***
— Полковник… — Я слушаю, Стальной. — Здесь пусто. В трубке раздалось сопение. — В смысле? — В смысле все мертвы. Мы опоздали, — голос алхимика звучал ровно, словно все чувства скрылись под плотной мантией холода. — Чёрт… Сначала здесь, теперь тут… — тихо прошептал Мустанг, случайно выругавшись вслух. — Возвращайтесь в Централ на ближайшем поезде. Я выслал вслед вам отряд санитаров и медиков, скоро они прибудут. — Есть, — блондин помолчал. — Полковник. — Да? — Вы сказали «сначала здесь»… Что случилось в Централе? На проводе повисла трещащая тишина. Наконец голос из трубки насмешливо хмыкнул: — Вот же мальчишка. Всё услышит, когда не надо. Эдвард как-то расслабленно улыбнулся. — И всё же? — Объявился неизвестный серийный убийца. Что? Серийный... — Убийца?.. - Элрику показалось, что он ослышался. — Да. Не ослышался. А жаль. Алхимик сглотнул. — С чего вы взяли, что это сделал один человек? — На месте всех преступлений есть одна и та же вещь. Перья. А вот это уже совсем плохо. — Перья? — хрипло прошептал Эдвард, чувствуя, как внутри всё постепенно холодеет от дурного предчувствия. — Да, чёрные перья. Вороны, по всей видимости, но никто не знает, как это относится к убийствам. Мир резко поплыл перед взором, а в ушах зашумело. Я знаю. — А связь между жертвами? — выдавил из себя Элрик, заранее предвидя ответ. — Никакой. Ещё бы. — Ясно. Мы выедем ближайшим поездом. До свидания, полковник. — Удачи, Стальной. — Не стоит, — Эдвард повесил трубку. — Вам она понадобится больше. Разбито качаясь, как раненый зверь, блондин подошёл к окну и пустым взглядом посмотрел через мутное стекло на улицу. У дома суетился Альфонс, перетаскивая трупы в тень, чтобы те не пылились на дороге и не гнили ещё быстрее. Ему не было страшно их касаться. Ведь доспехи ничего не чувствуют. Эдвард открыл ставню и втянул нагретый за день воздух с улицы. На подоконнике перед ним лежало синее голубиное перо. Блондин поджал губы и смахнул его вниз. «Подарочек… Неужели это ты имела в виду, Ласт?..» — алхимик медленно прошёлся взглядом по улице и, прочистив горло, постарался как можно чётче крикнуть: — Ал, полковник сказал возвращаться. Вечерний поезд ещё не ушёл? Мальчик-доспех поднял голову и с готовностью отозвался: — Нет, ещё не ушёл. Выезжаем? — Да... — протянул Элрик и качнул головой. — Жди, я сейчас, — младший кивнул, а блондин закрыл окно и пошёл к выходу на лестницу, но у двери обернулся, словно проверяя, не забыл ли чего. Нет. Ничего. Потому что ничего и не было. Алхимик ещё раз осмотрел комнату. В глаза неожиданно брызнул солнечный свет, и взгляд на несколько мгновений задержался на окне, за которым братья пару часов назад прочёсывали местность, надеясь обнаружить живых людей. Хотя бы здесь. Хотя бы в последнем доме, в котором они не были. Тщетно. Юноша отвернулся и закрыл дверь. А за его спиной последними всполохами пылал кровавый закат, оставаясь алыми подтёками на темневшем небе с первыми каплями звёзд. Скоро небосвод вновь наденет жемчужные бусы ледяной Вселенной и завоет призрак ветра, разнося песню скорби и смерти по округе. Вот только слушать её уже будет некому.***
— А вот здесь был обнаружен четвёртый… — тянучий голос, словно нехотя, выползал из солдата, тыкавшего уже минут пять в бумагу карты Централа. — Там — пятый... А шестой... — Здесь, я так полагаю? — задумчиво произнес Эдвард, указывая пальцем на белую точку. — Так точно. — Но ведь все убийства произошли в людных районах... Неужели никто не видел преступника? — Нет. Мы опросили прохожих, но нет ни одного совпадающего описания. — Ясно... И с какой периодичностью происходили убийства? — С разрывом в три-четыре часа. — Вы выставили патрули? — Так точно. — Всё ясно. Можете быть свободны. — Есть! Проводив военного взглядом, Элрик вновь вернулся к изучению карты. Когда они приехали с Альфонсом в Централ, утро уже вступило в свои права и город постепенно начал просыпаться, и братья, ни секунды не колеблясь, ринулись в штаб к полковнику. Застав спавшего за столом Мустанга, Эдвард, проигнорировав замечания брата по поводу невежливого визита, бесцеремонно растолкал начальство, при этом умудрившись каким-то загадочным образом пнуть полковника и за мгновение до пробуждения переметнуться обратно к Альфонсу. Рой, увидев знакомую недовольную физиономию Элрика, мгновенно оправился, словно он усиленно работал уже несколько часов кряду, и сухо поинтересовался, почему они вошли без стука. «Мы стучали. Пять раз», — кисло протянул Эдвард, на что Мустанг скупо ответил, что, мол, тихо стучали. Промолчав по поводу того, что стучал Альфонс и громыхал он доспехами так, что их слышали в другом крыле, блондин попросил дать им то новое дело с убийствами. — А отчеты? — вздернул бровь полковник. — Да сдам я вам их! Они же никуда не денутся! А люди умрут! В кабинете на пару мгновений воцарилась тишина, а потом Мустанг произнес: — Этим занимается Хьюз. Иди к нему, скажи, что от меня. Ему как раз нужна помощь. Благодарно кивнув, Эдвард быстро развернулся и буквально пулей вылетел из кабинета, вслед за ним вышел и Альфонс. — Эд, почему ты попросил это дело? — изумленно спросил младший, поспевая за братом, несущимся по коридору. — Есть у меня одна идейка... И если она верна, то им ни за что не поймать убийцу. Жертвы были убиты с жестокостью: им распороли горло. Три длинные борозды пересекали разорванную кожу, словно следы от когтей, на нож похоже не было. «Химера? Нет... Слишком аккуратно и изощренно. К тому же, даже если бы это был человек, способный принимать образ химеры, его бы запомнили другие. — Элрик задумчиво постучал по карте. — Убийства происходили в хаотичном порядке, нет никакой логики и связи между местами преступлений и самими жертвами. Или она есть, но мы её не знаем. Но слишком рискованное дело даже для маньяка, слишком. Следы крови непременно бы остались на руках и одежде, и прохожие бы заметили. А еще эти перья... Кажется, я всё-таки был прав». — В дверь резко постучали. — Полковник! — в кабинет зашел солдат, только что распинавшийся перед алхимиком и едва не прорвавший карту своими худощавыми и длинными пальцами. — Срочное донесение! Глаза Элрика нехорошо блеснули. — Говори. — Найдена ещё одна жертва, только что убитая. «Черт, так и знал!» — досада взъярилась внутри бешеным зверем. — И ещё... — Что? — раздражённо бросил блондин, злясь на самого себя и не зная, на ком выплеснуть эти эмоции. — При трупе обнаружено... — Можешь не говорить: перо, верно? — отмахнулся тот от военного, как от надоедливого собеседника. — Нет, — солдат обиженно засопел: его самолюбие было уязвлено в самом корню, но он смолчал, как младший по званию, хотя по возрасту был гораздо старше Элрика. — При трупе обнаружен растерзанный ворон. Эдвард закрыл глаза и окончательно уронил голову. Сомнений не оставалось. «Зависть...» — Готовь машину, я еду на место преступления. — Есть!***
— Так значит, это была женщина... — тихо прошелестел алхимик, глядя на запрокинувшуюся голову молоденькой продавщицы, остекленевшие глаза которой в ужасе распахнулись и уставились в одну точку на кирпичной стене напротив. Рядом с ней лежало маленькое измятое (и Элрик был уверен, что изломанное) тельце птицы, перья которой ворохом валялись вокруг и черными иголками вздыбились на разодранной коже; из груди ворона торчала маленькая деревянная палка, кол, как потом стало понятно при осмотре. «Что же... Что же ты за гадина-то такая?.. Всех, без разбору... Мужчин, женщин, девушек, детей... Как же так можно-то?..» — Эдвард стиснул зубы. Он чувствовал себя виноватым, как никогда. Ведь это была только их война, а теперь он втянул в это мирных, ни в чем не повинных жителей. — Эд, ты в порядке? — Ал заботливо положил руку на плечо брату. «Нет, совершенно не в порядке», — хотелось огрызнуться в ответ, но тогда бы он выдал себя и тот секрет, сокрытый мрачным покровом той отвратительной ночи. — Нет. Тот, кто это устроил...зверь, а не человек. — Эд... — в голосе Альфонса звенела боль. — Иди осмотри окрестности. Может, рядом еще будут трупы. Доспехи глухо заскрежетали, а потом с плеча Эдварда исчезла тяжесть. — Хорошо, — в тоне брата явно слышался холод обиды, но алхимик не обратил внимания. Он прекрасно знал, что больше здесь трупов нет и не будет: жертвы были единичными и каждая в отдельном месте, массовых убийств не случалось. Алхимику просто хотелось побыть одному и собраться с мыслями. Гомункул словно дразнил и давал время на мучения, чтобы Элрик грыз себя самобичеванием. Эдвард в бешенстве скрипнул зубами. Как он мог допустить такое?!.. — Разойтись по местности, обыскать ближайшие районы. Может, он еще поблизости, — выгнав всех солдат из переулка, Элрик наконец смог вздохнуть спокойно и не скрывать омерзения, копошившегося внутри него, как червь — в яблоке. — Чёрт...чёрт...чёрт! Чёрт!.. Тварь... Какая же ты тварь... Тварь и трус! — грудно зарычал Эдвард; в тигриных глазах мелькали грозные огоньки, яркими искрами вспыхивая и угасая на янтарной радужке. — Полковник, — алхимик быстро обернулся: за спиной стоял солдат. — Я же приказал обойти местность, — раздражённо бросил блондин. — Извините, но здесь ещё один труп. Эдвард с ужасом распахнул глаза. — Еще один?! Где? Чей?! — Здесь, его, — военный вытащил из-за угла за воротник солдата и повернул его лицом к алхимику. Три багровые борозды пересекали шею, залитую алым. Кровь все еще толчками выходила из тела, окрашивая форму красным. — Стало известно, что скоро будет ещё один труп. Ледяной страх медленно пополз от ушей к затылку. — Кто сказал?! Военный поднял голову умершего товарища, и Элрик увидел идентичность их лиц. — Это сказал я, — спокойно отрапортовал солдат, и его глаза сверкнули в блеске разряда молний, прошедшегося по лицу. — Узнал меня, фасолина? — губы гомункула расползлись в глумливой улыбке, открывая вид на жемчужные острия клыков. — Ты!.. — глаза Эдварда налились бешенством и превратились в два больших белых шара с мелкими бусинами зрачков. — Убью, тварь!! — взревел алхимик и со всей дури ударил ладонью в стену. Выход из переулка быстро оказался замурован, кирпичи в стене перестроились в большой каменный кулак, полетевший в Энви, но ударившийся лишь в стену дома напротив. Зависть весело подпрыгнул и в два счёта оказался рядом, сдавливая выросшим хвостом тело Элрика и крепко, до хруста костей прижимая его руки к бокам. — Ээ, нет. Со мной такой трюк дважды не пройдёт, — издевательски протянул гомункул и притянул Эдварда ближе, с триумфом глядя в перекошенное яростью лицо и светившиеся ненавистью глаза. — Выродок, ущербный, урод, — гневно выплёвывал, словно избавляясь от горькой отравы, алхимик. — Мерзкая... — Надоел, — Энви ударил блондина о стену, со скучающим видом подходя ближе. — Что, малявка, совесть, никак, заела? Эдвард с трудом поморщился и приоткрыл глаза. Перед взором всё плыло и взрывалось искрами, а в спине, кажется, что-то лопнуло, и боль теперь нестерпимо била в позвоночник и лопатки, периодически обрушиваясь на затылок. — Правильно, мучайся... Ведь всех этих смертей можно было бы избежать, если бы не ты... — сладко шипел гомункул, ехидно скалясь. — Это ты, ты виноват в том, что они больше никогда не вздохнут и не увидят солнца... Знай это... кровавый алхимик, — заключил Энви, нагнувшись вплотную к лицу Эдварда. Блондин резко повернул голову и невидящим — в буквальном смысле — взглядом уставился на гомункула. Его била бешеная дрожь, отстукивая ритм ненависти, кипешей в крови. — Пошел вон... — выплюнул Элрик, ощерившись. — Что, ненавидишь меня? — с звериным задором протянул гомункул, расплываясь в самой приторной улыбке, на какую был способен. Эдвард презрительно фыркнул и резко отвернулся. — Скажи же это... Скажи... Заглянув мне в глаза. В глаза истинного убийцы всех этих жалких тварей... Эдвард взъярённо вскинулся и так и застыл. Колкие слова колючками врезались в горло, так и не сорвавшись с кончика языка. Янтарные кошачьи глаза двумя лунами висели в темноте переулка, светясь прямо перед его лицом. — Ну что же ты молчишь, чиби-сан? — тонкие бледные губы кривились в усмешке. — Или тебе не нравится мой облик? — светлые волосы щекотали щеки Эдварда: так близко были их лица. — А может, наш кровавый алхимик не считает достойным говорить со мной? Ну же... Губы Элрика затряслись, а глаза стали расширяться. — Ты... Ты... Т...т...тва...рь... — едва смог просипеть он, с помесью ужаса и ненависти глядя в своё собственное лицо, глумливо кривившееся ухмылкой. — Ну хоть заговорил, это уже радует, а я-то уж подумал, что ты от страха язык себе откусил, — довольно заключил Энви и, подцепив пальцем подбородок Элрика, приподнял его лицо. — А знаешь, что самое радостное? Что эти смерти будут продолжаться... — вкрадчиво зашептал Зависть, с издёвкой наблюдая за бегавшим страхом в глазах напротив и разраставшейся в лице яростью. Злоба плотным облаком висела в воздухе. — Да, кровавый алхимик, все верно. Я буду убивать до тех пор, пока ты... — Пока что? — с трудом разлепив вмиг высохшие побелевшие губы, прохрипел юноша. — Пока ты не согласишься создать философский камень... — Энви совсем близко склонился, и Эдвард отчетливо увидел тоненькие черточки, отходившие от зрачков и черными полосками расплывшиеся по золотой радужке. Эдвард нервно сглотнул. Его кадык чуть дёрнулся, подскакивая комком и мешая говорить. — Ни за что, — на одном дыхании хрипнул алхимик. — Правда? — насмешливо вздёрнула брови копия, а потом отстранилась и пропела: — Ну, тебе виднее. Мне же лучше: больше поводов для убийств, — гомункул обворожительно улыбнулся, но Элрика от этого только передернуло и заставило вжать голову в плечи. — Чао, коротышка. Ещё увидимся. Если надумаешь — зови, — на этом месте Зависть громко расхохотался, и от собственного смеха Эдварда ударило по ушам, как раскатами грома. Энви напоследок приложил алхимика о стену и отбросил вглубь переулка. Когда Эдвард оправился и смог поднять голову, рядом никого уже не было и лишь эхо леденящего смеха всё так же морозило кровь.***
Последний раз Эдвард чувствовал себя таким разбитым только после попытки трансмутации, окончившейся грандиозным фиаско. Только после того, как на него впервые посмотрели красные огоньки из забрал. Чувство вины, свалившееся тогда на плечи, было сродни бетонной плите. Оно раздавило его, размозжило, вдавило в землю, уничтожило, испепелило. Разбитость огромным осколком вонзилась в грудь, прорвала лёгкие и сердце, опустошив. Тогда оно смогло притупиться решительностью исправить все ошибки, однако теперь его не могло заглушить ничто. Боль рвала изнутри, извивалась коброй, вонзая острые клыки отчаяния во все, что попадалось, хлестала тяжёлым хвостом, бившим по сознанию мыслью, что все это лишь его вина. Лишь из-за него уже третий день по всему городу происходят убийства, лишь на его плечах лежит ноша за эти несчастные двадцать смертей, ворвавшиеся в жизнь Централа с когтями Зависти. Элрик ненавидел его. Но больше он ненавидел себя. Потому что ничего не мог сделать. Потому что беспомощно отказался от дела и заперся в библиотеке с трактатами алхимиков, погрузившись целиком и полностью в работу, пытаясь отвлечься. Но чрезвычайное положение в городе и постоянные огороженные места убийств на улицах давали о себе знать, напоминая о ситуации вокруг. Алхимик не мог спокойно спать. Но ведь больше ничего не оставалось. Создать камень — значит помочь гомункулам и уподобиться этим убийцам, не ставившим ни во что человеческую жизнь, значит предать свои убеждения и принципы, а этого Эдвард допустить не мог. Он пытался забыть об этом, пытался не замечать затертые кровавые пятна на асфальте и яркие, резавшие взгляд линии мела, но ничего не получалось. Каждый раз ему чудился тот леденящий хохот Зависти и крики жертв, погибших от его когтей. Даже сейчас, проходя по улице, Элрик с силой хмурился и смотрел точно прямо перед собой, в землю, не поднимая головы, тем самым пытаясь оградить себя от всего ужаса, происхоившего вокруг. Недавно он искренне пожелал иметь шоры, подобно скаковой лошади, чтобы не видеть — в буквальном смысле слов — лишнего. «Скоро... Это ведь кончится, его поймают...» — блондин с трудом верил в подобное, но это служило хоть каким-то утешением, светило тайной надеждой. — Эй, ты, — Эдвард чуть поднял голову и столкнулся с глазами цвета крови, в которых медленно пузырились непоколебимость и холод. Алхимику понадобилась лишь доля секунды, чтобы узнать уродливый белый рубец, растянувшийся по смуглому лицу. — Шрам, — непроизвольно выдохнул Элрик, в ужасе отскочив. Надо бежать. И быстро. — Вижу, я не ошибся. Стальной Алхимик, значит. Какая удача, — ишварец начал неторопливо двигаться к попятившемуся блондину. — Наконец-то я нашёл тебя. Элрик, как ошпаренный, кинулся прочь, понёсшись вверх по улице. Где-то тут он видел отряд военных, где-то тут майор Армстронг и полковник Мустанг — надо срочно найти их, вместе они точно справятся. — Это бесполезно, Стальной, — донеслось до ушей Эдварда, а далее последовал страшный крах. Алхимик резко крутанул голову в сторону шума и едва не оцепенел — на высокой стене справа, посередине, крутыми ломаными зигзагами поехала трещина, разрушая камень. Элрик быстро хлопнул в ладоши и на ходу прислонил ладонь к ограде. Тихий треск срастающегося камня ненадолго успокоил нервы, но когда земля под ногами провалилась, обломками вгрызшись в подошву ботинок, то внутри все мгновенно похолодело. Алхимик с размаху споткнулся и с грохотом упал, растянувшись на асфальте. «Чёрт!» — Стоило вскочить — очередная разрушительная волна прошлась по земле, раскалывая мостовую. Элрик с трудом удержался на ногах и отбежал, однако, замешкавшись, уловил большую черную тень, несущуюся на него, практически в последний момент. «Проклятье!!» — блондин при всем умении успевал лишь повернуться к противнику стальной рукой, чтобы ему не размозжили единственную живую руку. Удар, как сильный толчок, от которого Эдвард полетел на землю, пришелся точно в плечо, только вот не в стальное, а здоровое. Элрик с ужасом схватился за плащ, ожидая ощутить пустой рукав или хлещущую из разорванной руки кровь, но нет — все было цело. — Нии-сан! — Тонкий голосок ошпарил слух, отпечатываясь в мозгу. — Ал?! — Элрик в ужасе вскинул голову и с звериным страхом вцепился взглядом в серую гору металла, заслонившую его собой. — Дурак! Беги отсюда! — Эдварда отвлёк очередной взрыв. Резко дернувшись в сторону, Элрик почувствовал, как что-то громоздкое и тяжелое с силой ударило в голову, расшибив лоб. С яркой болевой вспышкой и гулким звоном в ушах он потерял сознание. Разбивший голову камень глухо откатился в сторону. — Пошел прочь... — грудно заклокотал звонкий голос, постепенно искажаясь в низкий рык. — Ты не государственный алхимик — не мешайся. Иначе я буду вынужден нарушить свою клятву и убить тебя*, — Шрам предупреждающе сдвинул брови, отчего уродливый выпуклый рубец выступил на лбу еще больше. — Правда? — весело пропел доспех, а затем неожиданно появившийся хвост обжигающе больно хлестнул ишварца по ногам, сшибая на землю. Мгновенно перевернувшись, мужчина с блестевшей угрозой в зрачках посмотрел в лицо напротив, уже ставшее привычной глумливо кривившейся личиной. — Ты?! — ухмылка Зависти стала ещё шире. — Честь имею! — весело крикнул он, издевательски изворачивая голову в поклоне. — Зачем это тебе? — Шрам быстро встал и наготове вытянулся, опасливо и непонимающе окидывая того взглядом. — Не твое дело, — хмыкнул гомункул и сузил глаза. — А теперь убирайся, пока я не помог тебе в этом, — на руках Энви опасно вытянулись когти, а в лиловых зрачках черной сеткой расползлась угроза. — Или мне вспороть тебе брюхо и разбросать кишки по всему Аместрису? Алые глаза бешено полыхнули, насыщаясь багровым цветом, но мужчина промолчал и, быстро развернувшись, ушел. Энви хмыкнул, а потом, взглянув через плечо на лежавшего без сознания Эдварда, лоб которого был залит кровью, хитро прищурил один глаз: — Ну что, фасолина, не ожидал? Хотя можешь не отвечать: сам в шоке, — и расхохотался.***
Стук в дверь оторвал Альфонса от очередной книги по алхимии. — Да-да, сейчас, подождите, — приветливо отозвался мальчик, заточенный в доспех, быстро взметаясь к двери. — Вы?.. Чёрные угольки глаз пробежались по комнате, холодно остановившись на забралах перед собой. — Альфонс Элрик, я даже знать не хочу, в какую передрягу вы влипли опять, но чтобы подобного больше не было. Мои подчиненные должны нести службу, а не валяться посреди улиц. Элрик-младший удивленно увидел тело, лежавшее на плече мужчины, и тут же с испугом схватил его, боязно вглядываясь в уставшее лицо брата. — Эд! — Он без сознания, но жив. Пускай пока что отлеживается, но чтобы подобного, — он поставил особое ударение, — больше не было. Альфонс озадаченно замер, провожая взглядом синюю колыхавшуюся военную форму, на погонах которой тускло блестели три звездочки. — Хорошо! — крикнул он вдогонку. — Большое спасибо, полковник Мустанг! — ...Сочтёмся еще, — хмыкнул тот, и едва уловимая насмешка в голосе непроизвольно кольнула Альфонса. Эдвард чуть слышно захрипел, и Элрик-младший поспешно заскочил в комнату, положив брата на кровать, а когда через мгновение вышел в коридор, чтобы спросить, как все было, то никого не застал. Помещение было пусто. * напоминаю, что Шрам поклялся Эдварду во время их битвы, что не тронет младшего брата, но его самого убьёт (серия 15, если не ошибаюсь).