Семь смертных грехов бессмертного союза

- Значит, все так просто? – Локи задумчиво взглянул на собеседницу. Леди Дарси сидела к нему спиной, но он прекрасно видел ее ухмылку – стоящее перед ними зеркало давало возможность общаться «лицом к лицу». - Все верно. Я и сама не очень-то понимаю, что происходит, но, очевидно, я принадлежу этому миру. Когда я очутилась здесь, внутри будто стало светлее. Полегчало на душе, понимаешь? Лафейсон не понимал. Всю жизнь он прожил в тени, под тяжестью брошенных на него жалостливых взглядов. Его душе никогда не стать легкой и беззаботной. В его жилах течет настоящая зима – и никаким облегчением не растопить этот холод. Леди укладывала свои волосы в тяжелую прическу. Возмущенно отогнав от себя сердобольных служанок, она заявила, что руки у нее растут, откуда полагается. И нет абсолютно никакой необходимости присматривать за ней, словно за немощной. Локи и сам не знал, что за чертовщина влечет его к этой невменяемой. Может быть, его привлекла ее простота? Или он видел все те же ненавистные взгляды и на ней? Мидгардке никогда не стать истинной ассиньей. - Не смотри на меня так, словно я больна чем-то неизлечимым, а ты собираешься объявить диагноз, - фыркнула Дарси. – Дай лучше вон ту шпильку с лягушкой! Лофт даже не шевельнулся. - Это не лягушка, глупое создание, а мотылек. И ты ведь на всех углах раструбила, что прислуга тебе не нужна, – ты и сама справишься. Я не буду искушать тебя своей помощью – выкручивайся. Льюис пробормотала под нос что-то нелицеприятное и нецензурное, на что Локи приподнял брови и надменно поджал губы. Весь его вид так и заявлял Дарси: «Леди не пристало так выражаться!» Одной рукой придерживая пучок на голове, а второй – держа основную часть волос отдельно от недоделанной прически, новоявленная богиня попыталась наклонить голову и достать ту самую шпильку. К несчастью, волосы плевать хотели на старания своей хозяйки все сделать осторожно. Женщина на один миг убрала руку от волос, и все – аккуратной основы как не бывало! Зарычав, Дарси запустила подушкой в сидящего неподалеку Лафейсона. Тот был обескуражен такой местью, но поспешил ответить. Так и завязалась настоящая война в комнатных масштабах. Покои леди Дарси можно было только оплакивать: люстра давным-давно упала, кровать была перевернута в качестве защиты, туалетный столик покосился. В конце концов, когда подушки наконец-то почили с миром (или нет?), в ход пошла тяжелая артиллерия. Всевозможные шкатулки бомбардировали Локи, казалось, со всех сторон сразу, а потом полетело и их содержимое. Тяжелое ожерелье из жемчуга порвалось, бусинки и жемчужны устлали пол. Локи покачал головой и создал из воздуха длинную ленту красного цвета. - Я тебя сейчас свяжу и в шкаф запихаю! – заявил он и осторожно двинулся к полоумной ассинье. Та завизжала. - Руки прочь, извращенец! – и Дарси хотела было броситься наутек. Ничего не вышло. Поскользнувшись на своем же вероломном оружии («Предатели!»), она эффектно шлепнулась на пол. Локи, осторожно передвигающийся среди вражеских снарядов, потерял равновесие из-за невнимательности и упал на леди Дарси сверху. Решив, что не стоит упускать шанса, он схватил ее за руки (которыми она пыталась от него отбиться!) и попытался связать их вместе. Льюис уже не могла хохотать и просто изредка икала, пока по ее покрасневшему лицу текли слезы. - Леди Дарси, вы кричали?! Что случилось? – в комнату ворвался Фандрал. Он ожидал увидеть что угодно, но только не то, как его принц связывает не сопротивляющуюся женщину. Женщину, которая должна принадлежать ему. - Фандрал… Все в порядке… - неловко проговорила Льюис. Тот коротко кивнул и вышел, громко хлопнув дверью. - Истеричка. – И непонятно было, о ком Лофт говорил: о Дарси или о Фандрале? * * * Ас шагал по коридору, вне себя от ярости. Ревность была чужда ему – он же один из друзей Тора, один из легендарной Троицы! Его желали многие девы, но одна – ту, которую возжелал он, - осталась для него недосягаемой. Ужасная зависть вцепилась зубами в сердце аса – он хотел быть на месте Лафейсона. Ничего, он еще поборется с Локи. Хоть и принц, но для Фандрала младший сын Одина навсегда останется мелким, надоедливым монстром…