, когда он увидел искажённое от блаженства лицо Сигюн и услышал её серебряный фальцет, исходивший из приоткрытого рта. Её стоны и крик словно дар Норн дышать для него. Он даже не заметил, что его мужское начало также испустило своё блаженство. Его член тёрся об одежду, также получив освобождение. Он проследовал за любимой чуть позже, ощутив покалывание между ног и дар своего влечения. Его рот широко открылся, сдержав звериный рык. Он всё ещё помнил, что снаружи стоит охрана, которая могла их слышать, отчего ему стало стыдно и лицо его покрылось пятнами от смущения. Воины невесть что подумают о них, однако наверняка не осудят их. Им наверняка хотелось бы быть на его месте, а не нести службу. Юноша приподнялся и присел между расставленными ногами дочери Фрейра. Девушка прикрыла глаза, тело её ещё дёргалось. Он отвёл взгляд, пытаясь отдышаться и найти злополучное одеяло, чтоб накрыть её. Он чуть пошевелился, размял затёкшую шею и облизнул губу, тут же поджав, чтобы не улыбнуться. Страсть, захватившая его в плен, оказалась чертовски привлекательна и приятна, однако стоит помнить о том, для чего он пришёл сюда. Явно не за тем, что было. Серебристоволосая привстала на локтях и присела, подперев себе под поясницу подушку и прижала обе ноги к груди. Её взгляд, ещё сонный, казался умиротворённым. Шатен посмотрел на неё, видя недавние следы проведённого вместе утра. Она выглядела довольной женщиной. Дыхание размеренное, спокойное, однако щёки красные, а лицо потное. Такое самоощущение, будто они всю ночь придавались утехам, как муж с женой. Её улыбка не была широкой, скорее она подавляла её, но очень плохо. Явно видно, что она сдерживается. Он отвернулся, разорвав зрительный контакт, поправляя ремешки на одежде. По бедру стекала сперма, которую нужно как-то стереть. Серебристоволосая косо посмотрела на него, предположив, что ему нужно полотенце. Она встала с постели, взяла сухое полотенце и окунула его в чан, передав потом её ему. Шатен вскочил с постели, отвернулся от неё и задёрнул штору, едва ли не оторвав её. В отличие от ваны, он жутко стеснялся. Он не столь сильно раскрепощён, как она. Ей было легче, заверил себя он. Она спала, когда он начал её ласкать и могла не понимать, что происходить сквозь сон, однако он помнит все ощущения, одолевшие его чресла. Как и свою слабость пред ней. Но своим отношением он может обидеть её, поэтому, рассмотрев полотенце и сложив его так, как ему было удобно, протянул руку и приоткрыл штору, давая возлюбленной выбор подойти к нему или остаться стоять на месте. Конечно, она выбрала первое. Княгиня положила обе ладони ему на плечи, обняв сзади. Отстегнув ремешки и приспустив нагрудный доспех, юноша быстро просунул ткань к своим бёдрам, начав вытирать следы. Когда его ноги стали чисты, он намеревался бросить ткань в стопку к грязной одежде, как любимая остановила его. Вана облизнула губу, встав пред ним. Единственное, что их разделяло, было это злосчастное полотенце. Взор серых глаз с интересом опустился вниз. Нижнее бельё юноши намокло, позволив увидеть рельефы ещё не опавшего орудия. Тёмная ткань едва ли просвечивала, но кое-что разглядеть невеста всё-таки смогла. Шатен встал прямо, ища, за что может зацепиться его взгляд. Справедливо, если она рассмотрит его, как он рассматривал её, но времени на это чересчур мало. Он даже не уверен, не опоздал ли, потому что на улице странновато тихо. Пока он пытался сосредоточиться на щели в шатре, Сигюн коснулась кончика его члена пальцем и отпрянула, издав мышиный писк. Когда попробовала прикоснуться к нему вновь и сжать, жених резко выдохнул и схватил её за кисть, оттолкнув. Её прикосновения вновь пробуждали в нём инстинкт размножения. — Нет, Сигюн, это лишнее! — застегнул все ремешки и поправил пояс с кинжалами. — Сегодня я перешёл черту дозволенного. Я шёл сюда не за этим, — кивнув, дева утянула его с собой на постель, заставив прилечь. — Я всё думал над твоими словами насчёт своей работы и надумал, что ты права, — брови серебристоволосой поползли вверх от удивления. — Денег я заработаю достаточно, чтобы сыграть свадьбу. Даже на первое время нам хватит, чтобы не работать. Ты умеешь шить, теперь работаешь санитаркой, я же умею обращаться с лошадьми, даже чистил конюшни, могу на время устроиться на ферму, тем более опыт уже есть, а затем могу заняться коневодством. На примете есть парочка знакомых, которые могли бы нам продать породистых жеребцов. Тем более у нас с тобой уже есть две лошади. Да, прости, не было времени, чтоб рассказать тебе о них, — пережив удар в плечо, ван засмеялся, навалившись всем телом на княгиню, поймав её губы. — Если тебе моя идея не претит, ты могла бы выучиться на ветеринара… — Из нас выйдет отличный союз… конюха и знахаря. — Так ты согласна? — он глубоко ценил её слова, испустив вздох облегчения. — Ты только представь, какие пересуды начнутся, когда прознают, что дочь великого полководца Ванахейма и советника самого асгардского царя стала врачевать коней. Нас поднимут на смех, — её хихиканье с долей сарказма он принял спокойно, понимая, что она издевается над ним. — А зять великого герцога Фрейра бросил перспективную работу воина, чтоб разводить лошадей, — смех её прекратился, когда он коснулся её губ быстрым поцелуем. — Я пойду туда, куда ты сочтёшь нужным, хоть в ад, лишь бы быть с тобой, ты же знаешь. Мне всё равно, воин ты иль фермер. Я буду довольна, если ты будешь. Такова цена любви. Мои желания не стоят ничего, ведь так? Шатен кивнул ей в ответ, согласившись, ведь ему важно и её мнение. Если ей не по нраву такая перспектива, он придумает что-то иное. А что пересуды? Конкретно сейчас ему наплевать на них. Он доказал всем мирам, что достоин любви Сигюн и права быть воином. Его вряд ли кто осудит, хотя насчёт серебристоволосой, конечно, есть сомнения. Она из знатного рода, ей искали супруга её уровня и выше, она достойна лучшего. И если ему всю жизнь придётся доказывать, что он достоин её любви, так и быть. Её податливые губы припали к его, разгорячённая кожа лика встретила жёсткую поросль его волос на лице. На неё нахлынула беспомощность и немощность под напором мужских губ. Никто не сравнится в поцелуях с Тео, даже такой опытный, как Локи. Сила его губ, словно сокрушительная волна цунами, подхватывает её сознание и тело, даря невесомость и ощущение, что весь мир принадлежит лишь им одним. Они словно терялись в бесконечности пространства и времени. Его жёсткие с виду волосы на лице такие мягкие, как медицинская вата, а объятия столь сильны и крепки. Она чувствует, что полностью беззащитна пред его мужской силой. Однако пред другими она защищена, как никто другой доселе, его широкой и крепкой спиной. Ван подложил под её голову руку, чтобы в случае сопротивления подтянуть её к себе. Она и не против. Она полностью в его власти. Однако всему хорошему суждено заканчиваться. Лоуссон так сильно увлёкся, позабыв о тяжести своего веса, что пропустил во внимании то, что кто-то вошёл в шатёр. Отличный слух воина подвёл его, когда как не должен был. Он с хлопком разорвал поцелуй и повернул голову в сторону входа, чтоб убедиться, что ему не послышался голос будущего тестя. Он перевёл мутный взгляд с лица русоволосого на лик серебристоволосой и обратно, начав медленно вставать с неё, ожидая криков и ругани отца возлюбленной. — Я вам помешал. Не вовремя вернулся? — резко сказал Фрейр. — Я лишь пришёл попрощаться. Вскоре должен уйти… — лоб юноши покрылся морщинами, рот приоткрылся в беззвучном мычании, потому что мужчина был смущён и напуган. — Знаю, я уже полчаса ищу тебя. Повезло, что догадался, что ты можешь быть здесь, — своим уставшим и тяжёлым взглядом мужчина словно ударил его плетью, столь сильно он недоволен, но тем, что увидел иль тем, что искал его по всему лагерю? — Рад, что вы не теряете времени даром. Слова Ньёрдсона прозвучали как упрёк, отчего девушка стушевалась, но быстро пришла в себя, потому что не намерена оправдываться, ведь Теорик — её будущий супруг, как и Лоуссон не должен был оправдываться. Она посмотрела достаточно ясным взором, чтобы понять, что возлюбленный испугался тона её отца. Впечатление, будто бы он застал их обоих несколько минут назад за тем, что было меж ними. К тому же он не имеет права осуждать их, потому что сам не являлся образцом для подражания, поскольку последствие его действий сейчас упрямо стоит пред ним. Вана взяла шатена за руку и вместе с ним подошла к отцу вплотную. Она знает, что отец не позволит себе рукоприкладства, потому что сам на днях чуть ли не напрямую сказал им наслаждаться телами друг друга. У него нет абсолютно никакого права, чтобы вернуть сказанное. Такое уже не вернёшь. Теорик сжал её ладонь, чувствуя поддержу и защиту. Он любит эту женщину и если нужно сказать это ещё раз, глядя тестю в глаза, он это сделает. Он по-прежнему считает, что произошедшее меж ними было прекрасно, хоть и неправильно, но сделанного уже не отменишь. Если сейчас герцог посчитал, что он струсил и стушевался, то он ошибается и сильно. — Отец, не стоит так говорить с ним. Мы оба достаточно взрослые, чтобы понимать последствия своих поступков. Мы не перешли черты, как ты думаешь, мы просто целовались, — действительно, если учесть, на что это похоже, то да, она не врала. — К тому же мы… обручены. По-настоящему! Теорик сделал мне предложение, и я согласилась. Да, не по традиции Ванахейма, но сделал. Если ты вздумаешь нарушить своё обещание поженить нас, то не выйдет. Мы оба дали клятву и друзья свидетели, что наш союз теперь нерушим. Теперь помимо твоего согласия на брак у него есть и моё, что, заметь, ценнее, — супруг Фрейи было открыл рот, чтоб молвить, но дочь прервала это на корню. — Если тебя волнуют затраты, то после того как Один выплатит ему вознаграждение за эту разведку, он возместит тебе все деньги… — Сигюн… — Фрейр ощутил пустоту в сердце, понимая, как быстро она повзрослела и обрела силу. — Я искал Теорика, чтобы отговорить его идти с Тюром в разведку. До меня дошли сведения, что Суртур подготовил ловушку для сына Одина. Его ждут там. Я не хочу, чтобы он погиб. Деньги не стоят жизней молодых юнцов. Хотя бы ты не отвергай мою просьбу остаться здесь. Неужели я не имею никакого влияния на свой народ? — его лицо было серым, в конце концов, разглядел его воин. — Я ещё не сложил полномочия советника Одина, но моё мнение уже не учитывают! — Отец, я уверена, что это недоразумение. Тебе стоит отдохнуть, забыться хоть на время от работы. Если тебе будет легче, давай вернёмся домой. Я приготовлю твои любимые оладьи с морковью и пшеном, а Фрейя наполнит ванную солью и маслами. Ты побудешь дома с семьёй, Теорик привезёт свою мать, и мы сыграем свадьбу в тихом семейном кругу. А когда война окончится, если всё ещё твоё желание, чтоб свадьба прошла в Асгарде будет в силе, как и слова Одина, так и быть. Дважды ещё никто не выходил замуж за одного мужчину! — её слова казались ему прекрасными, он даже забылся, но лицо зятя говорило само за себя — отказаться он уже не может. — Я не могу всё бросить и уехать. Вам придётся покинуть Муспельхейм без меня, — объявил неожиданно Лоуссон, отступив назад. — Я подписал все бумаги, кое мне дали. Там есть пункт, кое гласит, что мне не сносить головы, если вдруг передумаю. В случае успеха нашей армии мне выплатят вознаграждение, если нет — иного не дано. Дальше только смерть. Мне остаётся только уповать на своё везение и на мольбы, чтоб вернуться живым. Прости меня за ложь, — Сигюн отшатнулась от него, как от пламени костра и выбежала на улицу вся в слезах. Теорик порывался остановить её, но Фрейр схватил его обеими руками, обездвижив. Он знал, что мальчишка не сможет подобрать слова, чтобы смягчить удар. Не стоило всё затруднять. Девочке нужно набраться сил, чтоб пережить эту ложь. Для пущей уверенности в том, что ван вернётся, он лично будет смотреть за ним. И прикроет в случае чего. Уж лучше пусть валькирии заберут его бессмертный дух, ежели мальчишки. Серебристоволосая не пришла, чтобы проводить жениха, чего он и не ждал. Впрочем, им обоим лучше не видеть друг друга. Он знает, что, увидев её, передумает ехать. Русоволосый тоже уверил его, что так будет лучше. Каждый раз, когда он уезжал из дома, Фрейя его старалась не провожать, поскольку считала, что тем самым только приближает конец их браку. Это позволило разрядить обстановку, пока они ехали вдоль стены.       Предположительно, великаны выжидали подходящего момента, чтоб напасть, а не таились от страха. У них наверняка полно уверенности, что их ловушка увенчается успехом. Ньёрдсон надеялся, что до Тора также дойдут слухи о том, что его брата хотят убить и он примчится сюда, наконец позабыв о женщинах и выпивке. Они шли уже три дня, пейзаж не менялся, только здешнее светило к вечеру припекать стало меньше. Не будь вечером прохладнее и чуть темнее, создалось бы впечатление, что сутки здесь длятся бесконечно. Днём колебания температуры не столь заметны, как вечером. Сухая атмосфера Муспельхейма не защищала от лучей светила. Даже гигантская стена, сочащаяся холодом, не давала столь большей тени и прохлады, чтобы спрятаться под ней и переждать полуденные часы в комфорте. Лично он сам взмок настолько сильно, что приходилось каждую минуту смахивать тряпкой льющийся по лицу и шее липкий пот. Более молодые мужчины держались стойко, но не он. Возраст брал своё. Смотря на Тюра, сидящего на коне в полном боевом облачении, диву дашься его стойкости. Хотя скорее он считает эту погоду очередным препятствием на пути к его цели.       Стушевавшийся зять опустил голову, размышляя о своём, не обращая внимания, куда его несёт лошадь. Он отпустил поводья, позволяя животному самому выбирать темп, начав тем самым отставать от остальных. Лошади его надоело держать темп, отчего она решила, что, раз наездник не ведёт её, куда ему надо, можно покапризничать. Фрейру дважды пришлось возвращаться назад, чтобы подтолкнуть животное вперёд. Мальчишку стоило бы подбодрить. Он всем видом показывал, что недоволен тем, что сейчас был здесь. Уж лучше бы он сейчас утопал в серебре волос любимой женщины, пробуя её вкус, чем шёл бы в ловушку, о которой знает. Его будущий тесть заговорил обо всём на свете, пытаясь вывести вана на разговор, но он ни о чём думать не хотел, как и своём глупом поступке оставить Сигюн одну. На удивление, до места, где якобы быть заготовлена ловушка, они добрались достаточно быстро. Погода благоволила разведчикам. Небо заволокли тучи и, похоже, вечером намечался дождь, однако какой именно это будет дождь, остаётся загадкой. Учитывая, что в этом мире вода на вес золота, неудивительно, если вместо воды с неба будут падать каменные глыбы иль песок. Посмеявшись над своим предположением и высказав их Фрейру, юноша посмотрел на скептически настроенного тестя. Кажется, с предположением он поторопился. Наконец их отряд почти пересёк границу пустыни. Вдали стали виднеться похожие на копья глинистые возвышенности. Вполне вероятно, что за ними расположилось пресноводное озеро, поскольку Теорик вдруг почувствовал запах, отдалённо напоминающий ил и тину, но он перебивался серным запахом. Даже издали ясно, что вода здешнего водоёма ядовита. Осмотрев район, шатен предположил, что великаны могли спрятаться средь этих вершин, образовавшихся миллионы лет назад и продолжавших расти ввысь. Когда песчаная буря шла вихрем по почве, она частенько устремлялась к водоёмам, подхватывала капли воды и несла их за собой, пока внезапно не заканчивалась. На месте бури под воздействием лучей светила частицы пыли и песка схватывались друг с другом, падая на почву, и скреплялись, образуя возвышенности, наподобие гор. Ван вдруг подумал, а не ошибся ли их разведчик, не перепутал ли место или время, а то и то и другое? Следов бойни не было видно, как и костей стражи и разведчиков. Абсолютно голая безлюдная пустыня. Тюр скомандовал всем слезть с коней и разбиться на группы, чтобы осмотреть территорию, позвав нескольких юнцов с собой. Он намеревался отправиться прямиком к песчаным столбам. — Нам опасно разделяться. Помните, это может быть ловушкой, — предостерёг Фрейр. — Помнится, Вы должны были мне советы давать, а не указывать, что мне делать. — Безусловно, я высказал лишь беспокойство о его высочестве. Однако спешу напомнить, что Серные горы опасны, — русоволосый знал, что ас не послушает его, но не мог не попытаться. Юноша отмахнулся и быстрым шагом направился в сторону здешних вершин. Ньёрдсон вздохнул, проверил, лежит ли на поясе его меч и отправился следом. Лоуссон же огляделся вначале, прислушиваясь к тишине долины. Он слышал лишь ветерок, несущий пыль, чертящий рисунки на песке в виде спиралей. Он быстро выпил воды, закрыл бурдюк и припрятал его во внутренний карман поближе к сердцу. Отныне он должен быть осторожнее, поскольку мертвецам по вкусу оказалась горячая кровь и плоть. Его сердце забилось чаще, чувствуя опасность, хотя ничего опасного он не приметил. Скорее он сам себя накручивал, ища во всём подвох. Он догнал тестя, сравнявшись с ним в ширине и быстроте шага. Пусть и не нарочно, но он отдалённо стал вести себя как герцог, перенимая его привычки. Он хотел понравиться русоволосому, чтобы тот не думал о нём плохо после того, что увидел. Хочется спросить, что конкретно он увидел, когда вошёл. Приходил ли он раньше, когда они предавались любви? Определённо, нет. По крайней мере, Рик так надеется. Вместе с асом они дошли до самой высокой пики и остановились. Тучи всё сгущались, чернели, напоминая тучи в их мирах. Тяжёлый пыльный воздух смешался с серой, отчего многие ваны стали кашлять, чем разозлили асгардцев. Видимо, их организм выносливей, чем у ванов. Теорик и Фрейр остались стоять на месте вместе со своим народом, тогда как асы двинулись за блондином. Юноша решил, что тучи образовались не сами, а их создал его брат — Тор, которого он надеется сейчас увидеть.