Decadent

— Семнадцать кредитов. Крис протянула идентификационную карточку, чтобы рассчитаться с барменом. — Удобно. Не надо таскать с собой кучу документов, пропусков и наличности. — Глядишь, скоро начнут вживлять чипы под кожу, чтобы совсем удобно стало... — Не исключено. Наука не стоит на месте, она резво бежит вперед, подгоняемая жаждой жизни, — Кристина отпила из бумажного стаканчика темной густой жидкости. Жидкость пахла приятно, но выглядела больно подозрительно. — Что это? — я все не решаюсь попробовать. — Да не бойся! Это медовуха. Тут градусов 15, но вкус приятный. Мне нравится... — У вас и пасеки есть? — Куда ж без них. Ты наших свиней еще не видел... Удивительное место Урумчи. Да, восток умеет удивлять. Определенно. Спустя еще два стакана медовухи и стаканчик жутко вонючей и крепкой настойки, мне показалось, что я достаточно набрался для встречи с Юки. Напиться до бесчувственности хотелось до жути, но надо же мне запомнить нашу первую встречу после пункции. — Не дрейфь! Ничего ужасного с ним не сделали, — Крис бодро встала из-за стола и слегка качнулась, но на ногах устояла. Согласно одному из пунктов договора, пилоты всегда должны носить форму. ВСЕГ-ДА. Выходной у тебя или нет, неважно. При исполнении ты или нет, все равно. Отличительные знаки должны присутствовать всегда. Мы сторожим народ. Но как говорил Ювенал: «Кто же будет сторожить сторожей?» Народ и будет. Я никак не могу понять отношение населения к нам, к пилотам. Национальные ли мы герои или ненавидимый и презираемый слой? Уважают нас или боятся? Вот главный вопрос: уважают или боятся? Подчиняются добровольно, понимая пользу такого поведения, или под страхом наказания, лишь боясь возмездия за неповиновение? Ведь под полным обмундированием подразумевается и постоянное ношение личного оружия — полуавтоматического пистолета Heckler&Koch USP, будто специально разработанного, чтобы запугивать массивностью, и хер куда его спрячешь! Вот тут действительно задумаешься: уважают тебя или тупо боятся? Сдается мне, что большинство испытывает, глядя на наши нашивки и кобуру, панический ужас. К тому же форма «левого» и «правого» пилотов не имеет различий, так что поди разбери, кто перед тобой: исполнитель воли «судей», этакий каратель, или обычный человек со своими переживаниями и фобиями. Мы с Кристиной помогли друг другу добрести до Апатии и наших блоков. — Вот мне абсолютно непонятен твой страх... Майкл нормальный парень, и у меня к нему никаких претензий. — Ты не знала его до пункции. — В этом ваша проблема... Ты знал и помнишь его до процедуры. Но теперь нужно познакомиться с новым Юки, и кто знает, может, он тебе даже больше понравится таким. — То есть ты не отрицаешь, что он изменился? — я уперся в дверь рукой, не в силах заставить себя войти. — Ну и нудный же ты тип! — Крис ловко вытащила мою карточку из нагрудного кармана и приложила к сканеру. Дверь запищала и открылась. Механический голос поприветствовал меня и оповестил Юки о моем приходе. — Привет... Сато включил вытяжку над столом на полную, и клубы сигаретного дыма потянуло вверх, от напора вентиляции волосы Юки зашевелились, будто змеи. Полумрак сгладил шрамы, окрасил теплым светом бледную кожу, превратив тонкие черты худого лица в экзотичную своеобразную красоту. И пустые глаза, отражающие отблеск настольной лампы. Мне вспомнилась Медуза Горгона из античных мифов. И тоже захотелось обратиться в камень. — Привет. — Как самочувствие? — я неуверенно подошел и облокотился о стол. — Нормально. Никаких изменений. — Больно было? — Да. Все как предупреждали... Раз в три месяца потерпеть можно. — Покажи... — Что? — Куда кололи, чем кололи? Не молчи! — Тебя это пугает, — договорил за меня Юки, улыбнувшись уголками губ. Он поднялся и затушил сигарету, повернулся ко мне спиной и снял футболку через голову. Покраснение было довольно обширным от шеи до поясницы, место укола заклеено пластырем. — Боли нет, никакого дискомфорта. В плане психики никаких особых изменений не ощущаю. — Я, когда сюда входил, вообще боялся, что ты меня не вспомнишь! — Совсем дурак? — Юки надел футболку и сел обратно за стол. Потянул носом воздух. — Ты пил. Не вопрос. Констатация факта. — Пил. Страшно было, — честно признался я, подтаскивая второй стул поближе. — Они ведь сказали, что никаких изменений сознания не будет, память полностью сохраняется. — Я все равно переживал! — Ты всегда переживаешь... — И что теперь? — Будем учиться пилотировать. Второй этап обучения начнется с завтрашнего дня. А пока давай-ка укладываться спать... — Я чертовски рад тебя видеть. — Хм-м-м, у нас идеальное разделение, — сдавленно выдохнул Юки куда-то мне в плечо, когда я сгреб его в неуклюжие медвежьи объятия. Я чертовски рад его видеть.