Оставить все в прошлом

Яркое рассветное солнце разбудило Наташу. Успев лишь немного пошевелиться на прохладных досках, она поняла, что снова связана. Только теперь руки были впереди, а не за спиной. Во рту пересохло и ужасно хотелось пить. Ее подруги по несчастью все еще спали крепким сном. Не успев оглядеться, девушка услышала шум прибоя за спиной и, неловко усевшись, повернулась. На берегу была, по-видимому, деревня. Маленькие деревянные домики без ограды на фоне густого соснового леса, короткий деревянный мостик на редкой траве опускался в воду. Время здесь будто остановилось. Даже ветер еле шевелил золотисто-зеленые макушки сосен. И казалось, вот-вот проснутся люди, и жизнь закипит в этом нетронутом цивилизацией месте. Наташа зажмурила глаза и снова открыла. Окончательно избавляясь от сонливости, она поняла, что корабль стоит на месте. На палубе никого не было, но у Наташи было смутное ощущение, что за ней наблюдают. Теперь спать она уже не хотела и просто облокотилась спиной о стену у хвоста палубы. Внезапно она услышала сверху шевеление и подняла голову. На нее смотрел варяг, которого она спихнула вчера за борт. При солнечном свете она смогла четко его рассмотреть. Массивные плечи, широкие скулы со светлой бородой, чуть тронутые сединой, такие же длинноватые волосы, хмуро сдвинутые брови и жестокий звериный взгляд карих глаз. Наташе стало не по себе, и она мгновенно опустила голову. Только теперь она не могла сидеть спокойно, чувствуя прожигающий взгляд на себе. Попытки расслабиться не давали должных результатов и поэтому, Наташа сидела, не двигаясь, опустив взгляд на пол. Сверху донеслись удаляющиеся шаги. И она стала дышать легче. Но долго это не продлилось. После утихших шагов Наташа поняла, что Атил не ушел, а спустился на палубу. Она боялась поднять взгляд. Мужчина приблизился и навис всем телом над ней. Наташа не могла не шевелиться и повернулась, но увидела только грубую рубашку и руку, которая собирается ее схватить. Она быстро отодвинулась от Атила, но только теперь заметила, что в руке он держит нож. Девушка вскочила и отпрыгнула от него. Мужчина казался неповоротливым, но когда он стал подходить, это уже не имело значения. Будто поезд на полном ходу сейчас надвигался на нее. Она в страхе не могла смотреть никуда, кроме как на него самого. И, не заметив за собой открытый трюм, рухнула, туда, ударяясь головой о деревянную лестницу. Перед глазами заплясали зеленые искорки, и Наташа начала стонать от боли. Следующие несколько минут она понимала плохо. Кто-то из каюты схватил ее за локоть и выволок на палубу. Были слышны неразборчивые ругательства, и ее вновь швырнули, как котенка, на то же место, где она и сидела. На палубе начали ходить матросы и остальные варяги. В дневном свете они казались еще более пугающими. Будто стоит посмотреть на них, и те тут же набросятся на тебя и разорвут в клочья. Поэтому Наташа теперь не отрывала глаз от темного истертого настила палубы. Она не знала, сколько так прошло времени. Если она делала что-то, то делала это из крайности в крайность. Если должна сидеть тихо, то тише травы, если все смеются, то она делает это в полную силу, если быть паинькой, то лучше любой безвольной собаки, ну а если заступаться за кого-то, то только до последнего вздоха. Внезапно ее подняли и повели к корме. Поначалу она подумала, что ее хотят утопить, потому что она очень проблемная. Но через несколько секунд Наташа увидела за кормой корабля маленькую шлюпку, на которой уже сидела одна из девушек. Она не обратила внимания на того, кто ее вел. Но этот человек явно с немалой силой. Он легко поднял ее, у Наташи даже сердце заколотилось быстрее от страха и восхищения, и бросил с корабля в шлюпку. Таким же образом спустили третью девушку. Через несколько минут вниз опустили веревку. По ней на шлюпку спустился матрос. Возраст этих людей Наташе было сложно определить. Все были на вид дикие, в старых странных и изношенных одеждах, все небритые. Только кто-то ходил с бородой по грудь, а кто-то обрезал более цивилизованно. На две фаланги пальца от подбородка. Матрос взял весла и сел с другой стороны от девушек, спиной к берегу, и начал грести. Пожелтевшая рубашка с прямоугольным вырезом у горла открывала широкие и сильные плечи матроса. Каждое движение веслами, казалось, давалось ему легко. Но Наташа обратила внимание на то, как напрягаются могучие мышцы этого человека, плечи становятся больше и на широкой шее слегка просматриваются выступающее вены. Наташа удивилась, как ему не холодно в такой одежде. Если ее длинный хитон продувает насквозь, а ноги до того продрогли, что она почти не чувствовала пальцев. Наташа перевела взгляд на лицо матроса и тут же смутилась. Он, по-видимому, уже давно на нее смотрит. Только теперь еще улыбается. Не той оскорбительной улыбкой, а какой-то наивной и детской. Из-за этого ей показалось, что матрос не намного старше ее самой. Не прошло и пяти мнут, как они уже причалили к берегу. Шлюпку матрос вытащил на берег, как и девушек, с той же наивной легкостью. Веревки на их руках он привязал на отдельную веревку и обмотал ее конец вокруг широкой увесистой ладони. «Одним махом пришибет и не заметит», - Наташа поняла, что если сбегать от этого чуда-юда, то только по-тихому. Он вел их по тропам мимо еще не проснувшейся деревни. Солнце хоть уже и взошло, но не достаточно прогрело землю, и Наташа чувствовала каждую неровность и каждый камушек на холодной дороге. Матрос, кажется, сам понимал это и потому шел быстро, не замедляя шаг, или просто не умел ходить по-другому. Ныть Наташа не привыкла, хоть иногда и очень хотелось. Только теперь заметив, что все девушки в этой компании босые, она решила терпеть еще крепче. Они спокойно идут молча, но им ведь тоже холодно. Тропинка вела в какие-то кусты, которые расцарапали всем лодыжки, после кустов было болотце. Обойти его явно было не в планах матроса. Он вел напрямик. И так несколько раз. Наташа начала злиться, если бы хоть один следующий куст уколол ее, она точно заставила бы варяга кардинально пересмотреть план маршрута. Но ей этого не пришлось делать. За следующим выступом оказалась ярмарка. Здесь было немало людей, но на первом месте Наташиной остановки ярмарка была более пестра прилавками и людьми. Их провели за первые несколько палаток с тканевыми крышами, и посадили в узкой выемке между ними, на прелую солому. Несмотря на ранний час, народу было достаточно. Может быть, недалеко был город? Наташа давно догадалась что ее, как и остальных двух девушек, собрались продать. Желающих приобрести живую игрушку оказалось предостаточно. Не прошло и пятнадцати минут, как к ним уже подошел неизвестный. Узкие глаза, широкое лицо, синий пояс и меховая конусная шапка делали его похожим на китайца. Если бы не его габариты. Толстое тело было обтянуто плотной рубашкой и такими же штанам, а из-за темной кожи его лицо казалось грязным и потным. Может, оно и правда таким было. Моряк стоял к девушкам спиной и о чем-то переговаривался с этим мужчиной. Азиат гадко улыбался тонкими мокрыми губами, рассматривая каждую из них. Его взгляд остановился на Наташе. Он смотрел так долго и пристально, что ей стало казаться, будто он хочет ее сожрать. Понимая, что моряк не повернется, Наташа исказила свое лицо, так как только смогла. Она напрягла шею, так что натянулась кожа и выступили широкие узловатые жилы и синие вены, свела взгляд к кончику носа, из-за чего глаза стали косыми, просто раскрыла губы, показывая весь набор зубов и начала судорожно дергать лопатками. Азиат в отвращении сразу же отвернулся и стал смотреть на других девушек. Быстро показав на одну из них, он отдал что-то моряку в руки. Матрос повернулся, и Наташа сразу убрала свое страшное выражение лица. Он взял за руку девушку, на которую показал азиат и отдал ему ее вместе с веревкой. Так прошла половина дня, а из девушек осталась только Наташа. У нее теперь даже лицо немного онемело от того, какие манипуляции она с ним производила. Утренний морозец давно пропал, а под обеденным солнцем становилось жарко. Видимо, и матрос уже устал стоять с ней. Тяжело вздохнув, он поднял Наташу на ноги, взял веревку и повел обратно к кораблю. Первые секунды, когда она встала, у нее потемнело в глазах и даже колени подогнулись, но она почти сразу оправилась. На корабле были удивлены, что кого-то привели обратно. Как ее поставили на палубе, так она и осталась стоять. Все разошлись по кораблю делать свои дела, а матрос, что следил за ней, и вовсе отправился в трюм. Наташа оглянулась: ближе, чем на три метра нет никого, никто на нее не смотрит. Она подошла к краю корабля, подготовившись прыгнуть. Шевелила запястьями в веревках, дергала руки в разные стороны, пыталась вытащить руки по одной, но, ни чего не выходило. Тогда она решила, что может вынырнуть, если прыгнет, помогая ногами, а дальше плыть на спине. Когда плывешь на спине, руки ведь не особо нужны? Она повернулась лицом к воде и уже присела для прыжка, как ее внезапно крепко схватили за плечо. Она в испуге быстро повернулась назад и увидела Горана. Она почему-то его раздражала просто своим присутствием. Даже сейчас он озлобленно смотрел на нее сверху вниз. Горан почти сразу отвернулся и, не отпуская Наташиной руки, протащил ее по палубе, не замечая, что та спотыкается на ровном месте. На этот раз ее с грохотом бросили в трюм и закрыли решеткой выход. Наташа увидела, что в темном углу что-то блеснуло, точно что-то острое. Она моментально решила для себя, что первым, что она сделает, когда будет дома, это обязательно наесться чего-нибудь, даже все равно чего. Будь то жареная картошка и молоко, печеная курица или большой кусок жареной рыбы по папиному рецепту, а пока она собиралась бежать отсюда и как можно дальше.