Decadent

Вполне ожидаемо кухни мы не нашли. Обшаривать авианосец сверху донизу было бы величайшей глупостью. Голод пока не настолько критичен, чтобы невозможно было его игнорировать. — Так странно. Они ведь по-любому уже знают, что мы на борту. Но почему-то не спешат изрешетить! — я огляделся, размышляя, куда двигаться дальше. Мы проверили личное оружие, боеприпасы. В свободном доступе здесь, разумеется, ничего нет. Разжиться чем-нибудь, помимо своих пистолетов, не удалось. — Кто «они»? — Ну эти... все эти штуки. Вооружение, установки, даже двигатели! — обвожу руками, показывая, что подразумеваю под «всем». — Может, запрограммированы на... создателя? — Создателя? Что Вы имеете в виду, сэр? — Они отреагируют на того, кто их создал. Построил. Запрограммировал. Как-то так. А мы пока не нанесли вреда — игнорируемся. Тот, кто это придумал и настроил, не вбил нас с тобой в программу как потенциальную угрозу, — капитан похлопал себя по эмблемам на форме. — Иначе мы бы тут не стояли. — А если нет никакой программы? Если это просто... бунт? У автоматики проявилось сознание, и она решила захватить мир! Капитан Сато остановился и посмотрел на меня. Он не сказал ни слова, но в этом его взгляде выражалось все, что он думает о моих умственных способностях. — Виноват, сэр. Не берите в голову. Но я обиделся. Почему нет? Мы создали машины, которые во много раз быстрее, точнее и, как бы ужасно ни звучало, умнее нас самих! Вдруг мы перешагнули черту и пробудили в машинах осознание собственного «я»? И теперь то, что создано было, чтобы служить и помогать, восстало против рабства и требует свободы. Боже! В таком случае эта война вечна! Либо разрушится сама планета, либо случится еще что-то, настолько форс-мажорное, что даже современным «батарейкам» не выдержать, а до этого война будет идти. А если учесть, что эта техника способна учиться и адаптироваться, то... Мое воображение тут же пустилось во все тяжкие. Вот я вижу, как автоматизированные заводы выпускают невероятные беспилотники с самой современной техникой на борту. Которые в свою очередь летят над разрушенными городами, бомбят и уничтожают заданных противников. Воздушные бои в полной тишине радиоэфира. Безголосая и страшная война. Задетые вернутся в свои крепости, чтобы их подлатали и подзарядили. И все это будет делать автоматика. Техника будет совершенствовать и ремонтировать другую технику. Без участия человека. Без его вмешательства. Умрет планета. Умрет ее повелитель — Человек. А война будет продолжаться, потому что есть задача и искусственный разум настроен ее решить. Наши сооружения будут стерты в пыль, все наше столь расхваливаемое культурное наследие станет шелухой, мусором. И если когда-нибудь Землю посетят пришельцы, они даже не узнают, что здесь когда-то причудливо переплеталась зелень и сталь, рождались и умирали такие странные двуногие разумные существа, которые верили в свою исключительность. Стало очень грустно. Неужели это и есть тот самый Большой Пиздец, о котором предсказания и все разговоры в последние годы? Черт возьми! Еще утром я был уверен в том, что мой мир вечен. И даже если война — а я все-таки военный пилот, — я буду знать, кто на моей стороне, за что я воюю и проливаю кровь, пот, масло и горючее. Я непоколебимо верил в свой австралийский флаг, в свою эмблему Королевских ВВС. Даже если завтра война, у меня будет задача, конечная цель — уничтожить противника, защитить тех, кто дорог. Даже если завтра война... А что сегодня? А что сейчас? Безумие и вакуум. Незнание и непонимание. — Надо отсюда выбираться, сэр. Следовать намеченным ранее курсом в сторону нашей базы, — я помедлил, но все же договорил мысль. — И даже если базы нет, исследовать воздушное пространство государства. Искать выживших. Что-то или кто-то все равно остался на территории Австралии. Капитан кивнул, подойдя к ангару номер три. — Посмотрим, есть ли у них что-нибудь, что мы можем поднять в воздух. Но думаю, попытку вломиться в их суда, нам не простят. Но что нам остается? Если сидеть тут, мы свихнемся и перегрызем друг друга. А так есть задача, и мозг концентрируется на ее решении, не отвлекаясь на невыносимо тяжелые размышления. — Ты откуда, сержант? Спящие самолеты в ангаре. Отдыхают перед вылетом. Стопроцентная готовность по первому сигналу системы ринуться в бой. — Канберра. Там же и поступил на службу. Вся родня в этом городе. Вроде помотался по материку, но вся жизнь так или иначе связана со столицей. А Вы, сэр? — Ниигата. Родился и вырос. Затем Ирума, а пару лет назад закинуло на Иводзиму, отвечаю... — капитан осекся, помолчал, но все же продолжил. — Отвеча-Л за авиабазу, находившуюся там. — «Скорпионы»? — вспомнил из лекции, которую нам читали перед учениями инструкторы. «Скорпионы» — отряд, постоянно базирующийся на островке Иводзима, — входит в состав Центрального авиационного направления ВВС Японии. Потенциальные союзники в случае чего. Я помню, как сделал эту ремарку в своих записях — «союзники». — Ну да, — Сато оглядел один из истребителей. Крылья сложены — затаившийся хищник. — Я уверен, под Вашим командованием служили лучшие, сэр. Капитан посмотрел на меня и медленно кивнул. Он ничего не сказал. Да и что можно сказать, стоя живым и невредимым, когда сам смысл жизни погребен под пеплом ядерного удара? Окрашен последовательно черным, красным и серым? Но ты жив. И нужно что-то делать с этим. Выживать, бороться, искать ответы, возможно, мстить или покончить с собой. Но что-то делать ты вынужден. Невозможно застыть и отрешиться. — Это дроны. Неужели ни одного, рассчитанного на пилота?! Херово-то как, сэр... — я обошел стройные ряды таких мирных на вид самолетов. — Ну один, допустим, есть. И его скорее всего даже подлатали и заправили. Твой ведь на ходу. Все системы в норме. Полет возможен. — Но он рассчитан на одного... «А без Вас я не покину судно», — вслух не произнес, но весьма красноречиво кашлянул. — Втиснуться вдвоем туда не получиться, — Сато внезапно улыбнулся. Это было действительно внезапно! И я впервые за весь этот суматошный день и часы нашего общения задал себе такие простые и очевидные вопросы: «Интересно, о чем он думает? Что планирует? И почему возится со мной?» — А если по воде, сэр? — Нет, небо привычней и тебе, и мне. В небе мы сможем дать бой. А на воде... Не успеем и отплыть, как нас перестреляют. При захвате техники и когда мы вырубим автоматику, система распознает в нас объект, подлежащий ликвидации. Нет, надо умудриться что-нибудь поднять в воздух, — капитан задумчиво прикусил нижнюю губу и нахмурился. Я решил помолчать. Как понял из прошлого опыта: Сато не любит, когда его отвлекают разговорами во время раздумий. — А Вы знаете, я, оказывается, чертовски везучий сукин сын! Капитан, только посмотрите, что у нас тут! Я знаком с этим засранцем! Когда Сато обошел дрон, стоявший между нами, и увидел то, что я ему показываю, у него вырвался облегченный вздох. Этот засранец, как я его назвал, наш общий знакомый — F-35, спрятавшийся в самом дальнем углу ангара под чехлом. — Поднять сможешь? — Да, черт возьми! Я даже на нем летал. Эти красавцы стоят у нас на вооружении. Охренеть! — я все еще не верю в такую невероятную удачу! — Я надеюсь, ты действительно на нем летал, а не подразумеваешь любительский симулятор в Xbox, — капитан Сато с издевкой взглянул на меня. — Вот не надо так со мной. Я, между прочим, одним из первых австралийских пилотов поднял его в воздух. Ваша армия ведь тоже его собиралась закупать? — Переговоры еще ведутся. Вот я как раз-таки впервые в живую вижу F-35 «Молнию». — И правильно. Потому что он херовый, — пора с небес на грешную землю. Это действительно херовая новейшая разработка, уступающая в реальных боевых условиях «Супер-Хорнет». — Ну что есть, то есть. И ты можешь его поднять. Главное — не машина, главное — пилот. А ты отличный пилот, — капитан подтолкнул меня к самолету. — У нас не принято хвалить, поэтому давай мотивируйся тем, что тебя похвалил сам офицер ВВС Японии. И придумай, как вырвать из лап электроники наше крылатое спасение. А я поищу твой аппарат. — Есть, сэр. Я, конечно, не то, чтобы прям жутко воодушевился его словами, но инстинкт выживания заставил маленькие серые клеточки заработать во всю мощь. Мы отсюда выберемся. По-любому!