Генерал Вантас выходит замуж или Пределы дипломатии: порох романтики

- Ужасно извиняюсь, что поднял тебя так рано. - Джон и сам выглядел слегка уставшим. - И за этот беспорядок. - Его жест был в сторону неловко умостившегося в центре огромного каменного зала, словно яйцо на валуне, круглого столика с белоснежной тканью на нем. - Мы еще не совсем с тобой освоились. - Я понимаю, днем все по горло в делах, - сказал Каркат, - но как это объясняет стол? - Скорее комнату. Помещения, где мы обычно едим... в общем, мы любим окна. А это - часть древней крепости. Вокруг нее и строили дворец. - Ну и хорошо. - Прежде, чем продолжить, Каркат откусил несколько кусочков от рыбы на вилке в его руках, - С тех пор как я приехал, это - первый достаточно защищенный пункт, который я здесь вижу. Джон расплылся в улыбке. - Жду не дождусь, когда мы сможем поговорить о кое-чем, что я припас, кроме защитных укреплений. - Угу. И когда же это будет? - Разумеется, когда мы будем связаны надлежащими юридическими связями и обрядами. Кстати, о них, утром я принимал посланца из Церкви. Кажется, Провидица узрела знамения, несущие нам новую дату нашей свадьбы. Каркат лишь приподнял бровь. - Длительная помолвка не рекомендуется. Осеннее равноденствие, судя по всему, очень нам благоприятствует. - До него всего три недели. - Да, и предстоит куча работы, чтобы все было готово к сроку, без сомнения, немало портных будут весьма рассержены. И разумеется, нет никакого смысла тебе ехать домой лишь затем, чтобы по приезде тут же возвращаться назад, так что, скорее всего, понадобится послать за твоими вещами, а не собирать их самостоятельно. Но что же мы можем поделать? Провидица видит то, что видит! - Пожал он плечами. За исключением искорок удовлетворения в его глазах, он казался раздосадованным предстоящей суматохой. Поняв намек, Каркат сделал вид, что увлечен завтраком, пытаясь тем временем придумать, как бы не ударить в грязь лицом. В его тарелке лежало немало растительной материи. Должен ли он был съесть это лишь из вежливости? Немного растений ему не повредит, подумалось ему, к тому же жареный картофель был весьма неплох, если даже не питателен. Да и, вообще-то, стоило ему проснуться, как его желудок вывернуло остатками вчерашнего шампанского, и его солдатские инстинкты ни за что не позволили бы ему отправиться в бой на пустой желудок, если можно подкрепиться. У него не было сомнений, что сегодняшнее расписание просчитано, словно битва, даже если сражаться они будут не сталью и кровью, а золотом и чернилами. - Позже мне нужно будет написать несколько писем, - напоследок сказал он. - Моим друзьям предстоит долгий путь, Ваше Величество. - Об этом уже позаботились, Генерал, - сказал Джон со вполне серьезной улыбкой. Чертовы хитрости. Каркат надеялся лишь, что ему удалось передать опасения, что его знакомым грозит быть использованными против него же, и ответ Джона, видимо, означал, что опасения не беспричинны. Но со всеми его знакомыми они связались как-то совершенно иначе. - Что ж, к вопросу, над которым я работаю. - Джон сделал вилкой жест, который, как знал Каркат, ни один приличный человек никогда не сделает. - Оглашение брака должно быть зачитано три воскресенья подряд, что означает, если мы сдвигаемся на рекомендованную Провидицей дату, у нас этим утром куча бумажной работы. Тебя ведь уже проинформировали? Каркат пробурчал что-то напоминающее согласие в сторону своей тарелки. Он не особенно слушал. Все это не казалось важным. - Ох, боже. Итак, уже поздновато возражать. Тебе кто-нибудь объяснил суть морганатического брака? В двух словах, я преподношу тебе в подарок земли - и это все, что ты получаешь. Твой статус не изменится, и ты не наследуешь ничего. - Ответ на оскорбление? - Сухо сказал Каркат. - Что? Нет. Боже, нет, я не делаю из тебя поле боя. В смысле, большее, чем ты уже являешься, - доброжелательно сказал Джон. - Нет, это вообще-то довольно частая практика в браках с несоизмеримыми статусами. Являйся ты наследником престола, на тебя упадут все подозрения в покушениях... Эм, не хотел бы, чтобы это было неожиданностью. - Он наклонил голову, пытаясь поймать взгляд Карката, весь сокрушенный и искусно обаятельный. - Ты же не думаешь, что я и правда пользуюсь возможностью лишить тебя сна, чтобы возложить на твою долю все интриги? У меня самого всего часа два. Каркат покачал головой. - Скажи, что мне хотя бы не придется снова продираться сквозь мелкие разговорчики по горло в шампанском. - Хотелось бы мне, - вздохнул Джон. - Ох, ладно. - Каркат с отвращением отбросил вилку. - Дай мне минутку оправиться от волны оргазмического восторга. Как вообще мне справиться с радостью от перспективы бесконечных тепловых ударов и блевотины? Я просто готов засунуть руку себе в щель и кончать блестками и котятками на весь этот стол. Спасибо тебе огромное за предоставление этой наиохуеннейшей возможности. - Он скривился от злости на себя самого. Сколько раз его предупреждали не спускать с поводка свой черный солдатский жаргон на правителей? Миллион, вот сколько раз. Но Джон рассмеялся, словно бы и на йоту не обиделся. Даже с симпатией. - Боюсь, такова цена власти. Мы платим за наши привилегии потом и похмельем. И жаловаться - дурной тон. - Если не учитывать, что я никогда не рвался ко власти, - отрезал Каркат, и набил рот колбасой, сдерживая себя от чего-нибудь еще менее дипломатичного. - Очевидно, как и я. Но так как она у меня есть, довольно глупо не научиться ею пользоваться. Тебе стоит попытаться. В любом случае ты обречен на жизнь на государственной должности. - Тебя обучали с рождения. Я был рожден для выбраковки. - Это значит лишь то, что твой талант природный, Сержант, - сказал Джон, а затем подмигнул. Карката не хватило ни на что, кроме как застыть в неохотном ожидании сигнала к прочим блюдам. * * * Для него уже было приготовлено что-то вроде прикрытия от солнечного света на всем его пути, но свет все еще ослеплял. Как только он вновь оказался в помещении, вмешались блики, разумеется, ведь это был Собор Света, и каждый уголок, если и не был покрыт витражами, был уставлен масляными лампами. Почти ослепленный, Каркат сосредоточился на вспоминании своей роли, стараясь не рухнуть в обморок или не вывернуть желудок наизнанку. Предполагалось, что он и Джон будут величественно прохаживаться по широкому проходу туда-сюда, не касаясь друг друга, пока жрица не соединит их руки. Их стражи следовали за ними почетным караулом, в паре шагов. Каркат горько завидовал Соллуксу в его цветных очках. "Ты взял сигнальную башню на Кресте Купера, четыре дня не смыкая глаз, в снежную бурю, со сломанным ребром. Все это - мутная мелочь. Не будь сраной личинкой," - бранил он себя. - Немного менее хмуро, если не возражаешь, - прошептал Джон сквозь уголок своей официальной улыбки. - И ради бога, не плачь. - Я не плачу, мои глаза увлажняются, - парировал Каркат, пытаясь разгладить лоб. - Ночные существа, помнишь? Я них... ничего не вижу. - Никаких ругательств в церкви. Точно. - Скоро будут три ступеньки... где-то вот сейчас. Будучи предупрежденным, Каркат ступней нашарил первую ступеньку, и умудрился не растянуться на помосте задницей к Верховной Жрице. В этот момент он был готов признать это победой. Пожилая женщина в одеждах из золотой ткани начала читать что-то вроде речи или проповеди. Мир, прощение, новый рассвет, множество метафор со светом. Время от времени граничащие с оскорблением в своем отказе учесть, что вытаскивание ночного существа прямиком на свет может, ну например, убить его, но почему нет. Их религия, не его. Каркат прикрыл глаза, давая им отдохнуть от слепящего света. Спиной он стоял к толпе, а жрица, возможно, не станет заострять на этом внимание. Иначе у него из глаз полились бы алые слезы. Через несколько минут, впрочем, он понял, что лучше держать их открытыми, чтобы удержаться от покачиваний. Он достиг головокружительной стадии усталости от похмелья. А Джон уже проговаривал свою часть, прежде чем Каркат осознал, что проповедь закончилась. - Я, Джон Эгберт из дома Эгбертов, милостью Королевского Бога Скайи, Доминионов и Территорий, им принадлежащие, Защитник Света, заявляю о желании вступить в брак с Генералом Сэром Каркатом Вантасом Альтернийским, Потомком Неклейменного Страдальца. Среди присутствующих не было слишком уж много троллей, но их было достаточно, чтобы вскочить со своих мест при последних его словах. Каркат пораженно взглянул на Джона. Знал ли он, что делает? Знал ли он, перед какой пороховой бочкой он трясет спичкой, просто упоминая Неклейменного? И вообще, откуда взялось это "Сэр"? Каркат вполне был уверен, что не помнит, как его посвящали в рыцари. Мог ли Джон продвинуть его, как с ним и раньше делали? Джон поднял бровь в ожидании. Каркат сглотнул, пытаясь проглотить сухость в горле, и последовал примеру Джона. Человек уже доказал, что он не дурак; Каркату оставалось лишь довериться ему. Он заставил себя выпалить свою часть и даже как-то умудрился не облажаться. Жрица взяла их руки, соединила их и повязала вокруг них вышитый золотом кусочек шафранного шелка. - Это первый раз, когда я спрашиваю. Если есть законные причины, по которым эти люди не могут сочетаться браком, вы должны их огласить. - Она остановилась лишь для того, чтобы сделать вдох. - Может ли благословение... - Причины? - выкрикнул кто-то из сверкающей толпы знати. Человек средних лет протискивался вперед, пока его путь не преградили двое королевских стражей, скрестив руки в запрещающем жесте. - Вам нужна причина? Это отвратительно, вот вам причина! Это насмешка! Это шутка! Жрица подняла подбородок и прочистила горло. - Законная причина, - сухо повторила она. Несколько голосов присоединились к протестующему, хотя и не решились выходить вперед. Вдохновившись этим, человек предпринял еще одну попытку растолкать стражей. - Вы позорите своего отца, Ваше Величество! Вы позорите свой народ! Джон, стоя вполоборота, мягко осмотрел человека, каким-то образом выражая притом "не впечатлен", только с силой кувалды. - Дурные манеры у этого человека. - Он взглянул на своего стража, юношу, скрывающегося под забралом. - Лорд Олбрайт уходит. Короткий всплеск активности последовал за выводом протестующих из церкви. Джон повернулся обратно к жрице с бодрой улыбкой. - Продолжайте, пожалуйста, - без тени смущения попросил он и слегка сжал руку Карката под тканью. Каркат вновь закрыл глаза. Его спину что-то буравило, словно на ней была нарисована мишень. Когда церемония обручения подошла к концу, он был удивлен обнаружить себя все еще живым.