Тридцать четыре года назад.
Карандаши и листок бумаги. Тускло горящий фонарь на столе и старый, обшарпанный деревянный стул. Мальчик, сидящий на нём и что-то старательно вырисовывающий на листе. Идёт уже второй час ночи, пятилетним детям положено спать. Но он не может спать. Не может, потому что в соседней комнате его отец снова ссорится с матерью. Крики, которые не останавливает даже плотно закрытая дверь. Скоро ссора закончится тем, что отец просто-напросто в очередной раз изобьёт свою жену. А потом всё затихнет. Женщина сначала будет молчать, уткнувшись лицом в подушку, но не сдержится и разрыдается. Муж что-то сердито крикнет ей и ударит ногой в живот, после чего громко хлопнет дверью и направится на кухню. Мальчик тогда затихнет, боясь пошевелиться. Но пока ничего страшного не произойдёт. Его отец на кухне, наливает себе коньяк и ругается матами. Сглотнув, мальчик продолжает рисовать. Только теперь гораздо медленнее водит красным карандашом по бумаге. Он уже давно привык к ночным разборкам родителей. - Блять, ну почему у всех жизнь как жизнь, а у меня сплошное говно?! Жена, что не может сладко стонать во время секса, долбанутая работа и сын-идиот, который только и делает, что рисует?! Взяв чёрный карандаш, ребёнок перечёркивает рисунок. Грифель крошится и ломается, оставляя грязные пятна на листке. Сейчас он придёт сюда. Придёт и… Дверь скрипнула. - Ну, здравствуй, Адам. Почему ты ещё не в кровати? Мальчик сжимается в комок, откладывая карандаш в сторону. Рисунок испорчен, впрочем, как и спокойный сон. Стандартное завершение ночи. Ещё чуть-чуть, и мальчик будет тихо всхлипывать, свернувшись калачиком в углу комнаты, потирая многочисленные ссадины и ушибы, покрывающие его детское тельце…***
Настоящее.
Где-то тихо капала вода. Удар… второй… третий. Знакомый больничный запах, боль во всём теле и в голове. Трудно хотя бы пошевелить пальцем руки. Он лежал на спине, укрытый мягким одеялом, с капельницей и, кажется, повязкой на голове. Дежавю? Возможно. Аллен попробовал повернуть голову, стремясь размять затёкшие мышцы. Раздался приглушённый стон, когда вспышка боли пронзила всё тело. Во рту пересохло, губы потрескались. Плохо… - Аллен? Аллен, ты меня слышишь? Аллен… это имя. Чьё имя? Ах да… это его собственное имя. - Он приходит в себя! – кто-то закричал почти около самого уха. Тёплые пальцы коснулись подбородка, мягко прошлись по щеке, спускаясь к плечам. - Господи, ты жив… я не верю, что ты жив! – тот же самый голос, перемешанный с тихими всхлипами. Его обладатель плакал. Аллен почувствовал, как руки осторожно приобняли его, а чужая голова прижалась к груди. Он ощущал, как того человека трясёт. - Я… жив? – прохрипел мальчик. Всхлипы затихли. - Да, жив. Жив! Только несколько ссадин, никаких переломов. Представляешь? Это чудо просто какое-то… Почему он жив? Почему за него так волнуются? Разве произошло что-то опасное? Что-то… да, наверное. Но он… Ничего не помнит. - Воды, - попросил Уолкер охрипшим голосом, закашлявшись. - Да, сейчас, - ему торопливо ответили. – Воды! Мари, принеси воды! Аллен откинул край одеяла – было безумно жарко, не хватало воздуха. Вдохнув через рот, он открыл глаза, тут же жмурясь от яркого электрического света. Потребовалась не одна попытка, чтобы его перестал раздражать свет, а стены не сливались с потолком. Обведя взглядом больничную палату, в которой он и находился, Аллен остановился на взволнованном рыжеволосом юноше. Его лицо казалось слишком знакомым, но он совсем не помнил его имени. А может, всё это лишь кажется? Рыжие волосы, повязка на глазу. Приятный голос. Склонив голову набок, мальчик заёрзал, согнув ноги. - Мы знакомы? Лицо парня застыло, а пальцы медленно стали сминать простыню. - Я совсем ничего не помню… Слёзы. Он снова плакал – на этот раз беззвучно, но с гораздо большей болью. Дверь в палату открылась, и зашёл высокий крепкий мужчина со стаканом воды в руке. Он обошёл кровать с другой стороны, отдав стакан Аллену. - Спасибо, - поблагодарил тот, делая маленький глоток. - Что с тобой? – вопрос был адресован парню, сидящему на стуле около постели. Он ответил не сразу. Несколько гневных рывков – и блестящие дорожки на щеках уже стёрты. - Аллен ничего не помнит, Мари. Повисла тишина. Казалось, Аллен забыл нечто важное. Судя по всему, он знал этих людей, а его фразы принесли им только горечь. Хотелось извиниться, встать на колени и попросить прощения. Только вот за что? Он виноват. Он знал это – чувство вины усиливалось, когда мальчишка смотрел на искажённое горечью лицо рыжеволосого юноши. Он в чём-то сильно виноват перед ним, но даже имени не помнит. - Скажи Юу. Его надо предупредить. Поколебавшись, Мари кивнул и, не задавая лишних вопросов, вышел за дверь. Юу… Так много крылось в этом имени. Гораздо больше, чем в расстроенном юноше напротив него. Сердце гулко застучало в груди, как только Аллен попытался понять, почему это имя вызывает настолько тёплые чувства. Юу… Канда… Канда? - Канда, подожди! – раздался в коридоре крик. – Я же говорю, тебе лучше сейчас туда не заходить! Да и врач запретил тебе подниматься на ноги! - Плевать! - Он всё равно потерял память! Какой смысл сбивать его с толку, если он считает, что ты – чужой человек? Молчание. А потом гневный голос, уже гораздо тише, ответил: - Пусть только попробует сказать, что мы не знакомы. Дверь рывком открылась, с грохотом ударившись о стену. В проёме появился весьма красивый молодой человек. Длинные тёмные волосы разметались по плечам, а глаза горели чёрным пламенем. Канда… ведь так? - Выйди, - бросил он рыжеволосому. - Это что, приказ? – возмутился тот. - Приказ! – рявкнул брюнет, освобождая проход. Парень колебался. Бросив неуверенный взгляд на Аллена, он поднялся со стула, ничего не сказав, и вышел за дверь, на секунду задержавшись около Канды. Выбора не было. Ситуация и без того оставалась накалённой до предела. Осталось только усложнить её разборками между двумя людьми, чтобы устроить окончательную ссору и нежелательные последствия. Эмоции, напряжение… Что-то случилось… но что? Как только дверь захлопнулась, Юу достаточно долго смотрел куда-то в стену. Плотно сомкнутые губы и нахмуренные брови. Он пришёл сюда, но не знал, зачем. Парень тоже был ранен. Забинтованная левая рука до локтя, рассечённая бровь. Под расстёгнутой рубахой тоже виднелись бинты. Кажется, он хромал. Аллен видел, что Канда переносил вес тела на одну ногу, вторая же оставалась согнутой в колене. Неуверенно шагнув вперёд, он вновь остановился, сжимая и разжимая пальцы. Канда подошёл к постели, присев на её край. Напряжённое дыхание и горячая ладонь, коснувшаяся щеки, заставили Аллена посмотреть на парня. Он знает… он помнит его! Помнит те поцелуи, поначалу несмелые, мягкие и осторожные. Да… он позволял ему многое. Слишком многое, чтобы это было возможно забыть. - Канда, - Аллен улыбнулся, совершенно не понимая, почему всё остальное оставалось в тумане. Порывисто сжав его руку, мальчишка прикрыл глаза, прижавшись губами к пальцам. Пальцы дрогнули. - Ты что творишь? Канда смотрел на него с подозрением. А что ему сказать? Аллен и сам не знал. - Не знаю, - повторил он свои мысли, но руку не отпустил. - Как голова? - Болит немного. - А память? - Что память? - Мари сказал, что ты ни хрена не помнишь. Даже «Орден». Недоумённо захлопав глазами, Аллен разжал пальцы и приподнялся на локтях. - «Орден»? Мари? Канда нахмурился. Странно, но все воспоминания, не связанные с Юу, были словно покрыты мутной плёнкой. Словно… это всё сон. Сон, который должен был когда-то закончиться. И вот этот момент настал. Обрывки «сна» наполняли сознание Аллена, не позволяя думать о своих воспоминаниях как о чём-то нереальном. Принять действительность он не мог по одной простой причине – отсутствие единой линии жизни. Куски. Одни куски, порой несвязанные между собой. Словно из его жизни исчезло всё, кроме Канды. Уолкер медленно поднял руки, ощупывая голову. Может, сотрясение? Или ещё что, похуже. Но он не обнаружил ничего, что могло бы его напугать. Только бинт, плотно обмотанный в области лба. Что тогда это… что? - Ты не помнишь про «Орден»? Аллен без раздумий отрицательно покачал головой. Он действительно не помнил никакого «Ордена». - Но меня ты помнишь? – вопрос больше походил на утверждение, но Канде, похоже, просто необходимо было удостовериться в своей правоте. - Помню… прекрасно помню. Парень прыснул, тут же выпрямляя спину и скрещивая руки на груди. - Что ты помнишь? Замявшись, Аллен отвёл глаза в сторону, не понимая, чего именно хочет от него Юу. Не перечислять же каждый прожитый день? - Я не понимаю… - Болван. - Аллен! Канда подался вперёд прежде, чем мальчишка произнёс своё имя. Губы встретились в глубоком, пронизывающем поцелуе, неожиданном, но не менее желанном. Горячо и вязко. Дурманящее и окутывающее собой тепло. - Это помнишь? – прошептал ему в губы Юу, подминая юное тело под себя. - Да… - Аллен сглотнул, попытавшись возобновить поцелуй. Однако Канда ему не позволил. Рука, придерживающая спину, исчезла, впрочем, как и дыхание на щеке. Вместо этого Юу внимательно вглядывался в его глаза, силясь что-то сказать. Но слова застревали, и он так и продолжал молчать. - Простите, вам нужно вернуться в палату, - твёрдо сказала зашедшая медсестра. – А Аллену Уолкеру нужен покой. Никаких посетителей. Канда хотел послать её куда подальше, но передумал. Слишком уж он вымотался за последние дни, чтобы спорить. - Ты спас нас обоих, Шпендель. Я и не думал, что ты сможешь уберечь нас под той кучей камней. Твой Дар – для спасения, а не для убийства, - проведя рукой по белым волосам, Канда коснулся губами повязки на лбу, вспоминая первые дни знакомства с Уолкером. - Я же сказала вам… - медсестра настойчиво топнула ногой, пытаясь привлечь к себе внимание. - Орать только не надо. Мы ведь в больнице, - грубоватым тоном напомнил ей Канда, вставая с кровати и выходя в коридор. Канда устало прислонился к двери, стукнув по ней кулаком. Плевать, что медсестра сейчас наверняка бросила недовольный взгляд на неё. Плевать. - Ну, что там? – около противоположной стены стоял Лави, нервно поигрывающий монеткой. - Ничего. - Ты рассказал мне много нового, - усмехнулся тот, на этот раз подкинув монетку слишком высоко. Она ударилась о потолок и полетела вниз с гораздо большей скоростью, приземлившись на пол вместо руки. Парень наступил на неё ногой, продолжая смотреть на Юу. - Он помнит меня. Почему-то, - передёрнув плечами, Канда бросил насмехающийся взгляд на чёрный ботинок. - Почему-то? Дай угадаю: любовь творит чудеса, даже если объектом любви становится полный козёл. Ответить? Или промолчать? К чёрту, всё равно в этом разговоре нет смысла. - Если орёл – я оставлю вас двоих в покое, если же решка – я заберу у тебя Аллена. Канда остановился, устало потирая шею. И что за бредовые идеи лезут сейчас в голову к Кролику? Хотя, с ним же постоянно так. Чему удивляться-то? Глупый спор. Словно монета может что-то решить. - Вам нужно вернуться в палату, - медсестра вышла из палаты Уолкера, недовольно посмотрев на Канду. Конечно, её обязанности – держать пациентов под контролем. - Подождите! – окликнул её Лави, но с места не сошёл – про свои слова он забывать не собирался. – Скажите хотя бы, что с Алленом? Мы его друзья! Девушка покачала головой, открыв медицинский журнал. - Мы не знаем. Врач так и не смог определить причину амнезии. К тому же, нам сообщили, что это не в первый раз, так? И память всегда возвращалась. Возможно, это вызвано сильным эмоциональным переживанием. Оказаться в центре такого разрушения – неудивительно, что мальчик всё забыл. Да и вообще, его спасение – чудо… простите, но предсказать его дальнейшее состояние весьма затруднительно. Но я не удивлюсь, если проблемы с памятью окажутся гораздо более значительными, чем кажется на первый взгляд. Опустив глаза в пол, медсестра быстрым шагом поспешила удалиться. Стук невысоких каблуков её туфель ещё долгое время преследовал парней. Канда что-то прошипел себе под нос, нервно отбрасывая волосы за спину. Будь его воля, он бы высказал этой девушке всё, что накопилось на душе. Всё, до мельчайших подробностей, не сдерживая оскорбительных выражений. Только от этого легче не станет. - Тебе повезло, - задумчиво сказал Лави, нарушая образовавшуюся тишину. - Да пошёл ты… - начал Юу, уже было посчитав, что Лави – тоже неплохая мишень для вымещения злобы. - Орёл, - парень грустно улыбнулся, нагибаясь и подбирая монету.***
Месяц спустя.
Минута. Час. Сутки. Неделя. Месяц. Полгода. Год. Каждое последующее понятие кажется нам гораздо продолжительнее предыдущего. Кажется, что за час мы успеем гораздо больше, чем за минуту, а за сутки – гораздо больше, чем за час. Но если брать каждый отрезок времени отдельно, все они ничтожно малы. Малы до такой степени, что и вся жизнь впоследствии - просто одна маленькая крупинка, которую когда-нибудь сдует ветер. А потом мы ничего не вспомним. Лица, которые знали, станут стираться, в итоге потерявшись в бесконечном потоке мимолётных знакомых. Все когда-нибудь уйдут – рано или поздно. Лави брёл по оживлённой улице, примыкавшей к некогда весьма известному месту убийства. Там, где погиб Мана Уолкер. Дело закрыли, повреждённые дома восстановили. Так, словно ничего и не было. Так, словно здесь всегда была жизнь. Парень с печальной улыбкой посмотрел на всё ещё оставшиеся очертания тела на асфальте, нарисованные белой краской. Вернее, краска уже почти смылась, оставив после себя светлые кляксы на серой поверхности. Когда-то здесь всё началось. Когда-то здесь он впервые серьёзно разговаривал с Говардом. Говард? Присмотревшись, Лави вгляделся в знакомые блондинистые волосы, собранные в недлинную косу. - Линк? – окликнул он его, чуть не налетев на старушку, которая тут же недовольно посмотрела на юношу. – Простите, я вас не заметил. Линк! Тот оглянулся; его глаза прошлись по ряду лиц, пока не остановились на Лави. Говард слегка улыбнулся, когда парню удалось добраться до него. - Не самое приятное место для прогулки, - чуть запыхавшись, подметил рыжеволосый. - Кто бы говорил. Лави только хмыкнул в ответ, проследив за утомлённым взглядом детектива. Он смотрел на остатки белой краски, по которым теперь совершенно спокойно ходили прохожие. Вот так всё и забывается, хотя прошло-то всего… несколько месяцев. А разрушенная улочка вновь обрела новую жизнь. Неожиданно парень понял, что совершенно не представляет, о чём разговаривать с Говардом. Все эти прошлые события… раньше только они занимали основную часть времени и мыслей. Но теперь прошлое осталось за плечами. И что в нём есть? Ответ был только один – пустота. Людей, которых по воле случая связала судьба, объединяло лишь одно – Аллен Уолкер. Теперь же всё снова возвращается на свои места. Говард – детектив, с весьма ярким будущим. Лави – провал в глазах родителей, без чёткого представления о своей дальнейшей жизни. - Уайзли выпустили. Лави чуть не поперхнулся воздухом. Да чтобы его – и отпустили на свободу? - Всё-таки Малкольм признал в нём весьма способного полицейского для того, кто обманом проник в наши ряды. Смешно, но это сыграло Уайзли на руку. - А как же «Орден»? Он ведь был членом «Ордена»! - Его связь с «Орденом» не установлена. Он уже достаточно долгое время числился в рядах безработных, так что… похоже, «Орден» стал для него неким временным пристанищем. К тому же, все последние дела повесили на шею Тикки Микка, тело которого не нашли под завалом. - Бред… куда же смотрит ваше начальство?! - Но я вернул себе уважение и рабочее место, - Линк пропустил мимо ушей упоминание о начальстве. - Но ведь если тело не нашли, он мог выжить! - Выжил или нет, это уже не наше дело. Главное – главарь «Ордена» мёртв. Его смогли опознать. А без него Микк вряд ли окажется опасным. После того случая, как Малкольм навестил его в больнице, они больше не виделись. Всё затихло, словно так и должно быть. Город успокоился, а заголовки газет перестали пестрить ужасающими заголовками об убийствах или каких-то необъяснимых явлениях. Люди постепенно учились жить заново. Исчезновения прекратились, а всем семьям, у которых в своё время пропали родственники, были принесены извинения и денежная компенсация. Правда, многие из них отказались от такого способа возмещения ущерба. Некоторым хватило известия о том, что виновник этих событий уже мёртв. - Как дела у Уолкера? Мимо проехавшая машина заглушила последнее слово, но Лави отчётливо понимал, к чему пришёл их разговор. Он пришёл к тому, с чего должен был начаться. - А ты не слышал? – Лави грустно посмотрел на Линка. – Всё необычное имеет свои последствия. В случае Аллена это нарушение памяти. Говард нахмурился, откидывая со лба отросшую чёлку. - Он ведь и так ничего не вспомнил. Что ещё может быть? - Но он помнил Юу. У него остались все воспоминания, связанные с ним. А теперь… и эта малая частица исчезает. Замолчав, Лави с грустью вспомнил лицо мальчишки, когда тот сказал, что они не знакомы. А ведь это не так… и злиться было бы бесполезно. И безрассудно. Нельзя винить Аллена в том, что его способности требовали такой отдачи. Он спас всех. Спас всех, кроме себя самого. - Цена для чудес слишком высока. - Его не спрашивали, когда кто-то там, наверху, решил подарить такую способность человеку. - А ты тоже способный. Для гражданского, - одобрительно кивнул Говард, протянув ему руку. – Да и для того, кто застрял по самую глотку во всей этой грязи, ты держался достойно. Пожалуй, я признаю в тебе равного. Лави посмотрел на протянутую руку, с хитрой ухмылкой пожав её. Он понимал, что тема переведена специально, но продолжать обсуждать чужую жизнь было бы неправильно. Слишком неправильно для того, кто и так совершил не один грех. - Хочешь отблагодарить меня? - Уж извини, ничего другого предложить не могу. - Почему же. Можешь, - Лави окинул Говарда взглядом с ног до головы. Он проиграл Канде. Дважды проиграл. Но ведь после признанного поражения возвращаться нельзя. К тому же, Аллен сам выбрал, с кем ему остаться. - Ты о чём? Парень и сам не верил, что собирался это сказать. Наверное, из них всех Линк больше всего походил на нормального человека. С хорошей работой, своими целями в жизни. - Свидание. Говард непонимающе посмотрел на него, потом разжал пальцы и опустил руку. - Свидание? - С тобой. Настолько искреннее изумление на лице детектива вызвало невольную улыбку. Конечно, подобные слова как минимум должны удивить. Как максимум – ввергнуть в шок. Только вот Говард среагировал гораздо спокойнее, чем предполагал Лави, когда решился совершить ещё один переворот в себе. - Это глупо, - фыркнул Линк, откидывая назад косу. - Это не глупо. По крайней мере, для меня. Ты же герой-полицейский, который без раздумий идёт спасать других, - напомнил ему Лави. – Так давай, мне нужно спасение. - Хочешь сказать, что свидание с парнем может иметь к этому прямое отношение? - Если откажешься – сочту за бегство. - Ты ненормальный. - Я лечился у психиатра несколько лет, - беззаботно сообщил Лави, пытаясь припомнить, сколько же времени прошло с момента первого такого сеанса. – Как говорили родители, от «моих тараканов в голове». - Похоже, неудачно, - перебил его Говард. - В этом изначально не было смысла. Я такой, какой есть, и не нужно пытаться меня изменить. Если мне нравится человек, я хочу прямо говорить ему об этом. Вот как сейчас. Я не хочу больше бегать. - Что ж, отлично. Тогда идём. У Лави отвисла челюсть. Нет, он, конечно, понимал, что на такое предложение можно дать два ответа, но чётко был уверен в отказе. Да и это не выглядело серьёзнее шутки. - Неужели? - Не пойми неправильно… мне не важно, что у тебя в голове, я просто хочу отвлечься от всего пережитого, - Говард загадочно улыбнулся, искоса посмотрев на Лави. Не похоже, что его испугала правда или какие-то возможные последствия. Но решение было принято без колебаний, а изначальное почти шуточное предложение превратилось в нечто серьёзное. - Ох, чёрт… я опаздываю, - Лави с ужасом взглянул на наручные часы и завертелся по сторонам. – Тут есть свободное такси? - Опаздываешь? Сегодня воскресенье, куда можно так спе… - Я обещал сестре своего психиатра пройтись по магазинам! Господи, уже три часа дня! – сокрушался Лави, судорожно шаря руками по карманам. – Да ещё и сотовый забыл! Мне крышка… - Девушка? – с подозрением спросил Линк. - Какая девушка? – рыжеволосый на мгновение даже прекратил метаться, вскинув руки вверх. – Стал бы я с девушкой ходить по магазинам! Повторить? Она – сестра психиатра, у которого я вроде как лечился. Она обо всём в курсе. Говард только понимающе закивал головой. - Вот оно как. - А ты, видимо, ревнивый. - С какой стати? - Да нет, ни с какой, - отмахнулся Лави, поспешив к проезжей части. Вытянув руку, он продолжал озираться в поисках знакомых машин, окрашенный в чёрно-оранжевый цвет. Увидев такую, парень быстро преодолел поток идущих на него людей и открыл заднюю дверцу, на прощание махнув Линку рукой. Говард же по-прежнему оставался стоять на месте, наблюдая за исчезающим вдалеке автомобилем. Что ж, похоже, теперь у него появилось небольшое разнообразие в жизни, способное разбавить собой рутину привычных рабочих дней. Всё ещё слабо улыбаясь, он мельком посмотрел на блёклую краску на асфальте, а после поплотнее запахнул пальто и быстрым шагом направился прочь.